Связанные садом

Его Сиятельство на обед не появился. Передал через Демьяна, что он занят срочными бумагами. Анна поняла, что дело было не в документах, а в том, что Павел был в таком подавленном состоянии, что просто не хотел никого видеть. Никого. В том числе и ее. Она не посмела пойти к нему. Не потому что боялась, что он мог ее выгнать или накричать на нее. Если б накричал или даже выгнал, она бы поняла его. Но зачем портить ему настроение еще больше, чем она уже сподобилась до этого? Лучше было оставить его в покое. Если так ему было легче. Графиня, уехавшая на прогулку, похоже, сразу же, как князь резко высказался, чтоб она не вмешивалась в его семейные дела, к обеду не вернулась. Анна спросила Матвея, возможно ли снова накрыть ей в буфетной. Ей не хотелось сидеть одной за большим столом в столовой. — От чего же нельзя, Ваша Милость? Как Вам будет угодно. Вы — родственница Его Сиятельства, для нас все равно что хозяйка, как прикажете, так и сделаю. Все равно что хозяйка?? Так ее представил князь своим слугам? Когда князь сказал, что слуги должны беспрекословно выполнять все ее распоряжения за исключением противоречащих его собственным, она думала, что это… дань уважения ей как гостье… А оно вон как оказывается… Теперь понятно, что слуги носились с ней как с писаной торбой… Обед был вкусным, но более простым, чем в дни приезда графини и самой Анны. Видимо, у князя не всегда подавали такие изыски, как накануне. Рассольник, бефстроганов, расстегаи и птифуры были выше всяких похвал, но Анна съела всего лишь понемногу, так как ни аппетита, ни настроения у нее не было. Графиня извинилась, что пропустила обед. В деревне она встретила свою старую знакомую, они пошли в местный трактир и заболтались. Оказалось, что знакомая с семьей снимала дом всего в нескольких верстах от усадьбы князя. Дама пригласила графиню в гости на весь следующий день и предложила ей остаться заночевать, так как вечером у них собиралось небольшое общество по поводу именин старшей дочери хозяйки. — Анна Викторовна, я, было, хотела замолвить за Вас словечко, но подумала, что Вам будет скучно в том обществе. Там будут семейные люди, все с детьми, и разговоры будут вестись в основном вокруг этого. Ни Вам, ни князю это не принесло бы удовольствия. Так что не сердитесь на меня. — Я совершенно не сержусь… Наталья Николаевна, мне неловко, что так нехорошо получилось… когда я упала в обморок, и дядя Павел меня принес… Он был излишне резок с Вами… — Анна Викторовна, даже не думайте об этом. Это я не сдержалась. Князь был прав, что я вмешалась не в свое дело. Это Ваши семейные дела, Ливенов… Я просто очень беспокоилась за Вас. Женщина, особенно неопытная, может не всегда сразу понять, что она уже в положении. Думает, что это что-то другое, не бережется. А Вы в обморок два раза упали… Конечно, первое, что мне пришло в голову, что Вы в ожидании… — Наталья Николаевна, Павел Александрович правильно сказал, что со мной бывает, что я теряю сознание, и это не связано с моей семейной жизнью… — Сейчас я понимаю. Меня может извинить лишь то, что теперь мне остается беспокоиться только за других дам. Анна не поняла, что хотела сказать графиня. — Анна Викторовна, к сожалению, у меня самой уже больше не может быть детей. Вторые роды были очень тяжелые. — Как жаль… — В жизни такое бывает. В этом даже есть свои преимущества. Если б не это, мы бы вряд ли сошлись с князем. Жениться Его Сиятельство не собирается никогда, бастарды ему не нужны… «Конечно, не нужны, у него один и так уже есть», — подумала Анна про Александра. — Поэтому женщина, у которой не может быть детей — идеальный вариант для него. А для меня идеальный вариант — мужчина, который не будет ожидать от женщины появления наследника. Так что у нас связь, которая устраивает обоих. Да не смущайтесь Вы, Анна Викторовна. Я поначалу тоже смущалась таких тем, а потом просто привыкла. — Я понимаю… — Что касается детей, мы с графом думали, что у нас будет хотя бы двое, он, как и я, очень хотел дочь после сына. Константин часто говорил мне, что хотел бы, что у него была доченька, такая же красавица как и мама. А я шутила, а что если появится рыженькая с веснушками — вся в него. А он отвечал, что тогда бы будем называть ее Солнышко… Но появился Лис, Лисенок… — Лис? — Феликс, Лис. Когда он родился, уже был с рыженькими волосиками. Сережа увидел его и сказал: «На лисичку похож». А когда мы его крестили, на тот день выпало имя Феликс. Вот и стали называть его дома Лис и Лисенок… Хорошо, что у нас появился сын, наследник титула… А то после смерти Константина у нас была бы очень непростая ситуация. Титул бы унаследовал брат мужа, с которым у нас… не было понимания. — Почему? — Потому что в его глазах я им не ровня. Да, из потомственных дворян, но мелкопоместных, не из аристократов, да еще с ребенком от предыдущего брака. — А что же сам граф? — Ну мое происхождение его вообще не волновало. Как я уже Вам говорила, он был другом и сослуживцем моего первого мужа, Андрея. Когда мы поняли, что не можем друг без друга и обвенчались, он принял Сережу как своего… Сережа своего родного отца совсем не помнил, когда тот был убит на войне, он был совсем малышом. Он звал графа папенька, как и его родной сын. Граф любил обоих мальчиков, они его просто обожали. Он погиб, когда Сереже было десять, а Феликсу — шесть с половиной. Мы хотели определить Сережу в корпус, когда ему будет одиннадцать. Но смерть отца настолько потрясла его, что он не мог находиться дома и сам решил, что для него лучшим будет поступить в корпус в тот же год. Мы с младшим сыном уехали в имение и прожили там три года, пока он так же не был зачислен в корпус. С того времени я снова живу в Петербурге. Чтоб быть поближе к моим мальчикам. — Скучаете по ним? — Конечно, скучаю. Навещаю их в корпусе. Сейчас они гостят у друга Сережи в имении в Новгородской губернии. — И Вы их отпустили? — Отчего же не отпустить? Отец этого мальчика — офицер в отставке, человек добрый, но строгих правил. У него не забалуешь. Сережин одноклассник — его последний сын. Старшие уже взрослые, вышли в люди, дома только одна дочь, она заканчивает гимназию. Так что я за своих мальчиков спокойна, да и в их возрасте уже нужно своей жизнью начинать жить, а не возле материной юбки сидеть. — А сколько им сейчас лет? — Сереже пятнадцать, Феликсу одиннадцать. — Такие взрослые сыновья? Сколько же Вам лет, Наталья Николаевна? Вы, верно, вышли первый раз замуж совсем молоденькой. — Мне тридцать восемь. — Сколько?? Тридцать восемь?? — не поверила Анна. — Вы выглядите намного моложе. Графиня засмеялась. — Да, лет на пять уж точно, а то и больше, чем есть на самом деле. Так что между мной и князем не такая большая разница, как это может показаться. Да и он тоже выглядит гораздо моложе. Так что у меня вполне молодой красивый кавалер. — А у него красивая молодая дама. А Ваши сыновья на Вас похожи? — Вы не поверите, в моих мальчиках от меня нет совершенно ничего, как будто я им не мать. Оба пошли в своих отцов. Старший — блондин с серыми глазами, очень симпатичный, думаю, через пару лет будет разбивать сердца барышням, младший, как я уже сказала, рыженький, с веснушками, с карими глазами… кроме цвета волос ничем внешне не примечательный. Но душа — как у его отца, добрая, светлая. Старшего брата любит безмерно, как и тот его. — А их карточка у Вас есть? — Есть. Я покажу Вам, как вернемся в дом. Давайте прямо сейчас и пойдем. Дамы поднялись в комнаты, в которых остановилась графиня. Анне было интересно, отличались ли комнаты, куда Павел поселил свою, как он сказал, метрессу от тех комнат, что занимала она сама. Она думала, что, возможно, в этих комнатах была более изысканная мебель, чем у нее самой, но нет, она была такой же добротной, но довольно простой, как и в ее будуаре. На столе стоял снимок, на котором были два мальчика в форме. Один был светловолосый высокий стройный юноша с приятными чертами лица, он был серьезен, у второго, поменьше, улыбка была чуть ли не до ушей, а лицо было все усыпано веснушками. Оба нисколько не походили на свою матушку, которая отличалась исключительной красотой. Сергей был симпатичным мальчиком, младший… как сказала графиня — у него было добрая душа… Но кто знает, может, Лис еще и похорошеет с возрастом… А если нет, так всегда может найтись барышня, для которой добрая душа важнее внешней красоты. Вот Наталья Николаевна же полюбила его отца, а он, по-видимому, тоже не был писаным красавцем — если судить по его сыну. — Анна Викторовна… У меня есть карточка… где мы все вместе… еще всей семьей… Вы хотели бы взглянуть? — Всей семьей? — Да, я с мальчиками и мужем… Я эту карточку… мало кому показываю… Анна поняла, что имела в виду графиня — что свой семейный снимок она не решилась выставить на обозрение… в доме князя… — Да, конечно. Наталья Николаевна достала снимок из одного из сундуков. — Вот они, мои мужчины… Это за несколько дней до трагедии, в саду в нашем имении… На карточке оба мальчика были, конечно, поменьше, чем на том снимке, что графиня только что показала, мальчики были одеты в костюмы-матроски. Мужчина был в офицерской форме, он улыбался. Да, красивым его не назовешь, но улыбка придавала его неброской внешности определенную привлекательность. Дама, что держала под руку офицера, была настолько хороша, что… с нее можно было писать портреты — как выразилась Наталья Николаевна про одну из бывших пассий князя. — Анна Викторовна, если приглядеться, то между деревьями можно увидеть пруд, мы там тоже кормили уток, и с мальчиками, и с Константином… Но мальчикам больше нравилось кормить их в парке недалеко от того места в Петербурге, где мы жили, когда Константина перевели в столицу… Не знаю почему, но сейчас, когда я кормлю уток, я всегда вспоминаю, как мы кормили их именно всей семьей… неважно где — хоть в парке, хоть в нашем имении… — Наталья Николаевна, а имение у Вас большое? — Ну как сказать… Не огромное, но дохода с него хватает, чтоб жить вполне безбедно, не особо шикуя, конечно, но и не затянув пояс. В имении очень хороший управляющий — свое дело знает и человек честнейший. Не представляю, что бы я без него делала после того, как граф… нас покинул… Константин ему доверял во всем, и я сейчас тоже. Так что мне не нужно жить там постоянно, чтоб все держать под контролем, как это иногда бывает у других… Мне нравилось жить в имении с Лисом, но сейчас, когда я одна, я предпочитаю жизнь в столице. — У Вас там свой дом? — О нет, я снимаю квартиру. У графа не было дома в Петербурге, да даже если б он и был, зачем он сейчас мне одной? А на будущее — так мальчики, когда закончат обучение в корпусе, могут получить назначение куда угодно… Совсем не обязательно это будет столица и даже ее окрестности… Так что содержать дом в нашем положении было бы весьма неразумно. А для меня одной квартира достаточно большая. Есть, где принять гостей, сделать небольшой вечер… Анна Викторовна, когда Вы будете в Петербурге, я непременно хотела бы видеть Вас у себя. Конечно, не только на званом вечере, но и просто в любое время, на чашечку чая. — Я бы тоже была рада видеть Вас у нас, Наталья Николаевна. — Надеюсь, мы с Вами будем жить если не поблизости, то хотя бы не слишком далеко… Хотя об этом загадывать рано. Все зависит от того, где Вы с мужем сможете найти жилье… — А это место далеко от того, где Вы сейчас живете? — Анна назвала адрес. — Нет, всего в нескольких кварталах. А почему Вы спрашиваете? — Там наша с мужем квартира. — Ваша с мужем? Ваш муж там жил до того, как из столицы его перевели в Ваш городок? — Я не знаю, где муж жил в Петербурге, — призналась Анна. — Он мне никогда об этом не говорил. Эту квартиру ему, точнее нам с ним, оставил Дмитрий Александрович… — Дмитрий Александрович оставил Вам с мужем квартиру?? Мне князь об этом не говорил… Хотя почему он мне должен был об этом говорить? Это опять же Ваше, Ливенов, семейное дело… Но я за Вас очень рада, жилье в столице весьма недешево, и иметь свою квартиру -это большая удача. — А дома у Павла Александровича Вы бывали? Как у него? — Бывала пару раз, когда он приглашал еще двух-трех своих друзей с дамами… Он вообще-то не любит у себя дома чужих людей… такой уж он человек… Гостиная у него, конечно, производит очень приятное впечатление… думаю, и в других комнатах тоже не менее изысканно… Графиня не была у Павла дальше гостиной? Вот так… номер… — Анна Викторовна, да Вы сами скоро все увидите, Вы же его семья, не посторонние ему люди… Вас-то он часто к себе будет приглашать… Хотя бы на семейный ужин… Заговорив об ужине у князя в Петербурге, обе дамы почувствовали, что приближалось время ужина здесь, в усадьбе. Когда они появились в столовой, то увидели, что стол был накрыт только на две персоны. Его Сиятельство не вышел из кабинета даже на ужин.