Story of My Life

Утро Я еще раз взглянула в зеркало. Довольно усмехнулась. Девчонки, увидев меня, долго хохотали, как ненормальные. Ну, а че? Короче, я надела белую блузку. И галстук надела. И вот все бы ничего, только вот школьную мантию я застегнула наглухо. И брюки черные напялила. И кроссы. Напустила на себя мрачный вид и теперь выглядела, как Повелитель Тьмы. Ну или Снейп в лучшие дни. Что вкупе с моей внешностью мелкой одиннадцатилетки казалось очень ржачным. Красиво взмахнув мантией по методу того же Снейпа, я направилась на завтрак в сопровождении болтающих девчонок. *** За завтраком все смотрели на меня, как на летающего единорога. Хотя я сейчас меньше всего была похожа на летающего единорога. Хех. Ребята знали меня слишком хорошо, чтобы сразу понять, что я задумала. И оценили идею. Когда меня увидела МакГи, то губы ее сжались в тоненькую-тоненькую ниточку, глаза потемнели, но усилием воли она сдержала себя. Возможно, ей не нравилась моя самодовольная ухмылка, а может, вечные наушники и телефон, хз. В итоге я все равно позорно сдалась и все-таки сняла мантию, так как сжарилась. Никогда у меня ниче не выходит. А после Трансфигурации случилась одна очень «веселая» вещь. Дело было так. Я шла по коридору на Зельеварение, когда услышала азартные крики в районе кабинета Чар. Блять, там же Ньют вроде! Уже заподозрив неладное, я помчалась туда. И застала такую картину. Толпа. Все улюлюкают, смеются, подначивают участников развернувшегося действа. Это была драка. Ньют жестко пиздил Майкла Эйвери со Слизерина, который, в свою очередь, визжал и молотил Ньюта по башке, рукам, ногам… везде, в общем. — Че случилось? — заорала я, пытаясь перекричать гомонящих школьников. — Эйвери обозвал тебя и Натали Вилстон грязнокровками, а Ньюта и Тесея — предателями крови, — торопливо объяснила стоящая рядом со мной Лиза Забини. — Блять… — прошептала я. — И выигрывает пока, очевидно, Ньют? — Ага, — с влюбленной улыбкой ответила Забини. Но тут же ее слова опроверглись. Эйвери неведомо как вывернулся, вскочил, направил на Ньюта палочку и быстро произнес неизвестное мне длинное заклинание. Словно в замедленной съемке он падал. А затем я с громким криком «НЬЮТ, МАТЬ ТВОЮ!» первой бросилась к нему. *** — Это очень сильное проклятие, — говорила медсестра, фрау Шприц, озабоченно сдвинув брови. — Понятия не имею, как второкурсник смог его вообще выговорить, не то что применить. Но мальчик будет лежать в коме неизвестно сколько, пока мы не найдем лекарство. Ребята угрюмо молчали. Я вытерла слезы и храбро спросила: — А как скоро вы найдете лекарство? — Неясно, — вздохнула фрау Шприц. «Фамилия как раз для медсестры, не то, что мадам Помфри», — вдруг некстати подумалось мне. Я вздохнула и уткнулась лицом в ладони. Натали сочувственно похлопала меня по спине. В полной тишине мы вышли из Крыла. *** Мерлин, ну почему? За что моего Ньюта погрузили в кому на хуй знает сколько миллиардов лет? Так думала я, идя в сторону кабинета Диппета и ловя на себе враждебные взгляды слизеринцев. — Здравствуйте, — смиренно произнесла я, зайдя в кабинет и оглядывая своих друзей, сидящих поодаль. Прямо рядом со столом сидел мрачный Эйвери. — Присаживайтесь, мисс Полянская, — присутствующий здесь же Дамбик указал мне на место рядом с Фредом. Я села. — Итак, начнем. Во вторник, 23 апреля 1910 года, на перемене произошла стычка мистера Скамандера и мистера Эйвери. На какой почве? — На почве личных отношений, — почти хором ответили мы с Эйвери. Похоже, не я одна была готова к подобному вопросу. — Ясно. Мистер Эйвери, вам известно, что проклятие, которое вы наслали на однокурсника, входит в список официально запрещенных? — Да, — пробубнил Майкл. — Вы понимали, что можете быть наказаны? — Да. Попытав нас так с полчаса, Дамбик и Диппет переглянулись. Диппет встал и объявил: — Так как мистер Эйвери является несовершеннолетним, то не сядет в Азкабан, — мальчика заметно перекосило, -…а получит наказание от декана. Из кабинета я выходила с головной болью. Как так — он применил нелегал, а его простили? Хотя, это же Хогвартс. Я вспомнила о том, что по его милости Ньют лежит, фактически, при смерти и в горле встал ком. Захотелось кого-нибудь убить. Желательно, Эйвери. О! «Все для меня»? Ко мне вальяжно подошли гриффиндорки и начали поливать меня грязью. Я была так устала и так заебана, чтобы слушать их «претензии», что просто взяла и дала главной по носу. Хоть это и не Эйвери, но тоже хорошо. Ща будет, видимо… борьба на выживание…