Торжество стервятников

      Памела уже допивала четвертую чашку чая с бергамотом и перешла на обсуждение современной молодёжи со своей бабушкой, когда громко зазвенел колокол. Она медленно открыла глаза, осмотрела помещение и усмехнулась от парадоксальной мысли о реалистичности своего сна, вяло потирая щёки.       Когда кровать была заправлена, а волосы неумело расчесаны пальцами, в комнату зашла уже привычно хлопочущая миссис Робин и распорядилась, чтобы Памела сходила со всеми в ванную, умылась, а потом хорошо поела в столовой. По её словам, сегодня у девочек в приюте особое задание.       — Ага, чуть не забыла! Полотенце тебе выделит Марта, — сказала она на прощание.       Марта оказалась высокой тощей девушкой с ярко-зелёными глазами навыкате. Она предоставила хлопковую рубашку, на которой, как и на остальной одежде в приюте, на видном месте было вышито имя и фамилия, серую юбку, скроенную по косой. Потом Марта отстраненно перебрала шкафы с бельём и выделила полотенце Памеле, а когда услышала громкие крики из ванной, метнулась туда с разраженным бурчанием. Оказалось, что две девочки уже успели крупно поссориться, а самая яростная из них, похожая на разгневанную шиншиллу, выдрала клок волос своей противнице. Марта всплеснула руками и суетливо отчитала скандалисток, наказав их ежедневной уборкой на этаже в течении недели. Они выглядели подавленными.       Приютские дети довольно экономично распорядились водой из бака, по чуть-чуть умыв шею и лицо, при этом довольно энергично и с завидным энтузиазмом столпились у выхода из ванной, ожидая указаний Марты. Памела рассматривала воспитанниц приюта, про себя замечая, что большинство из них выглядели довольно опрятно: все были одеты в выглаженные, хоть и поношенные, жилеты выцветшего синего цвета, волосы у всех были заплетены в косички. Ближе всего к Памеле стояла светловолосая девочка, которая поймав на себе взгляд, широко улыбнулась:       — О, Пэми, я тебя не заметила! С выздоровлением.       На её жилете ярко-жёлтыми буквами было вышито: «Эбби Хелл». Она была миловидной, пухлой, с длинными ресницами и свежим румянцем.       — Спасибо, — кивнула Памела. — Миссис Робин сказала, что девочек сегодня ждёт особое задание. Ты не знаешь какое именно?       — Нет, но я слышала, что после завтрака в столовую зайдёт миссис Коул. Не зря же нам сказали сегодня надевать парадную одежду, — подмигнула Эбби.       — А что насчёт мальчиков?       — У них сегодня практика — работают со станком, — ответила девчонка.       Она радостно улыбнулась и взяла за руку Памелу; они пошли вслед за Мартой и остальными детьми в столовую. На завтрак была подана довольно посредственная овсяная каша с изюмом, но, судя по довольным лицам вокруг сидящих, это было не так уж и плохо по сравнению с другими утренними трапезами в приюте.       Памела проводила взглядом ложку, которую Хелл крепко сжимала в руке, и напряженно вдохнула запах, исходящий от каши.       — Что-то случилось?       — Нет-нет, я в порядке, — сказала Памела; уголок её губ хмуро дрогнул.       — После болезни, да? Помнишь, когда я болела гриппом? Ох… — не дожидаясь ответа, вздохнула Эбби. — Это было просто ужасно… Я потом неделями есть не могла.       Она указала на пустующие места за столами.       — Ты же заболела раньше всех. Вон, те два мальчика, которые нас учили играть в футбол, они там всегда сидели, до сих пор болеют… Эми позавчера тоже слегла.       В столовой приходилось говорить тихо, шёпотом — так, чтобы не услышала воспитательница, потому что здесь действовало главное и заученное до дыр правило: «Когда я ем, я глух и нем»; поэтому, когда на них упал смурной взгляд Марты, они почти синхронно вздрогнули и вернулись к завтраку. Эбби скучающе отодвинула пустую тарелку и расправила складки на своей юбке.       Вскоре дверь со скрипом открылась.       В проёме показалась светловолосая женщина средних лет, одетая в тусклый, выглаженный до идеального состояния батник, сделанный из дешёвого крепдешина, и поношенные вельветовые брюки. Памела вспомнила её имя, которое до этого упомянула Эбби — миссис Коул. Она с первого взгляда показалась весьма чопорной и строгой во всех своих начинаниях и тут же, сама этого не зная, подтвердила первое впечатление о себе, напомнив приютским детям о важности соблюдения правил, приличий и наказав не забывать о вежливой скромности. Тогда уже пришло время озвучить то самое «особое задание»: раздача листовок на улице. Она достала из баула, стоящего у стены, увесистую пачку бумаги и сказала строиться у выхода в очередь, чтобы было удобнее отдать всем по стопочке листовок.       Подойдя ближе, Памела успела скользнуть взглядом по красной агитационной надписи: «Во имя милосердия!».       — О, нет, — миссис Коул мягко отстранила руки Памелы. — Тебя ждёт в моём кабинете посетительница. Марта, проводи её, пожалуйста.       — Конечно, миссис Коул. Пойдём, Лависс.       И она отвела её к кабинету на первый этаж. Марта ничего не знала про эту посетительницу, поэтому только развела руками на все вопросы перед тем, как уйти.       Памела застыла у закрытой двери и попыталась успокоиться. Актёрских способностей у неё нет от слова совсем, уж больно пугающий был педагог в школьном театральном кружке: стоило только вспомнить её суровый, нравоучительный взгляд, как дыхание с ужасом перехватывает и остаётся только бороться с желанием поспешно ретироваться. Потому и уверенности в руке, которая застыла в паре сантиметров от двери, было до смешного мало. В случае, если её пришли удочерять, то придётся включить все свои спящие или вовсе несуществующие таланты, чтобы должным образом продемонстрировать эмоции маленькой одинокой приютской девчонки, которая встретила свою новую долгожданную семью.       И она решилась, глубоко вздохнув, дернула за ручку.       — …я прекрасно могу это сделать сам.       Лависс испуганно замерла.       Тёмная фигура, стоящая посреди кабинета, скрестила руки на груди, и Памеле не доставило особого труда узнать Тома Риддла за секунду до того, как он резко обернулся. На его лице проскользнуло сразу несколько смешанных эмоций: потрясение, гнев, негодование и холодная, колючая неприязнь.       — Мисс Лависс? — раздался женский голос в глубине кабинета.       Памела сдержанно кивнула и мазнула взглядом по своей гостье: молодой, беловолосой девушке с темными глазами. На ней была надета светло-лиловая мантия из атласного шёлка с капюшоном. На безымянном пальце левой руки, которую она устало подложила под голову, у неё блестело новенькое серебряное колечко.       — Моя фамилия Альгиз.       При этом её типичные для Великобритании европейские черты лица входили в дискуссию со странным специфическим именем, отчего она выглядела ещё более загадочной и таинственной.       — Ну что… Я полагаю, что ты уже знакома с Томом? Тогда перейдём сразу к делу, — сказала миссис Альгиз. — Я из школы, которая называется «Хогвартс». Ты зачислена туда с самого рождения.       Памела, всё ещё в оцепенении, с неподдельным недоумением уставилась на женщину.       — А замечала ли ты вокруг себя странности, похожие на чудеса?       План по активированию своих актёрских способностей, похоже, в считанные секунды пришёл в ненадобность, потому что удивление и другие абсолютно уместные чувства были искренними — стоило только услышать миссис Альгиз.       — Наверное, да.       — Это потому что ты волшебница, мисс Лависс.       — Ааа… — многозначительно протянула она, а потом тихо хмыкнула.       — Каждый юный волшебник обязан получить начальное магическое образование, — серьёзно сказала миссис Альгиз. — Я знаю что ты сейчас испытываешь, сама ведь когда-то поступала туда.       — Довольно необычное предложение, — недоверчиво заметила Памела.       Женщина ободряюще улыбнулась:       — Я могу тебе показать магию.       Тем временем Риддл презрительно фыркнул и вскинул брови, всей своей позой напоминая ощетинившегося кота, готового к нападению. В его взгляде на миг вспыхнула красная искорка, губы были сжаты в тонкую линию.       — Увидит в Косом переулке, — буркнул он.       — Разве мы торопимся, Том? — спросила миссис Альгиз.       Риддл прищурился.       — Торопимся, профессор. Поход за покупками в прошлом году занял целый день, а нас тут двое. Отбой в приюте в десять тридцать.       Потом он неожиданно изменился в лице и вежливо улыбнулся. С его подачи профессор Альгиз вкратце рассказала Памеле о порядках Хогвартса, напоследок торопливо вручив ей письмо со списком всех необходимых вещей и билетом. Среди разговора выяснилось, что Риддл в этом году поступает на второй курс.       Потом пришло время идти за покупками — вход в переулок лежал через тесный мрачный бар «Дырявый котёл», производивший не самое приятное впечатление. А Косой переулок просто потрясал воображение: ряд различных лавок с просто невообразимыми товарами и яркими вывесками, чудоковатые маги в цветных остроконечных шляпах. Чем чёрт не шутит, Памела готова была поклясться, что видела, как в один из магазинчиков плавно спланировала сипуха, к лапке которой было привязано письмо!       Профессор Альгиз пояснила, что школа выделяет сиротам по двадцать галеонов на покупки в начале года, и чтобы чётко уложиться в эту сумму приходится на чём-то экономить. Первым делом они зашли в лавку старьёвщика, где Памеле удалось найти все нужные учебники, испорченные медные весы, которые, как сказала профессор Альгиз, можно легко починить, котёл для зельеварения и остальную магическую утварь, за которую суммарно пришлось выложить всего четыре галеона и два сикля. Одежда обошлась в разы дороже — она была совершенно новой, тут же подогнанной под рост Памелы приземистой улыбающейся волшебницей мадам Малкин: две мантии, в том числе одна с тёплой подкладкой, один комплект школьной формы и темные замшевые туфельки.       Но самой долгожданной покупкой была именно волшебная палочка. По словам профессора Альгиз, ими торговал мистер Джервейс Олливандер, потомок древнего магического рода. Их магазин находился в маленьком обшарпанном здании, на вывеске которого виднелись некогда золотые буквы «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры», с которых давно уже облетела позолота. Памеле даже на мгновение показалось, что в окне этого дома промелькнула женщина, одетая в перламутровые одежды — эфемерная гостья из давно минувших столетий, пряным дымчатым шлейфом духов оставшаяся в памяти надгробных памятников и картин. Наваждение тут же исчезло, и они зашли в магазин.       — Ооо, миссис Альгиз, — со смехом протянул темноволосый джентльмен, скорее всего, это был тот самый Олливандер.       — Здравствуй, Джервейс. Эту девочку зовут Памела Лависс, она в этом году поступает в Хогвартс.       — Приятно познакомиться. А ты у нас… — он задумчиво поднял брови. — Ага! Мистер Риддл, любопытный малый, какая встреча! Как успехи с палочкой?       — Отлично, сэр, спасибо.       Мистер Олливандер снова улыбнулся и посмотрел на Памелу.       — Теперь твоя очередь, мне нужно сделать несколько измерений, ты не против?       Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями и принялся мерить: сначала расстояние от запястья до локтя, потом от плеча до пальцев, зачем-то окружность головы, при этом что-то напевая себе под нос. Затем мистер Олливандер куда-то убежал за прилавок и снова появился, но на этот раз в его руках было четыре длинные узкие коробочки.       — Определённо одна из этих, мисс Лависс! Держите эту, ива и волос единорога, очень хлёсткая… Взмахните.       Памела взмахнула.       — Ага, не подходит! А эта — клён и перо феникса, попробуйте.       Она снова вскинула палочку, но Олливандер тут же её выхватил.       — Не волнуйтесь, очень редко получается подобрать палочку с первого раза. Гм… возьмите эту палочку, терновник и сердечная жила дракона, упругая.       Памела взмахнула волшебной палочкой, и тут же поняла, что это именно та, которую искал для неё Олливандер: сначала по коже в месте прикосновения прошёлся такой болезненный электрический разряд, что она чуть не разжала хватку, как внезапно пальцы потеплели, на самом кончике полочки замерцал серебристый свет и тут же вспорхнул к потолку, рассыпаясь на разноцветные искры. Она была так потрясена её собственной магией, что даже не услышала, как фыркнул Риддл.       — Блестяще, мисс Лависс! Блестяще! Палочка была сделана, кажется, моим отцом, для настоящих авантюристов, — продавец загадочно подмигнул. — Вы полны сюрпризов.       За волшебную палочку пришлось отдать шесть галлеонов.       А в приют они вернулись уже ближе к вечеру.