Story of My Life

Оказывается, Ньют не знал, кто такой Пришвин. Хотя на самом деле я хз — может быть, он еще не родился. Программу литературы за четвертый класс я забыла, едва перешла в пятый. А за пятый — недели через две после того, как попала в мир Тварей. Наушникам Ньют обрадовался. Сказал, что музыку теперь сможет слушать нормально. Интересно, что может слушать подросток, живущий в 1910 году? Моцарта? Бетховена? Чайковского? Ладно. Не забывали мы и про еще одно событие этого дня — приезд гостей из других школ. Ребята из Ильверморни меня не сильно интересовали, а вот дурмстранговцы и шармбатонцы… Я никогда не видела иностранных ровесников. Ну, я имею в виду, в старой жизни. Видела нерусских малышей, взрослых людей, но ровесников — никогда. Потом, уже в мире Тварей, я видела англичан и американцев. Но все равно круто будет увидеть мелких немцев и болгар. Хотя…сомневаюсь, что у них пять голов и три ноги. Завтрак закончился, и я, совершенно не зная, что делать, побрела в Выручай-комнату. За мной увязался и Ньют. Мы зашли. Я села на диван, а Ньют присел рядом и задумчиво начал пялить на меня. — Слушай, а когда у тебя день рождения? — вдруг нарушил тишину он. — Второго мая. А что? — Да не, ниче… Знаешь, побыстрее бы лето! А то этот холод задолбал уже! — Снег уже тает, — рассудила я. — Весна начинается. Ты же видел, там слякоть такая, что выйти невозможно. И плюс пять на дворе. Так что весна в этом году ранняя. А в Питере, бывает, снег еще в мае лежит. — Хера се! — удивился Ньют. Я усмехнулась: — Это у нас не редкость. Мама вон в Челябинске родилась, в июне, так когда ее из роддома выносили, снег был. Представляешь? В июне! Летом! — О, это как если бы в январе плюс двадцать пять было! Мы помолчали. Затем Ньют сказал: — А я видел Лету с Тесеем. — И? Они книжку вместе читали? Или уроки делали? — Целовались! — это он произнес с таким значением, что мне вдруг захотелось рассмеяться. — Ну совет им да любовь, что. Только странно, что ему четырнадцать, а ей двенадцать. Хотя…че, нормально. — Да ваще странно. — Кстать, Ньют, тебе-то тринадцать, не сильно отличается, — не удержалась от саркастического смешка я. — Мне только сегодня тринадцать. А Тесею в июле пятнадцать уже будет. — Интересно, а что будет дальше? — философски протянула я. — Кем мы вырастем? — Да хз, — Ньют легкомысленно пожал плечами. — Пока же все норм, так? — Так… — кивнула я. — Слушай! — внезапно оживился Ньют. — А давай не пойдем на встречу других школ и останемся тут! — Классная идея! *** — Ньют, а ты читал «Бременских музыкантов»? — спросила я. Он удивленно взглянул на меня. — Нет. — Там, короче, есть парень, который путешествует по миру с ослом, собакой…и еще с какими-то зверями. Представь — мы вырастем, и будем так же все путешествовать. Ньют помрачнел. — Это наивно — так думать, — наконец, произнес он. — Все мы разойдемся своими дорогами. Наши повзрослеют, заведут семьи, или уедут. — А мы с тобой? — я храбро посмотрела Ньюту прямо в глаза. Он улыбнулся. — Мы — не разойдемся. — О-о, я представляю нас через восемьдесят лет! — мечтательно закатила глаза я. — Такие старички в телефонах крутые! Ващ-ще класс, не то что все эти бабули у нас в Питере дороги переходят! — По рукам! — Ньют дал мне пять. Мы рассмеялись. *** Ребята рассказали, что ничего интересного там не было. Просто прилетели какие-то школьники. Сейчас мы, вшестером, сидели в пустой гостиной Когтеврана и слушали магический радиоприемник, тихо рассказывающий новости. — Сегодня, в двадцать ноль-ноль, произошло нападение на небольшую маггловскую деревушку. Вовремя подосланные Министерством отряды авроров и Обливиаторов помогли избежать бойни и обеспечили нераскрываемость волшебного мира. Полчаса назад, в десять p.m, маг по имени Геллерт Гриндевальд, виновный в нападении, объявил войну. Магглам. Тем, кто их поддерживает. Министерству. Война. Такое страшное слово. Прабабушка рассказывала мне о войне. Она тогда была еще совсем маленькой. У них в доме жили немцы. А отец у них ушел на фронт и пропал без вести. Тогда я с облегчением думала, что со мной-то этого точно не случится. Как же я ошибалась… Хотя…выше нос! Прорвемся! Я улыбнулась своим мыслям. Конечно! Мы сильные, мы прорвемся!