Связанные садом

Ливен приехал домой в то время, что и обещал Анне. В малой гостиной графиня занималась вышиванием. Она попросила разрешения взять экипаж, сказала, что сначала хотела ехать после обеда, но передумала и решила нагулять аппетит. Поскольку ранее она предлагала Анне Викторовне ехать вместе, было бы нехорошо, если бы она уехала сейчас, не поставив ее в известность. Князь пообещал графине, что найдет Анну и передаст ей, что прогулка переносится. По дороге он увидел Марфу и отправил ее с распоряжением конюху, чтоб тот заложил для графини экипаж. Он прошел в глубь сада к скамье, где могла сидеть Анна, но там ее не оказалось. Возможно, она решила прогуляться в более удаленных частях сада. Он пошел по дорожке, которая вела в ту часть сада, где были фруктовые деревья. Вдруг Анна надумала полакомиться спелым яблоком или грушей? Он обошел одну из клумб и заметил впереди на траве какое-то светлое пятно. Анна! Его Аня! — Боже! Да что за место проклятое?! Аня! Анюшка, девочка моя… Анна почувствовала, как ее кто-то поднимал. — Павел, куда ты меня несешь? — В дом… Тебе стало плохо… от жары, наверное. — На надо в дом. Посади меня на лавочку. На нашу. Донесешь? — Донесу. Ливен осторожно опустил Анну на скамью и сел рядом. Анна прислонилась к нему плечом, а он приобнял ее и взял ее руку в свою. — Павел, ты не волнуйся… — Да как тут не волноваться? — У меня такое бывает. Не от жары… Когда духи приходят… Я увидела Лизу… — Лизу увидела?? На том самом месте?? — Павел, казалось, побледнел. — Да, я заметила вот это, подняла… И увидела, как Лиза на землю падает… И сама упала… — Анна протянула Павлу какую-то грязную пуговицу. — Не знаешь, откуда? — От сюртука, похоже. — От твоего? — Может, и моего. В ней нет ничего особенного. Выбрось. Но Анна положила пуговицу на скамейку. — Почему ты спросил про место? — Понимаешь, я как-то нашел Лизу на том самом месте. Тоже в обмороке. После этого она и заболела. Не знаю, сколько она там лежала, земля была холодная, она простудилась… А потом все хуже и хуже… ну и… — А от чего она в обморок упала? — Она не помнила. Говорила, по саду гуляла, а потом все… Аня, Лиза была слабого здоровья. Сашка ей тяжело достался. Носила она его без проблем, а вот разродиться никак не могла… Слишком большой он был для ее хрупкого тела… Долго поправиться не могла. Говорила даже, что так и не увидит, как Сашенька вырастет… Я тогда даже злился, мол, ну что за глупые мысли… А получилось вон как — и года не прошло… Потом она в целом выздоровела, только лихорадка у нее иногда бывала, непонятно от чего, так от нее она слабела… но в обморок не падала. Что в тот раз произошло, никто не знает. — Что ж ты ее одну отпускал гулять? Муж еще называется, — с укором сказала Анна. — Аня, так я же не всегда денно и нощно был дома. Я только приезжал. Когда служба позволяла. В тот вечер и приехал. Дома ее не оказалось. Слуги сказали, что она пошла в сад. Она часто так делала. Когда Сашеньку уложат, шла в саду погулять… Анюшка, ну лучше тебе? Давай все же пойдем в дом. — Пойдем. Анна решила таки взять с собой пуговицу, сжала ее в руке… и снова… увидела Лизу. Она стояла с каким-то мужчиной подавленная, испуганная… — Пожалуйста! Прошу Вас! Не будьте так бессердечны! Я не могу! — И не просите. Вы знаете, что мне от Вас нужно. И я от Вас не отстану, пока не получу своего, — он решил уйти. — Пожалуйста! — Лиза хотела остановить его. Мужчина ее толкнул, и, пытаясь удержаться, она схватилась за его рукав. Пуговица, которая оторвалась, укатилась куда-то в сторону… Женщина упала. Мужчина ушел прочь… Павел хотел подать Анне руку, чтоб помочь ей встать, но Анна уже встала сама. Внезапно ее повело в сторону, и она стала оседать. Павел успел подхватить ее. Выглядела она еще хуже, чем когда он нашел ее на земле. Он взял ее на руки: — Аня, хватит храбриться. До дома сама ты, похоже, не дойдёшь. Анна попыталась ему что-то сказать, но он остановил ее. — Потом расскажешь, когда отдохнешь. Занеся Анну в дом, он бросил дворецкому: — Марфу найди мне! Живо! Ее Милость, похоже, на солнце перегрелась. — Вот беда-то! — запричитал Матвей. На шум из малой гостиной вышла графиня и увидела, что князь шел к лестнице с Анной Викторовной на руках. — Что случилось? — Анна в обморок упала. Второй раз уже… перегрелась, наверное. Графиня посмотрела на князя, разве что не сказав: «Идиот Вы, Ваше Сиятельство!» Павел занес Анну в спальню и бережно положил на кровать поверх покрывала. — Анечка, Марфа сейчас придет. — Павел, не уходи… Посиди со мной… — она протянула к нему руку, он взял ее, подержал и отпустил. — Анюшка, не могу… нельзя… одному… А вместе с Марфой я посижу… Вперед Марфы появилась графиня: — Анна Викторовна, милая, как Вы? — Спасибо, лучше. — Не тошнит Вас? — Тошнит? Нет… просто нехорошо стало… — Вы не в ожидании часом? — В ожидании? В ожидании чего? — не поняла Анна. — В ожидании прибавления в семействе, — пояснила графиня. — Вы ведь дама замужняя, это закономерно. Может, маленького Ливена под сердцем носите. Муж у Вас хоть и другую фамилию имеет, но кровь-то княжеская… Ливенов… Поосторожнее бы Вам нужно быть… — Прибавления в семействе? Нет, не думаю, — смутились она и посмотрела на Павла. Ей было неловко говорить об этом с графиней, и она надеялась, что Павел уведет ее из спальни. — Павел Александрович, что Вы застыли как вкопанный? Идите уже! Не видите, что здесь разговор не для мужских ушей, — распорядились графиня. — Наталья Николаевна, у Анны Викторовны иногда бывают обмороки. И с ее замужеством это никак не связано. И, если нужно, в своих семейных делах я разберусь сам, без Вашей помощи, — забыв о вежливости, сказал князь. — Ну как знаете! — фыркнула графиня и столкнулась в дверях с Марфой. — Павел… — запнулась Анна, — Александрович… Зачем Вы так с ней? — Как? Она действительно лезет не в свое дело. И кроме того, кто ей позволил указывать, что мне делать в моем собственном доме? Марфа, а ты где шляешься? Почему тебя нет, когда надо? — переключил князь свое недовольство с гостьи на прислугу. — Ваше Сиятельство, так Вы сами меня отправили на конюшню сказать Авдею, чтоб экипаж для графини заложил. — И правда. Забыл совсем. Ну надеюсь, что она… воспользуется им… до вечера… — Чем она так Вас прогневала? — Да вот Анне Викторовне стало нехорошо, и графиня решила поинтересоваться, не в ожидании ли Анна Викторовна… маленького Ливена… Ну и смутила ее… — А ей-то какое дело? Это дела семейные, — высказалась Марфа совсем как хозяин, и Анна улыбнулась. — И кто сказал такую глупость, что худо женщине только в положении может быть? Пришла тут, взбаламутила всех. Двое детей у самой, а все никакого понятия, как затяжелевшая женщина может выглядеть. Не слушайте Вы ее, Ваша Милость, у меня глаз наметанный, я бы сразу увидела. Будет у Вас ребеночек, но не сейчас, позже. Когда время придет. Князь смотрел на свою служанку и чуть улыбался. Не даст Марфа Анну Викторовну в обиду. И не посмотрит, графиня это или кто другой. — Марфуша, ты мне чаю не принесешь, сладкого? — Сейчас, Ваша Милость, мигом сбегаю. — Марфа, ты сломя голову-то не беги. Тихонько иди. А то еще чашку разобьешь. Марфа посмотрела на князя, хихикнула и пошла за чаем. Павел присел на край кровати и снова взял Анну за руку: — Аня, ты как? Совсем плохо? Надо бы за врачом послать. — Нет, не нужно врача. Я же сказала, что у меня такое бывало… когда духи приходят… Это, наверное, пугает, что я сознание теряю. На самом деле ничего страшного. Я раньше быстро от этого отходила… Анна подумала о том, что раньше так с ней сидел Яков… Сейчас Якова с ней не было, он был далеко, в Затонске… Но был Павел… — Ты посиди со мной, не уходи… пожалуйста… Мне так… спокойнее… когда ты рядом… Ливен понимал, что нехорошо оставаться наедине с Анной в ее спальне, хоть и двери открыты, но важнее не то, что подумают, а чтоб Анне было спокойней. А если кто что и подумает… Так Марфа не подумает… А графиня… его не особо волновало мнение графини… Это его дом. Его девочке плохо. Все остальное значения не имеет. — Анюшка, я не уйду. Ты постарайся отдохнуть. Несколько минут Анна пролежала молча, просто смотря на Павла и чувствуя тепло его руки. Это успокаивало. Неприятное ощущение, которое бывало у нее после общения с духами, прошло. И она вспомнила, что хотела сказать, как только Марфа вышла за чаем. — Павел, спасибо, что остался. Мне намного лучше. Вот чаю выпью, и совсем хорошо будет… Ты извини меня, я чуть было не оговорилась и тебя просто Павлом при Марфе не назвала… — Аня, если бы ты при Марфе и назвала меня Павлом или как иначе, она бы сделала вид, что не заметила… При ней можно. И при Демьяне… — Можно? — удивилась Анна. — Можно, — подтвердил Ливен. — И все же как-то неловко… И еще я не знаю, как лучше к тебе обращаться на людях… Павел Александрович? Почему не дядя Павел? — Аня, я знаю, что в Затонске просил тебя так называть меня… Но понял, что это не мое… За глаза ты меня так несомненно называть можешь, но при личном обращении я предпочел бы, чтоб ты этого не делала. С положением дяди у меня как-то… непросто. Формально я Саше дядя, на самом деле я его отец. Для Якова я тоже дядя. Но по возрасту я ему больше как брат. Тебе по возрасту я как дядя, но раз я не вижу себя дядей для Якова, то как тогда с тобой? Без сомнения я тебе родственник, но вот как это обозначить — я в растерянности… Все очень запутано… Поэтому я хотел бы, чтоб ты называла меня просто Павел… И, если хочешь, при посторонних можешь обращаться ко мне Павел Саныч или Пал Саныч, — предложил он. — Пал Саныч, — попробовала Анна. И ей понравилось. Палсаныч… Это совсем не то, что… какой-то чужой Павел Александрович… Ливен помолчал, а затем решился: — А когда мы одни, можешь также называть меня Паули. — Паули? — переспросила Анна. — Да, так меня называл только Дмитрий. Только он, и никто другой… — Паули — это по-немецки? — По-немецки — Пауль. Паули — это, насколько я могу судить, по-фински. Мы же не чистокровные немцы, в нас много чего намешано. Со стороны Ридигеров есть, например, шведская кровь да и не только… Почему Дмитрий решил называть меня именно Паули, я не знаю, никогда не спрашивал. Паули так Паули… Главное, что это имя было только мое… А Павел — Павлов всегда вокруг довольно много. — Пал Саныч, Паули, я, пожалуй, подожду Марфу в будуаре… И расскажу что-то важное… Они сели на диван в ожидании Марфы. Теперь уже Анна взяла Павла за руку и рассказала свое видение. Павел снова стал белее полотна. — Аня, насколько… точно ты видишь то, что происходило? — Этого я не знаю… Могу только сказать, что это не мои фантазии. Это духи говорят через меня. Верно, Лиза не решилась сказать тебе это при жизни, а ее дух все же решился… — Получается, этот человек оттолкнул ее, она упала, потеряла сознание и пролежала так, пока я ее не нашел. А если бы я не нашел? Если б не приехал домой? Страшно даже подумать… И я даже представить не могу, кто бы это мог быть… Кто эта… мразь, которая ее там бросила и ушла… — Павел, а что этот человек хотел от Лизы? — Да хоть что. Так, как он это сказал, речь могла идти о чем угодно… — Может, он ее… как женщину… домогался?.. Извини… — Это вряд ли… Не была она тогда такой цветущей женщиной, чтоб мужчина… страстно возжелал ее… А хотел бы, так что ему мешало там же и попытаться овладеть ей? Нет, здесь другое. — А что тогда? — Больше похоже на шантаж… Скорее всего прознал, что Лиза мне не жена. И решил погреть на этом руки. — Деньги? — Деньги. Документы. — Документы? — Документы. При моей службе у меня и в то время был доступ к документам… которые могли кого-то… заинтересовать… Но тогда, конечно, я их домой не брал. Но тот человек мог этого не знать. — Он хотел, чтоб Лиза для него их украла?? — Ну или хотя бы прочла, о чем они. — А Лиза о твоей службе много знала? — Имела самое поверхностное представление. Я ее в детали никогда не посвящал. Зачем ей лишние волнения? Я старался не давать ей причин для этого. — Это правильно. — Только вот почему она мне не рассказала про того человека? — Тоже не хотела тебя волновать. Павел вздохнул. — Значит, кто это был, ты не видела? — Нет, — покачала головой Анна. — Это… не от меня зависит, что я вижу… Мне бы очень хотелось знать, кто так поступил с Лизой… но я не видела лица. — Ну на нет и суда нет. — Павел, у меня случайно оказалась спиритическая доска. Я положила ее в сундук и забыла. А здесь в усадьбе обнаружила. Я могу попробовать вызвать дух Лизы. Спросить, кто… ее преследовал. Раньше у меня такое получалось, а сейчас… не уверена… Но вдруг получится… — Не смей! — повысил голос Павел. — Не смей!! — Почему? Ты разве не хочешь узнать, что за человек это был? — Я не хочу, чтоб тебе было еще хуже, чем в саду, — сказал он. И подумал, что Лизу он уже потерял. Много лет назад. Но Анну… потерять Анну… сейчас… Он этого допустить не мог… — Павел, я только хочу попробовать… — Анна, пообещай, что не будешь вызывать никаких духов… — строго сказал Ливен. — Ну Павел… — Пообещай или отдай доску. — Не отдам. — Где, ты говоришь, у тебя доска? В сундуке? — Павел, там сейчас не платья… а в основном только белье. — И что ты думаешь, что, дожив до своих лет, я не видел женского белья? Представь себе, я перевидал всякого… — ухмыльнулся Ливен. — Ты не посмеешь!! — Да неужели?? — с сарказмом спросил он. — Это следователь Штольман, может быть, и поделикатничал бы и не полез в дамский сундук. А подполковник Ливен, вояка, деликатничать не приучен… — Пал Саныч!! — Анна Викторовна!! Или сама отдашь мне доску… Или я распоряжусь, и доску заберут вместе с сундуком. — Как это вместе с сундуком? Там же мои вещи… — Значит, будешь ходить только в том, что на тебе! И что слуги взяли постирать и погладить. — Ваше Сиятельство, я Ее Милости чай принесла! — зашла с подносом в комнату Марфа. — Так поставь! Марфа, ты сундук видишь? Вытащи оттуда доску. На дне? Или завернула во что-нибудь? — спросил он у Анны. — На дне. Просто в тряпице… Марфа нашла доску и отдала Его Сиятельству. — Ну вот видишь, и сундук забирать не пришлось, — усмехнулся Павел, унося с собой доску. — Приятного чаепития!