В городе N

Открыв глаза следующим утром, Эдвард обнаружил, что остался в доме совершенно один. «Он уже ушёл?» -было первой мыслью алхимика, когда тот понял, что рядом нет согревающего тела. С утра у него нестерпимо болела голова, буквально стоило ему закрыть глаза, как боль впивалась ему в череп. Он даже подумывал о том, чтобы не идти на работу и остаться дома, но тут же вспоминал о том, что натворил прошлым вечером, и понимал, что никто, кроме него, не возьмётся разруливать эту ситуацию. Полусонный Эдвард похлопал рядом с собой по дивану, но тот был холодным в тех местах, где не лежал он сам. Это могло означать, что Роя нет здесь уже давным-давно. С обречённым вздохом встав с дивана, он медленно и без всякого желания поплёлся на кухню заваривать кофе, справедливо рассудив, что если он возьмётся пить кофе на работе, к концу дня повесится на одолженном у кого-нибудь галстуке. Заваривая ароматной жидкости, он думал о том, что без Роя утром не то чтобы неуютно, но не так тепло, как хотелось бы. Однако с этим ничего нельзя было поделать, потому что у него была своя жизнь, и он только сильнее закутался в свой плед, который тащился за ним по полу, собирая пыль и некоторые разбросанные вещи. Он однажды спросил соседа, как тот живёт со своей бардачностью, и тот дал ему логичный ответ о том, что в квартире в Централе он не живёт вот уже как несколько месяцев, разъезжая по командировкам, да и из мебели там только диван, шкаф и столик. Пока Эдвард одевался, он с печалью подумал о том, что сегодня ему выдадут тот злополучный листок, где будет написано, с кем и по какому адресу его поселят, и ему придётся навсегда попрощаться с этим уютным мужчиной. Даже если он говорит, что Эдвард может и впредь приходить к нему в любое время, тот понимал, что его придётся отпустить, и был совершенно к этому не готов. Между прочим, если бы не он, Эдвард и подумать боялся, каким образом он вышел бы из этой ситуации. Он как будто услышал его мысли и пришёл к нему на помощь, точно на какой-то зов. Однако что он делал в штабе, остаётся непонятным. Рой говорил, что он – алхимик, так может он состоит на службе в армии в качестве государственного алхимика, как Эдвард? Но он ни разу не видел его в штабе. Впрочем, как и генерала Мустанга. Когда странная, пугающая мысль ярко вспыхнула у него в голове, затмевая своим губительным сиянием все остальные, он как раз взялся за ручку для того, чтобы выйти из дома. А может ли в действительности генерал Мустанг носить имя «Рой»? Почему, собственно, нет? Он целую минуту простоял перед дверью, но потом помотал головой и открыл её, входя в мир холода, белоснежного серебра и тёмно-серых домов. Он приказал себе быть реалистом и думать с холодной головой. Ведь, насколько он понял, Рою около тридцати лет. Но он не представлял себе, каким трудом можно добиться звания генерала всего в тридцать лет – это было просто невозможно. Придя на работу, первым делом он нехотя подошёл к стойке регистрации, за которой в этот день сидела та же женщина, что и тем вечером, когда они с Роем с горем пополам добрались до штаба. Издалека разглядев его сердитый взгляд, она неловко ему улыбнулась, как будто заранее за что-то извиняясь. -Вот Ваши документы, товарищ майор, -проговорила она, вручая недовольному Эдварду пару листов бумаги с обращением фюрера к нему. Взяв листочки в руки, он скромно поблагодарил её и прошёл дальше, начиная бесцельно бродить по штабу и продумывать, как ему уладить ту неприятную ситуацию, что произошла вчера. Тем временем, его глаза, успешно проигнорировав многочисленные слова извинения и пожелания, занявшие добрую половину всей информационной нагрузки этих жалких кусков бумаги, нашли те две строчки, на которых были обозначены адрес и фамилия его сожителя. То ли он сразу решил, что адрес ему вычитывать незачем из-за до сих пор плохого знания города, то ли не успел прочесть, так как его сердце было готово выпрыгнуть, только его взор уцепил фамилию, выделенную жирным шрифтом специально для него. Р. Мустанг. Эдвард остановился, с любопытством глядя в листок. «Р» -пронеслось у Эдварда в голове, пока сердце продолжало стучать о грудную клетку, оглушая и делая голову пустой. Как будто перед глазами только одна буква. Буква, доказывающая, что генерала Мустанга действительно могли бы звать «Рой». Но Эдварду не верилось, что такой благоразумный и тёплый человек, как Рой, одновременно может оказаться и коварным, амбициозным генералом Мустангом. Он не верил, что этот человек дал ему то задание. Вообще-то, он не ожидал такого от генерала, ведь этот человек лучше кого бы то ни было знал, что ему нельзя давать это задание. Эдвард снова закусил губу, думая об этом. Он всегда доверял генералу, что бы не случилось, и во все времена до этих самых пор тот ни разу не обманул его абсолютного доверия. Приходя под его непосредственное начальствование, Эдвард чувствовал себя спокойно, он чувствовал себя защищённым. Но как будто произошла какая-то ошибка, пошатнувшая их отношения, и ему правда хотелось бы верить в то, что вся эта ситуация – какая-то немыслимая ошибка, и на самом деле генерал ни в чём не виноват. Вдруг кто-то хорошенько хлопнул его по металлическому плечу. -Здорова, шеф! –громко воскликнул как всегда оптимистичный Хавок, и Эдвард, чуть шипя, выпрыскивая на него свою внутреннюю желчь, с раздражением покосился на его улыбающееся лицо. Вопреки всем правилам как этикета, так и просто воинского устава, он курил сигарету, и запах дешёвого табака бил юного алхимика по носу. Его глаза сияли, что уже было несвойственно человеку рано утром на работе, не говоря уже о том, что та задорная улыбка на его лице, что раздражала унылого, опустившего нос Эдварда, прямо-таки говорила, что у этого человека есть полный запас сил для того, чтобы пережить этот чёртов день. К сожалению, сам юноша не мог похвастаться наличием таковых у себя. Он выпил утром кофе с кухни Роя, но чувство, что он сейчас повесится на ближайшем несчастном светильнике, всё не проходило. Наоборот, когда этот чёртов листок напомнил ему о злополучном генерале, это чувство усилилось: если раньше ему казалось, что он повесится ближе к вечеру, то сейчас ему было не жалко прямо тут наложить на себя руки. Его унылая физиономия сама за себя говорила Жану не приближаться к нему с таким хорошим настроением. -Отвратительное утро, капитан, -буркнул Эдвард, у которого до сих пор раскалывалась голова от звенящей внутри боли, явившейся коктейлем из душевной муки и последствий от вчерашних эмоций и неконтролируемых рыданий. Жан Хавок поморгал глазами, не сразу поняв, что слова приятеля были депрессивной интерпретацией стандартной фразы «Доброе утро». Когда озарение снизошло на него, его лицо стало настолько оптимистичным, что Эдварда аж тошнило, и он пару раз похлопал его по спине. -Не кисни, друг мой, -проговорил он с задором. –Что ты такой убитый с самого утра? -А ты не знаешь, что произошло вчера? -Знаю, конечно, -кивнул капитан, и его лицо приобрело оттенок серьёзности. -Ну вот, -кивнул Эдвард, понявший, что ему не нужно лишних слов для того, чтобы посвятить в ситуацию. -Куда направляешься? –улыбнулся тот, тактично переводя тему, однако, с одних проблем Эдварда на другие. Эдвард нахмурился, посмотрел куда-то в пространство своим воспалённым взглядом и тяжело вздохнул: -Не поверишь, генерал-майору нужно кое-что занести. К тому же, он сам вызывал меня к себе. -О, я тоже туда собираюсь, -сказал, как будто пытался подбодрить его, капитан. Эдвард не сказал бы, что ему в тягость компания капитана. Наоборот, может, он придаст ему то ли смелости, то ли спокойствия. Чего-то такого, что дарует любая компания перед трудным делом. Эдвард сердито на него посмотрел. -Чтоб ты знал, я не собираюсь заносить этому козлу что-то вместо тебя. -Я и не думал об этом, -удивлённо встрепенулся Хавок. –А почему «козлу»? Эдвард поджал губы и долгое время хранил молчание, погружённый в свои мысли. Ему не хотелось говорить об этом, потому что данная тема, к сожалению, затрагивает его глубокие душевные проблемы. Но Хавок не сводил с него внимательного, выжидающего взгляда, вынуждая его нехотя общаться. -Он…-хрипло проговорил Эдвард, следя за тем, чтобы не пошатнуть собственного самообладания. –Это ведь он отдал приказ о том, что я должен заниматься этим грязным делом? -Шеф… -К сожалению, я не могу относиться к этому ровно, -с горечью говорил Эдвард, пропуская требования собеседника остановиться мимо ушей. –Ведь он знал, что так произойдёт. И если так, то я не понимаю, зачем он это сделал. Да, он мой начальник, и я не в праве осуждать его действия, но он же...не просто мой начальник. Товарищ, друг, близкий человек. Я... -Послушай меня, шеф, -со всей строгостью приказал ему капитан, останавливая за руку. Эдвард обернулся на стоящего сзади мужчину и только сейчас заметил, что темп его ходьбы увеличился. Он был настолько поглощён своими чувствами, что ненадолго и совсем чуть-чуть отстранился от мира, продолжая говорить, точно сам с собой. И только сейчас, когда капитан немного прикрикнул на него, он смог вернуться в реальность. -Что? –недовольно пробурчал Эдвард. Хавок на полном серьёзе заявил: -Генерал-майор не отдавал приказа с распоряжением о том, чтобы ты взялся за это дело. Эти слова звучали настолько абсурдно, что Эдвард даже не сразу понял их смысл, как будто мозг бережно защищал его от потрясений. Но неужели Хавок защищает его? Алхимик уверен, что это не совсем те слова, которые стоило бы говорить, защищая его действия, потому что, если бы хотел защитить его, он не стал бы отрицать его действия, а подчёркивал бы либо их правильность, которой, в общем, не существовало, либо отсутствие у Эдварда права осуждать вышестоящего по званию. Но он говорит, что сделанное Мустангом, на самом деле не им было содеяно. Тогда кем? -Что ты несёшь? –в конце концов, разозлился Эдвард. –Как ты можешь утверждать… Хавок снисходительно ему улыбнулся, и одна эта улыбка заставила его остановиться. -Шеф, -обратился он к нему в той манере, в которой Рой обычно обращается к нему. –Ты опоздал на работу, поэтому не знаешь. -Чего я не знаю? –заспешил осведомиться Эдвард, который становился всё более резким и нервным из-за гудящего и набирающего обороты напряжения у него в голове. -Пока тебя не было, Мустанг с многочисленными свидетелями заставил полковника Пауля перекопать всю свою документацию в поисках приказа, подписанного его рукой, -сказал тот с оживлением, не замечая, как схватил Стального за плечи, потому что прямо-таки чувствовал, как предотвращает их неминуемую ссору. –И найденный документ подтвердил, что генерал Мустанг назначал на эту миссию капитана Бормана, а не тебя. -То есть… -проговорил шокированный Эдвард, медленно пятящийся назад на постепенно ослабевающих то ли от шока, то ли от стресса ногах. -Он не назначал тебя, шеф, -мягко улыбнулся капитан. –Зная о том, что может произойти, он не стал этого делать и назначил более подходящего для этого дела капитана Бормана. -Тогда… -Эдвард не мог поверить в то, что нечто подобное вообще могло произойти, -полковник Пауль. -Да, -кивнул ему Хавок, успокаиваясь и возобновляя их нелёгкий путь. –Он подставил тебя и генерал-майора Мустанга. Эдвард, опустошённый этой новостью, прошёл несколько шагов, а после этого его мозг стал работать, как только что заведённый двигатель. Картинка сложилась в единую систему, но чего-то всё равно не хватало, как будто какой-то маленький, но значимый кусочек пазла завалялся в углу и покрылся паутиной. -А я… -проговорил Эдвард, смотря с небывалым сожалением себе под ноги, -я уже успел чуть ли не возненавидеть его. А он, оказывается, ни в чём не виноват. -Вот видишь, -положил ему руку на плечо собеседник, ободряюще улыбаясь. –А если бы ты меня не встретил? Наверняка вы бы поцапались с генерал-майором. -Да уж, -проговорил алхимик, глядя на него измученным последними событиями взглядом. Хавок ещё что-то говорил ему, но это было не так важно. Возможно, мужчина и сам прекрасно видел, что Эдвард не слушает его, но продолжал вещать что-то. В это время алхимик всё пытался сложить пазл до конца, но у него из раза в раз не получалось это сделать, как будто он о чём-то забыл и, увы, пока не вспомнит, не сможет подобрать заветный ключ. Но вдруг Хавок обронил фразу, которая ему самому показалась незначительной, но у Эдварда ёкнуло сердце от того, как же он так не подумал об этом. -Интересно, что генерал сделает с ним? Как только слова и их смысл дошли до ушей Эдварда, тот остановился, широко раскрыв уставившиеся в пол глаза. Как раз в этот момент он прокручивал у себя в голове бывшие несколько минут назад перед глазами, не дающие ему покоя инициалы «Р. Мустанг», и вдруг Хавок говорит эти слова. В общем, они бы до сих пор ничего не значили и остались бы просто насмешкой, пропущенной Эдвардом мимо ушей, но тот вспомнил, как Рой тихо шептал ему нечто подобное.

- Я обещаю тебе, Эдвард, что завтрашним же днём я сделаю всё возможное для того, чтобы его муки были похуже, чем в Аду.

Он воспринял это тогда, как самые обычные слова утешения, но что, если он и правда может это сделать? Что, если он и имел ввиду то, что сможет его наказать и сделает это, как только выпадет возможность? К тому же, если это так, он, видать, практически мгновенно понял, в чём тут дело, потому и спросил Эдварда, кто отдал ему приказ. Разве это не выглядит так, как будто об этом мог догадаться только Мустанг, точно знающий, под какими условиями он подписывался собственной рукой? «Что бы это значило?» -с трепетом в сердце подумал он. -Шеф? –забеспокоился Хавок, потому что алхимик стоял неподвижно достаточно долго для того, чтобы это показалось странным. –С тобой всё в порядке? Эдвард опомнился и покачал головой, призывая себя собраться. -Думаю, мне нужно срочно увидеть генерала Мустанга. -О, вы ещё не встречались лично? –спросил Хавок с улыбкой, возобновляя шаг. -Ты представляешь, за эту неделю мне никак не удавалось его увидеть, -закатил глаза Эдвард, чувствующий, что ещё пара десятков человек обязана задать этот глупый вопрос. -Не мудрено, -проговорил Хавок, после чего заметил, что они стоят практически у самой двери начальника. -Он большую часть времени следит за выполнением персоналом различной работёнки. Вот и нет его часто в кабинете. -Ты хочешь сказать, у меня нет и шанса найти его в собственном логове? –мрачно посмотрел на него Эдвард. Снизу вверх, разумеется. -Ха-ха, ну нет, -усмехнулся капитан, после чего серьёзно посмотрел на дверь в нужный им кабинет. –На самом деле, я думаю, что он сейчас на месте. Он пару раз аккуратно постучал кулаком по двери, и через секунду оба услышали «Войдите». «И вправду там» -подумал Эдвард, после чего скосил взгляд на спутника, силясь распознать, как у него получилось так точно угадать, и подозревая, что здесь таится какой-то секрет. «Неужели для того, чтобы попасть к нему в кабинет, мне нужно тащить с собой Хавока?». Эдвард почувствовал, как его сердцебиение резко возросло. Оно и не удивительно, ведь сейчас он встретится с этим человеком. Человеком, с которым они переписывались на протяжении шести лет. Когда они вошли, их удивлённые взоры уставились на черноволосую макушку, лежащую на столе. Видимо, они пришли не вовремя, так как генерал, насколько можно судить, в данный момент бился головой о стол. Эти несколько секунд, пока голова лежала на столе, Эдвард пытался цепляться за все данные о его внешности, которые на данный момент было возможно получить. Оказывается, у генерала Мустанга короткие чёрные волосы, у него были широкие, ныне опущенные плечи. Единственный человек в сложившейся компании, который мог воспринять происходящее с юмором, Жан Хавок, произнёс: -Да ладно Вам, товарищ генерал, не унывайте. Я Вам Цельнометаллического притащил. Они с генералом были в хороших отношениях, насколько понял Эдвард. Ведь однажды Мустанг сделал всё возможное, чтобы его товарищ вновь смог нормально ходить. -Притащил? –тихо возмущался Эдвард, потому как никто его не тащил, он самостоятельно сюда пришёл. Просто этот идиот увязался за ним. -Кого? –встрепенулся генерал, отнимая настрадавшийся лоб от поверхности стола. Как только их глаза встретились, их обоих как будто пробило зарядом. По крайней мере, так выглядело со стороны Хавока, пребывавшего в недоумении с того момента, как те посмотрели друг на друга. Они застыли каменными изваяниями и только и делали, что смотрели и смотрели друг на друга изумлёнными взглядами. Такими глазами, будто каждый из них увидел перед собой приведение. Бесспорно, они были поражены, буквально сражены, как бывает на поле сражения, только эта война проходила глубоко внутри их душ. И только бедолага Жан никак не мог сообразить, в чём же дело, ведь они встречаются друг с другом впервые. Или нет? Наконец, они одновременно ткнули друг в друга пальцем и в изумлении проговорили: -Ты? В этот момент Хавок присвистнул, и оба резко повернули к нему головы. Ему даже стало как-то неловко от того, с каким укоризненным взглядом те смотрели на него, поэтому на его лице появилось извиняющееся выражение, и руки встали напротив груди в стремлении показать, что впредь он будет молчать. Но, казалось, он сделал только хуже. -Товарищ капитан, Вы ещё здесь? -опасно сузил глаза Мустанг. –Как говорится, а слона-то я и не заметил. -С-слона? –забеспокоился за свою участь мужчина, потому что прекрасно знал, что означает этот взгляд. Очевидно, что генерал, обидевшийся на то, что в такой трогательный момент тот влез со своим свистом, готовился устроить ему разнос, замаскированный под рабочие отношения. Стандартная схема генерала Мустанга. -О, Вы не бойтесь, товарищ капитан, -с лёгкой издевательской улыбкой проговорил генерал. –Вам совершенно нечего бояться. «Нет уж, я лучше побоюсь!» -вопил у себя в голове мужчина, и его плечи чуть содрогнулись. Эдвард посмотрел на него с сочувствием, но не мог не признать, что на это представление было забавно посмотреть, поэтому тихо хихикнул в ладошку. -Хавок, -сказал тот, глядя на него со всей строгостью, на которую были способны его чёрные глаза, -подойдите сюда. На негнущихся то ли от напряжения, то ли от трепещущего уважения к начальнику ногах он дошёл до того места, на которое тот указал рукой. -Я вижу, Вы принесли мне какие-то бумаги? –властным, начальническим тоном проговорил Мустанг и поднял бровь, внимательно следя за сменой напряжённых гримас на лице подчинённого. Тот подал ему несколько листочков, которые держал всё это время у себя в руках. -Отлично, -практически не глядя, ответил Мустанг явно потому, что ему было чхать на документы, которые тот поднёс к его глазам. –Так как Вы хорошо справились с этим, я хотел бы, чтобы Вы взяли на себя ответственность за выполнение… -Товарищ генерал, -начал быстро тараторить несчастный, со стремительной скоростью отползая назад по направлению к двери. –Я так понимаю, у Вас важное дело к Цельнометаллическому…Думаю, не буду вам мешать. Мне хотелось бы попозже к Вам подойти. Мустанг, положив подбородок на руки, упирающиеся локтями в стол, со скептицизмом следил за тем, как тот, напуганный, скрывается за дверью. «Охереть» -думал Эдвард, -«он запугал его работой!». Когда их глаза снова встретились, между ними снова выросло то напряжение, что было до свиста. Не находя слов, которые можно было бы сказать, они таращились друг на друга около минуты. Наконец, Мустанг покрутил пальцем, обводя силуэт Элрика с ног до головы: -Так ты… Эдвард молча закатил глаза и, подняв правую руку так, чтобы ладонь была практически на уровне его лица, задрал рукав, показывая то, что вечно скрывалось под одеждой. Его неживая рука была тёмного цвета и отдавала характерным металлическим блеском. Убедившись, что тот достаточно полюбовался на его руку, Эдвард решил устроить ему короткое представление и, хлопнув в ладони, а затем прикоснувшись к своему металлическому запястью, обратил свою неживую ладонь в когтистую лапу. -Оу, -произнёс Мустанг, глядя на то, как Эдвард возвращает всё на свои места. Он печально ему улыбнулся и сожалеющим голосом проговорил: -Я…хотел бы извиниться. -За что ты извиняешься? –спросил Эдвард совершенно спокойно, отмечая, как сильно отличается человек, который только что запугивал своего подчинённого сверхурочными, и который остался с ним наедине. Он как будто сразу же расклеился, но Эдвард не сказал бы, что только поэтому хотел бы вернуть Хавока. Это очень хорошо, что он оставил их наедине, потому что он уверен, что все последующие разговоры точно не для его ушей. -За вчерашнее, -ответил он, виновато глядя собеседнику в глаза. –Я не хотел, чтобы так получилось и… -Постой. Тебе не нужно извиняться. –он выставил перед собой раскрытую ладонь и на вопросительный взгляд Мустанга вдохнул побольше воздуха. –Хавок мне всё рассказал. Мужчина промолчал, вероятнее всего, думая о том, что бы это могло значить. После недолгих раздумий, сопровождаемых выжидающим взглядом Эдварда, он хмыкнул. -Вот оно как, -опустошённо проговорил генерал. -Как-нибудь надо будет поблагодарить капитана. -Поблагодарить? –поднял бровь юноша. -Да, сказать ему «спасибо», -кивнул тот, после чего смерил его своим проницательным взглядом. Тем самым взглядом, которого Эдвард не видел ни разу до того, как узнал, кто он на самом деле. -Скажи мне, Эдвард, -медленно проговорил мужчина, с безразличием глядя на бумаги у себя на столе. –Если бы я рассказал тебе об этом, ты бы поверил мне? Эдвард с удивлением взглянул в его глаза. Видно было, что он готовился к этой встрече. Этот человек прекрасно знал, что вскоре Эдвард узнает о занимаемой им должности, и тогда ему придётся вытерпеть не только разнос, но и, возможно, боль. Подумав над его вопросом, алхимик виновато поджал губы и опустил взгляд. -Нет. Мужчина обворожительно ему улыбнулся: -Вот видишь, именно поэтому мне нужно отблагодарить его. Ведь если бы он не встретился тебе на пути, в этом кабинете наверняка бы прогремела битва, так? -Не поверишь, но он сказал мне то же самое. Мустанг тихо, скромно засмеялся, прикрыв глаза, и в этот момент Эдварду неожиданно стало легче. Они общались друг с другом, как незнакомые люди, и сам генерал вёл себя так незнакомо, что, когда тот засмеялся, в груди у Эдварда разлилось приятное тепло, дарящее облегчение. -Что с полковником Паулем? –спросил алхимик, подходя ближе к нему и садясь на рядом стоящий стул. Тем временем тот откинулся на кресло, высоко задрав голову и устремив усталый взгляд к потолку. -Надо же, рабочий день только начался, а я уже смертельно устал, -проговорил он хриплым из-за неудобного положения головы голосом. -Не ты один. Со стороны Мустанга послышался скрипучий смех: -Ты же только пришёл. Эдвард промолчал, внимательно глядя на собеседника. Сначала он концентрировал своё внимание на всём Мустанге, но когда его взгляд уцепился за шею, выглядывающую из-за не до конца застёгнутого воротника, его как будто загипнотизировал её рельеф. Скорее всего, это была какая-то магия, действующая на влюблённых людей. -Ты думаешь, я заставил его подать в отставку или ещё каким-то образом закончить службу в армии? Эдвард кивнул, впрочем, уверенный в том, что этому человеку не нужно никаких звуковых сигналов или зрения для того, чтобы понять это. -Нет, я не настолько милосерден, как ты думаешь, -ответил тот с усмешкой, которую можно было отчётливо услышать в его интонации, после чего рывком принял то положение, в котором было его тело до того, как он откинулся на спинку кресла с усталым вздохом. –Я сослал его на службу к генералу Армстронг. Эдвард поднял бровь, и Мустанг усмехнулся. -Заодно я отправил к генералу письмо, где попросил устроить ему настоящий Ад. Будь уверен, если армия Драхмы нападёт на Бригс, его в первых рядах отправят отстаивать родину. -Ты сделал это в такие короткие сроки? –поднял бровь Эдвард, подпирая рукой щёку. -Что тебе сказать, Эдвард? –пожал плечами Мустанг. –Я действительно постарался. -Так…ты меня зачем-то вызывал? -Я хотел обсудить с тобой тот случай, -сказал он важным, спокойным тоном. –Но, увидев тебя, я сразу всё понял, и мне уже не нужно никаких обсуждений. Эдвард смотрел на него и не мог поверить в то, что нечто подобное действительно произошло и всё это не глупый розыгрыш, а самая настоящая правда. Но больше всего он не мог понять, как умудрился два раза влюбиться в одного и того же человека? Хотя всё, на самом деле, логично, но в то время, когда ещё не знал всю правду о личности своего соседа, он чувствовал боль от влюблённости в него. Он думал, что, раз он так быстро полюбил кого-то другого, его любовь ничего не стоит. Но когда он узнал о том, что тот и есть его возлюбленный, его любовь к нему, кажется, стала только крепче. -Что? –обеспокоился Мустанг, понимая, что на него слишком долго смотрят. Эдвард покачал головой: -Я просто рад, что ты – это…ты. -О. -Ты… -Эдвард с напряжением на него посмотрел, и из-за такой смены настроения Мустанг заинтересованно склонил голову на бок, -готовился к тому, чтобы принять всю вину на себя? -Эдвард… -мягко проговорил собеседник в не слишком настойчивых попытках остановить его. -Потому что знал, что я всё равно тебе не поверю, -продолжил говорить алхимик таким голосом, каким обычно говорят люди, добравшиеся до сокровенной тайны. –Ты предпочёл выглядеть в моих глазах подлецом, нежели лгуном. -Согласись, «подлец» даже звучит лучше, чем «лгун», -улыбнулся ему мужчина. -Это не важно, - с широко раскрытыми глазами мотнул головой алхимик. –Ты был готов таким образом пожертвовать собой… -Эдвард, -уже чуть твёрже произнёс Мустанг, протягивая руку для того, чтобы заправить его постоянно лезущую в глаза чёлку за ухо. –Всё в порядке. -Ничего не в порядке, -насупился Эдвард, одновременно краснея от мягкого прикосновения пальцев к его щеке. –Ты не должен был так поступать. Мустанг поднял бровь, внимательно следя за непослушной прядью светлых волос, посмевшей снова выбиться вперёд. -Ты как минимум не заслуживаешь того, чтобы брать на себя ответственность за чужие отвратительные действия и тем самым причинять себе...боль! -Ты хотел что-то показать мне? –спросил он, смотря на бумажки у него в руках. –Ты не только не поверил бы мне, но ещё и не пришёл бы, если б тебе не нужно было что-то…сделать? Эдвард опомнился, забывая свой кратковременный гнев, и придвинул бумаги ближе к Мустангу. Тот не сразу понял, что это не те самые бумаги, которые предназначались ему на подписание. -О, письмецо от фюрера? –оживлённо проговорил он, беря в руки листы бумаги и бегло просматривая, подмечая у себя в голове информацию. –Что ж, так даже лучше. Тебе не придётся переезжать. Да ты и не хотел бы этого, верно? Эдвард с растерянностью посмотрел на него. Конечно, он не хотел переезжать. Если честно ему было бы даже трудно смириться с мыслью, что вместо него может быть кто-то другой. Но, когда они так славно поговорили друг с другом, осталась ещё одна проблема, которую им нужно обсудить. Дело в том, что алхимик сам себе дал обещание, что, когда он увидит его в живую, он обязательно должен дать ему знать о своей любви к нему, не взирая на ответ. -Хотя это довольно странно, что с моим званием фюрер всё равно подселил ко мне кого-то. Да ещё и спальная в доме, как ты уже знаешь, одна… -Рой, -произнёс Эдвард, полный нерешительности, -я… -Постой, -сказал Мустанг, вставая с кресла. Он прошёл пару шагов прочь и остановился. -Не ты ли, Эдвард, говорил, что между нами было слишком много слов? Алхимик нахмурился, не понимая, к чему он ведёт. -Когда я такое говорил? -В письме, которое ты отправил мне, как только закончилось сражение с Отцом. Эдвард задержал на нём долгий взгляд, стараясь вспомнить, что он мог написать ему в тот период. Когда отдельные его чувства и эмоции, а также воспоминания о том, как трудно было подбирать правильные, нужные слова, пробрались в его голову, плывя по рекам памяти, он вспомнил те слова, выглядевшие, однако, несколько иначе. -Я не… -Ну, я немного перефразировал, -покрутил пальцем в воздухе Мустанг, закатывая глаза. –Самое главное, чтобы ты смог уловить смысл. Эдвард тяжело вздохнул: -И? -Подойди сюда, -улыбнулся тот, подзывая его жестами. Эдвард нехотя поднялся со стула и приблизился к нему. Уже тогда его сердце подозрительно быстро забилось, зная всё наперёд, но он не успел отреагировать, когда тот нежно взял его лицо в ладони. Он широко раскрытыми в удивлении глазами смотрел на чёрные веера его ресниц, на спокойные черты, чувствуя тёплое, приятное прикосновение к его губам. Он рефлекторно приоткрыл рот, и Мустанг, воспользовавшись этим, осторожно, ласково углубил поцелуй. Эдвард не только плавился от этих прикосновений, но и не мог поверить, что это и в самом деле происходит, прикрывая глаза и туманно, неумело отвечая на поцелуй, вставая на цыпочки и обнимая его за шею. Мустанг украдкой наблюдал за ним, за тем, как он расслабляется, как трепещут его светлые ресницы, как робко краснеют его щёки. Когда Эдвард, целуясь, издал звук, который не был стоном, но был удовлетворённым мычанием, он медленно отстранился и, подобравшись к его уху, тихо прошептал: -Я тоже счастлив, что ты – это ты.