Лоно Мадонны, или Полтора года в Тоскане

      9.       Чем меньше оставалось времени до приезда Репниных, тем большее нетерпение мучило Анну. Князь Александр Михайлович в своём письме уверил Корфов, что благополучно доставит их служанку до своей виллы и им останется лишь проехать пару вёрст до дома Репниных, чтобы забрать Варвару. Но баронесса несколько дней умоляла Владимира ехать за нею прямо в Ливорно, чтобы встретить с корабля. Буквально накануне барон сдался под натиском поникшего взгляда, припухших от тщательно скрываемых слёз печальных глаз и тихого голоса любимой. Ей-богу, ему было бы проще, если бы Анна устроила громкий скандал, сжимая кулачки и топая ножками. Но нет, бессердечная маленькая эгоистка взяла по самую макушку занятого в оливковых рощах барона измором. Любящее сердце несчастного мужа дрогнуло. Уезжая утром накануне приезда Репниных, он пообещал освободить завтрашний день, доверив надзор над сбором урожая честности управляющего. Таким образом, чета Корфов на рассвете следующего дня отправилась в Ливорно. Анна сияла, словно солнечный блик на поверхности Лигурийского моря, хотя её мучила совесть. Последние дни она вела себя отвратительно, но ничего не могла с собою поделать. Она пообещала себе, что сегодня вечером обязательно попросит у Владимира прощения, поклявшись более никогда не использовать свои женские слабости с тем, чтобы добиться его согласия на её просьбы. Теперь, когда они ехали в порт, Анна осознавала, сколь жестоко было использовать слёзы для давления на любимого. Со вздохом она прильнула к плечу Владимира, сильная рука тотчас же обняла хрупкие плечики.       - Замёрзла?       - Нет, милый. Просто… я очень тебя люблю. Очень-очень.       Мгновенно насторожившись, Корф отстранился и заглянул в лицо жене.       - Что случилось, Аня?       - Ничего, клянусь тебе! Я просто очень рада, что ты сейчас рядом, что Варенька приезжает, что через каких-то две недели мы едем во Флоренцию, а потом в Милан.       - И только?       - Да. Не обращай на меня внимания. Я нынче абсолютно, беспричинно, совершенно счастлива!       И Анна вновь прижалась тёплым котёнком к боку мужа, так и не переменив позы до самого Ливорно.       Порт встретил гомоном, многолюдьем, оглушительными криками сытых чаек, кружащих во множестве над доками. Отправив Джакомо узнать, где причалит судно из Неаполя, Владимир вернулся в карету, не позволив Анне выходить – порт не только средоточие деловой жизни города, но и магнит для различного рода отребья. Мало ли чем может походя оскорбить проходящий мимо попрошайка. Оглядывая в окно кареты воды бухты с многочисленными судёнышками и рыбацкими шхунами, Анна томилась в ожидании. Джакомо словно сквозь землю провалился. Взглянув на мужа, баронесса убедилась, что его задержка приводит просто в бешенство. В ту минуту, когда Корф уже был готов отправиться на поиски конюха, паренёк шустро возник из галдящей толпы и затараторил, едва переводя дух:       - Корабль уже на рейде, синьор! Но нужный причал чем-то занят, на торговые его не принимают, так что ждать придётся не меньше двух часов. Тут будем стоять, синьоры, или отвезти вас к харчевне? Я знаю одну такую – пальчики оближете, век благодарить будете!       Отрицательно покачав головой, Анна всем своим видом показала, что не намерена и шагу ступить из порта без своей ненаглядной Варвары.       - Напрасно ты отказываешься, Аня. Я бы, например, уже перекусил чего-нибудь.       Загадочно улыбнувшись обоим мужчинам, баронесса извлекла из-под сидения заботливо собранную Лукрецией корзинку с провизией. Хмыкнув, Корф распорядился:       - Тогда подгони поближе к нужному причалу, но встань в стороне, чтобы повозкам с товаром не мешать. Там и поедим без спешки и лишних глаз. А то остановился ты, Джакомо, на главной дороге. Здесь слишком людно.       - Как прикажете, синьор! – сверкнул глазами конюх и ловко запрыгнул на козлы.       Два с лишним часа прошли в томительном ожидании. Не помог ни обед, ни предложение пройтись вдоль почти пустынного причала. По одному ему известным приметам Джакомо опознал стоящее вдалеке на якоре судно как пассажирское, и именно из Неаполя, и Анна гипнотизировала взглядом еле различимое в тумане пятно с очертаниями небольшого корабля с тем, чтобы оно как можно скорее взяло курс в бухту.       - Аня, спой мне, пожалуйста.       - Что? – по лицу жены было заметно, что она вообще забыла, что не одна теперь в карете.       - Спой мне что-нибудь a cappella, пожалуйста.       Анна тихонько улыбнулась.       - Ты всегда знаешь, как меня успокоить. Так что же тебе спеть?       - Что-нибудь, что нам Варя в детстве напевала. Помнишь?       Жена радостно кивнула и, легко вздохнув, завела немудрёный народный мотив про девичье счастье и добра молодца, который обещал вечно любить и беречь свою ненаглядную. Длинная, на много коротеньких куплетов, с повторами и припевками, предназначенная для долгих зимних вечеров за вязанием да шитьём, народная песня перенесла их в уютную Варину кухню с неповторимыми запахами, деревянными лавками, косами лука да чеснока на стене, до зеркального блеска начищенными сковородками на крючках. Только лишь Анна замолкла, как в окно тихонько поскрёбся конюх.       - Простите, синьоры, но донна Анна так пела, что я не решился помешать. Корабль уже причаливает.       Едва глянув на причал, баронесса с трудом сдержала вскрик: к пристани медленно подплывал тот же корабль, который несколько месяцев назад доставил их самих в Ливорно.       - Идём скорее, Владимир!       - Не спеши, дорогая. Не стоит подходить слишком близко к кораблю, там небезопасно. Тебя могут толкнуть, испачкать. Давай подождём Репниных здесь, всё равно карета, приехавшая за ними, стоит где-то рядом с нашей. Они должны будут пройти сюда.       Причал был слишком узок для карет и телег, потому все конные повозки, встречавшие грузы и пассажиров, останавливались там же, где стояла карета Корфов. Признав правоту мужа, Анна улыбнулась ему немного нервно.       - Может быть, мы всё же выйдем, чтобы не пропустить их? Репнины ведь не знают, что мы их встречаем.       Когда до свидания с любимой нянюшкой оставались считанные минуты, терпение Анны было буквально на пределе. Муж с опаской поглядывал на напряжённо сжатые губы и руки в перчатках, нервно теребившие платок. Да, кусок батиста в тонком кружеве был сейчас как никогда кстати. Глаза Анны наполнились солёной влагой непонятно отчего, и она из последних сил сдерживалась от всхлипов, прекрасно зная, как болезненно муж реагирует на её слёзы. Сквозь мерцающую пелену она пыталась разглядеть в толпе знакомую грузную фигуру. Не находя ни Варвары, ни князей Репниных, Анна едва удерживала сама себя на месте, отчаянно жалея, что нельзя сию же секунду, презрев манеры, стремглав кинуться по причалу к сходням, найти в толпе на палубе дорогую свою, родную Вареньку, уткнуться лицом в мягкую, всегда пахнущую сдобой грудь и разрыдаться от облегчения. Громко, открыто, по-детски, не сдерживаясь. Но баронесса Корф не могла уронить достоинства. Она каждую минуту помнила, что ей не будет прощена любая ошибка, любой промах или оплошность. Репнины знают, что жена Владимира Корфа двадцать лет считалась крепостной. Да что там, была ею по документам. И сделать при них хоть один неосторожный жест было для Анны просто немыслимо! Значит, нужно изо всех сил держаться и встретить прибывших, собрав всю выдержку в кулак. Господи, ещё ведь предстоят многословные благодарности Репниным за услугу! Баронесса припомнила, что родители Михаила вовсе не горели желанием брать в путешествие чужую прислугу. Значит, благодарить их нужно будет вдвойне горячее, ничем не показывая своего нетерпения. Ох, Варенька, когда же обнять тебя доведётся, родная моя! Слёзы всё-таки прочертили две блестящие дорожки на побледневших щеках.       - Ну что ты, Анечка, успокойся. Уже немного осталось. Посмотри на меня, я тоже соскучился по Варе, – словно дитя, уговаривал Владимир жену.       - Я больше, – заставила себя через силу улыбнуться она.       Ответив любимой самой тихой, самой нежной своей улыбкой, Корф, которому всегда нипочём были дурацкие правила, если они мешали ему жить, привлёк жену к сердцу, погладил по плечам.       - Ну, успокаивайся скорее, а то Варвара подумает, что я тебя тут без неё бью смертным боем и заставляю плакать ежедневно.       - Владимир! – несильно пихнула Анна мужа кулачком и отстранилась, чтобы утереть слёзы.       Из толпы послышалось внезапное:       - Барон! Не думал, что Вы будете нас встречать. Весьма польщён!       Князь Александр Михайлович шёл к Корфам с широкой улыбкой, столь напоминающей Мишину, что Анна поразилась – как она не замечала этого раньше. Впрочем, в тот единственный раз, когда им довелось познакомиться, на двойной свадьбе Корфов и Репниных, ей было не до гостей. Анна помнила из всего дня лишь только глаза. Родные, любимые, ласковые, излучающие такое беспредельное счастье… Впрочем, нет. Поглядевший на неё в церкви мужчина перед тем, как повернуться к батюшке и ответить канонное «Имам, честный отче», был Анне почти незнаком. Тёмный, напряжённый взгляд человека, все мысли которого в тот миг направлены на один порыв души – наперекор судьбе, мнению света, обстоятельствам, самому Богу, возможно! Он и с самим Господом в тот миг готов был сразиться за свою жизнь. Нет, за их жизни! Ибо не мыслили себя друг без друга. И лишь после завершения обряда, подняв фату, поглядел он на жену, омыв животворящей водою любящего взгляда, что сопровождал Анну весь день свадебных торжеств, и поныне продолжает питать её душу. Глаза Владимира заслонили от неё почти все события дня того, где уж ей было запомнить гостей, коих было во множестве. Воспоминания о собственной свадьбе, навеянные появлением князя, вихрем мелькнули перед Анной прежде, чем она увидела за спиною князя свою любимую нянюшку. Варвара выглядела исхудавшей и постаревшей, шла медленно. Торбу с её немудрёными пожитками несла следом женщина средних лет, по всей видимости, служанка княгини.       - Варенька… – еле слышно прошептала Анна, заливаясь слезами, не двигаясь с места. – Родненькая…       Измученный вид старой служанки произвёл угнетающее впечатление и на Владимира, но он, соблюдая приличия, вначале приложился к ручкам княгини и княжны, а уж затем направился к Варваре, протягивая руки с намерением обнять. Увидев её состояние, барон не собирался разводить долгие политесы, пока не усадит старую няньку с Анной в карету. Благодарности и расшаркивания одну минуту подождут. Но Варвара не заставила барона пренебрегать правилами хорошего тона, только поклонилась низко, с усилием:       - Доброго здоровья, барин, – и повернулась к Анне, явно собираясь поклониться и ей.       Но её любимица, прижимая платок к губам, едва сдерживая рыдания, почти бегом преодолела разделяющие их пять шагов и обняла старую свою нянюшку, спрятав заплаканное лицо у неё на груди.       Корф повернулся к Репниным, собираясь рассыпаться в многословных благодарностях за оказанную услугу, но наткнулся на столь пренебрежительный взгляд княгини, глядящей на баронессу, обнимающую простую деревенскую бабу, вчерашнюю крепостную, что невольно осёкся. В прекрасных, несмотря на годы, глазах княгини явственно читалось: «Одного поля ягоды! Крепостных ничем не переделаешь. Князь может хоть сто раз удочерить байстрючку, а тяга к себе подобным в ней неистребима». Искать глазами выражение лица Натали вмиг расхотелось. Как и проявлять суетливое почтение к людям, ни в грош не ставящим любые достоинства его жены, не желающим о них ничего знать. Он коротко кивнул князю и обнял обеих – жену и кухарку. Шепнул мимоходом Анне:       - Ступайте в карету. Садитесь, я извинюсь за тебя перед Репниными.       Кивнув, Анна под руку, осторожно повела Варвару к экипажу. Владимир хотел забрать кухаркину торбу у княжеской прислуги, но она отправилась вслед за Анной, чтобы помочь устроить старуху и донести её поклажу до места.       Натали сама подошла к баронессе, сияя радостной улыбкой:       - Здравствуйте, Annie! Вы столь рады встрече с вашей Варварой, что не замечаете старых знакомых!       - Natali! – баронесса с радостью обнялась с княжною, выпустив локоть Варвары, тут же заботливо подхваченный служанкой княгини.       - Как я Вам завидую, Annie! Наша с Мишелем нянька ни за что не соглашается ехать с нами в Италию! Я так по ней скучаю, – Наташа совсем по-детски поджала губки. – Помню, каких трудов нам с братом стоило уговорить нашу Макаровну переехать в Петербург. Просто не передать словами! Ни за что не хотела уезжать из поместья! Ваша Варвара поистине героиня – пуститься в такое далёкое морское путешествие не каждый бы отважился.       Владимир услышал, как княгиня пробормотала себе под нос недовольно:       - За вольную ещё не туда поедешь. Героиню отыскала.       - Полноте, Зинаида Александровна, – обернулся к ней с негромким ответом барон. – Варе никуда за вольной ехать не нужно было. Мишель её вместе с паспортом ей ещё в Двугорском отдал. Не захотела бы – ушла на все четыре стороны, – пристально, предостерегающе поглядев в глаза княгине, светски улыбнулся. От этой его улыбки по спине Репниной-старшей прокатилась волна холодных мурашек.       - Спасибо вам огромное, что согласились взять нашу Вареньку с собой! – даже разговаривая с княжной, Анна краем глаза следила, как её любимой нянюшке помогают усесться в экипаж. Конюх расторопно раскрыл перед охнувшей от таких почестей служанкой дверцу кареты.       - Не стоит благодарностей, Annie! Ваша Варвара – настоящее чудо. Помощница на все руки, она была так полезна нам с maman. Это мы должны благодарить вас за такую попутчицу!       - Я рада слышать, что наша Варя не стала вам в тягость, – искренне выдохнула Анна, вытирая последние слёзы.       - О, ничуть! К тому же я помню превосходное угощение, что подавали у вас в Двугорском имении. Я очень надеюсь, что мне удастся и здесь отведать что-нибудь похожее. Впрочем, – взмахнула рукою княжна, – я, кажется, нарушаю все мыслимые приличия, бессовестно напрашиваясь в гости!       - Нисколько, Natali! Мы с Владимиром всегда рады видеть Вас у себя. Нужно только оговорить день заранее, чтобы мой неугомонный муж не уехал снова по делам. Иногда я начинаю бояться, что позабуду, как он выглядит! Виноград, маслины и апельсины так захватили Владимира, что он готов посвящать делам целые сутки, – с весёлой укоризной покачала головой баронесса, улыбаясь подошедшим мужчинам. Княгиня по-прежнему держалась в трёх шагах, нетерпеливо ожидая, когда можно будет отправиться к своей карете.       - О, нам с maman это так знакомо! – рассмеялась в ответ княжна. – Наш рара́ первые годы тоже был готов даже ночевать на винограднике! Но не стоит волноваться, Annie, года через два-три пройдёт.       - Три года? – в наигранном ужасе подняла очи к небу Анна.       - Наташенька, не пугай, ради всего святого, нашу очаровательную баронессу, – урезонил князь озорницу-дочь. – Возможно, Владимиру достаточно будет и года.       - Вы преувеличиваете мои способности, Александр Михайлович, – довольно хмуро ответил барон. – Думаю, следующий год мне ещё понадобится. А потом посмотрим.       Поглядев на мужа с беспредельной нежностью, Анна легонько улыбнулась ему, принуждённому поддерживать разговор на тему, которой он желал бы избежать в присутствии любимой жены.       - Пока я нахожу даже некоторое удобство в том, что Владимира часто нет на вилле. Мы с экономкой обустраиваем всё в доме по нашему вкусу. Ведь предыдущий хозяин не жил здесь более двух лет, как я слышала.       - Верно, – кивнул князь. – Граф уехал во Францию ещё до Мишиной женитьбы. Я всё думал, что Рикардо вернётся, но увы.       Натали весело сверкнула глазами:       - Но всё ведь образовалось самым лучшим образом в итоге, не так ли, папочка? Теперь у вас в соседях будут Корфы. Поверь мне, если ты попадёшь на обед, приготовленный их Варей, не забудешь его никогда!       - Ната-а-аша, прекрати, ты ведёшь себя, словно избалованное дитя! Перестань напрашиваться в гости.       - Ох, всё, всё, молчу! – закрыв глаза и приложив обе ладошки к губам, Натали покачала головой. – Уезжая из Петербурга, покидая дворец, погрязший в интригах придворных, я совершенно забываюсь и перестаю следить за собою! Воздух Италии напрочь лишает меня воспитания!       - Даже не извиняйтесь, Наталь Санна! – с галантным поклоном обратился к ней Владимир. – В воскресенье извольте все к нам на обед. Дадим Варе несколько дней, чтобы освоиться на новой кухне. Иначе бы позвали вас завтра же! Не так ли, Анечка?       - Конечно, – улыбнулась баронесса, подтверждая слова мужа. – Мы всегда рады будем видеть вас.       - Благодарю, – кивнул князь, целуя тонкое запястье Анны, затянутое в бежевую кожу тончайшей выделки. – Ну, что же, в таком случае до встречи в воскресенье.       Короткие слова прощания, целование ручек дамам, и Анна наконец-то очутилась в карете, возле своей ненаглядной Вареньки!