Жизнь продолжается

- Алин, давай, пойдем, мы тебя до отеля подбросим. Загитова торопливо дергает молнию на куртке, которая, конечно, тут же заедает, прихватив кусок ткани. Соревнования закончились, но девушку все еще все бесит. - Чего ты застряла? - немного недовольным тоном спрашивает Тутберидзе, рука которой давно покоится на дверной ручке. Алина упрямо дергает "собачку" на куртке и молчит, напряжение этих дней отпускает, и она чувствует горячие слезы на собственных щеках. Она пытается, но не может их сдержать, а потому опускает голову и топчется на месте. - Алин, - раздается совсем рядом, и теплые ладони обхватывают ее лицо, вынуждая поднять голову. Взгляд у тренера понимающий и нежный, и Загитова уже не сдерживает себя - рыдает, уткнувшись в чужое плечо. Этери гладит ее по волосам, гладит по спине, прижимает к себе и молчит. Она знает, из-за чего эти слезы, понимает, что слова здесь будут лишними. Постепенно истерика сходит на нет, и Тутберидзе слышит едва различимое "спасибо" и ее накрывает волной воспоминаний. Точно также она сама после короткой программы едва сдерживала слезы, обнимая Загитову, и шептала ей на ухо одно лишь это слово. Этери поворачивает голову и прижимается губами к виску Алину, застывая так. Это лучше любых слов выражает всю степень их близости, поддержки и доверия. - Ты теперь на панду похожа, - улыбается Тутберидзе, отклоняясь назад и разглядывая лицо ученицы, а после разрывает объятия и тянется рукой в свою сумку. - Сейчас приведем тебя в порядок. Алина забирает из рук Этери упаковку влажных салфеток и закрывает глаза, когда женщина осторожно касается ее кожи. Движения легкие, местам, где прошлись салфеткой, становится прохладно, но теплое дыхание мгновенно согревает. И Алина ощущает внутри странное тянущее томление, где-то в районе груди и выше, в горле. - Все, ты снова человек. Теперь можем идти? - У меня еще молния сломалась, - жалуется девушка, открывая глаза и пожимая плечами, на губах расцветает улыбка. Этери качает головой и улыбается в ответ. - Ох, ребенок, вечно у тебя все не как у людей, - смеется женщина и начинает колдовать над молнией. Загитова опускает взгляд и заворожено смотрит, как изящные длинные пальцы легко решают эту проблему. Всего лишь несколько сильных и уверенных движений - и "собачка" легко скользит вверх, до самого подбородка, а Этери ласково треплет ее по щеке. И Алине почему-то очень хочется прямо сейчас поправить тренера, сказать, что она давно уже не ребенок. - Этери Георгиевна! - Что еще? - Медведя еще нужно забрать. Тутберидзе переводит взгляд на огромного рыжего медведя, а затем на ученицу, в руках которой уже чемодан и пакет с другими игрушками. - И ты мне предлагаешь его тащить? Алина хитро улыбается и кивает, зная, что женщина ей не откажет. Не сегодня. Этери обнимает медведя, крепко прижимая его к себе, и выходит из раздевалки. Загитова спешит следом. - Этери Георгиевна, до номера проводите? А то мне одной это все не дотащить! - просит Алина с заднего сидения, когда машина останавливается у входа в отель. Тутберидзе хмыкает и смотрит на своего мужчину, он кивает, говоря, что пока кофе выпьет. Этери тащит медведя, Алинка плетется следом, наблюдая, как светлые кудри вздрагивают при каждом шаге, и ловит себя на мысли, что хочет дотронуться до них. Вот уж глупость несусветная! Свет в номере зажигается, и женщина удивленно оглядывается - вся комната завалена игрушками разных размеров, на кресле восседает, как на троне, вчерашний медведь. Этери устраивает свою ношу на кровать и поворачивается к ученице: - Постарайся сегодня отдохнуть, после этих дней это просто необходимо. - Я знаю, - вздыхает Загитова и, достав из пакете небольшую панду, прижимает ее к груди. - Вы тоже постарайтесь отдохнуть, Вам это нужно не меньше. Хотя завтра уже нервотрепки не будет. - Но если я узнаю, а я узнаю, уж поверь, что вы с Даней снова решите в темноте риттовый каскад сигать, то накажу обоих, слышишь? - Тутберидзе пытается говорить строго, но ее строгость разбивается о стену умиления, когда Алина берет и целует ее плюшевой пандой. Точно также, как недавно она сама целовала ее в КиКе. В губы. - Во видите, какие глупости я творю, когда Вас нет рядом! - с шутливым упреком говорит девушка, размахивая пандой. - Да ты и при мне их творишь, - улыбается Этери и ловит себя на мысли, что ей чертовски хорошо вот прямо сейчас. - Я тебя проводила, медведя дотащила. На чай хоть дашь? Загитова похлопала себя по карманам, словно ища бумажник, а затем пожимает плечами. - Извините, денег нет. Натурой возьмете? - Да ну тебя, - хохочет Тутберидзе и распахивает объятия, куда Алина с удовольствием ныряет, чувствуя, что ее окутывает аромат чужих духов. Грубая ткань пальто приятно щекочет щеку, а от горячего дыхания, касающегося лба, по коже разбегаются мурашки. И Алина думает, что эти странные ощущения только лишь от того, что она устала, что ей нужна поддержка, что Этери Георгиевне она всецело доверяет. И никаких подводных камней здесь нет. Уже перед сном, забравшись в кровать, Алина прижимается к огромному мягкому медведю, и нос улавливает аромат знакомых духов. Девушка поворачивает голову и внимательно смотрит на нового друга. - Пожалуй, назову тебя Этери Георгиевна, - ухмыляется Загитова, щелкая пальцем по блестящему черному носу. - Ты ведь никому не скажешь?