Лоно Мадонны, или Полтора года в Тоскане

      21.       Вечером, в объятиях друг друга Корфы вновь вспомнили молодых влюблённых.       - Знаешь, любимый, это даже хорошо, что отец Джульетты пустил тот слух.       - Почему это? – фыркнул Владимир, выписывая пальцем вензеля на спинке любимой едва ощутимыми, дразнящими касаниями.       - Я подумала, – хитро скосила Анна на мужа блестящий глазик, – безупречная репутация мужа – это так ску-у-учно…       - Что?! – лицо Владимира выражало крайнюю степень удивления.       - Я бы даже сказала, что для такого мужчины, как ты, это даже несколько, м-м-м… подозрительно, – застенчиво заметила баронесса.       - Да? - до боли любимая ухмылка ехидно искривила красивые губы. – И какого это – такого?       - Самого прекрасного на свете! – Анна решительно обняла супруга, припадая к его губам в неистовом поцелуе.       Пылкость баронессы была немедленно вознаграждена. Дважды.       После весьма бурного для нынешнего состояния супруги наслаждения друг другом Анна прижалась к мужу бочком, по-хозяйски уместила на его бедре отяжелевший живот. На твёрдую округлость тут же опустилась мужская ладонь, нежно поглаживая. Открыто, не прячась и не смущаясь, Анна с лёгкой улыбкой посмотрела мужу в глаза:       - Боюсь, доктор Массимо со дня на день запретит нам спать вместе. Как же мы будем обходиться без всего этого? Я уже не представлю своей жизни без твоих ласк, любимый. И после родов нужно будет ждать.       - Мне здоровье любимой дороже своих желаний, – поцеловал Владимир покоящуюся на его плече тоненькую ладошку.       - Лукреция говорила, есть способ.       - Поделишься?       Закусив губку, чтобы справиться со стыдливостью, но не отрываясь от любимых глаз, Анна взяла его руку и, медленно заведя себе за спинку, провела его пальцами себе между ягодиц.       - Но ведь тебе может быть больно.       - Не попробуем, не узнаем.       - Только если пообещаешь остановить меня при малейшей боли. Но не сейчас, ведь нужно подготовиться.       Лукаво сверкнули в полумраке голубые глазки:       - Я приготовила флакон с оливковым маслом. На туалетном столике стоит, с розовой крышкой. Что-нибудь ещё нужно?       - Нет, моя хорошая, больше ничего.       Он ловко соскочил с постели одним быстрым движением молодого хищника, взял флакон. От единственной горевшей свечи на столике у кровати зажёг ещё несколько, чтобы видеть каждый нюанс изменений в выражении лица жены. Присел рядом, взглядом вопрошая, не передумала ли, не боится. Лёгкой улыбкой подбодрив мужа, Анна медленно, изящно перетекла из позы лёжа на боку в коленно-локтевую. Каждое её движение было исполнено волшебной грации, круглый животик совершенно не мешал ей, он казался столь естественной частью её тела, что Владимир уже почти не помнил фигурку жены тоньше, чем она была теперь. Впрочем, когда плодоносное чрево возлюбленной скрылось от его взгляда, которому явилась точёная спинка и округлые, манящие ягодицы, было уже совершенно невозможно сказать, что обладательница столь идеальной фигурки готовится через считанные недели произвести на свет дитя. В свете свечей кожа Анны, украшенная лёгким золотистым загаром, манила коснуться, погладить, обласкать губами всю женщину, столь доверчиво решившуюся на смелый шаг. Она широко расставила ножки, максимально прогнувшись, открывая ласкам мужа не только попку, но и влажные розовые лепестки своего цветка. Мягкими, ласкающими движениями мужские пальцы огладили упругие полукружия, коснулись плотно сомкнутой дырочки, не проникая. Крышка флакона, выполненная в форме бутона, внутри бутылочки имела продолжение в виде тонкой палочки-стебля. Хрустальный сосуд явно предназначался для духов. Масляной палочкой провёл, едва касаясь, по коже вокруг манящего отверстия, спустился вниз, к складочкам. Дразня и щекоча, плашмя прокатил по внутренним губкам вверх-вниз, чуть развёл их пальцами, потрогал самым кончиком стеклянного стебелька набухшую жемчужинку. Услышав довольный вздох любимой, на миг сменил прикосновения хрусталя на тепло собственных губ. Вздох повторился протяжнее. Увлажнив пальцы маслом, повторил тот же путь. Не прекращая ласкать жемчужину, предельно аккуратно вторгся пальцем совсем чуть-чуть, взглянул на личико жены. Её голова покоилась на высокой подушке, повёрнутая набок, волосы золотой шёлковой волной утекали вверх, к изголовью, полностью открывая чистую линию шейки и плеч. Глаза прикрыты, на лице выражение абсолютного удовлетворения происходящим, ни протеста, ни смущения. Осторожный палец продвинулся чуть дальше, другая рука не отрывалась от пухлых губок и горячей горошинки. Палец не встречал ни малейшего сопротивления, бёдра женщины начали чуть подрагивать, повторяя движения, ласкающие клитор. К тому же ритму присоединился палец другой руки. С губ Анны сорвался лёгкий первый стон.       - Приятно?       - Да…       К одному пальцу аккуратно присоединился другой. Когда к поступательным движениям добавились вращательные, удовлетворённый стон не оставил сомнений, что любимой нравится то, что делает Владимир. Он ласкал её сразу всюду, возбуждая, настраивая на приятие столь особым образом его жаждущей плоти, медленно, но безостановочно растягивая нежными, но настойчивыми движениями, Анна отвечала ему согласованными встречными толчками, насаживаясь на мужские пальцы. Прервавшись лишь для того, чтобы умастить себя, муж осторожно, почти робко попробовал войти. Размер его мужской плоти не способствовал простоте задуманного. Анна закусила губу.       - Больно? Не будем?       - Продолжай… Хочу узнать… тебя… так…       Уже не в силах отказаться от манящей тесной глубины, спустя четыре года брака Владимир вновь познавал девственность жены, действуя столь же деликатно, хотя от страсти так же мутилось в глазах, как и в их брачную ночь. Движения бёдер были медленными, продвижение вперёд с каждым толчком – едва заметным, не было лишь первого предварительного решительного вторжения для взятия хрупкой естественной преграды, ибо природа нынешней девственности его возлюбленной была уже иная. Внимательно следя за выражением лица Анны, муж брал её всё глубже, не забывая рукой дарить удовольствие женскому бутону. Жена выражала полнейшее удовольствие своими ощущениями, не прекращая ни на миг встречать вторжения мужа плавными движениями бёдер.       - Не больно?       - Нет, всё хорошо… М-м-м…       Танец тел ускорялся. Скоро Владимир весь отдался ощущениям, крепко схватив точёные бёдра, помогая любимой держаться жаркого темпа. Но прекратившиеся ласки её влажных таинств не повлияли ничуть на увлечённость женщины происходящим. От движений плоти мужа внутри неё рождался жар не меньший, нежели при обычном способе их соития. Анна взлетала, парила, с каждым толчком становясь всё горячей, прозрачнее, неистовее. Вот уже чувствовать только его руки на себе стало мало, безумно мало!       - Обними! – едва хватило сил вскрикнуть между двумя судорожными вздохами в секундной паузе между резкими взмахами бёдер.       Повинуясь сильным властным рукам, женщина повернулась на бочок, мужчина крепко прижался всем телом к гибкой спинке и возобновил процесс жаркого и грешного обладания супругой, теперь ещё и получив возможность ласкать отяжелевшие грудки с камешками напряжённых сосков.       Анна взлетела первой. От её громкого, утробного вопля на пике Владимир почувствовал, что тоже приближается к финалу. Он брал последними частыми ударами сотрясающееся в длительном экстазе тело жены, исторгая в неё свои соки с почти болезненным наслаждением. Под его руками и губами жена билась в пароксизме удовольствия дольше, чем когда-либо, а Владимир всё шептал, поглаживая:       - Спасибо, любимая, это было прекрасно… я люблю тебя, спасибо… я так счастлив… мне так хорошо, милая моя…       Анна же ничего не могла произнести, переживая последние волны затяжного оргазма. Затихающее слишком медленно и долго удовольствие плавно унесло её в сладкий сон.