Огненная соната.

      Бьякуран скучал. Впрочем, скучал он постоянно, отчего его не спасал ни маршмеллоу, которые он ел в ужасающих количествах, ни Юни, которая частенько составляла ему компанию в посиделках. Впрочем, можно было, конечно, побесить Гамму, а потом побегать от него и получить люлей, но этот вариант парень оставил на самый край.       Все же, он бы хотел и дальше жить целостным существом, а не по частям, которые, наверняка, потом абсолютно "случайно" куда-нибудь потеряются. Как говорится, пробовали уже, знаем. Хотя, конечно, идея оказаться хорошо прожаренным с хрустящей корочкой его тоже не привлекала (Интересно, почему?).       Глава Мельфиоре вот уже долгие месяцы дулся на весь мир. Шутка ли, милую Тсунаеши-чан убили! А ведь он довольно долго мечтал забрать ее себе в единоличное пользование и сделать бриллиантом своей коллекции...       Но, видимо, не судьба. Девчонка оказалась достаточно сообразительной, чтобы в обход всех правил попытаться слинять из Вонголы, потому что добровольно ее бы не отпустили. Впрочем, ее скорость довольно сильно отставала от сообразительности, раз уж она не успела сильно далеко убежать (так, пряталась где-то пару месяцев...).       Впрочем, Бьякуран подозревал, что дело было в том, что она все же решила напоследок поболтать с Гокудерой, во время чего Реборн ее и подстрелил. И наверняка стрелял так, чтобы оставить в живых... Вот только не учел, что дождь, сильный ветер и скользкие перила, под которыми практически полная отвесная пропасть. А с ее удачей... В общем, несмотря на пламя Солнца спасти ее не удалось.       Иемитсу, что удивительно, на смерть дочери прореагировал... никак. Впрочем, парень довольно сильно сомневался, что внешний советник Вонголы действительно любит жену и дочь. А вот Ноно действительно скорбит. Ну, насколько, конечно, может скорбеть Глава Мафии. Вот только не о смерти Тсуны, а от того, что Вонгола лишилась удобного для всех наследника, отчего в ближайшие годы произойдут серьезные потрясения.       Нана... Она, кажется, пропажу дочери даже не заметила, хотя прошло два месяца. А когда ей наконец сообщили о ее смерти, лишь доброжелательно улыбнулась и пригласила всех к столу. Пробрало даже обычно безэмоционального и плюющего на все и вся Занзаса, а уж выражение лица Реборна... В общем, вся эта ситуация вызывала серьезные вопросы о психическом здоровье женщины.       На друзей девушки до сих пор было страшно смотреть. Они, конечно, под давлением проголосовали за ее ликвидацию, но никогда не думали, что это может произойти на самом деле. Они надеялись, что Реборн как всегда выкрутится, и она останется жить. А сейчас... Их мучило чувство вины.       Дино... Энма... Занзас... Аркобалено... Да даже он сам... Никто не верил, что она умерла. До последнего надеялись, цепляясь за призрачную надежду, когда Реборн сообщил, что... Почему-то сама мысль о подобного исходе была иррациональной. Их всех пробрала ее смерть, показывая правду.       Шахматноголовый никак не отсвечивает, подозрительно затихарившись. Это особенно сильно напрягает при условии того, что кольцо Вонголы пропало, что автоматически должно было сделать систему Три-ни-сетт нестабильной. Однако, по какой-то причине, все было очень тихо и гладко. Даже, пожалуй, слишком.       Бьякуран тяжело вздохнул и тоскливо покосился на только что открытую пачку маршмеллоу. По какой-то причине, есть абсолютно не хотелось. Впрочем, почему по какой-то? Мысли о смерти Савады напрочь отбивают ему весь аппетит... - Эй, Тсунаеши-чан, если ты меня все же слышишь... Я... Нет, мы верим, что ты еще жива. Ты не могла просто так умереть. Не могла. Мы верим.       На короткий миг кольцо Мельфиоре вспыхнуло ярким оранжевым, как спелый апельсин, светом, отчего кольцо ощутимо нагрелось, а по связи пришло что-то наподобие... благодарности и веселья? Джессо облегченно вздохнул и радостно улыбнулся.       Жизнь постепенно налаживалась.       Определенно налаживалась.