Счастье в неведении

Очередная репетиция — очередная пытка оркестрантов. Хедер наверное уже десятый раз исполняла свою арию. Конечно девушка была крепкой голосом, но перекричать симфонический оркестр на форте было… проблематично. Хотя это мягко сказано. Хедер ощущала, что ещё немного, и она сорвёт голос. Роберт сочувствующе смотрел на певицу, изредка бросая тихие слова поддержки. Девушка выжимала из себя всё, что могла, но того не хватало. — Стоп, стоп, стоп! Опять не дотянули до верхней ля! — воскликнул Ардвуд. — Неужели так сложно? Вы точно заканчивали колледж с отличием? — Да! — воскликнула девушка, уперев руки в бока. — Лондонский колледж… — Директор — Доминир? — перебил он её. Девушка опешила, но кивнула. — Тогда ваш диплом ничего не стоит. Этот колледж давно следует закрыть из-за некомпетентности как преподавателей, так и всего управляющего состава. И я уже не раз пытался это сделать, но видно Доминиар очень богат, раз может остановить механизм министерства образования. — Не правда! — воскликнула девушка. — Прикрикивать будете дома. А тут попрошу не повышать голос в речи. Для этого у вас есть ария, в которой вы кстати так резво не берёте высокие ноты, — девушка хватала воздух, но ничего сказать не смогла. — В прочем, вы достаточно моих нервов сожгли. Я попрошу вас отсюда. Мы найдём другого, более компетентного специалиста. — Что? — дрожащим голосом спросила девушка. — Что слышали. Или у вас ещё и слух не работает? — Вильгельм чуть улыбнулся, оскалившись. — Я не могу перекричать оркестр, если он будет так сильно давить! — возмущённо запротестовала девушка. — Меня это не волнует. Найдём того, кто сможет. Незаменимых людей нет, — сказал дирижёр, отмахнувшись от девушки. Посмотрел на наручные часы. — Оркестр, свободны. Репетиция завтра по расписанию. Всем хорошего дня, — сказал он, разворачиваясь на месте, и, чеканя шаг, направился к выходу. Хедер ошеломлённо смотрела в одну точку. Грудь сдавила жгучая обида, слёзы так и просились наружу. Роберт, видя состояние девушки, поднялся со своего места и, подойдя, крепко обнял её. Следом подошёл Иккинг, положив руку на плечо девушки. Хедер вжалась в Ингермана, заплакав. Всё это она делала ради Рубинштейна, это была их совместная затея, а теперь… её выгнали, обещали заменить. Как она после этого могла смотреть в глаза Генри? Ведь она была одной из столбов этого проекта, центром. Она собирала вокалистов, она находила партитуры. А её так легко взяли и уволил? — Поехали домой, — тихо сказал Иккинг. Девушка рвано выдохнула, подняв взгляд на брата. После на Роберта. — А как же Генри? — тихо спросила она. — Мы заедем к нему, — сказал альтист, выпуская девушку из объятий. — Хорошо… — собрав инструмент, Иккинг отвёл сестру в машину. Первой его мыслью было пойти разбираться к Ардвуду, но вспомнив, насколько тот резок, он подумал, что эта попытка может закончиться плохо уже для него, но ничего дельного он сделать не сможет. Ему хотелось начистить морду этому злому циничному дирижёру, но Хеддок вспоминал, что это возможно единственный шанс на самом деле завершить то, что начал Рубинштейн. Пусть это было немного трусливо на первый взгляд, но разумно. Кому будет лучше, если и его из оркестра выгонят? Тот и без того разваливается. — Иккинг, не надо его трогать, — подала голос девушка. — Ну его к чёрту… — Хорошо… поехали…

***

На следующий день Иккинг приехал в город с Хедер и Астрид, но девушки не пошли на репетицию, оставшись в кафе неподалёку. В том самом, где Астрид впервые ела за всю осознанную жизнь. Девушки старались говорить на отвлечённые темы, больше вспоминая прошлое, прокручивая разные смешные моменты последних месяцев, просто чтобы сохранить хорошую атмосферу. Астрид понимала, что чувствовала Хедер, поэтому мастерски уходила от вопросов или ответов, которые могли задеть девушку. Иккинга не было три с половиной часа. Наконец репетиция окончилась, и Хеддок направился в кафе. Уставший и разбитый, он тут же оказался в объятьях Астрид, которая крепко обняла его, прижав к себе. Хедер с улыбкой на лице смотрела на растаявшего в объятьях фиолетовоглазой брата, тихо мечтая, чтобы когда-нибудь и она сама кого-нибудь так же сильно любила, как эти двое любили друг друга. В прочем, впереди вся жизнь, так что вряд ли она останется одна. Немного отдохнув, Хеддоки отправились в больницу. Хедер вновь погрустнела, пытаясь придумать отмазку. Она была уверена, что кто-нибудь уже рассказал Рубинштейну о том, что её выгнали, но девушка поймала себя на мысли, что оправдывается, вместо того, чтобы принять случившееся. И это терзало её ещё больше, ведь она ощущала, будто виновата в чём-то. Но что она могла сделать? — Здравствуйте, — сказал Иккинг, входя в палату. Рубинштейн тут же отложил книгу на тумбочку. — А, проходите, проходите, — добродушно заговорил он. — Рад вас видеть, — сказал он, протягивая руку Иккингу. Тот пожал её. Хедер попыталась спрятаться за брата, но Генри увидел её. — Что ты прячешься? Я не кусаюсь, — он рассмеялся. Девушка неловко улыбнулась. — Просто… — Генри усмехнулся. — Я знаю… — сказал он. Девушка вздохнула. — Почему ты ушла? — серьёзнее сказал он. Девушка поняла, что те, кто принёс эту новость, не сообщили подробности. — Я голос сорвала. Он оркестр в разы сделал громче, я не справилась, — девушка постаралась сделать тихий хриплый голос. — Бедняжка, — сказал дирижёр. — Чай с мёдом, тепло горлу. Да что я тебя учу, ты сама знаешь, что делать. Но на твою роль теперь нужен певец… — Знаю. Я найду кого-нибудь, — сказала Хеддок младшая. Генри задумчиво посмотрел на Иккинга. После на Астрид. — Хорошо. А я вот скучаю. Книжки читаю, — сказал дирижёр, показывая на книгу. Разговор пошёл в сторону книг, в которых Астрид очень неплохо развилась. Она потратила очень много времени на их изучение. Многое уже было в её памяти, а что-то она читала впервые. Хедер же вновь и вновь осмысливала слова, сказанные Генри. И ей вдруг стало так стыдно, ведь он жалеет её. А она жалости не заслуживает. Девушка не сдержала одинокой слезы. Поняв, что плачет, она отвернулась от говоривших, протирая глаза рукавами. — Ваше время вышло, — сказала медсестра, ставя точку в разговоре. — Спасибо ребята, что не забываете старика, — улыбаясь сказал Генри. — Удачи вам…

***

В комнате царила полная темнота. Хедер сидела на подоконнике, смотря на звёздное небо. По щеке текли слёзы, одна за другой. Как же больно, когда кто-то забирает твою мечту, переиначивает, извращает, выворачивает наизнанку. И твой товарищ по мыслям в больнице, и помочь тебе не может. Ему нельзя волноваться, а значит и совета спросить нельзя. Она обещала найти кого-нибудь, но кого? Да и хватило бы ей сил найти кого-то заместо себя? Да, её уже списали, но если бы она сама себя заменила, она признала бы, что Вильгельм прав. И от этого ей было ещё хуже. Дверь в комнату открылась, и в комнату заглянула белая морда. Беззубик подошёл к подоконнику, и ловко запрыгнул на него. Пёс бы не из лёгких, но девушка даже не сразу ощутила, как тот опустился на её колени, сложив лапы и положив на них голову. Девушка вздрогнула, посмотрев в глаза собаки. Беззубик поднял голову, и, приблизившись, легонько лизнул девушку в нос. Хедер чуть улыбнулась сквозь слёзы, но не выдержала, и с новой силой разрыдалась, обнимая пса за шею. Уткнулась в него лицом. Пёс прикрыл глаза, положив морду на плечо девушки, и замер, давая хозяйке возможность выплакаться. — Вот как оно… — тихо заговорила девушка. — Вкладываешь душу во что-то, а потом приходят всякие, и плюют туда, топчат, ломают… — крепче обнимая Беззубика шептала она. — И Генри… я так боюсь… он… он мне так помогал со всем этим, как я без него доведу всё до конца? Это ведь и его концерт. Почему, почему это произошло именно сейчас? Почему это вообще произошло? Ведь я должна закончить… ради него же… он верит что это будет лучший концерт в жизни, я не имею права его подвести… а меня просто взяли и выгнали, — пальцы сжались в кулачки, ухватившись за шерсть, но пёс не издал ни звука. Излив душу, девушка затихла. Пальцы разжались, выпуская пса, но Беззубик остался с девушкой. Измученный переживаниями организм отключился, и девушка уснула в объятьях с псом. В таком виде её нашёл Иккинг. Перенеся девушку на кровать, он потрепал пса по голове, и направился к себе. Беззубик посмотрел вслед хозяину. После на Хедер. Чуть наклонил голову на бок. Его взгляд на мгновение стал стеклянный, словно пёс потерял связь с реальностью, но мгновение спустя собака тряхнула головой, потянулась, и легла под кровать девушки. Что-что, а псам тоже нужен сон…