Связанные садом

Анне не терпелось узнать, что же привез ей Павел из Петербурга. Должно быть, какую-то безделицу. Она прошлась по саду, задержалась у фонтана, чтоб потянуть время, хотя ей хотелось броситься в дом. В будуаре на столе стоял несессер. Довольно большой, кожаный, внутри отделанный атласом, с серебряными коробочками, баночками и хрустальными бутылочками — как у князя, только без вензелей. Расчески, ножницы, пилочки имели костяные ручки и были отделаны перламутром. Скорее всего, этот несессер был оттуда же, откуда был и Его Сиятельства. Несколько коробочек и баночек были пустыми, видимо, они предназначались для пудры, румян и прочих женских хитростей. В одной коробочке было мыло, такое душистое, что его не хотелось класть обратно. В одном из флакончиков были духи… Анна подумала, что князь очень хорошо разбирался в подарках дамам. Возможно, он купил когда-то этот подарок про запас, а сейчас, поскольку она оказалась в его доме без ничего, решил привезти ей его из Петербурга… Подарок был безмерно дорогим… и личным… Могла ли она принять его? Вряд ли… Ливен постучал в косяк незакрытой двери. Анна повернула голову. — Надеюсь, я угодил тебе, — сказал он, так и оставшись стоять в дверном проеме. — Мне очень понравился подарок, очень… Но он слишком дорогой… он, наверное, для более… изысканной дамы… из высшего света… — Что?? Для более изысканной дамы из высшего света? Ты… ты имеешь ввиду, что он предназначался другой даме, а я подарил его тебе?? Анна, я не дарю подобного любовницам. Меня бы никогда не посетила мысль подарить нечто подобное, например, графине. Я купил его специально для тебя вчера вечером между встречами — после встречи с Варфоломеевым и до другой, которая была через час после первой. — Специально для меня? — Да, специально для тебя. В нем были только футляры. Зная, что у тебя ничего с собой нет, я решил купить тебе кое-что, в чем ты нуждалась — хорошее мыло, пару баночек с кремами и духи. Да, я выбрал это на свой вкус, но ведь если б я не привез тебе это, тебе пришлось бы пользоваться тем, что есть у меня в доме, что в любом случае выбирал я сам… Как ты могла заметить, я не купил ничего… что дама предпочла бы покупать сама, чтоб подчеркнуть свою красоту… особенно, чтоб еще больше заинтересовать мужчину… От последней фразы Анна покраснела. — Аня, я бы мог купить такой же несессер Якову, но, думаю, он бы ему совершенно не пригодился. Точнее, не с таким количеством предметов, как у меня… — И... ты всем этим пользуешься? — Иногда приходится, когда нужно из подполковника Ливена быстро перевоплотиться в Его Сиятельство. — Что это значит? — не поняла Анна. — Например, я могу быть в поездке, могу ехать не только в карете или экипаже, но и скакать верхом. Это может быть в непогоду, в дождь, снег, ветер… Кожа на лице от этого, как ты понимаешь, лучше не становится, обветривает. Да и руки, хоть и в перчатках, грубеют. Кто знает, может, мне повезет, и после бала какая-нибудь дама разрешит мне прикоснуться к ее ручке без лайковой перчатки, а я поцарапаю ее нежную кожу своей шершавой рукой. Это было бы непростительно для князя, — усмехнулся Ливен. — Вот в ход и идут всякие средства, которыми я редко пользуюсь постоянно. Если ты подумала, что я из тех мужчин, кто наводит марафет часами, то ты ошиблась. Кстати, подобных излишеств в дамах я тоже не люблю. Естественная красота всегда лучше… нарисованной… Ведь есть вероятность того, что под краской… утром окажется совершенно не то лицо, что видел вечером… — ухмыльнулся Павел. — Слава Богу, у меня таких дам не бывает. Мои дамы красивы от природы… Аня, я зайду к тебе еще чуть позже. Павел пришел к ней, когда она закончила очередной абзац письма Якову, в котором она описала усадьбу князя и, как он и просил, упомянула про лебедей и уток в пруду. Его Сиятельство сменил костюм на более светлый, чем был на нем с утра, и повязал другой шейный платок — серебристый с бирюзовой нитью — цвета его глаз. Утром, когда он обнаружил ее в комнате Лизы, он был в темно-сером костюме и галстуке тоном чуть светлее. А уезжал накануне в военном мундире — сменил его в Петербурге или уже в усадьбе, до того, как ему доложили, что его гостья пропала? Интересно, сколько раз за день переодевался князь? Или он приоделся сейчас специально для графини, а обычно ходил дома, как он сказал ранее, в костюмах попроще, таком, как утром? — Аня, у меня к тебе будет просьба. Приближается время, когда приедет графиня. Я хотел бы, чтоб ты надела то платье, в котором была, когда мы делали снимки в Затонске. Оно тебе необычайно идет. И еще, чтоб Марфа уложила тебе волосы. Ну вот… Оказывается, князя волновало не только то, как выглядел в глазах графини он сам… — Теперь от меня ожидается, чтоб я произвела впечатление? На графиню? — Да, я хочу этого, — признался Павел. — И поскольку вчера я запамятовал спросить тебя, что еще ты могла забыть дома, я взял на себя смелость купить для тебя еще кое-что, — он вытащил из-за спины бархатную коробку. В коробке был набор серебряных гребней и шпилек. На каждом из предметов было раскидистое дерево, которое напомнило ей то, под которым они сидели утром. Некоторые из ажурных листиков на деревьях были позолочены, наверное, наступала осень. На каждом гребне было также и по необычному камню, переливавшемуся всеми цветами радуги. — Это опалы, — пояснил Ливен, — но не самые редкие, какие бывают. — Павел Александрович, Вы… не обижайтесь… Но это очень дорогой подарок… Я не могу… я уже приняла от Вас несессер… — Павел, ты… — поправил он Анну. — Аня, несессер был, можно, сказать, не подарком, а необходимостью — в твоих обстоятельствах. Я постарался выбрать то, что ты могла бы носить каждый день с любыми нарядами, а не только с вечерними платьями, как те наборы, где гребни все были усыпаны, к примеру, бриллиантами и изумрудами. Вот те наборы были действительно дорогие. И я мог бы купить для тебя и такой. Но не стал, не потому, что не мог этого позволить, а именно по той причине, что такой подарок ты бы точно постеснялась принять. Поэтому я купил тебе самый скромный из тех, что мне приглянулись. И я действительно могу обидеться, если ты не примешь его… Я специально ездил в ювелирную мастерскую и чуть было не опоздал из-за этого на второе совещание и не получил нагоняй от Варфоломеева, так как кроме нас двоих там присутствовали и другие люди, среди них — очень важные персоны, и опаздывать было бы непростительно… — Вы… ты купил это не там же, где приобрел несессер? — Нет, не там. В разных местах. Из-за одного несессера я бы не опоздал, вернулся бы заранее. Просто поехав для тебя за гребнями, я не думал, что это займет столько времени. У меня глаза разбежались, столько всего там было… заслуживавшего внимания… Ну и пока я приглядывался, выбирал… я немного задержался… Аня, пожалуйста, не давай мне повода думать, что все это было напрасно… — подполковник Ливен не опоздал, такого он бы себе никогда не позволил, если только не чрезвычайные обстоятельства. А поездка в ювелирную мастерскую к ним несомненно не относилась. Но он появился тогда, когда почти все участники совещания уже прибыли, тогда как обычно он был одним из первых. И на немой укор Варфоломеева, он просто чуть заметно пожал плечами. — Мне бы не хотелось, чтоб ты опаздывал на службе… А из-за подарка тем более… Право, тебе не стоило так… — Метаться по столице… в поте лица? Ну в поте… морды была только лошадь, — засмеялся Ливен. — Аня, просто после того, как совещание бы закончилось, лавки и мастерские были бы уже закрыты. Да, я мог разбудить владельцев и среди ночи, и они были бы рады услужить Его Сиятельству, но все же предпочел этого не делать. Кроме того, я не хотел задерживаться в Петербурге дольше, чем нужно, тем более раз обещал тебе, что вернусь утром. Я буду ждать тебя в малой гостиной. Графиня подъехала сразу как только Анна спустилась на первый этаж. Они с Павлом вышли на улицу, чтоб встретить ее. Князь помог гостье выйти из экипажа. Увидев графиню, Анна обомлела. Графиня была красавицей, нет, не просто красавицей, она была ослепительно красива! Анна никогда в жизни не встречала такой прекрасной женщины. У графини были глаза необыкновенного цвета, голубые, но с каким-то фиалковым оттенком, таких Анна никогда не видела, добрые, сияющие глаза. Их обрамляли длинные густые темные ресницы. Точеный нос, красиво очерченные губы, которые, как подумала Анна, любой мужчина мечтал бы поцеловать… Улыбка — милая, светлая, естественная, идущая от сердца, а не выученная, а тем более вымученная, как это бывает у некоторых дам… Как контраст светлой коже — темные немного вьющиеся волосы. Кокетливая шляпка с пером их почти и не скрывала. Лебединая шея, узкие покатые плечи, на которых, как казалось чудом, удерживалось в меру декольтированное платье. Изумительная фигура, которой не был нужен корсет, осиная талия, довольно высокий рост. Маленькие руки с длинными тонкими пальцами… Рядом с графиней Анна почувствовала себя дурнушкой, несмотря на красивое платье и прическу, которую сделала Марфа-искусница. Она хоть и считала, что внешностью она не обижена и была вполне симпатичной молодой женщиной, с сравнении с графиней она определенно проигрывала. В Петербурге мужчины не раз оглядывались на нее, что вызывало ревность Якова. Но если на нее мужчины оглядывались, то к ногам графини они без сомнения падали… Князь улыбнулся в ответ графине и поприветствовал ее: «Вы как всегда обворожительны, cherie. Вы прелестны в этом платье. Надеюсь, дорога Вас не слишком утомила?» Он поцеловал ей руку, даже не задержав ее в своей. И все. Все. Анна не знала, что и думать про Павла — что он слепец, глупец… или не совсем… мужчина… чтоб такую женщину встретить лишь одним легким поцелуем руки. Но, похоже, графиня от князя большего и не ожидала. — Нет, нет, князь, в Вашем экипаже путешествовать одно удовольствие. — Наталья Николаевна, это Анна Викторовна Штольман, жена моего племянника. — Анна, это Наталья Николаевна, графиня Потоцкая, — представил князь дам друг другу. — Приятно познакомиться, Ваше Сиятельство. — Ваше Сиятельство? Ни в коем случае. Только Наталья Николаевна. В доме князя никаких Сиятельств, он это не приветствует. Но мне тоже очень приятно, Анна Викторовна. Мне очень хотелось с Вами увидеться, и я рада, что князь пригласил меня к себе, когда Вы гостите у него. — Наталья Николаевна, Матвей проводит Вас в Ваши комнаты. Мы с Анной будем ждать Вас в малой гостиной. Скоро обед. За столом князь посадил Анну по правую руку от себя — как почетную гостью, что ее удивило. Она думала, что на этом месте будет сидеть графиня. На столе стоял очень красивый сервиз — наверное, его доставали для особых поводов. — Я решил постараться угодить с обедом обеим дамам. Сегодня будет форель в белом вине, мне доложили, что тебе, Анна, понравилась рыба. — Да, очень, очень вкусно. — Ну карп ни в какое сравнение с форелью не идет. Вот ее Харитон готовит так, что думаешь только о том, чтоб ненароком не съесть всю рыбину самому, а оставить еще что-то и гостям, — улыбнулся Ливен. — А Вы, графиня, насколько мне кажется, не отказались бы от фазана с трюфелями. — Не отказалась, — кивнула Наталья Николаевна. Кроме упомянутых хозяином блюд им подали суп-пюре из шампиньонов, заливную ветчину и страсбургский пирог. Интересно, у графини тоже был такой искусный повар или у нее дома все же подавали не такие изысканные блюда? На десерт Матвей принес фрукты и всевозможные пирожные. — Угощайтесь, дамы, здесь на любой вкус. Для Вас, Наталья Николаевна, бисквиты с шоколадным кремом, тебе, Анна, по-моему, нравятся корзиночки с фруктами, а я ни за что не упущу возможность полакомиться «наполеонами». Аня, ты тоже попробуй — лучше, чем их выпекает Харитон, я не встречал нигде, даже в лучших столичных ресторанах и кофейнях. А вот эклеры меня впечатлили у вас в Затонске. Представляете, графиня, в Затонске в ресторане при Дворянском Собрании повар-француз. — Француз? Из Франции? — Нет, из России, полукровка. Но готовит так, что иным столичным поварам стоило бы у него поучиться. А уж какие эклеры печет — язык проглотишь… Анна, ты не знаешь, как он оказался у вас в Затонске? — Дядя Павел, я даже и не знала, что у нас в городе есть повар-француз… У меня как-то больше знакомых немцев — доктор Милц, аптекарь Кауфман, теперь вот Штольман… — Ливен, — поправил ее князь. — Пусть так, — согласилась Анна, — но все равно немец. — Определенно немец. — Как Вам понравился Затонск, князь? — Очаровательный городок. Оказывается, помимо Якова и Анны у меня там есть знакомый. Анна упомянула доктора Милца, так вот когда-то очень давно, когда я был отроком, он лечил меня в Петербурге. Прекрасный человек и замечательный врач. Кроме всего прочего он еще и патологоанатом, помогает в том полицейском управлении, где Яков — начальник сыскного отделения. Анна посмотрела на Ливена. — Да, Аня, ты права, что это я за столом про такие вещи? Это мы с тобой к такому привычные, а графиня — дама чувствительная. Наталья Николаевна, Вы уж меня, неотесанного вояку, простите… — улыбнулся князь. — Прощаю… А Вы, Анна Викторовна, что же за столом такие разговоры с мужем ведете? — Про расследования? — уточнила Анна. — Да, бывает такое… — она не стала говорить графине, что когда-то помогала будущему мужу в расследованиях. Что, собственно говоря, на месте преступления они и познакомились, и их романтические отношения развивались благодаря именно расследованию преступлений. — Князь, а какие планы у нас на сегодня? — К сожалению, дамы, сейчас я не смогу уделить Вам время, — посетовал Ливен, допивая свой чай. — Но обещаю весь вечер после ужина посвятить Вам. А теперь прошу меня извинить, служебные дела не терпят отлагательств. Анна хотела спросить кое-что у Павла, но пока обменивалась с графиней парой ничего не значащих фраз, он уже успел уйти, и ей пришлось побеспокоить его в кабинете. Он уже погрузился в дела. Перед ним лежал план какого-то здания с прилегающей территорией. На плане были пометки. Анна заметила это краем глаза, когда Павел убирал его в зеленую папку при ее приближении к столу. — Да, Аня? — Прости, я не думала, что ты уже занят… Я сегодня, наверное, допишу письмо Якову, только у меня нет конверта, и я не знаю, откуда его отправить. — Вот возьми, — князь вытащил конверт из ящика стола. — Так он же… с вензелем… — Ну, а какой еще может быть у Его Сиятельства? У меня все такие. Других нет. — А Якову ты присылал письма в обычных… — У Матвея брал, — честно сказал Ливен. — Если хочешь, спроси у него. — А письмо потом куда? Ему отдать? — Нет, мне отдай. Если закончишь поздно, положи его мне на стол. Я утром заберу его во дворец, там отправят с дворцовой почтой. Графиня ждала племянницу князя у входной двери, держа в руке свою шляпку: — Анна Викторовна, не желаете прогуляться, раз князь занят? — С большим удовольствием, Наталья Николаевна. Только отнесу к себе конверт и тоже возьму шляпу.