Связанные садом

Когда Анна зашла в малую гостиную, Павел с трудом удержался, чтоб не ахнуть. Анна была прекрасна! Очаровательна! Но выглядела она сейчас не как женщина, а как юная барышня. На ней было платье нежного цвета, называемого пепел розы, с чуть более темным рисунком. Лиф у платья был украшен маленькими жемчужинками. Анна сама была как цветок — нежный, трепетный… никем не тронутый… Он мысленно перекрестился, что Саша уже уехал… Иначе бы он не мог гарантировать, что юный Дон Жуан сумел бы держать свои чувства при себе… как намеревался… даже в присутствии его самого и графини… — Аня, тебе это платье очень идет, — прервал он чуть затянувшуюся паузу. — Как бы ты посмотрела, если бы мы дополнили его теми жемчужными серьгами, что я тебе показывал? Только на сегодняшний вечер… — Да, наверное… Когда Павел ходил за украшениями, он подумал о том, что если б Саша попытался сегодня ухаживать за Анной… а здесь по какой-то… случайности оказался Яков, то он бы не знал, чем бы мог закончиться вечер… Яков бы не стерпел пылких взглядов юного воздыхателя в сторону его жены… и его внимания по отношению к ней… А Анна, наверное, бы и не поняла, что Александр видит в ней объект своих… грез, ведь он, Павел, никогда своих симпатий по отношению к ней как к женщине не проявлял, и от Саши она бы подобного тоже не ожидала… Да, телеграмма графине пришла что ни на есть вовремя… Даже, если б здесь не было Якова… Он принес Анне жемчужный гарнитур Ливенов и помог с колье, в то время как она надевала серьги. — Аня, поскольку сегодня на ужин нас будет только двое, я немного переиграл меню, и ужин подадут чуть позже… А пока я хотел бы предложить тебе вина, — он разлил вино по бокалам и протянул один ей. — Это айсвайн — «ледяное вино», вино, сделанное из винограда, который прихватил мороз. Оно мне очень нравится, надеюсь понравится и тебе… Я хотел бы выпить за тебя… — За меня? — Да, — он чокнулся бокалом с бокалом Анны и пригубил вино — оно было отличным, сладким и очень приятным. Анна тоже сделала глоток. — Как тебе? — Вкусное… А почему ты решил выпить за меня? — Потому что любой мужчина предложил бы тост за такую прекрасную даму… Представляю, сколько комплиментов сделал тебе Яков, когда увидел тебя в этом платье… — А… он меня в этом платье не видел… — Как это не видел? — удивился Ливен. — Ну… у меня было не так много поводов, чтоб надевать вечерние платья… Мы же с Яковом почти никуда не ходим… — А вот это зря… Ну ничего, как я уже говорил, в Петербурге ходить будете. Так что это платье пригодится. — Ты думаешь, мои вечерние платья… они подходящие для столицы? — Аня, из тех, что я видел — все. Далеко не все дамы любят чрезмерную роскошь, многие предпочитают элегантные, но… преподносящие их с самой лучшей стороны наряды. — А какое из платьев тебе понравилось больше всех? — проявила Анна женское любопытство — Ты хочешь узнать, какое платье понравилось мне больше всех… или в каком мне больше всего понравилась ты? — улыбнулся столичный дамский угодник и наполнил уже опустевший бокал Анны. Они сели в кресла, между которыми был маленький столик, куда Павел поставил бутылку. — Эээ… — замялась она и сделала пару довольно больших глотков «ледяного вина». — Аня, у тебя все платья красивые, но в этом ты необыкновенно хороша… И, думаю, в своем свадебном платье ты была самой прекрасной новобрачной, которую только можно представить. — Павел, я тогда уже не была новобрачной… Я… вообще никогда не была… невестой… Я сразу стала… женой Якова… Он так считал, — сказала Анна и поняла, что проговорилась. — Павел, ты ведь… понял, да? — смутилась она и чуть покраснела. Да, в Затонске он понял правильно… Что они поженились уже после того, как фактически вступили в брачные отношения… И Яков повел себя как порядочный и любящий мужчина, решив обвенчаться с Анной как можно скорее… — Да, понял, — не стал скрывать он. — Но не понимаю твоего смущения. Чтоб как-то сгладить неловкую, по ее мнению, ситуацию, она допила вино и попросила Павла налить ей еще немного. Ливен про себя хмыкнул, но в просьбе ей не отказал. Анна пригубила айсвайн и сказала: — Но ведь это… неправильно… по мнению многих. — Скажи, ты тогда любила Якова или… легла с ним в постель из любопытства? — намеренно не стесняясь в выражениях, спросил Ливен. — Что?? Павел, да как… как ты мог сказать подобное?? — возмутилась Анна. — Конечно, я любила Якова, очень любила, иначе и быть не могло. — Тогда что в этом неправильного? Когда двое людей любят друг друга и хотят быть вместе? Для вас тогда это было правильно, и только это важно. А если это неправильно для кого-то… так это их дело… Какое это имеет значение, если вы счастливы? — И ты… не думаешь про меня плохо? У нас был… только один раз, — еще сильнее покраснела она — то ли от еще большего смущения, то ли от выпитого вина… то ли и от того и другого вместе… «Вот же чистая душа и святая невинность… боится, что в моих глазах она может быть женщиной… свободных нравов… наподобие Нежинской... если она по любви отдалась мужчине до того, как он надел ей обручальное кольцо… и оправдывается, что это было до свадьбы только один раз…» — Да хоть сто, хоть вы бы жили тогда вместе невенчанные, я бы никогда плохо про тебя не подумал. С какой стати я должен думать про тебя плохо? По той причине… что ты стала женщиной со своим на тот момент будущим любимым мужем? Так ведь не с чужим мужем… Или ты думаешь, что в высшем обществе все барышни выходят замуж… не познав мужчины? Если бы это было так, не было бы скоропалительных, вынужденных, а то и… принудительных браков… которые, скажу тебе откровенно, отнюдь не редкость… Аня, никто не смеет осуждать вас, как бы вы не начали свои семейные отношения, это только ваше личное дело. Даже если твои родители поняли это, и они не имеют права осуждать вас… Или же… они все же высказались по этому поводу? — Папа… оказалось, что папа знал, что… в ту ночь, когда Яков пропал, он был у меня в гостинице… Но, как он потом сказал, он не знал, что Яков был со мной… что мы были вместе… точнее надеялся, что этого не было… — поборов застенчивость, призналась Анна. — Но ничего плохого по этому поводу он мне не сказал. И маме, судя по всему, об этом не говорил… как и обещал… «О Господи!! Бедная девочка!! Первая ночь любви в таких ужасных обстоятельствах… да еще он сразу пропал… Как только она с ума не сошла после этого!.. Виктор Иванович, должно быть, как узнал, извелся весь… Дочь стала то ли только женой Штольману, то ли сразу после этого уже вдовой…» — Аня, твой отец — порядочный и мудрый человек. Зачем он будет делать из этого трагедию, если вы все равно обвенчались? Да еще и рассказывать об этом твоей матери — женщине и без того… плохо справляющейся со своими нервами… Но вот с Яковом, думаю, разговор у него был основательный… — Откуда ты все знаешь? — Аня, если мужчина почти сорока лет допустил… такую ситуацию… даже по любви, полагаю, любой отец высказал бы ему… свое мнение насчет этого… и, скорее всего, свое недовольство… — очень осторожно сказал Ливен, на самом деле думая, что разговор мог быть на весьма повышенных тонах, с крепкими выражениями со стороны Виктора Ивановича и, он не исключал вероятности, рукоприкладством… чего Яков несомненно заслуживал… — Но не осудил ваши отношения… Он же видит, что вы любите друг друга и счастливы вместе. — Скажи… А если бы ты был дядей Якова раньше… и случайно узнал, что у нас с ним… все произошло… Что тогда? — А что тогда? Достал бы фамильный перстень Ливенов и… — Павел, чуть замялся, подбирая подходящее слово, — посоветовал ему немедленно идти делать тебе предложение… Посоветовал?? Ливен подумал, что действительно могло бы быть в подобной ситуации… Какими красочными эпитетами кроме безмозглой скотины он наградил бы своего племянника, узнав, что тот потерял голову настолько, что лишил невинности барышню, которую любил… без венчания… да еще в тех обстоятельствах, когда… у них могло бы не быть… совместного будущего вообще… Что если бы в тот единственный раз Яков зачал ей ребенка, а сам… погиб?? Что бы тогда было с Анной и маленьким?? А что было бы… Сейчас он вдруг со всей ясностью осознал, что ребенок Якова и Анны не был бы бастардом, что у него был бы официальный отец… который любил бы его всем сердцем как своего собственного… По-другому быть просто не могло… — Или же, скорее всего, пошел к вам вместе с ним… чтоб это выглядело еще более представительно и пафосно. Уж в присутствии дяди-князя Якову бы твои родители отказать не посмели, даже если бы и считали Штольмана не самым завидным женихом, — ухмыльнулся он. — Нет, в твоем присутствие не посмели бы, — улыбнулась Анна. — Аня, про это можно думать сколько угодно… Но, мне кажется, оно того не стоит… Не забивай себе голову… То ли потому, что айсвайн немного… ударил ей в голову, то ли потому, что это был последний вечер вместе, Анна осмелела: — Павел, скажи, а мужчины, которые имеют успех у женщин… или у которых просто много женщин, какие они — влюбчивые… ищут ту самую женщину… или же коллекционируют женщин для количества? Ливен усмехнулся: — Аня, ты спрашиваешь в общем? Или же тебя интересует какой-то конкретный мужчина? — Ну… — Значит, ты хотела узнать про меня. Что ж, женщин я никогда не коллекционировал, а влюбчивым я себя точно назвать не могу… — Но… ты был когда-нибудь влюблен?.. Кроме Лизы? Павел взял паузу, чтоб лучше сформулировать ответ. Сходил к столу еще за одной бутылкой вина. Анне показалось, что он не хотел отвечать на ее вопрос. — Я, наверное, спросила то, чего не следовало… Извини, я сделала это, не подумав… — Аня, я просто не ожидал такого вопроса… ну или скажем так, не сегодня… после предыдущего разговора… Да, я был влюблен — до Лизы. Пару раз легко и один серьезно. Причем серьезно, когда был совсем юный, иными словами мальчик — в прямом смысле. — И в кого? Тоже в юную барышню? Или это секрет? Ливен улыбнулся: — Барышню? Да нет… Мне было семнадцать… Амели была старшей сестрой моего друга по корпусу, у них дома я с ней и познакомился… — Значит, эта дама была старше тебя… — Да, но не только старше — на пять лет… но и опытней — во всех смыслах… К тому времени она уже была вдовой, ее муж погиб на охоте — ружье разорвало у него прямо в руках… Но об этом я узнал позже… — Как ужасно, — покачала Анна головой. — Когда нас представили, я увидел красивую, очаровательную, обаятельную, умную, образованную, очень приятную в общении молодую особу… Через несколько встреч, опять же в кругу их семьи, я уже был увлечен ей… Мой друг, заметив мой интерес, сказал, что у меня мало шансов, но не только потому, что я так молод, а еще и потому, что она вряд ли примет чьи-либо ухаживания вообще… Тогда-то он и разоткровенничался, что у его сестры был кавалер — с серьезными намерениями, но бросил ее, когда узнал, что от потрясения, вызванного гибелью мужа, она потеряла ребенка, и ей сказали, что детей у нее больше быть не может. И после этого она стала сторониться мужчин… Мол, какому мужчине нужна такая женщина… кроме как для развлечения… — Бедная женщина, как ее жаль… Столько пережила… Да еще тот человек оказался таким жестоким… — Да, это было… жестоко по отношению к ней, но… по крайней мере он был с ней честен… — А тебя это… не смутило? Что у нее было… такое в жизни? Или тебе было все равно? — Нет, не все равно… Но я уже тогда понимал, что у любой женщины может быть… какое-то прошлое… и в нем мужчина, и, может, даже не один… Я тогда сказал своему другу прямо, что жениться, конечно, не собираюсь, но… был бы рад, если бы она согласилась на длительные отношения… Мой друг тогда посмотрел на меня так, будто я был… не в себе, сказал, о каких длительных отношениях может идти речь вообще, если мне семнадцать лет… и кроме того я… даже не знаю, что это значит — быть с женщиной… Что если Амели и будет нужен кто-то, то взрослый мужчина, а во мне она мужчины точно не видит… — И что? — А он был абсолютно прав, мужчины она во мне не видела… — Ты выглядел юношей? — Нет, я был хорошо развитым физически молодым человеком. Выглядел, думаю, на год-два старше своих лет… А Амели выглядела моложе. Я поначалу не знал, сколько ей лет, думал, она на пару лет меня старше… Она была невысокого роста, фигура хоть и женская, но все же больше как у барышни… несмотря на ее замужество… Глаза — иногда очень мудрые, иногда такие… детские… как у олененка… Чертами лица она очень походила на графиню, — признался Ливен, — только у Амели глаза темно-карие, а у Натальи голубые… — Ты поэтому и… сошелся с Натальей Николаевной? Потому что она напоминала тебе Амели? — напрямую спросила Анна. — Я об этом никогда не думал. Пока ты не спросила. Но, возможно, отчасти это так и было… — согласился Павел. — Но Наталья Николаевна нравится мне сама по себе. Она очень красивая женщина, и я ей увлечен, как, хотелось бы надеяться, и она мной… А вот Амели не видела во мне мужчины, именно поэтому она и согласилась на свидание со мной, а потом приняла мои ухаживания, даже не ухаживания, а, скорее, внимание. Около полугода мы с ней просто встречались, гуляли вместе, я бывал у нее в гостях… Я приносил ей цветы, сладости, разные безделушки, чтоб чем-то порадовать ее… — Ты приносил ей цветы? — Конечно. Я и Лизе приносил, на правах родственника, естественно. Я и к графине в Петербурге с цветами прихожу. — А почему не здесь? — А здесь нет смысла дарить, цветы и так в комнатах стоят… — А… мне есть смысл дарить? — Тебе есть… не смысл… а желание… радовать тебя… так, как могу… Мне как родственнику это позволительно… Я, кстати, очень рад, что ты приняла украшения с опалами… Мне очень приятно… — А когда ты ухаживал за Амели, ты дарил ей только, как ты сказал, безделушки? Не мог тогда позволить большего? — Почему же, мог… Просто поклонник не должен дарить даме ничего, чтоб она считала себя обязанной… принимать его ухаживания… не говоря уж о большем… Дама сама должна решить, даст ли она шанс этому мужчине… Мне Амели позволила за собой ухаживать, но у нас ничего не было, даже поцелуев в щечку… Хотя все это время я был в нее влюблен… и видел, что стал нравиться ей… Дмитрий знал о моей влюбленности, я спросил его, что делать. Он сказал, подождать, когда мне исполнится восемнадцать, и я смогу полностью нести ответственность за свои поступки, а еще лучше, когда закончу корпус и стану офицером, тогда и признаться ей в своих чувствах. — И что ты? Признался? — спросила Анна. — Признался… Амели мои чувства не отвергла… более того, сказала, что тоже влюблена в меня… Ливен вздохнул про себя. Он хотел, чтобы у Анны был человек, с кем она могла бы говорить по душам об отношениях между мужчиной и женщиной, и решил, что для этой цели подойдет Марфа… Судя по всему, Анне Марфа для этого была не нужна, ну или не очень нужна, так как у нее был он сам… Он видел, что от выпитого вина Анна была слегка подшофе и… воспринимала разговоры на эту тему… хоть и с долей смущения, но все же более свободно, чем, как он представлял, это было бы, если б она была абсолютно трезвой… Вон даже поведала, как это произошло у них с Яковом… Если б не вино, он бы, наверное, не рискнул говорить с ней столь откровенно… Но он также понимал, что если он не расскажет ей и о себе, потом, скорее всего, она пожалеет о том, что поделилась с ним подробностями своих отношений с Яковом, и замкнется в себе… А ему бы этого очень не хотелось… Искренность в его отношениях с Анной была гораздо важнее давней истории о его юношеском опыте, в котором, если уж на то пошло, не было ничего постыдного, о чем он бы постеснялся рассказать Анне. — В общем… Амели стала… моей первой женщиной… Не сразу, конечно, через какое-то время… — Стала твоей первой женщиной? — переспросила Анна. — Да, я стал с ней мужчиной… — Ты… волновался? Ливен чуть не поперхнулся вином от неожиданного вопроса… Но понял, почему Анна спросила об этом — ей хотелось знать, волновалась ли она одна в такой же ситуации… — Конечно, я волновался, безумно волновался… Ведь до Амели я даже по-настоящему не целовался. Весь мой мизерный опыт с барышнями сводился к паре поцелуев в щечку и одному в сомкнутые губы… Я был очень стеснительным молодым человеком… относительно женского пола… — Ты?? — удивилась Анна. — Ты, за кем бегают женщины?? — Да, я. Сейчас в это трудно поверить, да? — усмехнулся он. — А тогда… я был совершенно неопытен… Дмитрий просветил меня, как вести себя с женщиной, и кое-какое представление у меня об этом было — в теории. А вот как на практике сделать так, чтоб женщине… понравилось, чтоб не разочаровать ее… я и понятия не имел… — Ты боялся разочаровать ее? — и снова вопрос Анны касался не только его, но и ее самой… Он просто чувствовал, что на языке у нее была вторая часть вопроса «как я?»… Конечно, она боялась разочаровать опытного мужчину… — Да, боялся… — честно ответил он. — Но не разочаровал? Он мысленно покачал головой, как же мало сведуща была Анна относительно… особенностей подобных отношений — какой же мужчина признается в таком, даже если потерпел полнейшее фиаско… чего с ним никогда не случалось… — Надеюсь, что нет… Видишь ли, Амели была прекрасной любовницей — с ней я научился всему, — да, он научился всему — как дарить женщине ласки и наслаждение и получать его самому, и как не допускать нежелательных последствий плотских радостей… И благодаря этому стал любовником, который был у дам в большом фаворе… — Она была понимающей, чуткой и тактичной женщиной… А главное — замечательным человеком, с которым легко и комфортно… Если бы в жизни каждого молодого человека была подобная женщина, было бы гораздо меньше мужчин, которые… думают только лишь о своем удовольствии… и не заботятся о том, хорошо ли с ними женщине… — А что такое бывает? — Аня, это счастье, что ты этого не знаешь, — серьезно сказал Павел. — Большое счастье, что у тебя такой мужчина, с которым ты познала плотскую любовь, именно любовь, а не то, что бывает у других… — Ты был счастлив с Амели? — Конечно, я был с ней счастлив. Это ведь были настоящие полноценные отношения, в которых была не только плотская связь, но и романтические чувства, и сердечная привязанность… и дружба… — Вы… жили вместе? — Нет, ну что ты… Быть любовниками это одно, сожительствовать это совершенно другое. Для меня жить с женщиной — это иметь отношения… подобные браку… разве что без венчания… Я не жил вместе ни с одной женщиной кроме Лизы, которую считал своей женой… Когда я был с Амели, я жил в той квартире, что досталось Вам с Яковом от Дмитрия. Он тогда сказал, что раз у меня появилась дама, то я должен теперь жить один… чтобы я мог приводить ее к себе без стеснения… без опасения застать его дома… Он тогда оставил мне ту квартиру, а сам переехал в особняк Ливенов, где я сейчас живу. Но Амели была у меня в той квартире всего несколько раз, да и то только в гостиной… А вот я приходил к ней часто, иногда оставался до утра — когда это было возможно… Но не только ради любовных утех, я просто хотел быть с ней вместе… и был счастлив от этого… — А она с тобой была счастлива? — Мне казалось, что да… Наши отношения продолжались два с лишним года… Но к концу второго года я стал замечать у нее грусть… — Что же случилось? Она больше не была влюблена в тебя? — Нет, наоборот. Она была очень влюблена, возможно, даже любила меня… — Что же тогда? Отчего тут грустить? — Аня, оттого, что она понимала, что наши отношения были серьёзными… а могли стать еще серьезнее… Что, как я потом уже понял, она считала, что пройдет еще какое-то время… возможно, год-два, и я, вполне вероятно, стану задумываться о том, что нам следует пожениться… И она решила, что нужно прекратить отношения, пока не дошло… до того, чтоб я сделал ей предложение… которое она принимать не собиралась… Я же князь, мне был нужен наследник, которого она дать не могла… следовательно, она не та женщина, которая могла бы стать мне подходящей женой… не пара мне… Да и расставаться потом нам обоим было бы еще больнее… Но она тогда просто сказала, что очень сожалеет, что не сможет иметь детей… Я сказал, что для меня это совершенно неважно. А Амели ответила, что это в двадцать для меня неважно, а в тридцать будет важно. И что тогда? Моих доводов она слушать не захотела… А какое-то время спустя сказала, что очень хочет ребенка, хочет быть матерью, а со мной это невозможно… — Павел, извини, я не поняла, что она имела в виду… Это ведь у нее не могло быть детей, а не у тебя… — Аня, я и сам тогда этого не понял… А нужно было бы переспросить, возможно, тогда все и было бы по-другому… В общем, спустя где-то месяц… она меня… буквально убила новостью, что выходит замуж. — Что??? Замуж??? Как замуж?? За кого?? Как такое может быть?? Она ведь любила тебя… — заволновалась Анна. — За одного своего знакомого, мужчину лет тридцати, жена которого за пару месяцев до того умерла родами и оставила его с новорождённой дочкой и сыном лет полутора-двух. Сказала, что этим детям нужна мать, и она готова стать ей… И что тот мужчина… согласен взять ее в жены… Я очень просил ее передумать… Спрашивал, что же с нами, с нашими чувствами… Говорил, что нельзя выходить замуж за человека, к которому она равнодушна… А она сказала, что будут чувства к детям и к мужу потом появятся… И что уже все решено, что назначен день венчания, и она не передумает... И знаешь, она по-своему оказалась права, чувства к мужу потом все же появились… И… даже ребенок, их общий ребенок… — Что??? — Да, вот так, ей было уже за тридцать, и у них с мужем родился сын. — Ох, — выдохнула Анна… — Да, кроме ох тут и сказать нечего… — Значит, если бы вы тогда не расстались… у тебя с Амели потом мог бы быть ребенок?? — Получается, что такая возможность была… — И что же ты сделал, когда она вышла замуж? — Я? Я… а я больше не искал серьезных отношений, только и всего… Менял женщин… заводил романы, увлекался… даже был два раза легко влюблен… Одна барышня, именно барышня, у меня с ней ничего не было, предпочла ухаживания кавалера с гораздо большим достатком, чем у меня. А во второй пассии я позже просто разочаровался, так как за внешней очень красивой оболочкой ничего не оказалось — там была абсолютная пустота… А потом в моей жизни появилась Лиза — моя единственная любовь… Ну про Лизу ты и так знаешь… А после Лизы — ничего… — То есть больше у тебя ни к кому чувств не было? Ливен промолчал. Только вздохнул. А что он мог сказать? — Павел, а почему ты говоришь, что был только влюблен в Амели? Но не любил ее? Потому что был молод? — Нет, потому что не боролся за свои чувства и счастье. Я только просил ее передумать, очень просил, несколько раз… Но сам-то я ничего не сделал, чтоб удержать ее, не предложил ничего, чтоб она осталась со мной… Думаю, если б любил, нашел бы способ… даже будучи столь молодым… А я сдался… Да, сначала очень переживал… даже плакал… от боли в своем разбитом сердце… Но через какое-то время… завел одну любовницу, после нее другую… ну и… так далее… И больше не страдал, что Амели… приняла то решение… Занятно, что Амели тогда посчитала, что я потом мог бы в ней разочароваться, так как она не могла бы дать мне наследника, следующего князя… А у меня до сих пор нет законного наследника, а тот что есть — у него другой официальный отец… И еще занятней, что… я сам стал отцом, потому что этот ребенок был нужен тому, кто сам не мог его иметь… Ирония судьбы? — Но ты ведь счастлив, что у тебя есть Саша? — Аня, Саша — это лучшее и самое дорогое, что есть в моей жизни… Кроме Лизы, конечно… — А Дмитрий не попросил бы у тебя… чтоб ты… помог ему с ребенком… если бы ты был женат на Амели? Павел закашлялся: — Ч-что??? Аня, чтоб я изменил своей жене… чтоб дать ему наследника?? Нет, до такого он бы никогда не опустился… Он ведь… предложил мне это, так как я был холост… и мог стать Лизе спутником жизни… Да и будь Яков на тот момент женат, он бы тоже к нему Лизу… не подтолкнул… — Ну а как тогда? — Ну скорее всего, стал бы искать какого-нибудь более или менее похожего на Ливенов мужчину… Но вот в этом случае я не уверен, что он любил бы этого ребенка так же беззаветно как любил Сашу… Но, слава Богу, у него был сын, которому он отдал всю свою отцовскую любовь… ту, что в свое время не смог дать Якову… Но рождение Саши стало возможным не только потому, что я был влюблен в Лизу, но и потому, что у меня тогда не было женщины, с которой я был бы в серьезных отношениях… как раньше с Амели… — А Амели — это французское имя? — Да, французское, ее мать наполовину француженка, но так ее называли только в ее семье и я… Остальные называли ее другим именем… Да, она тоже называла меня по-французски — Поль. — Поль? — попробовала Анна. — Мне больше нравится Паули. — Мне тоже, — улыбнулся Павел. — Она была из обычной дворянской семьи, да? Он засмеялся: — Там, где я учился… было маловероятно встретить отпрыска из обычной дворянской семьи… У нас все как-то были… необычные… Сыновья князей, графов, генералов, высочайших правительственных чиновников… — А в каком корпусе ты учился? — В Пажеском. — В Пажеском корпусе?? В том самом?? — В том самом… Мой друг был сыном графа и, естественно, имел его титул… Амели была, соответственно, дочерью и сестрой графов… Везет мне на графинь и графских дочерей и сестриц… — А ее родители знали, что у вас… отношения? — Что я стал ее амантом? Конечно, знали. Мы от них и не скрывали этого… В свете мы этого не афишировали, но и не притворялись, что никто друг другу… — И как ее родители… отнеслись к этому? — Аня, я — князь. Юный князь в качестве любовника без сомнения лучше… какого-нибудь проходимца… Да и к тому же они видели, что у нас были взаимные чувства, что я относился к ней хорошо… Помню, ее отец пришел как-то утром… Мы с Амели пили кофе, а я был… без мундира… хорошо, что хоть только без него… Граф посмотрел, усмехнулся и спросил: — Как Вам спалось, Ваше Сиятельство? А я от неожиданности ляпнул: — Так не спал почти всю ночь… Теперь вот кофе пытаюсь взбодриться… перед тем, как на службу следовать… — Кофе это хорошо… Павел Александрович, смотрите не засните на службе… после такой-то ночи… а то утомились поди… Анна засмеялась. — Ну ты хоть кофе пил, когда ее отец пришел… А Яков, когда вернулся, но у нас еще не было своего дома, и я жила с родителями, как-то вечером пришел очень уставший, прилег отдохнуть в моей комнате и уснул… и проспал так всю ночь… хотя и хотел идти к себе домой… Мне тогда пришлось… лечь с ним рядом, больше-то было некуда, он же мою кровать занял… А утром, когда мы с ним еще спали, мама пришла его будить, так как он на службу опоздал, и его Коробейников уже обыскался… Но мы женаты были… Так что нам… ничего не было… Ливен представил картину, когда Мария Тимофеевна пришла к дочери, а в ее постели с ней в обнимку спал Штольман. Он почему-то не сомневался, что Яков во сне обнимал Анну… Сколько, интересно, после этого Мария Тимофеевна выпила пустырнику? — Ну так и мне ничего не было… хоть мы и не были женаты… Граф, слава Богу, понятливый был человек, да и жена его тоже… — Думаешь, они надеялись на ваш брак? — Нет, не думаю. Именно потому, что князю нужен наследник… Мне кажется, что надеялись… что после меня их дочь встретит достойного мужчину, который примет ее такой, какая она есть… и она даст ему шанс… В общем, как и получилось… Ее второй муж — человек хороший, порядочный, из старинного, хоть и нетитулованного дворянского рода, из состоятельной семьи, сейчас чиновник очень высокого ранга. Первый ее муж также был из очень хорошей дворянской семьи… без титула, но с приличным доходом… А я — да, князь, но на тот момент титул — это почти все, что у меня было… доход совсем небольшой, служба только начиналась… Кроме титула женщине мне предложить было нечего, да и содержать жену тоже не было средств — на том уровне, что соответствует положению княгини… В общем, в качестве любовника я был гораздо более привлекателен, нежели в качестве возможного мужа… Если, конечно, не рассматривать тот вариант, когда женщина выходит исключительно за титул и в обмен дает мужу приличное приданое… Но такой брак для меня неприемлем… как и брак без любви, как я сказал тебе ранее… — А Саша, он на тебя в этом похож? Тоже хотел бы потом жениться по любви? Ливен снова засмеялся: — Ну уж точно не по расчету. Он может позволить себе жениться по любви, когда встретит такую женщину… Но до этого еще далеко… Он в отличии от меня влюбчивый. Легко влюбляется, но и легко остывает… — на это он и надеялся, поняв, что Саша заинтересовался Анной — что его увлеченность ей долго не продлится, — поэтому с дамами у него связи недолговечные… так, от нескольких недель до нескольких месяцев… — И ты знал кого-нибудь из… этих дам? — Некоторых из них. — Некоторых? — хихикнула Анна. — Аня, Саша… волокита… почище меня… Это у меня первая женщина появилась в восемнадцать и до двадцати с лишним я не знал другой… уже потом их было… довольно много… А Саша в свои восемнадцать уже может составить список своих мужских побед… Его привлекают красивые женщины… и он имеет у них успех, даже в свои юные годы… Но он пока не понимает, что… только на обожании, флирте и плотских радостях отношения долго держаться не могут… — честно рассказал Павел Анне о своем пылком сыне. — Но все приходит с опытом… И он со временем разберется, какие женщины ему действительно нужны как любовницы… и какая женщина нужна как жена… Как я понял это сам… Когда я влюбился в Лизу, а затем узнал, что ее собираются выдать за Дмитрия, я понял, что она должна стать не его женой, а моей, с ней я мог бы быть счастлив — долго, много лет, всю жизнь и что другие женщины мне были бы не нужны… Но, как ты сама знаешь, мне тогда не позволили на ней жениться… И тем не менее, позже я все же познал с ней счастье… счастье женатого семейного мужчины… Поэтому для меня брак без любви счастливым быть не может, а, следовательно, его нельзя допускать… — Я бы тоже замуж без любви не вышла… даже за князя… богатого князя… — сказала Анна, имея в виду предложение Разумовского. — Анюшка, так кто бы сомневался… И все же я задам вопрос — очень серьезный… Ты могла бы… рассматривать возможность брака с мужчиной, который бы любил тебя, очень любил, а ты… не испытывала бы к нему настоящих романтических чувств, но была бы к нему очень привязана? — То есть он бы не привлекал меня как мужчина вообще? — Нет, я не сказал этого… Он бы мог тебе нравиться, но ты бы не была влюблена в него на тот момент… — Я не знаю, что тебе ответить… А почему ты спросил? — Просто пришел в голову такой вопрос… Наверное, по примеру моих отношений с Лизой… с той разницей, что барышня свободна, никому в жены не обещана, и уж тем более не замужем… и чувства у мужчины более сильные, чем были у меня когда-то… — То есть, брак с мужчиной, которому бы я позволила… любить себя… не зная, смогу ли я ответить на его чувства? — Да, можно сказать и так… — Мне бы очень, очень хотелось, чтоб любовь с мужем все же была взаимной, как у меня с Яковом… Иного брака я представить не могу… — Ну и не нужно, — улыбнулся Павел. — Я же просто так спросил… Понимаешь, с дамами я на такие темы никогда не разговаривал… И, конечно, не обсуждал с ними своих отношений с другими женщинами… Все, что они про меня знали, это то, с кем у меня были связи, если видели меня с кем-то в обществе или от кого-то слышали про это, но что именно у меня было — нет… Хотя нет, некоторыми подробностями две моих бывших любовницы все же могли обменяться, — усмехнулся он. — Они потом стали подругами… — Подругами по несчастью? Ливен засмеялся: — Нет, скорее, подругами по счастью… У обоих ведь был такой превосходный кавалер… А если серьезно, с обоими были легкие приятные романы, не отягощенные никакими ненужными… ожиданиями… В обоих случаях связь длилась до тех пор, пока была… пылкость… — Павел, а можно спросить тебя про одну даму? — Только про одну? — усмехнулся Павел в очередной раз. — Ну про других… я слышала от тебя… А про эту — от Натальи Николаевны… Она сказала, что когда была замужем за графом, у тебя была дама необычайной красоты… — Это как раз одна из двух, про которых я тебе только что сказал. Да, очень привлекательная женщина… и страстная к тому же… — Так почему же… прошел пыл? — Аня, у нее было… много мужчин, но она была с мужчиной только до тех пор, пока он ей не наскучит… точнее, пока не пройдет острота ощущений… А как только это случалось, она впадала в хандру и начинала присматривать себе нового воздыхателя… Я смог поддерживать ее пыл где-то месяцев шесть-семь, со мной у нее была самая длительная связь… кроме ее мужа… Какие чудеса он мог выделывать как любовник, что она впечатлилась им настолько, что через пару месяцев после начала их романа вышла за него замуж и не изменяла ему — для меня загадка… Но, как говорят, нашла мужчину своей мечты… — А он был красивый мужчина? — Вот про них можно было сказать красавица и чудовище… Он был внешне совсем непривлекательный, даже скорее некрасивый мужчина… и у дам популярностью совершенно не пользовался… Но для нее это было… не главное… она в нем нашла, что было нужно ей… Да и дети у них пошли в нее, так что куда не глянь — удачный брак… В общем, я рад за нее… — Скажи, а была ли в твоей жизни женщина или женщины, с которой ты расстался, а потом сожалел об этом… Или же, когда она потом вышла замуж, думал, что ее мужем мог бы быть ты? — Я жалел о подобном только в один раз в жизни — что я не мог быть официальным мужем Лизы, с которым она была бы повенчана… Про расставание с женщиной… Вот когда я сейчас рассказал тебе об Амели, о ком не рассказывал никому кроме Дмитрия — естественно очень много лет назад, я подумал, что… мне следовало бы тогда… проявить себя настоящим мужчиной, который принимает решения сам или хотя бы пытается делать это… а не просто просить Амели… изменить ее решение… Что же это за мужчина, который позволяет женщине, в которую влюблен, выйти замуж за другого? Это не мужчина, а… какой-то безвольный мальчишка… — Павел, ты слишком строг по отношению к себе… Ты ведь тогда и правда был мальчиком… ну, молодым человеком… — Аня, если молодой человек… вступает в плотскую связь с женщиной, он уже не мальчик. Нет, я не только про… но и про то, что он берет, точнее обязан брать, на себя ответственность за эти отношения — сколько бы лет ему не было. Вот это поведение мужчины, а не мальчика… А я поступил, скорее всего, как… обиженный юнец… Да, пострадал, пожалел себя, поплакал… и пошел искать утешения с другими женщинами… — Ну а что ты бы мог сделать? Ты ведь сам сказал, что жену бы ты содержать не мог… — Да, на тот момент не мог. Но мог несколькими годами позже. А что касается того, что Амели так хотела ребенка, которого не могла иметь, так я мог бы предложить ей потом взять маленького на воспитание… Делают же так пары, которым Господь не дал детей… Но… с другой стороны… если б я так сделал, в моей жизни не было бы Лизы, я имею в виду как моей жены… и не было бы Саши… А это я бы не променял это ни на что другое в жизни… Анна узнала о Павле много… очень много… Она поняла... даже правильнее будет сказать, почувствовала… каким был Павел, настоящий Павел Ливен… Он не был дамским угодником… по сути… Светский волокита — это образ и стиль поведения, который он избрал… чтоб по-возможности не давать повода для того, чтоб его сердце было разбито в очередной раз… И каким по какой-то причине он хотел, чтоб его видела и она… На самом же деле он был мужчиной, который… всегда очень хотел иметь семью — свою собственную семью, с любимой женой, с ребенком и, скорее всего, не одним… Но судьба не была к нему столь щедра, чтоб подарить ему подобное счастье… И он довольствовался тем, что ему было дано… любимая женщина и любимый сын, формально принадлежавшие другому мужчине, пусть и родному брату… Но даже в этом случае он считал, что у него была семья… хоть такая… если иначе было невозможно… А после… когда эта семья… перестала существовать… никогда не было женщины, которую он бы… позволил себе полюбить… так как боялся, как бы снова не пришлось страдать... Только женщины, для которых он был лишь кавалером с титулом, и которых он выбирал в качестве метресс потому, что так было… положено… У князя должна была быть если не жена, так хоть любовница… Она поняла, как он был одинок… и несчастен… После долгой паузы Анна наконец сказала: — Паули, какой же ты несчастный… Он рассказал Анне много… очень много… Ни с кем раньше он не делился подробностями своей личной жизни так, как с ней… потому что кроме Дмитрия в его жизни никогда не было человека, с которым он бы чувствовал себя… свободно и комфортно… чтоб говорить о подобных вещах… Он видел, что Анна поняла… точнее почувствовала, каким он был на самом деле — не менявшим женщин светским волокитой, таким, как хотел бы, чтоб его видели в обществе… и каким хотел предстать и перед ней… а мужчиной, который так жаждал, чтоб в его жизни была та женщина, которую бы он любил и с которой имел бы детей… с которой прожил бы всю жизнь как семейный человек… не посмотрев в сторону других женщин… поскольку кроме нее ему не была бы нужна ни одна другая… И что такой женщины кроме Лизы в его жизни никогда не было… возможно, потому, что он… боялся, что ему снова пришлось бы пройти через… боль и страдания… а это было больше, чем он мог вынести… И что он был одиноким человеком… Единственное, что Анна не поняла — что он не был несчастным… потому что в его жизни была она… та, которая собрала из осколков и согрела его замерзшее разбитое сердце… не будучи при этом его… возлюбленной… — Ну это ты преувеличиваешь… Я не могу быть несчастным, у меня есть Саша… и не только… — сказал он и добавил про себя «у меня есть ты». В малой гостиной появился Матвей, он доложил Его Сиятельству, что ужин был готов и его можно было подавать. Павел с Анной переместились в столовую… И начали ужин… в полной тишине…