Ветер с Севера

      С моря медленно наползал густой туман. Крыши домов тонули в вязкой серой мгле, звуки, казалось, стали глуше и тише, и даже умолкшие птицы грустно сидели, нахохлившись, на поникших ветках. Лето, атакуемое холодными северными ветрами, никак не могло вступить в права.       Внезапно по улице разнесся частый, звонкий цокот копыт. Серая, под стать мостовой, кошка испуганно шарахнулась в сторону и скрылась в ближайшей подворотне. Кавалькада из пяти всадников стрелою промчалась мимо казарм гвардии и дворцов советников, подняв невообразимый шум, и свернула на одну из боковых улиц.       — Сюда, повелитель, — крикнул князю совсем молодой капитан, указывая на один из домов. — Весгард живет здесь.       — Благодарю! — ответил князь Эргард и, подъехав к указанному дому, спешился.       Выбежавший лакей поспешно принял поводья, и князь, окинув беглым взглядом украшенный разноцветным лепным деревом фасад, вошел внутрь.       — Лорд Весгард дома? — спросил он согнувшегося в почтительном поклоне слугу.       — Да, господин, — поспешно ответил тот. — Он сейчас с супругой.       — Доложи о моем приезде.       — Будет сделано. Не угодно подождать в гостиной?       Князь кивнул и прошел вслед за провожатым в одну из комнат.       Лакей торопливо удалился, а Эргард принялся расхаживать из угла в угол, сцепив руки за спиной. Он был в гневе. О поступке жены ему доложили только что, по возвращении в замок, и от мгновенной расправы над Кадиа его удержала только необходимость узнать прежде, как там леди Хельвека.       Шумно выдохнув, он присел на диван и окинул обстановку уже более пристальным взглядом. Наверное, ее можно было назвать идентичной той, какую он видел и в других домах. Похожий шелк обивки, такой же начищенный паркет. И все же было то, что ее выгодно отличало — вкус владелицы. Пруд и цапли на экране камина услаждали взгляд, заставляя отбросить все суетные мысли и предаться размышлениям, а изящные подсвечники в виде вьюнка наводили на мысль, что неплохо бы узнать у хозяйки имя мастера.       «Надо что-то делать, — вновь подумал Эргард и решительно сдвинул брови. — Сегодня же посоветуюсь с Горгридом».       Дверь во внутренние покои с шумом открылась, и тот же самый слуга, который направился к хозяину дома с докладом, теперь выбежал и сделал широкий приглашающий жест:       — Лорд Весгард ждет вас. Я провожу.       — Хорошо, — лаконично ответил князь, вставая.       Он шел по скудно освещенным коридорам и думал о том, что до женитьбы, собственно, и не знал проблем. Даже все многочисленные передряги, в которые он по молодости лет попадал, меркли по сравнению с этой женщиной, что была теперь, к его огромному сожалению, княгиней. И которую ему, по чести говоря, частенько хотелось придушить. Но пока он держался, сам при этом удивляясь, откуда берется терпение. Кадиа перессорилась со всей прислугой, всеми лордами и леди в стране. Он уже не мог вспомнить, когда слышал от нее приветливое слово. И даже тот факт, что не так давно родился наследник, лишь усугублял ситуацию.       Эргард сдавленно выругался сквозь зубы и распахнул дверь.       Весгард было дернулся, намереваясь встать, но князь сделал упреждающий жест рукой.       — Скорблю о случившемся, — сказал он, подходя ближе. — Как себя чувствует леди Хельвека?       Весгард сидел на постели, держа спящую жену за руку, и в глазах его плескалось такое горе, что у Эргарда самого сердце сжалось в груди.       — Ей очень больно, — прошептал он дрогнувшим голосом. — Княгиня обварила ее кипятком.       — Ингдун смотрел ее? — тут же уточнил князь.       Весгард в ответ покачал головой:       — Нет пока, только моя старая няня. За ним послали, но его не было в столице. Я… отправил пока детей к своим родителям, чтобы они не видели, но она спрашивает о них, когда приходит в себя, да и мальчишки тоже волнуются. Вы знаете, князь… мы ведь ждали еще одного ребенка, третьего…       Эргард хотел было спросить что-то, однако голос по непонятным причинам так и не смог покинуть пределы грудной клетки.       В наступившей вдруг оглушающей, какой-то гулкой тишине стали слышны раздавшиеся на лестнице торопливые шаги. Дверь распахнулась, и в спальню вошел придворный лекарь.       Весгард встрепенулся и вскочил:       — Здравствуйте, мастер! — с отчетливо слышимым облегчением в голосе воскликнул он.       — Добрый вечер, — ответил тот, выразительно прикладывая палец к губам.       Подойдя к кровати, он поглядел на бледную, неровно дышащую хозяйку дома и, вновь обернувшись к мужчинам, скомандовал:       — Так, пришлите-ка мне пару служанок, а сами проваливайте пока отсюда, не путайтесь под ногами. Я осмотрю ее и все вам расскажу.       Весгард неловко кивнул, наклонился, обнимая жену, и поцеловал в щеку.       — Я скоро вернусь, родная, — прошептал он и, резко выпрямившись, быстро вышел в коридор.       Князь покачал головой и покинул комнату вслед за ним.       Возвращаясь домой, он давно уже не мечтал об отдыхе и уюте. Он лишь гадал, насколько там все плохо и какие еще жалобы на него посыплются. Однако до сих пор княгиня ограничивалась лишь ссорами и склоками или порванным в гневе нарядом. Подобное же произошло впервые.       — Что произошло, лорд Весгард? — спросил князь. — Вы знаете подробности?       Тот остановился, явно задумавшись, затем кивнул и сказал:       — Кажется, речь шла о каком-то платье. Ленты вроде оказались пришиты не те…       Эргард громко скрипнул зубами и сжал руки в кулаки.       — Казна возместит, конечно, все расходы на лечение, — сказал он. — Хотя я понимаю, что это пустяки. Княгиня понесет наказание.       — О нет, — встрепенулся Весгард, — мне бы не хотелось быть причиной…       — Не спорьте, — перебил его князь. — Подобного поведения прощать нельзя.       — Благодарю, — ответил хозяин дома.       И снова повисло молчание. Мужчины ждали, однако за дверью пока было тихо. Внутрь торопливо проскользнула одна из служанок, несущая кувшин с кипяченой водой, и снова потянулись тягостные минуты.       Эргард ходил, размышляя заодно, что следует предпринять. Стало окончательно ясно, что полумерами теперь не обойтись и следует решать вопрос кардинально. Но как? Что он может противопоставить проискам магов, в которых запутался, сам плохо понимая как? Сварливая жена — только верхняя часть айсберга.       Тяжело вздохнув, он покачал головой и посмотрел на Весгарда. Вот на чьем месте он сейчас, пожалуй, не хотел бы оказаться. За их с Хельвекой историей любви следил и переживал весь высший свет. И тут такое несчастье.       Внезапно дверь отворилась, и задумавшийся было Эргард вздрогнул от неожиданности. Ингдун остановился на пороге и важно сложил руки на груди. Весгард кинулся к нему.       — Для начала успокою вас, — заговорил лекарь. — С младенцем все хорошо и в положенный срок он родится. Супруга ваша пока, конечно, чувствует себя неважно, но и она поправится. Я ей дал обезболивающий отвар и перевязал руки — они пострадали сильнее всего.       — Проклятая тварь, — прошипел, словно разъяренный змей, Эргард.       — Совершенно с тобой согласен, — откликнулся Ингдун. — И все же дело могло окончиться гораздо хуже, окажись княгиня проворнее.       — Что ж, спасибо большое за информацию, — сказал князь и снова скрипнул зубами. — Держите нас с советниками в курсе, лорд Весгард. Когда ваша супруга проснется, передайте ей наши искренние соболезнования и пожелания скорейшего выздоровления.       — Спасибо, передам непременно, — ответил муж.       — Ингдун, счета пересылай в канцелярию.       — Хорошо, государь, — охотно согласился лекарь, Эргард попрощался с ним и с хозяином дома и вышел на улицу.       Остановившись на пороге, он задрал голову и посмотрел в небо. На душе было тревожно и муторно. Как-то быстро жизнь пролетела. Или скоро пролетит. Ему уже тридцать девять лет, и мысли о том, с какими итогами он встретит старость, закрадывались в голову с недавних пор все чаще. А результатов пока, как ни крути, не видно. Кроме проблем он пока ничего своей стране и народу не принес. Вот и сына тоже назвать наследником не поворачивается язык. Маг.       Эргард поморщился и одним рывком вскочил на подведенного ему коня. Ветер грубо ударил в лицо, словно намеревался скинуть, однако князь только крепче сжал поводья и пустил скакуна рысью по направлению к замку.       Поначалу они с советниками надеялись, что все обойдется, и ребенок окажется просто ребенком. Радость по случаю появления в княжеской семье сына среди знати была вполне искренна. Однако слишком явное счастье Кадиа наводило на нехорошие размышления, а скоро нянька увидела летающую над колыбелью игрушку. Она терпеливо дождалась возвращения с прогулки княгини, а после невозмутимо покинула детскую и направилась прямиком к повелителю с докладом. Тогда-то он и узнал, насколько ему не повезло.       Замок приближался, и его незыблемые, знакомые с детства стены внушали уважение и трепет, а также, несмотря ни на что, веру в будущее. Эргард всей душой любил Асгволд и Вотростен, который он олицетворял, и именно эта любовь сейчас заставляла растерянный ум лихорадочно искать пути выхода из тупика.       Стража на воротах привычно опустила мост, и небольшая кавалькада въехала во двор. Князь спешился и кинул поводья подбежавшим конюхам.       Как ни омерзительна была сама идея подняться в покои Кадиа, этой миссии было не избежать. Стиснув зубы, он пересек двор и направился в донжон. Удивительно, как одна колдунья может сделать жизнь практически невыносимой одним только фактом своего существования. Хотя в постель к ней он уже давно не ложился, ибо подобная перспектива вызывала в душе глубокое отвращение, однако общения все-таки было не избежать. И все же каждый раз при мысли о жене у Эргарда начиналась изжога.       Остановившись на одной из ступенек, он покачал головой и, тяжело вздохнув, сунул руки за пояс. Мысль назойливо крутилась в голове, словно комар весной, однако поймать ее пока никак не удавалось.       — Скажите Горгриду, чтоб поднялся ко мне, как только приедет, — сказал он одному из стражей.       — Будет исполнено, князь, — отчеканил тот.       Казалось, у покоев Кадиа даже самый воздух был другой — густой и вязкий. Хотелось рвануть ворот рубашки и вдохнуть поглубже.       «Кто-то занимается магией? — подумал он. — Или у меня уже нервы никуда не годятся?»       Однако первую версию следовало проверить как можно быстрее. Резким рывком распахнув тяжелую дверь, он вошел и быстро осмотрел покои.       Красные обои с вычурным золотым рисунком как нельзя лучше подходили характеру колдуньи — та подбирала их по своему вкусу. Но вот выкинуть мебель темного дерева он ей категорически запрещал. Возможно, для него подобный шаг означал бы окончательно осквернить комнаты, в которых прежде жила бабушка. После такого их осталось бы только сжечь.       Княгиня вскрикнула, увидев мужа, однако отреагировать и что-либо предпринять не успела.       — Проклятая тварь! — зарычал Эргард, словно разъяренный медведь. — После всего, что ты уже сделала, ты решила осквернить свою душу еще и этим преступлением?!       Кадиа сидела у камина и поила сына кровью из собственного запястья.       В два шага преодолев разделявшее их расстояние, князь резким движением выхватил Бардульва из ее рук. Тот мгновенно захныкал, а Кадиа вскочила и пронзительно завизжала:       — Он маг! Он никогда не будет принадлежать Вотростену! Что может эта жалкая страна дать моему сыну?       На висках Эргарда вздулись жилы. Он стиснул кулак и, мысленно досчитав до десяти, шумно выдохнул.       — Он не только твой сын, но и мой, — уже вновь спокойно, возможно даже слишком спокойно, ответил тот. — Впрочем, я уже давно жалею, что спал с тобой. Но еще не поздно, отнюдь. И ты поймешь, проклятая тварь, что опасно испытывать судьбу.       «И теперь я знаю, что надо делать», — добавил он мысленно.       — Сына ты в ближайшие месяцы не увидишь, — отчеканил князь и стремительно вышел, по-прежнему держа Бардульва на руках.       Княгиня истошно закричала, но Эргард только брезгливо поморщился и захлопнул дверь, ведущую в покои.       — Княгиню не выпускать до моего особого распоряжения, — сказал он стражам. — Никто не должен к ней входить.       Бардульв снова чуть слышно всхлипнул, и его отцу показалось, что он держит у сердца ядовитую змею.       «Некромант», — подумал он, и мысль эта, словно удар огромного колокола, отдалась в висках.       Как раз то, чего не хватало им всем — наследник, который однажды может выпить страну до дна.       «Достойный итог правления», — с горькой иронией подумал он. Ведь некромант — это практически смертный приговор.       Непроизвольным движением обняв сына крепче, он поцеловал его и прошел в комнату напротив, где жила няня Бардульва.       Нестарая еще женщина лет тридцати поспешно встала, увидев господина, и Эргард передал ей ребенка:       — Я запрещаю приносить его к матери. Никаких свиданий пока, даже кратких.       — Слушаюсь, господин, — присела в глубоком поклоне она.       — Хорошо, — кивнул князь и, еще раз поцеловав ребенка, покинул комнату и направился к себе в покои.       Непогода за окном бесновалась, и он с тревогой думал о том, не задержит ли Горгрида где-нибудь в дороге надвигающаяся буря?       А в гостиной уютно потрескивал огонь в камине, разгоняя по углам неверные тени. Было тепло и как-то удивительно мирно.       — Эй, кто там есть! — крикнул Эргард, снова выглянув в коридор. — Принесите медовухи и к ней чего-нибудь!       В ответ послышался топот ног. Князь снял плащ, швырнул его в сторону не глядя и подошел к окну. Малодушно хотелось бросить все и сбежать. Туда, где нет Кадиа и ее сволочных сородичей-магов, нет проблем и не надо ничего решать. На край света, например. Или хотя бы в собственную молодость, где единственными их с Горгридом трудностями были простые и понятные лихие молодчики, продажные девки и его, Эргарда, безрассудство.       «Хотя это означало бы сдаться, — признался самому себе он. — А я не могу. Не имею права. А глупость моя и сейчас немало проблем доставляет, о чем друг не устает мне напоминать».       Значит, надо не ныть, а думать. В конце концов, именно для этого и дается людям голова.       Заложив руки за спину, Эргард принялся расхаживать по комнате из угла в угол. Время от времени он хмурился, качал головой и фыркал, словно строптивый конь. Безусловно, казнить Кадиа было бы проще всего. Ни один вотростенец этому не воспротивится. За какие-то жалкие два года она успела восстановить против себя решительно всех. Но выдержит ли войну с Фатраином его страна? Нет, нет и еще раз нет. Они пока не восстановили силы после предыдущей. Значит, трогать эту тварь нельзя. Но если он решит воплотить свой новый план в жизнь, то нужно будет постараться по возможности обезопасить от княгини народ. С сыном пока все гораздо проще — достаточно не давать пополнить силы в крови. Хотя без помощи матери ему с этим делом все равно еще долгое время не удастся справиться.       За спиной тихонько отворилась дверь, и вошел слуга. На подносе, который он держал в руках, стояла бутылка медовухи, два кубка и блюдо с холодным мясом.       — Благодарю, — негромко проговорил Эргард, и тот, оставив свою ношу на столике, с поклоном удалился.       Усевшись в кресло, князь налил себе хмельного напитка, но так и не выпил, а оставил стоять на столе. Отщипнув ломтик ветчины, задумчиво прожевал и уставился на огонь. Мысли лениво бродили вокруг недавнего плана. Будет ли польза от подобного предприятия или нет? Ум настойчиво просчитывал возможные варианты, но пока выходило, что очевидные плюсы перевешивали потенциально возможные минусы.       Клепсидра отсчитывала минуты, время, казалось, замкнулось на самом себе, образовав нечто вроде сферы, и он, Эргард, находился внутри нее, тогда как все прочее оставалось снаружи.       Внезапно на лестнице послышались частые, торопливые шаги, и князь вздрогнул. Горгрид! Уж его-то поступь он за много лет научился отличать безошибочно. Дверь тихонько скрипнула.       Князь встрепенулся и при виде вошедшего вздохнул с облегчением.       — Заходи, дружище, — пригласил он, широким жестом указывая на стоящее напротив кресло. — Присаживайся.       Советник, нестарый еще, крепкий темноволосый мужчина лет сорока на вид, прикрыл плотнее дверь и с комфортом устроился на предложенном ему месте.       — Что-то еще случилось? — спросил он, вопросительно подняв брови.       — Случилось, — подтвердил князь. — У нас ведь тут постоянно в последнее время что-то случается. Но для начала скажи, есть у тебя какие-нибудь известия?       Эргард с тревогой и возросшим напряжением посмотрел на друга. Тот разом помрачнел и сцепил перед собой пальцы.       — И да, и нет, — признался он. — Мои парни смогли проникнуть в резиденцию императора и даже вскрыть хранилище с перепиской, но, как только нужная папка оказалась у них в руках, она самовоспламенилась и рассыпалась кучкой пепла.       — Что, вообще ничего? — с заметным огорчением в голосе спросил Эргард.       Горгрид уверенно покачал головой:       — Они успели прочитать только первые строки. Это оказалось письмо магистра императору Гроима. Прости, я подвел тебя.       Князь в ответ лишь устало отмахнулся.       — Значит, мы знаем, что в войне были замешаны маги, но доказать по-прежнему ничего не можем, — сделал вывод он.       — Именно так, — подтвердил Горгрид и вдруг попросил: — Слушай, подбери нормального главу разведки, Эргард. Я все же военный, это не моя стихия.       — Знаю. Но ты пока справляешься, так что поработаешь еще. Сам же видишь — достойных кандидатов вокруг как-то не наблюдается. У тебя все?       — Еще нет. Пришли наконец новости с Фатраина.       Князь резко подался вперед:       — Наконец-то! Какие? Почему молчали так долго?       Горгрид горестно усмехнулся и покачал головой:       — Не спеши радоваться — наших людей там раскрыли, потому мы и не получали известий.       — Давно?       — В самом начале войны. Их отдали некромантам. Парни давно мертвы.       Эргард с силой ударил кулаком по ручке кресла.       — Вот-вот, — поддакнул друг. — И я так думаю. И посмотри, что получается: магистр заключает тайный союз с Гроимом и, так или иначе, способствует нападению на нашу страну. По-видимому, в процессе помогает им магами. Мы видели результат их работы. Потом, когда война серьезно ослабила и практически обескровила Вотростен, любезно соглашается предоставить нам помощь, а заодно, пользуясь случаем, подкладывает под тебя свою дочь.       — Которая сегодня, кстати, ошпарила кипятком свою фрейлину из-за какой-то ерунды, — вставил князь. — Что-то, связанное с лентами и нарядами. Я, если честно, так и не понял. Ты еще не слышал эту историю?       Горгрид в ответ помотал головой. Выглядел он слегка ошарашенным.       — Пока нет.       — Леди Хельвека очень плоха. Ее лечением занимается Ингдун. В общем, Кадиа тоже тот еще подарочек. И вот теперь у магистра рождается в Вотростене внук. Некромант.       Горгрид вздрогнул. Князь поднял голову и внимательно посмотрел на него:       — Да, именно так. Я сам был свидетелем, как эта тварь поила Бардульва собственной кровью. Он не природный маг, хотя не знаю, было бы нам от этого легче или нет. Но я боюсь, что Джараак достиг таким образом своей цели, в чем бы она ни заключалась.       Некоторое время в комнате висело напряженное молчание. Казалось, что самый воздух сгустился и его можно пощупать руками.       — Маги снова плетут интриги против нас, Горгрид, — проговорил задумчиво Эргард и с силой сжал подлокотники кресла. — Один раз они уже лишили наш народ родины, и вот теперь опять. Я пока не могу понять происходящее до конца, мой друг, но оно мне категорически не нравится. Колдуны — верные слуги магистра, все до единого. Даже те, кто рожден в иных странах.       Советник кивнул, подтверждая его слова:       — Знаю.       — А тут еще и кровное родство с Джарааком. Наверное, я плохой князь…       Горгрид открыл было рот, но князь лишь устало отмахнулся:       — Не спорь. Чего-то важного, что было в моем отце, у меня нет. Но все-таки пассивно ждать конца я не имею права.       — В этом я согласен с тобой. А что, если…       Горгрид не договорил, однако сделал движение, будто сворачивает шею цыпленку. Князь посмотрел на него и, подумав, покачал головой:       — Нет. Убийство наследника в перспективе может привести к последствиям еще более непредсказуемым, чем просто маг на троне.       — Я же не предлагаю вздернуть его на виселице. Подобный шаг и впрямь отразился бы на будущем страны не самым лучшим образом. А вот грамотно подстроенный несчастный случай не вызвал бы подозрений, а нас избавил от многих проблем.       На этот раз Эргард думал почти минуту.       — Нет, — наконец сказал он. — Он все же мой сын. Мне жаль его.       Горгрид откровенно ухмыльнулся:       — В нашей ситуации это весьма слабый аргумент.       — Сам понимаю, — не стал спорить князь. — И все же не могу.       — Тогда просто подумай над предложением.       — Хорошо, непременно.       Эргард тяжело вздохнул и вдруг с силой ударил по столу, так что кубок все же перевернулся и медовуха выплеснулась, залив столешницу. Лицо его исказила гримаса гнева:       — Проклятье! Теперь, когда только-только, казалось бы, все успокоилось, она подложила такую свинью — родила мага! Сука!       Горгрид встал, не торопясь прошелся по комнате и, остановившись напротив, спросил:       — Что же ты в таком случае намерен делать?       Эргард опустил голову, потер лицо руками и начал потихоньку успокаиваться.        — Мне нужен хоть один настоящий наследник, мой друг, — заговорил он наконец. — Такой, которому я смогу со спокойным сердцем доверить свой народ и не опасаться, что после моей смерти он продаст Вотростен Фатраину. Я еду к оборотням.       Горгрид не смог сдержать изумленный возглас:       — К оборотням?       — Ты правильно услышал.       — Но почему именно к ним?       — Потому что на них не действует магия. Очень удобное свойство в сложившихся обстоятельствах.       На лице советника наконец отразилось понимание:       — Это тебе Раэтин сказал?       — Он самый. Пусть одна из их женщин родит мне сына.       Горгрид смерил его внимательным взглядом, в котором отчетливо читалось ехидство, и вдруг хмыкнул.       — Ты что? — спросил его князь удивленно. — Чего смеешься?       — Да над тобой, — охотно пояснил тот, уже откровенно ухмыляясь. — Вспомнил, каким ты был двадцать лет назад. Упрямый и строптивый, словно горный баран. И потрясающе безбашенный. А теперь видел бы ты себя со стороны. Сидишь тут, весь такой умный и ответственный, прямо отец народа. Кто бы мог тогда подумать?       Эргард не выдержал и рассмеялся в голос:       — А разве я изменился настолько сильно? По-моему, все же нет. И потом, должен ведь человек когда-нибудь поумнеть?       Горгрид мгновенно посерьезнел:       — Конечно, должен. Что ж, как бы то ни было, я понял тебя, и в принципе согласен, что план не так уж плох и может в перспективе привести к успеху. Только надо с умом подобрать мать — с их оборотнической памятью это очень важно. Хотя сама по себе идея переложить решение собственных проблем на чужие плечи меня умиляет.       Эргард поморщился, но ничего не сказал.       — Когда ты хочешь отплыть? — продолжил Горгрид.       — Как только все будет готово.       — А твоя жена?       — Ее я прикажу запереть в одной из башен в портовой стене. До нашего возвращения никуда не выпускать и никого не впускать к ней. И никаких свиданий. Даже с Бардульвом.       — Хорошо, я все устрою, — кивнул Горгрид.       — О нашей поездке никто пока ничего не должен знать, кроме советников. Пусть все думают, что мы отправляемся в очередной поход.       — Согласен. И все сделаю.       Он развернулся и уже было направился к выходу, но почти у самых дверей остановился.       — Но знаешь, Эргард, — добавил он и почесал бровь, — пока мы готовимся, подумай еще раз обо всем хорошенько. Не ввязываешься ли ты в очередную авантюру?