А что «во-вторых»?

      POV Дилан       Сколько себя помню, отец всегда носил костюмы: классические, дорогие, английские, итальянские, в клетку, в полоску, просто черные, серые или синие. Обязательным дополнением были галстук, запонки и идеально выглаженная рубашка. Постоянно такой деловой.       Ходил в них даже дома. А когда собирался наказать меня за что-то, то бережно снимал пиджак, аккуратно закатывал рукава, будто вымеряя по миллиметру каждый загиб, и только потом приступал к делу. Нужно сказать, бил он тоже аккуратно – все с легкостью можно было скрыть под одеждой, и никто ничего не заподозрит.       Вот и сейчас, он стоит передо мной, весь из себя напыщенно важный, и неизменно в гребаном костюме. В глазах рябит от белизны рубашки.       - Не хочешь поздороваться с родителем? – а тон самоуверенный и надменный.       Пятью минутами ранее – мы с Томми как раз заходили в мою комнату – позвонила Джулия и сообщила, что они с отцом уже подъехали. Уже тогда я понимал, что сестра явилась в качестве поддержки и некоего буфера между нами.       - Здравствуй, – все-таки пересиливаю себя. От его пристального взгляда хочется спрятаться куда подальше и не показываться ближайшие лет десять.       - Мы так и будем стоять? Или ты все же пригласишь нас в свою обитель? – ухмылка. Эта мерзкая ухмылка, вечно сопровождающая любые мои неудовлетворительные, по его мнению, действия. Я заучил, как мантру, еще в начальной школе: появилась ухмылка – я скоро огребу.       Без особого желания отступаю на шаг назад, давая возможность ему и Джулии пройти. Сестра сразу же направляется к кровати и занимает место рядом с Томми, который успел устроиться на ней как раз перед стуком в дверь. Я же продолжаю стоять. Как и второй гость.       - Может, хоть чай предложишь? Это же у вас тут принято, в Англии, да? – «вас» произносит с нажимом, но как-то брезгливо, словно это и не слово вовсе, а дерьмо, прилипшее к подошве его дорогущих итальянских туфель.       - Закончился, – ох, сколько же мужества потребовалось, чтобы выдавить из себя ответ. В памяти еще свежи воспоминания о том, что случалось, если я смел ему не угодить.       - Кофе?       - Папа, – голос сестры прерывает наш наэлектризованный зрительный контакт, перетягивая внимание на нее и Томми.       - А это у нас кто? – очередной вопрос. Интересно, он намеренно это делает?       - Это Томми. Томас. Мой лучший друг, – говорю и замираю в ожидании.       - Друг, значит, – взгляд направлен на парня, глаза бегают по его фигуре, изучая. – Как Реджи?       - Я же сказал, он друг, – этот мужчина не был бы собой, если бы не тыкал меня носом во все «косяки», как нашкодившего котенка.       - Допустим, – заинтересованное выражение лица в момент сменяется на нарочно вычурную серьёзность. Он поджимает губы, и следующие слова произносит, будто в пустоту, – Можете начинать прощаться и собирать твои вещи. Вечером у нас самолет.       - А меня ты не хотел для начала спросить? – нет, я ожидал такой поворот событий. Не чай же он, в самом деле, прилетел пить.       - А меня твое мнение не интересует, – от ледяного тона я готов покрыться инеем в сию же секунду, – я и так дал тебе свободу, которую ты до этого не удосужился заслужить. С меня хватит. Ты возвращаешься в Нью-Йорк.       - Я никуда не полечу, – произношу и запоздало понимаю, что, кажется, пора начинать молиться.       - Джул, забери этого парнишу и прогуляйся с ним до ближайшего кафе. Я подойду к вам позже, – пуговицы на пиджаке послушно расстегиваются под его пальцами.       - Они никуда не пойдут, – стараюсь сделать голос как можно более уверенным и настойчивым.       - Я твоего мнения не спрашивал.       - Они. Останутся. Здесь, – говорю каждое слово четко и спокойно. Начинаю ясно осознавать, что он мне ничего не сможет сделать. Теперь я смогу постоять за себя.       - Ты забыл, с кем разговариваешь? – Ярость. Именно ее огненные всполохи я замечаю в глазах отца.       - Да тут забудешь, как же, – понятия не имею, откуда во мне столько смелости, но мне нравится.       Стук в дверь прерывает наши пререкания. На секунду задумываюсь, кто бы это мог быть. Нат? Возможно. Даже не удивлюсь. Или же Йен? Мы ходим на философию в одну группу, и должны будем вместе делать проект. Но договаривались ведь собраться послезавтра, так что вряд ли это он.       Размышляя о личности неизвестного, обхожу стоящего на пути отца и распахиваю дверь, не удосужившись поинтересоваться «кто там?».       - Уилл? – каких же усилий мне стоит не захлопнуть несчастную прямо перед его лицом. Только этого мудака с разбитым носом сейчас не хватает.       - Ди-ди, как жизнь? – и, не дожидаясь ответа или приглашения войти, он протискивается мимо меня в комнату. – О, у тебя тут гости? Познакомишь?       - Что тебе нужно? – интересуюсь я, а сам бегаю глазами от отца к Томми и Джулии, и обратно. И если друг, до этого сидевший почти не двигаясь, тут же начинает ерзать на месте при виде Уилла и отводить взгляд, то вот сестра и тот-мужчина-в-костюме с интересом рассматривают новоприбывшего. Ох, не нравится мне все это.       - Это, я так понимаю, очередной твой ебырь, – не спрашивая, а утверждая, произносит отец.       - А вы на место претендуете, папаша? Дили, ты не говорил, что тебе нравятся постарше, – Уилл оценивающим взглядом пробегается по фигуре отца и хмыкает. – А он ниче такой, жаль не в моем вкусе.       Комната вмиг заполняется… нет, не смехом. Ржачем. А источником его является Джулия.       - Парень, кого бы ты из себя не строил, но ты только что отшил отца своего Ди-ди. Знакомство с родителями уже не задалось, – после этих слов с ней начинает смеяться и Томми. А я смотрю на «отшитого» и понимаю, что сейчас будет что-то не совсем хорошее.       - Уилл, не так ли? – от притворно-вежливого тона по телу пробегают мурашки. Как там было? «Север помнит»? Так вот, тело тоже помнит. Помнит, как больно биться спиной об дверной косяк, например. А отец, тем временем, приобняв собеседника за плечо продолжает: – Так вот, Уилл, я бы посоветовал тебе прямо сейчас уйти. Тихо, спокойно и молча. И тогда мне не придется договариваться о твоем исключении. Или о том, чтобы тебя совершенно случайно избили какие-нибудь парни, перебравшие с алкоголем. Судя по твоему носу, ты и без моей помощи сможешь это все себе устроить. А теперь пошел вон отсюда, пока «папаша» еще добрый.       Такого шокированного взгляда у парня я еще ни разу не видел. То, как бегают его глаза от меня к отцу, заставляет невольно улыбнуться. И именно это, видимо, становится последней каплей, так как Уилл тут же сбрасывает с себя руку отца и ёжиком Соником выбегает из комнаты. И подбитый синий нос в тему оказался.       - Дил, ты вот гадал, как от него отмазаться, – Джул прерывает повисшее минутное молчание, – а надо было всего лишь позвонить любимому папочке.       - Прекрати, – вся радость от решения одной из проблем тут же улетучилась.       - Да я ведь пошутить…       - Пошла вон отсюда, – сквозь зубы почти рычит отец.       - Папа, я же…       - Я повторять не собираюсь.       В ответ на это она молча встает, обнимает напоследок Томми и шепчет ему что-то на ухо, а затем гордо шествует мимо родителя.       - Такими темпами ты и Дила не вернешь, и меня потеряешь. Мне осточертело это терпеть, – а подойдя ко мне добавляет, – стой на своем. Я верю в тебя.       И уже после этих слов и легкого поцелуя в щеку она уходит, оставив нас втроем.       - Ну, а ты чего сидишь? Или мне вас по очереди выпроваживать? – обернувшись к Томасу, спрашивает человек-костюм.       - Да я никуда и не собираюсь, – спокойно произносит парень, – наоборот, жду, когда Вы наконец уйдете.       - Сопляк, ты вообще понимаешь, с кем говоришь? – и взгляд такой, с прищуром, будто ему действительно интересно.       - С эгоистичным жестоким мудаком? Да, прекрасно понимаю, – он встает с кровати и делает пару шагов вперед, к собеседнику, выплевывая эти слова прямо ему в лицо.       - Еще какой-то школьник будет меня оскорблять! – слова повисают в воздухе, а за ними следует странный звук, больше похожий на хлопок. Только вот это был не хлопок.       Левая щека Томаса заливается краской совсем не от стыда за сказанные слова. А от того, что эти слова правдивы.       Проходит секунда, и осознание произошедшего бьет в голову.       Еще одна. И ее хватает, чтобы сократить расстояние между отцом и сыном.       И ещё одна. Я, наконец-то, делаю то, что мечтал сделать с самого детства.