Тяжёлая артиллерия Пак Чимина

Чимин сидел и абсолютно офигевал с ситуации, происходящей вокруг. Вечер пятницы и, друзья как и договаривались, затащили Мина в караоке путём сказочных рассказов и пинками под зад. Сначала всё было по плану: песни по классике, выпивка как неотъемлемая часть, а потом… Юнги начал читать. Вот именно читать реп и всё, что оставалось Паку — слушать глубокий, еле-уловимо хриплый, голос брюнета и офигевать от ситуации, потому что в этот момент он видел перед собой завораживающее божество, а не ворчливого старикашку. — Слюни подотри, — засмеялся Тэ. Кстати, ещё одна неясность для Чимина: что-то произошло между Тэхёном и Чонгуком, на первый взгляд всё как всегда, но на деле Чон очень уж красноречиво нервничал каждый раз, когда ловил на себе взгляд блондина. — Что у вас произошло? — в лоб спросил Пак. — Не сейчас, — шёпотом ответил друг, невесомо напрягаясь. Аплодисменты разрезали монотонный шум, — хённим, а давай ещё? — попросил Чонгук, а в глазах не скрытое вселенское восхищение. Чиму захотелось открутить тому голову. Он знал, что Юнги не его вещь, однако, Пак понял, что брюнет ему симпатичен, а значит… Да ничего толком это не значит, парень устало вздохнул. — Ну уж нет, — улыбнулся Мин, видимо, Хосок угадал с мероприятием, — кто у нас ещё не пел? — он взглядом прошёлся по присутствующим, — Соён, — Юнги подошёл к рыжей девушке и передал ей микрофон. — Йа! Я петь не умею от слова «совсем», — застеснялась Ли. — Ничего, мы все не умеем, — подбодрил Намджун. — Да конечно! Вы все так говорите, а на деле хоть в айдолы идти! Вон, даже Юнги реп читает аки бог!.. — Всмысле «даже»? — шутя возмутился брюнет, делая очередной глоток. Да, выпивки на столе было много, но по немому согласию, было решено, что уйти они должны относительно трезвыми и точно на своих двоих, а не трёх и четырёх, и точно не пластом. Но, как известно, Юнги алкоголь практически не берёт, поэтому тот нещадно глотал соджу прямо из бутылки. — Хватит губить своё здоровье! — мамка-Сокджин рывком забрал бутылку и выбросил в урну, на что получил красивый жест средним пальцем в лицо, однако больше брюнет не пил. Соён запела скрипучим голосом, мда, действительно петь не умела, но Хеджи быстро подхватила инициативу и, потащив с собой Синтию, стала петь вместе с подругой. Ким нехотя тоже начала подпевать. Рыжая до сих пор неуверенно чувствовала себя рядом с Кан — она не могла понять, что нужно такой богине, как она, от такой ржавой и нескладной девушки с круглым, слава богу, что хоть не толстым, лицом. Однако невольно уже начинала привязываться к компании сногсшибательной красотки, сначала было много комплексов по этому поводу, но Хеджи моментально пресекала любое нытьё, говоря, что на вкус и цвет товарищей нет, и что для кого-то недостатки Соён будут казаться самыми очаровательными деталями. Постепенно, шаг за шагом, она начинала избавляться от привычки самобичевания, потихоньку поднимая самооценку и чувство собственного достоинства. А вот Синтии в пору бы дать под зад с ноги, ибо она та ещё срань господня, как выразился случайно Хосок, но, на удивление, его все поддержали. Однако, не смотря на её слишком уж крутой нрав, Хеджи и Соён довольно быстро привязались к этой стерве, считая ту настоящей подругой. Сама Ким так не считала, она, конечно, чувствовала, но не признавала, ибо гордыни побольше, чем у Пака. Канадка как можно дольше скрывала многие вещи, но это мало чем помогло. Её слишком быстро раскусили, и, чёрт возьми, их догадки оказались абсолютно точными: отец выгнал за дурной характер, живёт она в том убогом райончике, где столкнулась с Юнги, и всё же нашла работу в баре официанткой, аргументируя тем, что там больше не напитки носить надо, а показывать своё очешуенное тело, к тому же костюмы часто менялись и шились эксклюзивно на каждую из работниц. В общем, думалось, что Синтия сложный ребус, а на деле задачка для дошкольника. После того вечера Юнги стало намного легче, видимо, давно надо было получить хоть какую-то эмоциональную разрядку; он стал регулярно посещать пары, меньше гундеть по пустякам и больше улыбаться. От вида последнего у Чимина таяло сердце. С каждым днём он всё больше и больше понимал, что хён ему не просто симпатичен, Паку нравится брюнет, причём сильно. А ночью парень не мог уснуть, совершенно не понимая, что нужно делать с внезапно открывшимися чувствами. Сначала, естественно, Чимин старался не думать ни о чём, закидывая себя университетскими проектами и мероприятиями, позже, когда понял, что это бессмысленно, начал избегать прямого контакта с Юнги, а Мин так ничего и не замечал, что странно, ведь брюнет любит наблюдать за людьми и читать язык их жестов, однако, Пака он просто напросто не видел в упор. — Пак, подойди ко мне, пожалуйста, — крикнул учитель, — через неделю у нас будет проходить фестиваль в честь окончания семестра, обычно всем этим занимаются старшекурсники, но в этот раз они запланировали что-то грандиозное и им не хватает рабочих рук. Поможешь? — Да, конечно, — без раздумий поклонился Чимин. — Можешь позвать кого-нибудь ещё. — Я спрошу. — Отлично, спасибо, что помогаешь, иди тогда прямо сейчас в комнату студсовета, там будет собрание. Чимину нравилась организационная работа, он бы и раньше начал всем этим заниматься, если бы не строил из себя невесть что. Кабинет студенческого совета находился на третьем этаже. Пока парень шёл сквозь длинные и пустые коридоры, набирал сообщение Тэхёну и Чонгуку с просьбой о помощи, но те моментально отказались, сказав, что у них имеются срочные дела. — Ты кто? — спросила девушка с толстой папкой в руках. — Меня учитель прислал… — А! — она что-то чирканула в блокноте, — первокурсник, верно-верно, мы тебя ждали, присаживайся, через пару минут начнём. — Итак, начинать надо с уборки актового зала, туда мы отправим первокурсников, — произнёс Сокджин, сидя во главе стола, собственно, кто бы сомневался, что он будет состоять в совете? — Чимини, ты что, один пришёл? — Ага, — вяло поддакнул тот, ему совершенно не хотелось убираться, но раз уж сказал, что поможет, то доделает до конца, — остальные не смогли, не захотели, не пришли… не знаю. — Ладно, но тогда тебе одному придётся всё сделать, остальные заняты! — немного виновато произнёс Джин, на что Пак лениво махнул рукой. — Я сделаю… — сероволосый собрался уходить, но тут же был остановлен. — Подожди, тебе надо посидеть тут до конца, — дождавшись, пока Чимин сядет обратно, президент продолжил, — так, декорационные вопросы возьмёт на себя Хосок, выбирай бригаду и идите обсуждать проект, Намджун, с тебя все расчёты по доходам. Ты, Чимин, после того как закончишь, то есть с завтрашнего дня, можешь присоединяться к Хосоку. Так, а остальные будут под моим руководством заниматься, собственно, организацией… — Я опоздал, — без капли сочувствия произнёс глухой голос. — Юнги! — взревел мамка, — тебя что, опять на отработку послали? Сколько можно? Что на этот раз? Меня всего на одной паре не было… — Да как всегда… Заснул я, — оправдался брюнет, присаживаясь к другу. — Если честно, то ты очень вовремя. Чимин! К тебе помощник пришёл! Он в твоём распоряжении, можете идти. — Чимин? — переспросил Мин, оглядывая комнату и останавливаясь на серой макушке, — а он чё тут забыл? И куда это нам идти? — Актовый зал мыть! — воодушевленно пропел Джин, раскладывая бумаги по стопкам, — ну что, все за работу! — В жизни бы на такое не согласился, — обречённо выдохнул Юнги, вытаскивая из кладовой моющий инвентарь. Чимин неловко молчал, будто боялся, что каждое слово его скомпромитирует и выдаст все потайные мысли, — что-то ты больно тихий сегодня, — заметил брюнет, включая свет. — Да так… — Чимин не нашёл, что надо ответить. Тишина в зале стояла грузная, лишь ритмичный металлический стук убираемых стульев разбавлял обстановку. Пак судорожно соображал, чтобы сказать, но, точно на зло, в голове ни одной, даже самой бредовой, мыслишки. — Юнги! — позвал младший, срывая голос на писк, будто у несформировавшегося подростка, — нам надо отодвинуть стойку. — Секунду, — откликнулся Мин, вытирая со лба каплю пота. Не то чтобы он очень устал, нет. Просто в помещении было душно, а единственное огромное окно, вдоль всей стены, сломалось. Брюнет подошёл к Чимину и они вместе оттащили тяжёлую лекторную стойку, чтобы протереть за и под ней. — Сколько времени? — спросил Юнги. — Шесть вечера, — ответил Пак, — ты спешишь куда-то? — Уже нет, проехали, давай, тащи свои тряпки и будем пыль вытирать. Мин пошёл в угол зала, чтобы взять телефон и отдохнуть хотя бы пару минут, — хён! — предупредительно крикнул Чимин, замечая, что тот идёт аккурат на ведро с водой. Брюнет обернулся, но ноги по инерции шли вперёд и, как следствие, через пару секунд парень лежал на спине, грозно пялясь в потолок. Чимину надо было подбежать и помочь встать, но он остался стоять, как вкопанный сумбурно блуждая взглядом по промокшей футболке, облегающей стан. «Возьми себя в руки! И не такие порно видел», — успокоил себя сероволосый и всё же помог встать другу, стараясь не смотреть ниже линии подбородка. — Чёрт, футболка теперь грязная, — проворчал Юнги, недовольно оттягивая на себе одежду, — у тебя случайно не завалялось какой-нибудь футболки? — в шутку спросил Юнги, не сильно надеясь на положительный ответ. — У нас физра сегодня была, только спортивная форма. Принести? — Айщ, неси. А я пока полежу тут. Мин, совершенно не думая, снял грязную, некогда белую, ткань и отбросил на стулья. Мужской стриптиз бесплатно, без регистрации и смс. Хоть камеру в руки бери и снимай. А запечатлеть то было что! Чимин говорил, что самая привлекающая часть тела у мужчин, это ямочки Афродиты и подтянутый, с ярко выраженными косыми мышцами, живот? Нет? Но так оно и было. Рельефное, но не перекаченное, лишь с лёгким намёком на кубики и грудные мышцы, тело с белоснежной кожей… Ещё один, только сегодня приобретённый, фетиш Чимина. У Пака даже футболка сто́ила дороже среднестатистической здоровой почки, проданной на чёрном рынке. Абсолютно чёрная с дизайнерскими порезами. Чим не мог не признать, что она чертовски сексуально сидела на Юнги в комплекте с чёрными джинсами, разрезанными в хлам. — Спасибо, — бросил Мин, — ну, ты за тряпками идёшь или как? — Да, да… Пак стоял, облоктовшись лбом о стену, стараясь привести свои мысли в порядок. Нет, он не тринадцатилетний школьник, чтобы член колом вставал от одного только вида голого торса, но… Ёбаный Юнги! Как он мог так бессовестно ворваться в голову сероволосого и засесть так до боли прочно? А когда всё это началось? Вот, первая встреча, презрительный взгляд карих глаз. Неприязнь, некая ненависть, молчаливая, но частично обоснованная. Вот, ноющий синяк на скуле, поставленный за чисто мужской утренний стояк. Потом гипнотизирующие «терпи», далее воспоминание о том, как Юнги нёс Чимина на руках, словно принцессу. Тогда парень был чертовски зол, ведь он весь такой ахуенный и гордый, и альфач всея Кореи, а его несёт на руках какой-то жалкий гомофоб. Попойка в квартире. Забытые ключи в рюкзаке у Хосока. Неделя в доме Чимина… Наверно тогда и началась некая симпатия — ежедневно видеть Мина в огромной футболке, почти до колен, с волосами, по-домашнему растрёпаными — та ещё пытка. — Айщ! — взвыл парень, слабо ударяя стену кулаком. — Блять, Чимин! — заорал Юнги, входя в маленькую каморку, — ты чё так долго? Резкое появление хёна выбило из колеи и, Пак, неловко переминаясь с ноги на ногу, закивал болванчиком извинения. — Давай быстрее, а, — кинул он и пошёл в сторону туалета. — Бля, — многозначно протянул Чимин, вкладывая в это короткое слово огромное значение. Ну почему он рядом с Мином становится такой соплёй? А потом Пака словно осенило, — хах, кто я в конце-концов? Чимин или нет? — он оскалился, словно хищник, — ну всё, держись, Юнги. Пизда тебе. — Чего? — спросил предмет головной боли, застёгивая ширинку. — Ничего, сахарок, — приторно улыбнулся сероволосый, облизываясь словно сытый кот, наевшийся сметаной. — Не хуей, — грозно проговорил Юнги. — Конечно-конечно, прости хённим, — всё с той же ухмылкой отвечал парень, пугая своим поведением. — Пидор сегодня какой-то странный, — брюнет сделал вид, что обращается к невидимому другую. — Да мы вообще, народ не самый адекватный… — Я заметил. Харэ болтать, ещё зал надо надрать. «Потерпи, скоро драть я буду не актовый зал…» самодовольно подумал младший, с садистским удовольствием наблюдая за ахуенной задницей, обтянутой чёрной джинсо́й. — Да вы, блять, ебанутые все в край, пидоры, я ж сейчас всё к хуям лошадиным разъебу, — орала Синтия. Хосок, отвечающий за подготовку декораций, тихонечко ржал с этой дуры в сторонке. Брюнетка запуталась в многометровом двухстороннем скотче, что в результате опутал её с ног до головы, к счастью, разве что к волосам, собранным в пучок, не прилип. — Да кто же додумался делать эту вселенскую хуету, я, блять, как только его увижу, руки в жопу засуну, чтобы думать начал головой, а не коротким хуем в пять сантиметров! — продолжала орать девушка, с каждым движением запутываясь всё больше и больше. Чон молча считал каждое матное слово, чтобы потом наказать: не дело красивой представительнице прекрасного пола ругаться хуже заядлого сапожника в запое. Правда наказание он ещё не придумал, но это дело времени. — Вообще-то у меня не пять сантиметров, — корректно подметил рыжий. В комнате они остались вдвоём, остальные уже разошлись по домам, но у Хосока было много дел, как у главного организатора, а Синтия просто не хотела идти в свою убогую квартиру в убогом районе. — Тогда четыре! У тебя, что, в мозгах вместо серого и белого вещества — цемент и сперма? — Сперма, потому что белая, а цемент из-за того, что серый? — заржал сильнее прежнего парень, роняя из рук ножницы, — обожаю женскую логику. — Заебал, конина конченная! Лучше бы помог! Я не смогу выбраться сама! — Что-то я не слышу просьбы в голосе, — усмехнулся Чон, даже не смотря в её сторону. — Иначе ёбну с колена, скотина! — Может тебе рот заклеить и ещё сильнее замотать, чтобы лежала молча и не могла пошевелиться? — он наконец-то отложил большую картонку и развернулся к Синтии всем телом, вопросительно изгибая бровь и улыбаясь чеширским котом. — Ты, сука, не посмеешь! — закричала та, бессмысленно дёргая конечностями. Она давно уже лежала на полу, извиваясь червяком. — Ты такая милая, когда злишься, — грустно проговорил рыжий, вспоминая Ли Хосока, который не злился и никогда не позволял себе плохого слова, полная противоположность характеров, — но ты сегодня себя плохо вела, а потому не заслуживаешь помощи. — Бля, ну Хосок, не будь кобелём, помоги, — взмолилась брюнетка, — пожалуйста. — Сложно было сразу так попросить? Правда ты меня сегодня такими красочными существительными описала, что я теряюсь… — Хосок, милый, — елейным голосом начала говорить Ким, — помоги пожалуйста, — опа-на, режим МериСью включился. Но на Чона такое уже не действует, — дурочка, ты, Тия… — Не называй меня так, деградантская сволочь! — Синтия! — впервые за долгое время заорал парень, — нет, я понимаю, воспитание, давление окружающего мира, плохое влияние, и ещё миллион других причин, но хватит материться через каждое слово! Ладно, куда ни шло, ок, матерись, но на личности переходить-то зачем. Да, рядом я, а ни кто-то другой, но знаешь, что это вообще-то нарушение личных прав человека и я с лёгкостью могу подать на тебя суд, забрав последние твои деньги, высосаные из пальца, и останешься ты на улице, так как даже за твою жалкую лачугу платить будет нечем. Но вместо этого я сижу здесь и слушаю все твои беспочвенные обвинения. Я что-ли тебя в скотч специально замотал? Аксись, детка, никто в этом мире не виноват кроме тебя одной. И все твои проблемы исключительно из-за тебя — мир не крутится вокруг твоей головы. Да, вначале было прикольно и смешно наблюдать за тобой, как за диковинной игрушкой, но у тебя разве нет чувства собственного достоинства? — Хосок отдал ей ножницы и вышел из кабинета в туалет. Ему правда вначале вся эта ситуация казалась забавной, но Ким умело капала на мозги и выводила из себя огромным потоком говна, льющегося со рта. Девушка резко замолчала, обдумывая услышанные слова. И ей стало стыдно! Чёрт возьми, первый раз за всё время в душе заскребла совесть. Даже отец, читавший нотации бесконечное количество раз, не смог добраться до той глубины, до куда смог достать Хосок. Она проводила удаляющуюся фигуру взглядом, оставаясь лежать коконом на полу. Сейчас так хотелось скрутился калачиком и спрятаться от всех и вся. — Прости, — тихонечко произнесла она, но Чон всё-таки услышал и, улыбнувшись краяшками рта, аккуратно закрыл дверь, хотя секунду назад хотел ей долбануть с такой силой, что бы полетела штукатурка. — Йа! Юнги, Чимин? Вы что, ещё не закончили? Так долго? — рыжий встретил друзей, выходящих с туалета. — А ты попробуй в четыре руки убрать громадный актовый зал, — усмехнулся Юнги, слегка замедляя шаг. — И то верно… Чимини, что-то случилось хорошее? — заметил довольную лыбу Хосок, — гляди, а то морда треснет. — Не треснет, — засмеялся Пак, не скрывая хорошего настроения, — ты, смотрю тоже, не грустишь. — Да блин, Синтия вроде как заебала, а вроде и нет… — А может ты не такой уж и голубой? — спросил Мин. — Что? — переспросил Хосок. — Я чего-то не знаю? — спросил Чимин. — А я думал моряк моряка, как говориться, из далека… Наш Хосок недавно с парнем расстался. Ну как недавно… Около полутора месяцев назад. — С парнем? — офигел сероволосый. — Ага, но ты не в моём вкусе, прости, — улыбнулся Чон. — Да ты как-то тоже не особо в моём, — ответил младший, находясь немного не здесь и не сейчас. Он-то думал, что тут только он и Тэ с Гуком не от мира сего, а тут такая интересная картина рисуется, — забавно однако. Синтия так и не смогла разрезать линии скотча, она лежала и вслушивались в тишину, ожидая прихода рыжего, — он же ведь не домой ушёл? — Нет, не домой, — ответил Хосок, заходя в кабинет, — а ты чего всё ещё… — начал Чон, но увидев ножницы, запутанные в клейкой субстанции, оссёкся, — я-я-я-сно, — смелся рыжий, — Тия, знаешь, что ты одна сплошная проблема? — Не называй меня так. — Значит, не отрицаешь, — парень аккуратно и постепенно стал разрезать ленты — Спасибо, — немного смущённо произнесла канадка, не желая смотреть Хосоку в глаза. — Хах, с тебя ещё наказание за мат. — Всмысле, блять? — возмутилась та, но моментально закрыла рот ладошкой, впервые задумываясь о том, что её рот — сплошная помойка. Она опустила голову и тихо ответила, — хорошо. Что мне делать? — Иди помоги Юнги и Чимини убрать актовый зал. — А ты… — А я тут сам закончу.