Дальнобойщик

Днём ранее, территория, контролируемая Святым Престолом, Святой Город Турин, Борго Сан-Паоло, резиденция Его Святейшества папы Эммануила-IV. Большой бронированный иссиня-чёрный минивэн «Фиат-Орион», миновав высокую сводчатую арку, шурша покрышками по мощёной булыжниками мостовой, неспешно вкатился в большой закрытый двор, имеющий овальную форму и расположенный внутри занимающего аж целых три квартала гигантского дворца, выстроенного в готическом стиле. Palazzo della Grande Santa Chiesa*, как гордо и претенциозно именовалось это здание, было построено четыреста лет назад, после того, как Святой Престол окончательно утвердил свою власть над теми территориями, что были когда-то Северной Италией, частью Швейцарии, Корсикой, Сардинией и Лазурным Берегом. Тогдашний глава неохристианской католической церкви Иисуса Христа папа Доминик II, имевший страсть к гигантизму и возвеличиванию себя и своей религии (одна стодвадцатиметровая статуя Иисуса Христа чего стоила!)**, решил, что величественный папский дворец должен будет олицетворять собой блеск и могущество Святого Престола. Строительство длилось девять лет, при его проведении погибло – по разным оценкам – от семисот до тысячи двухсот рабочих, что, впрочем, нисколько не печалило кардиналов и епископов Святого Города. Собственно, учитывая тот факт, что Святой Престол считал себя чуть ли не пупом Терры, в этом не было ничего удивительного. Подъехав к одному из второстепенных входов в здание, у которого несли караульную службу двое папских гвардейцев в боевой броне тёмно-синего цвета, вооружённые штурмовыми автоматическими винтовками «Люций», минивэн остановился, скрипнув тормозами. В правом его борту в направлении задней части с лёгким скрипом отъехала тяжёлая дверь, выпуская наружу одетого в простую рясу рядового священника немолодого лысоголового мужчину со слегка ассиметричным лицом и прихрамывающего на левую ногу. Ступив на влажную от недавно прошедшего дождя каменную мостовую, он оглянулся по сторонам и, заметив быстро приближающегося к нему рослого гвардейца в офицерской форме с пристёгнутой к поясу кобурой, из которой торчала рукоятка автоматического крупнокалиберного пистолета, повернулся в его сторону. - Доброго вам дня, святой отец! – офицер остановился в паре шагов от прибывшего и почтительно поклонился священнику. – С возвращением в Святой Город! Его Святейшество ждёт вас в своём рабочем кабинете! Прошу вас, отец Микеле! Преподобный Микеле Джанфранко молча кивнул гвардейцу и, подобрав полы рясы, чтобы они не волочились по мокрому булыжнику, зашагал вслед за ним, направляясь ко входу во дворец. На тех, кто впервые попадал в Palazzo della Grande Santa Chiesa, роскошное убранство дворца производило ошеломляющее впечатление. Блеск золота и сияние платины, шёлк и парча, мрамор и гранит на все голоса кричали о величии Святого Престола. О величии – но они не могли напомнить посетителям об огромных районах трущоб в северо-западной части Турина или об обветшалых жилых домах рабочих районов Святого Города, в которых влачили своё жалкое существование простые граждане. Для всех без исключения пап на первом месте стояло вовсе не благополучие собственного населения, но собственная власть и усиление влияния Святого Престола. Разумеется, время от времени то в одном, то в другом городе вспыхивали протестные акции, но они быстро и жестоко подавлялись полицией и гвардейцами. Высшее церковное руководство не было склонно к излишним сантиментам, и все это знали. Однако на преподобного Микеле богатство внутреннего убранства дворца не произвело ровным счётом никакого впечатления. Равно как и не производили на него никакого впечатления трущобы и рабочие районы городов Святого Престола. То, что Джанфранко был одет в рясу священнослужителя и носил церковное звание, ровным счётом ничего не значило. То есть, он был, разумеется, рукоположен в духовный сан – но и только. На самом деле Микеле Джанфранко являлся одним из лучших агентов Servizio Informazioni della Santa Sede*** – разведслужбы Турина – и он только что прибыл из Вольного Города Неаполь, где имел встречу с агентом SISS в среде Cosa Nostra, конкретно – в клане Фиданцати****, который являлся основным поставщиком боевиков для мафии. Агент сообщил преподобному Микеле некую важную информацию, которую Джанфранко тут же решил донести до сведения Его Святейшества Эммануила-IV. Информация эта напрямую касалась «Груза», и здесь медлить очень даже не стоило… (Небольшой исторический обзор). Практически с самого момента возникновения неохристианской католической церкви Иисуса Христа её последователи жаждали распространить свою веру на всю планету. При этом им было глубоко наплевать на то, что не все жаждали присоединяться к лону Святой Церкви; напротив – многие желали сохранить свои верования. Конечно, западноевропейских техноварваров Турину было очень легко обратить в свою веру, равно как и навязать её общинам Британских островов и пиратам Исландии, но дальше этого дело у Святого Престола не пошло. Восточноевропейские общины либо под всяческими благовидными предлогами не пускали эмиссаров Турина на свои земли, либо – как поступили греческие, болгарские и сербские общины – категорически отказывались давать «добро» оным на посещение своих территорий. Бавария, несмотря на то, что подавляющее число её жителей исповедовало неокатолицизм, также не питала особого пиетета по отношению к папскому престолу, что было следствием неудачных попыток Турина взять эту территорию под свой контроль. Официально между Мюнхеном и Турином существовали дипломатические отношения, но они находились в весьма прохладном состоянии и улучшения их в обозримом будущем, благодаря агрессивной политике Святого Престола, не намечалось. Гасконский Союз, в котором главенствовал неопротестантизм, вообще не желал иметь никаких дел с Турином, чему в немалой степени поспособствовала попытка Святого Престола силой навязать Гаскони своё видение религиозной тематики, имевшая место быть сто сорок лет назад. В нескольких пограничных стычках войска Союза одержали верх над вооружёнными силами туринцев, после чего между этими двумя образованиями установился так называемый «холодный мир». Скандинавы, вернувшиеся к своей первоначальной религии, в которой главная роль принадлежала верховному божеству – суровому Одину, тоже не жаловали папских посланцев, так как те почему-то упорно пытались склонить жителей этих суровых северных земель к конфронтации с Российской Директорией. Однажды, лет двести назад, благодаря тупоумию и жадности конунга Сундсвалля***** Бьёрна Магнуссона, несколько варбанд северян, объединившись в одно довольно большое, так сказать, военизированное формирование, пересекли на своих боевых шхунах Ботнический залив и, разграбив по пути несколько финских общин фермеров, рыбаков и лесорубов, вторглись в пограничные земли Директории, надеясь поживиться за счёт богатого восточного соседа. Возможно, Магнуссон решил, что северные территории Директории, не слишком густо заселённые и располагавшие небольшими воинскими формированиями, окажутся для его парней довольно лёгкой добычей. Во всяком случае, эмиссар Турина, склонивший конунга Сундсвалля к этой авантюре, именно так и расписал ему ситуацию. Но в данном случае сработала поговорка «план написан на бумаге – да забыли про овраги». Выжившие после налёта варбанды жители общины Икаалинен, расположенной всего в двадцати километрах от границы Директории******, связались с ближайшим пограничным фортом, расположенном на западном берегу озера Нясиярви, и сообщили пограничникам о вторжении северян. Форт, естественно, встал на уши, в штаб пограничного округа Нясиярви, что размещался в административном центре уезда Тампере, и на ближайший к границе военный аэродром ушли кодированные шифрограммы; пограничники же, само собой разумеется, заняли оборонительные позиции по обеим сторонам от дороги, ведущей на территорию финских общин, активировали минные поля и выдвинули на фланги боевые шагоходы. Варбанда северян с гиканьем и свистом вынеслась на своих джипах и обшитых бронёй грузовиках из лесной чащи прямо к границе и, не сбавляя хода, устремилась прямо к контрольно-пропускному пункту, где они надеялись застать врасплох дежурную смену, которая, по их мнению, не была готова к неожиданному нападению. Но вместо этого передовые машины влетели на активированное минное поле и подорвались на противотанковых фугасах, а по остальным засевшие в бронированных огневых точках пограничники и пилоты четырёх «Медведей» повели шквальный огонь из автоматов, пулемётов и автоматических пушек. Натиск северян был сломлен тут же. Привыкшие грабить и убивать беззащитных рыбаков и фермеров, боевики наткнулись на хорошо организованное сопротивление профессиональных солдат, да ещё и поддерживаемых четырьмя боевыми машинами. В поднявшейся сумятице варбанда потеряла ещё несколько машин и до сорока своих бойцов, и лишь тогда конунг, сам возглавивший набег, отдал приказ отойти и попытаться закрепиться по ту сторону границы. Но для штурмовиков Директории границ, как таковых, на западной стороне евразийского материка не существовало. Шесть бронированных монстров Ил-220*******, идя на малой высоте и утробно ревя своими двигателями (двигатели штурмовых глайдеров специально проектировались так, чтобы при атаке производить психологическое давление на противника своим рёвом), возникли в вечернем небе над озером Нясиярви и синхронно выпустили по варбанде НУРСы********, после чего «причесали» северян огнём автоматических пушек. Ответный огонь не причинил никакого вреда боевым машинам, зато их второй заход заставил варбанду в панике бежать, бросая своих раненых, оружие и подбитую технику. Преследовать их пограничники не стали, ограничившись тем, что добили раненых боевиков; затем, свалив трупы и то, что осталось от наземных машин варбанды, щедро полили всё это напалмом и подожгли. Штурмовики же, выпустив по удирающим северянам ещё одну серию снарядов, синхронно развернулись и взяли курс на свой аэродром. Вернувшись в Сундсвалль, Бьёрн Магнуссон, получивший в ходе скоротечного боя с русскими пограничниками пулевое ранение в правое бедро и схлопотав пару осколков в спину, распорядился утопить туринского эмиссара в холодных водах Ботнического залива, что, понятное дело, не добавило теплоты в отношения со Святым Престолом. Но, с другой стороны, северяне особо и не горели идти на более тесные контакты с Турином. Конунг Магнуссон не в счёт – скудоумный и жадный швед, возомнивший себя потомком великих вождей викингов прошлого, год спустя был отстранён от власти своим более умным и осторожным младшим братом Густавом, который прекрасно знал, что достаточно русским прислать сюда пару-тройку эскадрилий штурмовых глайдеров – и от общины Сундсвалль останутся только обугленные руины. Распространение неокатолицизма в других частях Терры более-менее удачно прошло лишь в Южной Америке, отчасти благодаря тому, что в этом регионе позиции старой католической церкви были довольно сильны, отчасти же потому, что спорить с Primeiro Comando da Capital, чьё руководство относилось к наиболее радикальной ветви неокатоликов – новоапостольцам, было, как известно, себе дороже. Но не все коммуны Южной Америки благосклонно отнеслись к эмиссарам Турина. Гранд-коммуны Каракас, Гуаякиль, Ла-Пас, Сукре, Свободный Город Асунсьон, Вольный Порт Кальяо и ряд других формаций наотрез отказались не то что вести переговоры со Святым Престолом – даже пропускать его посланцев на свои земли. Наслышаны, должно быть, были о методах, практикуемых Турином. С североамериканским континентом у Святого Престола тоже дело не заладилось. Неокатолицизм там как-то не прижился, уступив место новой англиканской церкви (КША, Свободный Город Нью-Йорк, неонацистский Свободный Северный Союз, большинство коммун и общин), неопротестантизму (часть населения КША, тихоокеанские общины, Свободная Аляска, Центральная Америка, острова Карибского бассейна, Южная Флорида) и буддисламу, число последователей которого, правда, в Западном полушарии Терры было невелико. Мормонская Юта стояла несколько особняком, но и там никто не хотел видеть эмиссаров Турина; что же касается Чёрных Штатов, то туда, похоже, хоть миллион эмиссаров зашли – толку не будет. Созданное путём невероятного смешения сразу нескольких религий – вуду, ислама, индуизма, лютеранства, растафарианства – верование под названием «палантизм» было настолько толерантным ко всяким порокам, что и нечего было пытаться насадить на территории Чёрных Штатов какую-нибудь иную религию, порицавшую плохие стороны бытия. Там это просто не поняли бы. Ну, и оставались ещё Российская Директория с её неославием, восточные религии, индуизм и буддислам. И здесь Святому Престолу оставалось лишь злобно скрипеть зубами, так как именно Восток традиционно являлся «крепким орешком» для Турина, упорно не желая признавать веру, под знаменем которой некогда уничтожались целые культуры и народы… (Конец небольшого исторического обзора). В рабочий кабинет Эммануила-IV преподобный Микеле вошёл один. Сопровождавший его гвардейский офицер остался по ту сторону двери, так как ему вход в помещение был воспрещён. Тяжёлые двустворчатые двери за спиной Джанфранко неспешно сомкнулись, управляемые встроенными в стены сервомоторами. Глава неокатолической церкви поднял голову от монитора персонального компьютера и внимательно всмотрелся подслеповатыми глазами в вошедшего в его кабинет агента SISS. Эммануилу-IV шёл уже восемьдесят пятый год, но он по-прежнему сохранял трезвый рассудок и обладал хорошей памятью, вот только со здоровьем у него наметились некоторые проблемы. Впрочем, учитывая возраст понтифика, это было неудивительно. - Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Святейшество! – преподобный Микеле, сделав три шага от входной двери, остановился и, приложив руки к груди крест-накрест, вежливо и почтительно поклонился. И замер, ожидая реакции понтифика. - Преподобный Микеле – и я вас приветствую, - раздался слегка надтреснутый голос главы Святого Престола. – Как прошла ваша поездка в Неаполь? - Можно сказать, неплохо, Ваше Святейшество. Если не считать этих неудобных вагонов CFN, но тут уже мы ничего не можем поделать. - Вы могли воспользоваться коптером. - Это было бы неблагоразумно, Ваше Святейшество. У русских глаза и уши по всей Терре раскиданы, а их сателлиты способны разглядеть на поверхности планеты монету в десять чентезимо. Да и поручиться за то, что в Неаполе нет агентов ГРУ и КГБ, никто не может. - Неразумно было со стороны Cosa Nostra соваться на Крит, - проворчал Эммануил-IV, отодвигая от себя монитор и потирая ладонью красноватые от долгого сидения за компьютером глаза. – Директория не терпит наркоторговцев, и это знает весь мир. Курьеров там расстреливают на месте. Помните, четыре года назад что учинили русские в Индокитае? Преподобный Микеле молча кивнул. Четыре года назад разведка русских и агенты антинаркотического отдела Комитета Госбезопасности выявили местонахождение главной базы печально известного тайского наркокартеля «Золотой слон», который нёс ответственность за поставки наркотиков в подконтрольный Директории Туркестан, на Дальний Восток и в китайские феоды. Картель искали и конфедераты, и Mara Salvatrucha, которым тайцы перешли дорогу в Панаме, но русские оказались первыми в этом деле. На беду тайцев. После того, как русский разведывательный сателлит зафиксировал местоположение базы картеля, всё было ясно, как дважды два. Учитывая методы борьбы оперативников силовых ведомств Директории с наркотраффиком, можно было не сомневаться в том, что то место будет вскоре выскоблено до скального основания. И живых русские брать не будут. Не в их это стиле. Разумеется, любой из сторожевых сателлитов Директории мог превратить базу и её окрестности в радиусе эдак километров двадцать в пар одним-единственным выстрелом боевого рельсотрона, но в подобных случаях русские всегда действовали более масштабно, дабы устрашить других таких же мерзавцев. С военного аэродрома под Баку в воздух поднялись два гиперзвуковых стратегических суборбитальных бомбардировщика Ту-360, которые взяли курс на Индокитай. Достигнув заданной точки всего за двадцать две минуты, Ту-360 вышли на боевой курс и выпустили по цели с высоты тридцати двух километров тридцать шесть крылатых ракет «скорпион» с объёмными боеголовками. Через сорок секунд местность площадью в сто пятьдесят квадратных километров превратилась в один гигантский костёр, уцелеть в котором было попросту невозможно… - Однако, брат Микеле, сейчас мы говорим не о русских… хотя о них нельзя забывать. Что с «Грузом»? Есть новости из Южной Америки? - Наш человек в окружении Салазара сообщает, что конвой с доктором Вильнёвом благополучно следует в нужном направлении и пока не замечено, чтобы русские спецслужбы проявляли к нему интерес. Равно как и какие-либо другие спецслужбы. И это вселяет надежду на то, что никто пока не знает о том, где находится гасконец и что он собирается предпринять. И для кого он собирается это предпринять. - Если бы дело касалось только конфедератов, я бы не стал так напрягаться, - Эммануил-IV откинулся на спинку своего кресла и взял в левую руку узкий высокий стакан из альпийского хрусталя, наполненный тонизирующим фруктовым напитком с добавленными в него гистаминами и протеинами. – Но в случае с русскими ни в чём нельзя быть уверенными. Да-с, это так… Однако, вернёмся к вам, брат Микеле. Брат Джованни явно вам сообщил что-то важное, раз вы так спешили в Турин, чтобы меня увидеть? - Именно так, Ваше Святейшество, - отозвался Микеле. - Я вас слушаю. - Во-первых, наши агенты провели полную предварительную подготовку для принятия корабля с «Грузом» в порту Генуи, как запасной вариант – судно может разгрузиться в Сан-Ремо, тамошний порт вполне способен принять корабль такого типа. Во-вторых, этот корабль не должен будет вызвать никаких подозрений у наших недругов. Самый обычный окинавский контейнеровоз, идущий с грузом из Буэнос-Айреса в Новороссийск. Его команда даже и знать не будет, что именно они перевозят. - Как и планировалось. Но есть ещё и «в-третьих», я правильно вас понял? - К сожалению, да, Ваше Святейшество. - Прискорбно. И что же это? - Судя по всему, североамериканцам удалось узнать об «Объекте-1». - Узнать? – понтифик сделал глоток и задумчиво пожевал губами. – Хм… Интересно, как именно, хотя сейчас это уже и неважно. Они что-то предприняли по этому поводу? - Да. - Что именно? - Наш человек в Далласе сообщил через детройтскую мафию, конкретно - через клан дона Андретти, который является родственником Бенито Фиданцати, что претор УНБ Йоргенссен отправил в интересующее нас место специального исполнительного агента. Ему удалось узнать, кого именно, хоть это было и весьма рискованно. Некая агент Кристина Леннокс. Она планирует добираться до «Объекта-1» с помощью наёмного дальнобойщика. Конфедераты рассчитывают, что так операция будет сохранена в тайне. - Возможно. Зная, как работают агенты УНБ, можно не сомневаться, что дальнобойщика этого потом никто никогда не увидит*********. Впрочем, нас это не касается. Известно о том, на какой стадии находится эта Леннокс? Она уже покинула пределы КША? - Точно так, Ваше Святейшество. Наш человек в Далласе послал доверенное лицо по следам трейлера с оборудованием, которое доставили спецрейсом из порта Хьюстона в Лагуну-де-Альварадо. Спецагент сейчас находится в Сан-Педро-Суле, на стоянке дальнобойщиков в Серро-Верде, ищет подходящего водителя. За ней следят. Весьма скрытно, без использования какой-либо молектронной техники и вообще без технических средств. - Немедленно организуйте отправку в Сан-Педро-Сулу боевой группы SOS**********! Используйте для доставки грузовой сплинтер, обставьте всё это как гуманитарную миссию! Агент УНБ не должна ни в коем случае добраться до Патагонии раньше группы Салазара… и вообще добраться туда! Действуйте, брат Микеле, и да пребудет с вами благословение Господа Нашего, Вечно Сущего Вовне! Приступайте тотчас же! - С вашего позволения, Ваше Святейшество, - поклонившись в три погибели, произнёс преподобный Микеле Джанфранко. Сказанные понтификом слова означали для него непосредственный приказ, который надлежало незамедлительно принять к исполнению. О том, что в случае успешного выполнения миссии Святой Престол получит в свои руки древнее термоядерное оружие, могущее стать причиной смерти миллионов жителей Терры, преподобный Микеле не задумывался. Как и подавляющее большинство служителей Святого Престола, он искренне считал, что только под сенью Божественного Великомученика народы Терры могут объединиться в единую нацию, управляемую мудрыми наставниками из Турина. А какой целью это будет достигнуто – Микеле Джанфранко, рукоположенный в сан священнослужителя агент разведывательной службы Святого Престола, не задумывался. В конце концов, как любил говорить глава SISS кардинал Пьетро Анзатти, для того, чтобы принести Свет Божий тем, кто пока ещё сомневается в его существовании, не грех уничтожить сотню-другую тысяч еретиков… Обновление от 16.12.2018. Центральная Америка, Панамериканское шоссе, где-то между Сан-Хосе и Давидом. Мерно гудел катерпилларовский восьмилитровый дизель, по дасфальту тянущегося через обе Америки шоссе тихо шуршали бронированные шины «МакНилуса», тянувшего за собой тяжёлый трейлер армейской модификации с установленным внутри него научным оборудованием. Кристина Леннокс мирно дремала в пассажирском кресле, разморённая лучами послеполуденного солнца, прикрыв голову кепкой с широким козырьком, на котором была вышита эмблема известного хоккейного клуба «Хьюстон Рокетирз». Большой автоматический 9-мм пистолет «Wendlinger-90/12 MR»***********, весьма популярный у североамериканских блюстителей закона и бойцов спецподразделений, покоился в коричневой кобуре из синтекожи, обшитой бархатными тесёмками; сама же кобура, отстёгнутая от куртки, лежала на разделяющей водительское и пассажирское сиденье откидной панели, которая служила также и крышкой вещевого ящика. Левая нога американки была согнута в колене и упиралась этим самым коленом в переднюю облицовку кабины «Фронтлайнера», правая же была вытянута вперёд. Леннокс спокойно дремала в пассажирском кресле, покачиваясь взад-вперёд в такт движению тягача, и похоже было, что её мало заботит то, что может происходить снаружи. Конечно, Ньют понятия не имел, как выглядит гляциологическое и ему подобное оборудование, и поэтому, когда Леннокс на заправочной станции в Багасесе показала мексиканцу находящееся в трейлере оборудование, Эстевез лишь кивнул в знак того, что оборудование он увидел, и промычал в ответ что-то невразумительное. Размещённые в трейлере сложные приборы, большинство из которых Ньюту были незнакомы, могли с равной степенью вероятности быть как оборудованием для изучения льда, так и какой-нибудь военной хренотой. Оружия, кроме упомянутого Кристиной «браунинга», в трейлере больше не обнаружилось, хотя это ровным счётом ничего ещё не означало. Там хватало мест, где можно было спрятать не только автоматы или дробовики – ручные пулемёты. Впрочем, Леннокс не представлялась мексиканцу в роли контрабандиста оружием, поскольку этих ребят дальнобойщик успел уже повидать, и ни одной женщины среди них он не встречал. Все они были сплошь суровыми латиноамериканскими macho, способными без зазрения совести перерезать тебе глотку остро заточенным мачете или прострелить – точнее, отстрелить – башку из так обожаемых ими гонконгских автоматических дробовиков «чёрный дракон». А в наличии в КША контрабандистов данного профиля, как и вообще контрабандистов, как таковых, Ньют сильно сомневался, учитывая то, насколько жёсткими – если не сказать больше – являлись законы Конфедерации. Однако кое-какие странности в поведении Кристины Леннокс всё-таки настораживали мексиканца. Конечно, очень даже может быть, что североамериканские гляциологи проходили какую-нибудь специальную подготовку, чтобы быть готовыми ко всевозможным неожиданностям и неприятностям – не со стороны льдов, разумеется, а со стороны тех разумных, которые мнили себя сверхкрутыми и вообще. То же вьет-во-дао, о котором упоминала Леннокс – вполне подходит для того, чтобы защитить себя и своих менее расторопных в этом плане коллег от всяких ушлёпков. И оружие тоже к этой сфере относилось. Но всё-таки что-то здесь было не так. Начать с того хотя бы, как люди обращаются с оружием. Тот же вчерашний учёный или фермер, какой бы у него ни был хороший инструктор по стрелковой подготовке, всё равно будет держать пистолет или автомат совсем не так, как это делают профессиональные солдаты или оперативники спецслужб. А глядя на то, как обращается со своим «Вендлингером» Кристина, Ньютон, имеющий представление об этом – на примере своего старшего брата Фиделя, сделал вывод, что навыки обращения с огнестрельным оружием у североамериканки куда более продвинутые, чем у того, кто посещал стрелковые курсы Национальной Стрелковой Ассоциации. Если не знаменитое на весь континент УНБ, то что-то в этом роде. Но зачем безопасникам Конфедерации понадобилось копаться в патагонских ледниках? На этот вопрос – если он не являлся плодом воображения – ответа у мексиканца, разумеется, не было. Эстевез не без оснований считал себя довольно неплохим рукопашником, и те, кто на своей шкуре опробовали крепость кулаков мексиканца, могли с ним согласиться. Savate mexicano, по сути своей, являлся довольно жёсткой контактной системой рукопашного боя, ориентированной на то, чтобы не только дать достойный отпор негодяям, но и переломать кости-руки-ноги, в том числе – с летальным исходом. Однако он не поручился бы за то, что в случае с Леннокс его умения ему бы помогли. Почему? А вот почему. В небольшом городке Пьедрас-Бланкас, расположенном на Панамериканском шоссе, во время короткой остановки произошёл весьма интересный – с точки зрения Ньюта – инцидент. По просьбе Кристины мексиканец остановил «МакНилус» рядом с придорожной кантиной, название которой дальнобойщик и не запомнил, да оно ему и не было так уж необходимо. Объяснив свою просьбу тем, что после Багасеса они ни разу не останавливались, чтобы передохнуть, и что её задница скоро приклеится к сиденью, Леннокс, распахнув дверцу кабины тягача со своей стороны, с решительным видом двинулась в сторону вышеупомянутого заведения. Зачем ей это понадобилось, Ньютон так и не понял. С таким же успехом, причём куда как комфортнее, можно было расположиться в жилом блоке «МакНилуса», в котором имелся встроенный кондиционер и остальные удобства. Разумеется, Эстевез не стал рассиживаться в кабине «Фронтлайнера», прекрасно зная, с чем может столкнуться в латиноамериканской кантине уроженка Северной Америки. Прихватив с собой свой устрашающего вида револьвер, который мексиканец просто заткнул за пояс, Ньют поспешил за гляциологом. Он почти нутром чуял, что его вмешательство может, как минимум, избавить американку от пары синяков и ссадин. Однако Ньют очень и очень в этом вопросе ошибался. Разумеется, поначалу вроде как ничего не предвещало неприятностей. Леннокс он, войдя в помещение кантины, увидел в противоположном от входной двери конце кантины, беседующей с каким-то невысоким худощавым типом в безразмерных шортах цвета хаки и чудовищной по своей безвкусице цветастой рубахе, явно сшитой в какой-нибудь подвальной мастерской где-нибудь в суринамских общинах или на Тринидаде. Таких же кошмарные светло-коричневые сандалии красовались на ногах типа, который, судя по всему, совершенно не придавал сколь-нибудь значимого внимания тому факту, что он выглядит как какой-нибудь бездомный бродяга со Срединного Запада. Держа в руке стакан с текилой, он что-то тихо втолковывал Леннокс, которая молча слушала его, время от времени кивая головой. Решив, что его происходящее не касается – вернее, касается, но не совсем, Ньют решил, что будет лучше понаблюдать за происходящим со стороны и с такой позиции, где его не будет заметно. Оглядевшись в поисках подходящего места, мексиканец решил занять позицию у стоящего у одной из стен холодильнику со стеклянной дверцей, внутри которого можно было разглядеть различные напитки, которые могли быть востребованы посетителями этого заведения. Обменявшись ещё парой фраз с неряшливо одетым типом, Леннокс напоследок кивнула тому и, повернувшись, двинулась было к выходу. Эстевеза она, судя по всему, не заметила, так как та часть зала кантины, в которой устроил себе наблюдательный пункт дальнобойщик, была освещена довольно скудно. Однако дойти до двери кантины американке не удалось. На её пути неожиданно выросли трое здоровенных типов, одетых не менее паршиво, чем недавний собеседник Леннокс. Который, кстати, куда-то исчез, причём так, что Ньют даже не успел заметить, куда это он умотал. То, что прелести американки этих типов ничуть не интересуют, Ньют понял почти сразу. В руке одного из амбалов блеснуло что-то небольшое и серебристое, издающее лёгкое жужжание. Похоже на парализатор, но Ньют мог и ошибаться. Высокотехнологичное оружие Директории, такое, как лазеружья, парализаторы и импульсные винтовки, встретить за пределами России было практически невозможно. Практически – что означало, что всё же отдельные экземпляры могли-таки просочиться через тщательно охраняемую границу Директории и попасть куда-нибудь довольно далеко от места своего производства. Леннокс, однако, не стала ждать дальнейших действий незнакомца. Отклонившись чуть влево и слегка присев, она изо всей силы ударила амбала прямо в живот плотно сжатой в кулак правой рукой, отчего тот, издав рыгающий звук, выронил своё оружие и согнулся надвое. Зря он так поступил. Леннокс, распрямившись на манер плотно сжатой пружины, врезала ему левой ногой прямо под нижнюю челюсть, опрокидывая его на пол и выбив при этом несколько зубов. Затем американка крутанулась на месте и поймала руку второго громилы, которой тот попытался ударить её в височную область, в пыточный захват. Раздался противный звук ломающейся кости; противник Кристины, взвыв от боли, отшатнулся было назад, но тут же, к немалому удивлению Ньюта, принял боевую стойку и попробовал достать гляциолога прямым ударом в переносицу. Леннокс без труда ушла от этого удара, который, попади он в цель, вполне мог вывести её из строя. В свою очередь она, ловко поставив блок, чтобы парировать выпад третьего нападавшего, провела отменную подсечку, сбивая типа со сломанной рукой с ног. Тот, неуклюже взмахнув здоровой рукой, повалился прямо на соседний столик, по счастью – пустой. Раздался грохот ломающейся мебели, по полу покатился выпавший из-за брючного ремня амбала крупнокалиберный пистолет. Остававшийся на ногах громила, оценив ситуацию, решил не играть с американкой в мастеров кунг-фу. Вместо того, чтобы обездвижить Леннокс или вывести её из строя каким-нибудь нелетальным способом, выхватил из-за пояса заткнутый туда со стороны спины штурмовой пистолет-пулемёт К-22 и навёл его ствол на Кристину. Как бы ни была быстра Леннокс, успеть уклониться от выстрела трёхствольного изделия балашовских************ оружейников она вряд ли сумела бы. Поэтому Эстевез и решил вмешаться в события. В небольшом пространстве кантины оглушительно грянул выстрел «смит-вессона». Пуля калибра .500 Magnum угодила точно в голову громилы. Во все стороны брызнули кровь и ошмётки мозга, бандит, пошатнувшись, замертво рухнул на пол, залив окружающее его пространство своей кровью, обильно текущей из простреленной головы. Леннокс, бросив на Эстевеза пристальный взгляд, кивком головы указала мексиканцу на дверь, давая ему понять, что здесь им больше нечего делать. Ничего не объясняя дальнобойщику, Кристина выскочила наружу, и Ньюту ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Городок они покинули без каких-либо происшествий – судя по всему, эта троица громил была единственной, кого интересовала Кристина Леннокс. А вот почему обычный североамериканский гляциолог привлёк к себе их внимание, пока оставалось неясным. Сама Кристина пока ничего на эту тему не говорила, а Ньют не был из тех, кто давят на собеседника, заставляя того высказать всё. Раз Леннокс сейчас ничего не желает рассказывать, то и не надо. Придёт время – расскажет, что же за херня тут такая происходит. «МакНилус» миновал Ла-Консепсьон и приближался к педрегальской развилке, откуда отходило шоссе на Мостренко – отсюда до Давида, центра крупной коммуны, оставалось не больше сорока минут езды, когда Ньют заметил в зеркале заднего обзора три чёрных джипа с наглухо тонированными стёклами, следующими за «Фронтлайнером» на некотором удалении. Собственно, подобные джипы частенько встречались на местных трассах – парни из Mara Salvatrucha любили мощные внедорожники, вот только Ньютон что-то не замечал, чтобы amigos разъезжали по Центральной Америке на «лэндрейдерах». Выпускаемые на автозаводе компании «General Motors», что находился в Канзас-Сити, эти автомобили не поступали в свободную продажу, предназначаясь для военных и спецслужб Конфедерации. Возможно, некоторая часть их шла на экспорт в Россию и Австралазию, но здесь Ньют ничего не мог сказать наверняка. Однако маловероятно, чтобы Mara Salvatrucha удалось раздобыть подобные машины. Не невозможно, но всё-таки маловероятно. А значит, та стычка в Пьедрас-Бланкас была отнюдь не случайной. И гляциология тут была ни при чём, в этом Эстевез мог поклясться на форсунках двигателя своего тягача.