Нож и топор

— Ты бы хоть сначала на ужин меня сводил, — раздражённо бурчит в ответ Тейнат. Отказать — было самым неразумным поступком сейчас, учитывая какой настырный перед ним гость и прекрасно всё понимая, Тейнат всё равно это сделал. Уилсон улыбается, прижимая рукой голову миролога к полу, он целует мочку его уха, облизывая грациозные выступающие линии ушной раковины. Нежно покусывая завиток, горячим дыханием проникая прямо внутрь его сознания, заставив Тейната глубоко выдохнуть от этого сладкого щекочущего импульса, ударившего прямо в мозг и прошедшего вдоль спины к копчику, заёрзав там. Он чуть приподнимается, дрожащими руками впившись в плечи Уилсона, чувство было таким ярким и невыносимым, что он не мог его терпеть. Уилсон спускается ниже, покрывая влажными поцелуями шею и чувствуя сумасшедшую пульсацию под тонкой кожицей, захотел съесть её, засасывая именно в тех местах, где пытался вырваться наружу свободолюбивый пульс. Как бы так слизать этот пульс, вот что он хотел, он так приятно отбивался на языке. Мысли были сладкими и навязчивыми, — о теле незнакомца и болезненной эрекции, которую он терпел ещё с погони за несуществующим свинолюдом. Уилсон заискрился. Он отстраняется, схватив мужчину за ляжки, и широко раставляя их в стороны, грубо насаживает его бедрами на себя. Почувствовав выступающего зверя под брюками, Тейнат слышно задохнулся, судорожно пытаясь зацепиться пальцами за пол. Из-за ощущения животного жара, исходящего от паха на который его так бесцеремонно притянули, в голове помутилось и дрожащее дыхание переходило в лёгкие постанывания. — Думаю ты всё явственно понял, мой дорогой плод сладких сновидений, — плотоядно усмехается Уилсон, поглаживая миролога по ляжке. — Я терпеть больше не могу последствие твоего появления. — Началось в колхозе утро! Это ведь ты мне снишься! — ошалело рявкает Тейнат.— Что это получается, меня сейчас моя же собственная фантазия изнасилует? Совсем ошалел, блять! — Строптивый, — довольно отмечает ученый и резко кусает мужчину за ногу. — Весело. Мне нравится. Тейнат вскрикивает, пытаясь отползти, но Уилсон задирает ночнушку и припадает губами к животу, поднимаясь выше, оставляя за собой нежно-розовые отметины укусов. Очертив кончиком носа мягкие очертания груди он облизал затвердевший персиковый кварц, обдавая раскалённым дыханием его упругую гладь. Заставляя трепетать, Уилсон грубо сомкнул его губами и потянул на себя, пока его рука ощутимо гладила бедра мужчины, зарываясь под боксеры. Тейнат невыносимо застонал. Всё его естество полыхало подобно магме, и его сладостная похоть готова была вырваться наружу, разверзая кожу и истекая на пол, сжигая его до углей. Жарко. Невыносимо жарко. В висках стучит. Лёгкие словно покрыты мехом и щекочат рёбра. Откуда у этого полоумного вообще такая выдержка, — вот о чём думал Тейнат. Он ведь чувствовал эту горячую, похотливую пульсацию даже сквозь одежду, Уилсон случайно тёрся о его бедра, когда покрывал тело поцелуями и от одного только этого трения миролог задыхался. Он сам не понимал почему, и по какой-то причине думал, что подобное непонимание было и у Уилсона, только тот делал вид, что контролирует ситуацию, а Тейнат продолжал сопротивляться очевидности. — Температура поднялась, — холодно констатируя факт, Уилсон поднимает брови в усмешке. — Д-да п-пошёл ты на хуй, пидрила! — зашипел в ответ Тейнат сквозь зубы. Учёный проводит холодными костяшками по щеке мужчины — горячая и красная, налилась вожделением и кровью. Тейнат одёргивает голову. — У тебя сфинктер пульсирует, — ехидно улыбается Уилсон. — Жан Поль Сартром Младшим чувствую. — Ну ты…! — Поперхнувшись от такой наглости, Тейнат злобно выпучил глаза на обидчика. — Мерзкий, грязный содо…м! — но его ругательства пропадают в мягких губах Уилсона. Сладкий человеческий поцелуй. Так целуются только люди, ни свинолюды, ни миражи, ни иллюзии и не сны. Только люди. Уилсон целовал очень настойчиво, с завидной педантичностью исследуя мужской рот горячим влажным языком. Тейнат задыхаясь, и не имея никакой возможности прекратить поцелуй укусил обидчика за губу. Уилсон вздрагивает, но с довольной улыбкой, отвечает. На языке вспыхнул привкус железа, с подбородка закапала кровь, поцелуй приобрёл пикантный огонёк безумия и это было упоительно. — Ха-а-а! — восторженно воскликнул Уилсон, отстраняясь. — Чёрт возьми, не могу больше! Неряшливо снимая себя жилет и торопливо растёгивая брюки и рубашку, он продолжал смотреть прямо и настойчиво в глаза Тейната, не отрываясь ни на секунду. Томливый взгляд миролога сводил его с ума. — Чёрт побери, — скрежещет Уилсон. — Прекрати так смотреть на меня, пока я тебя не насадил! Тейнат встрепенулся, отползая назад, хищный взгляд и тон Уилсона не на шутку его испугали. Он даже представлять не хотел, что с ним будет и ненавидел себя за то, что хотел узнать. А узнать хотелось очень, как бы стыд и совесть не кричали вопреки. Знакомство изрядно затянулось. Расстегнув, но не сняв рубашку, Уилсон, всё так же не отрывая своего животного наблюдения, улыбается и спускает руки вниз, к ширинке брюк. Ему не нужно было снимать всё, томившийся, мужской орган с лёгкостью выскользнул из-под ткани, капая эякулянтом на пол. От увиденного Тейната чуть удар не хватил, он громко ахнул и приподнялся. Разогнуться-ебануться. Огромный пиздец… — не отрывая взгляда, он в иступлении думал и сглатывал остатки слюны пересохшим горлом. — Убежать хочешь? — спрашивает Уилсон внезапно серьёзно. — Самое время. Будет весело. Так действительно будет веселее. Тейнат рванул вперёд, заскользив по полу, но мужчина с улыбкой хватает его за подол сорочки и ударив в спину, силой опрокидывает на перила второго этажа. Он чуть не упал вниз, но Уилсон тянет его за волосы, не дав этому случиться. — Ч-чёрт…! — он крепко сжимает перила, впиваясь в древесину ногтями. Страх падения и этот жар промежности просто сводили его с ума. — Умница, — нетерпеливо выдыхает учёный ему в ухо. — Всё правильно сделал. Он с треском срывает с него сорочку, игнорируя крики протеста и грубо сжимая бедра, резко тянет бельё вниз. Коленом расставляя ноги в стороны, он наклоняет Тейната через перила, не разборчиво кусая по всему телу. — Это не смешно, ебаный по голове! — его сильно пугали эти махинации с высотой и невольно, от всех навалившихся чувств колени задрожали и голос осип так, что не походил на человеческий. Но Уилсон ничего не слышал за сумасшедшим звоном в ушах, впиваясь в волосы пальцами продолжая нагибать миролога вперёд, он слюнявит пальцы и грубо проводит меж ягодиц, нащупывая горячую, пульсирующую дырочку. — Гьяах! — громко вырывается из горла мужчины, разнося столь сладостный звук по всему дому. — Твою мать! Ебучий ты гомодрил гов-в…! Его истеричным оскорблениям снова препятствует Уилсон, нежно проникая пальцами внутрь и слегка нащупывая набухшие стенки сфинктера, он двигался не торопясь и не далеко, массируя подушечками пальцев невероятно горячее нутро. Медленно заигрывая с его нервными окончаниями, заставляя Тейната забыть как дышать. Уилсон улыбнулся, проводя ладонью по горячим линиями спины, от копчика, до аппетитно обтянутых кожей лопаток. Учёный и рад бы дальше его мучить, но уже сам не может сдерживаться. Он вытаскивает пальцы, с широкой улыбкой смазывает и без того скользкий от эякулянта член и проведя головкой меж ягодиц, вводит её внутрь. — В-вытащи! Вытащи его из меня! Тейнат закричал и пытаясь его успокоить, Уилсон нежно поглаживает его член и глубоко дышит в выемку позвоночника, проводя по всей длине носом. — Расслабься и постарайся глубоко дышать, — улыбается он, проникая ещё глубже. Уилсон слышал громкое икание, бывшее раньше дыханием, тело мужчины билось в судороге и живот сильно сокращался из-за резких глубоких вздохов. Миролог подался вперёд, инстинктивно пытаясь хоть как-то вытащить член Уилсона из себя и без какой-либо сознательности, вытаращился в темноту, широко раскрытым ртом, жадно глотая раскалённый воздух, не переставая хрипеть. Внутри всё свербило с таким безумным ритмом, что ему хотелось рвать, лишь бы хоть как-то успокоится. Горло свело болезненно невыносимой судорогой, пальцы немели. И все эти чувства отбивались громыханиями внизу, покрывая весь его таз такими сумасшедшими искрами чувств, что глаза застелила неразборчивая, мыльная пелена и в голове зазвенело. Он раздвинул ноги шире, словно, сделав это, не будет так плотно чувствовать этот пульсирующий член внутри себя, но он как будто бы ещё сильнее впился в него. — Это всего лишь сон, не нужно так нервничать, — одни эти слова выдавали его садистское наслаждение полным контролем ситуации. Уилсон обхватывает его талию руками, упираясь лбом в лопатки. Он был напределе от такой тугости. — Расслабься. — Хв… — мужчина пытался глубоко дышать, но то и дело срывался на всхлипы и икание. — В-в-вытащи… Е-его… — Как я его вытащу, если ты так сильно меня сжал? — усмехается он хищно. — Хв-ватит г-говорить та-акие г-гадкие ве-е-ещи… — Какие? — Уилсон усмехается и притягивает миролога к себе за волосы, продолжая глумиться горячим шёпотом над ухом. — Что ты бьёшься подо мной в истерике? Или что ты меня сжал как сумасшедший? Настолько нравится ощущать мой член внутри, что отпускать не хочешь? Почувствовав горячий влажный язык на ушной раковине, Тейнат взвизгнул, и Уилсон смог проникнуть глубже. Не то чтобы эти слова возбудили его и он расслабился, просто контроль потерял — точно будет он оправдываться, если вспомнит об этом. Чуть не выскользнув, Уилсон судорожно выдыхает, по кончику члена пронеслось такое густое удовольствие, что он почти не кончил. Что вероятно случится скоро, но заканчивать на этом учёный не собирался. Грубо нагнув миролога за волосы и вцепившись в бедра ногтями, он медленно двинулся вперёд. Глаза застилал горячий пот, было невыносимо жарко, особенно когда он начал плавно двигаться внутри. Не помогали делу и частые громкие всхлипы. Уилсон затрясся, пытаясь набрать в лёгкие побольше воздуха, но дыхание совсем его не слушалось. Внутри миролога всё так же узко, но теперь Уилсон хотя бы мог двигаться. Плавно, хоть иногда и нетерпеливо срываясь на внезапные рывки, из-за которых Тейнат громко вскрикивал. Ему не было больно, мужчина кричал от чувств, таких невыносимых, что Тейнат хотел избавиться от них криком. Они возникали когда, миролог отчётливо чувствовал раскалённый мужской силуэт, каждую выступающую венку, каждую морщинку и как всё это вместе двигалось в нём, тёрлось о горячие тугие стенки, и поступало куда-то вглубь, куда его тело хотело получить этот силуэт, словно огоньками направляя глубоко внутрь, где нервные окончания выжидающе изнывали. И Уилсон мог ему это дать. Нужно лишь попросить. Но просьба застряла глубоко в глотке и он мог лишь всхлипывать. Тогда он попятился назад, выгибая спину, в попытке усадиться глубже, на что Уилсон громко охнул от неожиданности. Но желание незнакомца для него подобно табу. Он выходит из мужчины и обхватывая его руками, валит на близстоящий стол, сваливая всё ненужное барахло на пол. Уилсон схватился за ноги миролога и расставляя их шире, входит снова. На этот раз резко, почти в полный размер, не давая Тейнату перевести дух, на что тот вскричал, выгибаясь. Сначала двигаясь медленно, он ещё мог сохранить остатки здравого рассудка, но наблюдая под собой столь распаляющую его животное нутро картину, он быстро сорвался с тормозов, усиливая толчки с каждым рывком. Но и это продлилось не слишком долго, Тейнат застонал так громко и сладостно, что от одного этого пения Уилсон не смог более сдерживаться. Он содрогнулся и резко попятился назад, изливаясь на исцарапанные бедра горячей тягучей спермой. Только Тейнат подумал, что всё и вроде бы был рад, а вроде бы разочарованно застонал, Уилсон виновато улыбнулся и пожав плечами, вошёл снова. В этот раз он не собирался сдерживаться. Как и Тейнат. Он получит своё обещанное удовольствие от их знакомства. Поддавшись вперёд, миролог впивается в губы мужчины, крепко вцепившись в затылок ногтями, под силой тяжести, желая подвинуть его к себе ближе. Он жадно слизывал вкус его губ, раздосадуя языком ранки от укусов и оставляя новые. Громко застонав прямо в десна и содрогаясь всем телом, его пронзает мощный сладостный импульс и он выгнулся, пытаясь вздохнуть, но мог лишь кричать. Уилсон довольно усмехается, они сегодня такие быстрые, явно сказывается долгое одиночество. Миролог падает на стол, пытаясь отдышаться под пристальным взглядом учёного, что очевидно подействовало на нервы. — Че зенки вылупил, собака сутулая? — угрюмо косится Тейнат. — Думаю, продержишься ли ты до утра, — парирует он плотоядным оскалом. Миролог усмехается, скрещивая руки на груди. — Это безумие ебаное, я же нихуя тебя не знаю, а ты накинулся на меня как похотливое животное. — Моего имени достаточно для того, чтобы ты выкрикивал его в экстазе, — улыбнулся он в ответ. — На данный момент нам ничего больше не нужно. — Ах ты блядский гом… Нх! — Цыц, — властно усмехается учёный. — Я всё ещё внутри тебя, не забывай. — Ебучку твою вскрою завтра, чёрт, блять. Я уже стар для этого дерьма. — Вот мы это и проверим, — безобидно улыбается Уилсон. Он снимает с себя мокрую рубашку, откидывает куда-то в сторону и наклоняется чтобы посмотреть в томливые глаза цвета слоновой кости. Тейнат хмурится. — Чё у тебя радужка рыжая? Это болезнь что ли? — Тебя смущает цвет моих глаз? — он спускается к шее, слегка покусывая нежную кожу. — Да, черт возьми. Жуткое зрелище. Я ещё когда в первый раз их увидел — в портки надристал. Подумал: «Ну всё, шайтан по душу пришёл», а это всего навсего какая-то похотливая бестия. — Остроумный же ты мне попался, — неровным тоном ворчит Уилсон. — И болтливый. — Осуждать ещё будешь, чёрт блять? — Нет, — он укусил Тейната за ореол соска, отчего тот вскрикнул. — У тебя свои причины быть таким. Как и у меня есть свои причины. Я уважаю это, хотя так не кажется. — И какие же такие причины, — возмущённо вспыхнул Тейнат, — могут заставить вломиться в чужой дом, чуть не зарубить жильца топором, а потом изнасиловать его? Уилсон скалится, плавно задвигав бёдрами. — Весомые. — У-у, ебать, козёл сраный, даже оправдание не придумал, — его хриплый голос звучал грозно, но Уилсон не боялся, по какой-то причине всё это казалось ему уморительно-очаровательным. — Я тебе совет дам — придумай-ка его побыстрее. Чтобы было что кричать, пока я буду пиздить тебя ногами. — Сил не останется, дедуля, — улыбается Уилсон. — Как ты меня назвал? Учёный громко смеётся, усерднее задвигав бёдрами. Пошёл второй заход и на удивление, совершенно неоправданное на его нескромный взгляд, Уилсон не чувствовал усталости. Ему не казалось это странным, он делал множество странных вещей и это точно не входило в его список безумств. Он ел насекомых, ночевал, укрывшись кишками бизона, мастерил куклы «вуду» Максвелла и расчленял их, плел венки из могильных цветов, чёрт побери, сегодняшний день казался ему совершенно нормальным. За исключением пару вещей: перед ним и до него. Конечно, будь он младше на… «Бесконечное странствие» лет, то быть может он удивился, но сейчас, когда поведение его временного любовника так и кричало: «Выеби меня», он был совершенно спокоен. Если он не хотел, то не ходил бы при нём в нижнем белье и яростнее отбивался, так? Всё это вздор. Было весело и ему понравилось. На удивление Тейната, утро наступило необычайно быстро.