Солнечный зайчик

Для Сириуса это полное невообразимых открытий утро наступило поздно, часов в двенадцать, когда бледное осеннее солнце стояло в зените. С неясной паникой он подорвался, прижав руку к груди и начал отсчитывать удары сердца, пытаясь успокоится. — А где кровать? — он оглянулся и понял две вещи: что слишком стар для ночевок в парке под липой, и что с магглами гулять можно, но больше не стоит. Как он здесь оказался, память отказывалась отвечать. Сириус облокотившись на ствол, задрал голову, всматриваясь в игру солнечных лучей и любуясь, как желтая листва наливается янтарем. Здесь было хорошо, а после обезболивающего зелья стало совсем чудесно; ему было уютно в тени шелестящих деревьев и впервые за долгое время совершенно не хотелось никуда спешить. Сириус попытался вспомнить, что же вчера было... Он точно познакомился с каким-то магглом, у которого проблемы с девушкой, не то подругой, не то невестой. Потом они выпили по бутылочке пива, потом в памяти мелькали пабы в Лондоне, Манчестере, снова в Лондоне... Было неимоверно скучно, пока... Сириус дернулся, падая на траву: — Твою мать! — он потёр лицо ладонями. — Десятая статья третьего раздела... Сириус с ужасом вспомнил, почему сейчас без мантии — она у маггла. Он решил познакомить ограниченного простеца с "настоящими" развлечениями. В памяти всплыл невысокий Вернон, в мантии и с какой-то веткой, что называется, для маскировки — все равно в пабе "Алый Лев" нельзя применять магию. Поначалу скромный, маггл быстро влился в тусовку и спустя полчаса вел разговор о политике, жаловался на Пэт, старшую сестру, непомерные налоги и папеньку, который не хочет видеть сыночку. Его боль понял даже Блэк — у него мама, брат и три жуткие кузины. Дальше все шло обрывками: Вернон мрачно цедит виски, потом они играют в "Министров", где ничего не понимающий парень не менее мрачно раскуривает сигару и обсуждает политику с Рудольфусом, потом они жалуются друг другу на жестоких Пэт и Белл, и Сириус не знает, куда от них убежать. — Неплохо так... — протянул Сириус, вспоминая, как они втроем искали себе девушек, потому что выиграть смог лишь он. — Алфавит? — вспомнилась вчерашняя игра, где пили за все буквы, с которых начиналось имя бывшей девушки. — Кто такой бред придумал? Сириус раскинул руки, осознавая доселе неизвестный факт: магглы не так уж от магов и отличаются, порой они даже лучше — меньше задирают нос, а еще совершенно не похожи на дикарей из далекой Австралии. Сириуса воспитывали в правильной магической семье, и до побега из дома он видел магглов лишь на страницах учебника и редких вылазках с дядей в кафе. Блэк с наслаждением потянулся и настороженно замер — рядом раздались шаги. Она несла в руках фиолетовые ирисы, которые ярко выделялись на фоне кипенно-белом платья. В будущем он осознает, что белый цвет — ее любимый и совершенно ей не подходит. Сириуса поразила не ее красота — за полями шляпы лица не разглядеть: какая-то трепетная беззащитность читалась в каждом ее шаге, каждом повороте головы и взмахе руки. Он сам не понял, как очутился на ногах и стал следить за ней, скрываясь в тени лип. Она повернула к выходу парка, на миг обернулась, и у него екнуло сердце от болезненного одиночества в голубых глазах. Он заторопился, сам не зная, почему спешит, поскальзываясь на гладкой брусчатке, боясь опоздать. Успел: она стояла, поставив одну ногу на бордюр и слегка склонив голову, издалека казалось, что она нюхает цветы. Но это не так. Сириус не понимал собственной уверенности, но знал – она ненавидит ирисы точно также, как и он сам. Букет смотрелся отвратительно, цветы - это точно посыл... Возможно, она идёт к любовнику, может к подруге, другу или вообще к родителям. Сириус не знал, да собственно, и не хотел знать, как и саму суть послания... О чем незнакомка хотела сказать? Скорбь, страсть, возможно, намек о зарождающихся чувствах... — Мне долго вас ждать? — насмешливо бросила девушка.— Обычно это мы опаздываем. Блэк сбавил шаг, останавливаясь так, чтобы ни в коем случае не увидеть её лицо. — Но ведь ожидание того стоит? — Вы действительно так думаете или напрашиваетесь на комплименты? — она не поворачивала лицо, просто шла вперёд, уверенная в том, что Сириус следует за ней. — Не знаю,— он пожал плечами.— Это вы мне скажите. Порой девушки всю жизнь ждут своего принца. — Так вы принц? — А не похож? — выпалил Блэк. — Я остроумен, красив, богат — мечта любой девушки. Она промолчала и Сириусу не понравилась такая тишина, он несколько раз пытался заговорить, но так и не произнес ни звука. Он чувствовал ее острый, сканирующий взгляд и ему стало чертовски неловко из-за испачканной в травяном соке рубашки, потерянной где-то запонки и растрепанной прически. — Вероятнее, страшный сон ее матери... — пробормотал он, ускоряя шаг. — Ваша самооценка поистине космического масштаба. Сириус поравнялся с незнакомкой в два шага, впрочем, не стараясь рассмотреть лицо, да и не получилось бы — та отвернулась. — Так может вы, а не я, напрашиваетесь на комплименты? — он подхватил оставленные кем-то на скамейке солнечные очки и надел их. — Сейчас я должен рассказать о том, насколько вы прекрасны и добродетельны, обязательно сравнить ваш лик с чем-то античным... Вы назовёте это банальным, я буду убеждать в обратном и не смешно шутить. Может, пропустим? Действительно банально, вы казались более оригинальной. Незнакомка молчала долгие пять шагов, и ему показалось, что она, как и многие до неё, обиделась на него по какой-то, ясной лишь для девушек причине. Сириус был почти готов к скандалу и пощечине, когда она вновь заговорила. — Пропустим, Принц. Вам нравятся эти цветы? — Нет. — Значит, вам по нраву желтые лилии?* — он услышал в её голосе странную, непонятную иронию и снова почувствовал раздражающую неловкость, как при разговоре с кузинами, которые, кажется, говорили на понятном лишь женщинам языке. — Терпеть их не могу, уж лучше нарциссы. — Не удивлена, — в её голосе слышалась абсолютная уверенность, — это очевидно, как рассвет на востоке. — Вы пророк? — насмешливо уточнил Сириус. — Уважаемая, вы никогда не найдёте мужа и останетесь старой девой, — девушка остановилась, и Блэк, смотря на напряжённые плечи, на ломающиеся от слишком сильной хватки стебли цветов почувствовал себя почти отомщённым. — Потому что несносна? — она задумчиво поглаживала бархатные лепестки свободной рукой. — Потому что резка? — она резко переломила стебель у основания соцветия. — Потому что отвратительна? — пальцы невесомо пробежались по лепесткам, выбирая следующий ирис. — Потому что вы слишком много думаете, — Сириус забрал букет. — Давайте лучше о банальном? Расскажите, пожалуйста, о Коукворте. — Да уж, — она тихо рассмеялась, снимая испачканные перчатки и заправляя их за пояс юбки, — давайте о банальном. Вы приехали к Эвансам? — Это так очевидно? — Весьма, — незнакомка поправила ленту шляпки. — О приезде их младшей дочери стало известно еще вчера. И мой вам совет — бегите отсюда, не оставайтесь в этом городе больше, чем на неделю. — Почему? — Что вы знаете о Коукворте? Вернее, что Лили вам о нем рассказывала? — Сириус пожал плечами, щурясь от золотых лучей: Эванс-пока-не-Поттер оказалась права, здесь красивая осень. Они шли по залитой солнцем аллее, соприкасаясь локтями, он держал в руках букет ненавистных фиолетовых ирисов, а вокруг стояла тишина, разбавляемая изредка детским смехом и щебетом птиц. Здесь было довольно тихо, спокойно и даже очаровательно, особенно волшебными казались увитые клематисом деревья - кажется, эти цветы заполонили Коукворт. Городок оказался не так уж плох... — Я бы встретил здесь старость,— неожиданно даже для себя произнёс он. — Если доживу до седой бороды и не сойду с ума, определенно вернусь в вашу богадельню. По ноги, кружась, бросился разноцветный мяч, спутница Блэка остановила его носком туфля и теперь с любопытством смотрела на толкающих друг друга локтями девочек в одинаковых платьях. Сириус улыбнулся, вспомнив кузин, и легко подтолкнул мяч к ним. Девочки одинаково покраснели и захихикали. — Здесь хотят построить еще один химический завод, и вы, господин маг, скорее, встретите тут свою смерть. Не удивляйтесь так, здесь знают о магии, не все, но очень многие. Хотели услышать о Коукворте? Эта дыра основана в семнадцатом веке, третьего января, почти сразу после образования Ост-Индской компании*. Тогда это была просто деревня Коук, которую Роберт Деверё, второй граф Эссекс, приказал создать не то от скуки и мигрени, не то обиды из-за потери места во дворе и постели Елизаветы I - точно не скажу, может, все вообще из-за виски и на спор... Никто не знает. Просто в один не самый прекрасный день, на осушенных топях и болотистом левом берегу реки Коук, буквально из ниоткуда, выросла деревня, куда заселили около трёхсот жителей графства, имеющих особое происхождение. — Люди особого происхождения? Это как? — Очевидно, среди жителей графства были те, кто очень выделялся поведением и происхождением, избранные, те, кому позволено больше остальных и столько же запрещено. — Понятнее не стало. — Бывает. Никто не понял суть замысла. Роберт Деверё, граф Эссекс, ее основатель, был казнен за измену короне спустя несколько месяцев после начала стройки. Во главе поселка встали пять семей: Эвансы, Гарден... О! Кажется это к вам, - удивлённый возглас прервал рассказ. Сириус безмолвно выругался. Потом принялся оглядываться по сторонам, пока не увидел бегущего Джеймса. Петляя между играющими детьми, тот перепрыгнул невысокую изгородь из самшита и едва не упал на гладкой брусчатке. Вдруг наперерез ему откуда-то выскочил мальчик в матроске. Он появился слишком поздно, чтобы можно было успеть избежать столкновения, и Поттер с разбегу налетел на ребёнка на полной скорости, отчего тот плашмя полетел наземь. Джеймс, извиняясь, поднял плачущего мальчика и попытался успокоить, но в итоге откупился галеоном. — Бродяга! — Сириус обреченно посмотрел на спешащего Джеймса, который чуть не упал, запнувшись о брошенный кем-то деревянный обруч. — Друг? — непередаваемым тоном уточнил он очевидное, смотря на почти подбежавшего парня. — Лучший и безумно влюбленный. Блэк обреченно заметил нездоровый энтузиазм в глазах друга и мысленно приготовился к мучительной смерти: головная боль прошла, но тошнота и ненависть к излишне яркому миру — нет. — Соболезную. — Не стоит, он такой не всегда. — Вам виднее, — кивнула головой незнакомка, — не буду мешать. Сириус бросил прощальный взгляд на девушку и повернулся к запыхавшемуся Джеймсу. — Ты почему здесь? — Для начала, здравствуй, — тяжело вздохнул Поттер.— Я тоже рад тебя видеть. Как дела? — он похлопал по карманам сюртука в поисках волшебной палочки. — Весьма неплохо, учитывая, что вы с пока-еще-не-Поттер бросили меня одного, но не стоит беспокоится... Я нашел себе компанию и даже неплохой ночлег, - Сириус говорил и сам себе напоминал вечно измученного отца, который, кажется, устал от своей жизни и мира в целом. Утомленность Ориона была постоянной величиной, неотъемлемой частью, без которой не было главы семьи Блэк. Он вздыхал на постоянные требования жены; изнеможенно тер глаза и томным голосом обещал розги, когда ловил сыновей на очередной попытке попасть в кабинет; устало откидывался на спинку кресла, когда вспыльчивые родственники требовали внимания или денег. И сейчас, смотря на дерганного, взбудораженного друга, Сириусу, как никогда раньше, хотелось последовать примеру отца и, закатив глаза, закурить, потому что от воспоминания об алкоголе к горлу поднималась тошнота. — Давай потом, а? — Джеймс нервно огляделся, словно ожидая увидеть погоню. — Я и так тебя полчаса ищу. — Что за спешка? — переспросил Сириус, безуспешно пытаясь вспомнить хоть что-то из бытовых чар. — Пожар? — Хуже! — Хуже? — Блэк спрятал волшебную палочку и попытался привести себя в порядок вручную. — Твоя мама? Она вновь не поделила что-то с моей? Оба передернулись, вспомнив поистине легендарные ссоры миссис Поттер и леди Блэк.**** — Не дай Мерлин! — Джеймс побледнел еще больше. — Но сам я с проблемой не справлюсь. — И ты оставил Лили? Поттер в это время с удивлением заметил траву в волосах друга и уже что-то хотел спросить, но, вспомнив о невесте, мгновенно выхватил волшебную палочку и, взмахнув ею, аппарировал с громким хлопком, не забыв прихватить Блэка. Дом Эвансов встретил их назревающим скандалом. Лаванда Эванс напряженно сидела в кресле и безуспешно делала вид, что увлечена вышивкой, Лили находилась рядом, сжимая до побелевших пальцев томик Бронте, а напротив расположилась еще одна девушка. Атмосфера накалилась до предела, и напряжение можно было черпать ложками. Сириус закрыл ладонью рот Джеймса и оттянул в сторону - жизнь с кузинами научила его выживать. Оба мага притихли на диване, не рискуя еще больше обострять обстановку. Лили напряженно смотрела, провожая взглядом каждое съеденное гостьей печенье, Лаванда тоже следила за девушкой, слепо делая стежки на вышивке. — Повторю еще раз... — угрожающе начала Лили. — Тебе не рады в этом доме. — И что теперь? — незнакомка звучно отхлебнула чай. — Я тоже не особо рада быть в, — она брезгливо осмотрелась, — таком месте. — Так проваливай туда, откуда выползла. Ещё-не-Поттер почти шипела, и переглянувшиеся маги впервые задумались о том, что она сможет выжить в одном доме с Дореей Поттер, которая отличалась от кузины Вальпурги лишь фамилией и громкостью голоса. Гостья иронично подняла брови и с издевательской улыбкой расслабилась в кресле. — Не твой дом, сестричка, — Лили передёрнуло, — здесь я всегда званый гость, — она отставила чашку и добила контрольным выстрелом.— Чаще надо бывать дома, милочка. Сириус довольно часто пытался представить себе Петунию Эванс. Сестру первой красавицы Гриффиндора он видел лишь пару раз, и то мельком, но тогда она казалась скорее больной и изнеможенной, нежели откровенно неприятной. И ему оставалось лишь гадать, что же произошло у магглы, хотя не сказать, чтобы это слишком интересовало... У девушки были светлые, стянутые в строгий пучок волосы, высокий лоб, светлые глаза, почти не видные из-за тяжелых век, пухлые щеки, прямой нос и тяжелая челюсть; единственное, что выглядело по-настоящему красивым — рот, изящно очерченные губы, а также ровные зубы. Петуния, в целом, могла быть весьма милой - если бы скинула килограмм десять и улыбалась, а не скалилась. — Я тебе не милочка. Зачем пожаловала? Девушки встретились взглядами, и парни буквально услышали звон стали. Лили привстала, опираясь на столик, она не отрывала взгляда от незваной визитёрши и совершенно не замечала, как подрагивает посуда; не обращала внимание ни на включившееся радио, ни на испуганную Лаванду, ни на приготовивших волшебные палочки магов. Она смотрела лишь в ехидные блекло-голубые глаза. — За своим, Эванс, — гостья буквально выплюнула фамилию, словно ругательство,— где мой брат? Твоя сестра вчера уехала с Верни и совратила его! — Вернон? — выдохнула Лили и обессиленно упала на подушки.— Чушь! Мардж, ты в своем уме? — она рассмеялась. — Это невозможно! Сириус вновь переглянулся с Джеймсом и выдохнул, ощутив, что буря миновала, выдохнула и слишком тихая Лаванда. — Я? — Мардж фыркнула. — Я-то как раз в своем, а вот Петуния вряд-ли! Знаешь, что твоя сестричка учудила? Она вчера напилась и опозорилась! Лили посмотрела недоверчиво. — Марджори, ты уверена? — подсела к гостье Лаванда.— Пет не пьет ничего крепче шампанского, и не более двух бокалов! Она участливо заглянула в глаза собеседницы, взяла в руки ее ладонь, и Мардж немного успокоилась, но не на столько, чтобы промолчать и не начать жаловаться. — Увы, она совершенно не умеет себя вести в приличном обществе. В отличии от вас, Лаванда, ваша старшая дочь... Знаете, после вчерашнего, я совершенно не уверена в том, что ваша Пэт... — Лили подавилась чаем, вспомнив вчерашнюю скандальную пару. — Она совершенно не походит моему брату. — Может, не стоит торопится... — Лаванда мягко поглаживала ее ладони. — Я поговорю с дочерью, думаю, это все от волнения... — Дело не в волнении, Фиона Гарден никогда бы не поступила, — чопорно ответила Марджори, — Лаванда, здесь нет вашей вины. Так бывает, что у одной суки рождаются совершенно непохожие щенки. Что поделать, — она тяжело вздохнула, — порченая кровь у вашей Пэт. В комнате стало так тихо, что было слышно гудение холодильника за стеной. Лили возмущенно сжала кулаки, впервые задумываясь о применении магии к магглам. Джеймс, кажется, готов был выступить, и Сириус решил, что в этот раз не остановит друга, а даже поддержит, но Лаванда Эванс начала говорить раньше: — Не стоит так считать, — она налила чай новым гостям,— мы совершенно не знаем, как бы поступила Фиона, да и, как ее тетя, скажу, что девочка она не самая простая... — Мама, что ты... — Лили с неверием смотрела на печальную мать, на Джеймса, готового заступится за сестру невесты. Для выросшего в любви мага подобные отношения казались дикими, Сириусу такое принять было проще, но и у него мать всегда и при любых условиях была на его стороне перед посторонними. Лили догадывалась, что сказанному есть причина, но не успела над этим подумать: раздался звон разбитого стекла в прихожей. Джеймсу Поттеру опять не дали и слова сказать... В зал фурией залетела девушка в белом платье, в которой Сириус удивленно узнал незнакомку из парка. Только уже без шляпки и босиком. — Здравствуй, Мардж! — преувеличенно радостно воскликнула она, легко целуя ту в щеку и оставляя след алой помады. — Хорошо выглядишь, воспользовалась моим советом и побрила усы? - воцарилась тишина, Марджори Дурсль замерла с открытым ртом. — Рада вас видеть, Лилиан, неизвестные мне люди, — последние слова сопровождал лёгкий кивок. — Меня зовут Петуния Розали Эванс, — она присела в шутливом книксене.— Теперь тебе бы помаду сменить и костюм, хотя все же лучше характер, — в молчании блудная старшая дочь намазала печенье джемом и начала есть, запивая чьим-то нетронутым чаем,— И обязательно сменить прическу. Да-да! — поднялся указательный палец. — Прическа очень важна, хочешь... — Какого черта ты здесь забыла? — перебила её Марж. — Тебя здесь не ждали! — Правда? — Петуния оглянулась по сторонам. — Но ты ведь ко мне пришла, Марджори Дурсль, — она резко сменила тон на серьезный. — И ты точно знаешь — Вернона здесь нет.