Ветер с Севера

      Дни сменялись один за другим, подобные россыпи драгоценных камней: на первый взгляд похожи, словно родные братья, однако если присмотреться, то становится понятно, что каждый сам по себе абсолютно неповторим.       Хозяева и гости вовсе не сидели в саду все дни напролет. С утра, проснувшись и позавтракав, они шли чаще всего гулять по Истале. Иногда всей компанией, а иногда вдвоем — Кимеда и Эргард.       — От Иласару нет известий? — спрашивал князь, появляясь поутру за столом.       Раэтин или же его дочь качали в ответ головой:       — Он еще не вернулся.       Гости вздыхали, но оставляли свои сожаления при себе. Сениту прежде всего правитель, и он не должен откладывать государственные заботы ради двух пришельцев, которые еще неизвестно чего хотят. Даже если один из них князь, а второй советник соседней страны.       Хозяева дома продолжали жить своей жизнью, и Эргард с Горгридом честно подстраивались под их распорядок. Когда Кимеда была занята, они садились в саду играть в шахматы. Дела Вотростена не шли из мыслей у обоих. Горгрид со дня на день ожидал письма от советников и вслух гадал, какие известия он получит.       — Я не привык быть вдали от своей ответственности, — сказал он как-то, сосредоточенно глядя на доску.       — Понимаю тебя, — ответил Эргард.       С тех пор, как сам он стал князем, а друг советником по обороне, оба они не покидали страну столь надолго, разумеется, за исключением войны с Гроимом за острова. И теперь ответственный характер товарища не давал ему расслабиться и спокойно получать удовольствие от жизни.       — Пока не буду знать достоверно, что все хорошо — не успокоюсь, — говорил Горгрид.       — Не хотите прогуляться? — как-то раз спросила у них Кимеда, по обыкновению неслышно приблизившись.       Эргард поднял взгляд, и лицо его осветила счастливая, полная предвкушения и ожидания приятных мгновений улыбка, совсем как в детстве.       — Очень хотим, — ответил он и первый легко вскочил на ноги.       Горгрид неторопливо собрал шахматы и присоединился к влюбленным.       Лерук куда-то убежал прямо с утра, заявив, что нашел себе учителя игры на флейте, и у него теперь должен состояться первый урок, Раэтин ушел по делам, поэтому на прогулку отправились втроем.       — Иласару пробудет на востоке еще дня два, — сообщила Кимеда, — плюс обратный путь: мы получили письмо от Вэра. Так можете начинать готовить речь.       — Радостные известия, — заметил Горгрид и в знак благодарности учтиво поклонился.       Оборотница рассмеялась.       В первые дни горожане с любопытством оглядывались, встречая на своем пути гостей из внешнего мира, однако вскоре привыкли. Эргард с Горгридом и сами больше не обращали на внешний вид хозяев никакого внимания. Другое дело сама Истала: ее красота не успела примелькаться, и Эргард каждый раз шел, как маленький ребенок, восторженно крутя головой по сторонам.       Отделка домов не повторялась почти никогда. Крутые и плавные, словно морская волна, изгибы, правильные геометрические рисунки, совершенно необычайные фантастические цветы — узоры перетекали один в другой, и весь город казался палитрой талантливого молодого художника, полного сил и вдохновения.       — Хотите посмотреть один фонтан? — предложила Кимеда.       Эргард с Горгридом выразили полную готовность и пошли за своей проводницей. Та их привела на одну из площадей недалеко от центра города.       — Вот этот, — широким жестом указала она.       Нельзя сказать, что они не видели ничего подобного. Встречали, конечно же, хотя и не так часто. И все же фонтан поражал воображение. В форме цветка лотоса, он был выложен изнутри желтым авантюрином, зеленым хризопразом и розовым кварцем, и камни мерцали в лучах солнца веселыми разноцветными огоньками. Прямо из тучи брызг к небу взмывал дельфин. Хрустальные струи сменялись настоящими, водяными, и можно было подумать, что дельфин хохочет, радуясь жизни, и вместе с ним смеется весь окружающий мир.       — Это сделал Рамору сорок пять лет назад, чтобы покорить возлюбленную.       Эргард представил себе сурового пограничника и с нескрываемым удивлением поднял брови.       Горгрид обошел сооружение вокруг и, обернувшись к Кимеде, спросил:       — И как, достиг он успеха?       — О да, — ответила та. — Они поженились и дали жизнь двум котятам. И пока еще даже не разошлись.       Она подставила под струю ладонь и, смочив пальцы, вдруг резко бросила капли в Эргарда. Тот улыбнулся и, подойдя ближе, набрал полную гость воды и выпил. Кимеда продолжила:       — Теперь эта площадь стала излюбленным местом проведения семейных праздников и романтических встреч. Некоторые верят, что, если перед тем, как сделать предложение, потереть нос дельфину — девушка или юноша не откажет.       — И как результат? — поинтересовался Эргард.       Кимеда весело пожала плечами:       — Специальных подсчетов никто не вел. Быть может, дело в том, что те, кому не повезло, не спешат рассказывать о собственных неудачах. Но утверждают, что промахов не бывало.       — Гораздо более вероятно, что влюбленные и без того были вполне уверены в своих избранниках, — предположил Горгрид и, беспечно пожав плечами, сунул руки в карманы.       Деревья, обрамлявшие площадь подобно огромной зеленой раме, чуть слышно шелестели, над фонтаном переливалась разноцветная водяная радуга, и воображение само дорисовывало играющую неподалеку романтичную музыку, а также танцующие пары кесау.       — Ни за что бы не подумал, что Рамору на такое способен, — сказал в конце концов Эргард.       Оборотница со снисходительной улыбкой взяла его под руку:       — Все мы обладаем скрытыми талантами.       И было невозможно понять, говорит ли она только о собственных сородичах, или так же о людях. Но уточнять Эргард не стал, не желая нарушать волшебство момента.       Они свернули в один из тенистых боковых переулков, и количество зелени вокруг заметно прибавилось. Раскидистые кроны нависли шатром, образуя цветущий, благоухающий медом и свежестью коридор, и Горгрид спросил:       — Здесь тоже живут кесау?       Сам Эргард не сомневался, что ответ будет утвердительным, но Кимеда, к немалому изумлению друзей, покачала головой:       — Вовсе нет. И все же тут есть одно восхитительное местечко, которое я вам хочу показать. Чайная.       — Вот как? — удивился князь.       — Именно, — немного заговорщически улыбнулась оборотница. — Я уверяю, что такого вы еще не пробовали. Чай из миндального молока, молотого имбиря, гвоздики, орехов и душистого перца; чай из апельсина, мускатного ореха, молотой корицы, бадьяна и кардамона; чай из сушеной мелиссы, меда и лемонграсса. Хотите попробовать?       Теперь уже не имело значения, пил он чай когда-нибудь или нет. Ибо, даже если бы не переносил и на дух, он бы ни за что себе не простил, если бы не попробовал.       — Веди нас! — объявил уверенно Эргард, и Горгрид с энтузиазмом кивнул, подтверждая решение друга.       Вскоре они остановились перед низенькой, неприметной деревянной дверью, спрятавшейся в тени акации. Три выходящих на мостовую окошка были украшены изнутри зелеными шелковыми занавесками, а снаружи увиты диким виноградом.       Эргард сделал было жест, собираясь толкнуть дверь, но та сама вдруг распахнулась, и на пороге появилась девушка лет двадцати на вид.       — Ясного дня, Кимеда, — поздоровалась она, уже привычно для людей скрестив руки.       — И тебе, дорогая, — улыбнулась та и вернула приветствие. — Рада видеть тебя.       Горгрид склонился перед незнакомкой, и та улыбнулась обольстительно и одновременно невинно. Смерив советника внимательным взглядом, она чутко пошевелила ноздрями, и глаза ее блеснули.       — Знакомьтесь, это Таяна, — представила девушку Кимеда. — Моя хорошая подруга. А это князь Эргард и советник Горгрид.       — Очень приятно, — промурлыкала незнакомка.       — Нам тоже, — вполне искренне заверил Горгрид.       Не слишком высокая, с густыми каштановыми кудрями и миндалевидными карими глазами, с очаровательной улыбкой и округлыми формами, на которые сам Эргард чаще всего в былые годы и западал, еще недавно он бы не устоял перед нею. Теперь же он спокойно смотрел и чувствовал, что, как бы ни была хороша дева, собственное сердце его принадлежит Кимеде, и только ей одной.       — Посидишь с нами? — предложила их спутница, и князь заметил, что друг встрепенулся и неуловимо напрягся, застыв в ожидании.       Но Таяна вздохнула и покачала головой:       — Увы, мне надо спешить — отец ждет. Но если не возражаете, то я загляну на днях.       — Мы будем рады, — ответила Кимеда.       — Тогда до встречи!       Таяна вновь улыбнулась и, задержав на Горгриде взгляд немного дольше положенного, стремительно развернулась и убежала.       Остаток дня товарищ был молчалив и задумчив. Догадываясь, что именно творится в его душе, Эргард не лез с вопросами и тем более с непрошеными советами.       Впрочем, насладиться обедом это им не помешало. Они попробовали четыре разных вида чая, яблоки в меду, облитые медом пирожки с ореховой начинкой, совершенно необыкновенное ароматное медовое печенье, которое само таяло во рту, а также многочисленные виды суфле и пряников.       Назад они шли, мысленно продолжая смаковать лакомства.       — Спасибо за восхитительный день, — поблагодарил Горгрид, когда все наконец вернулись в усадьбу.       — Очень рада, что прогулка доставила вам удовольствие, — ответила Кимеда.       Вскоре пришел Лерук и выразил желание продемонстрировать успехи в игре на флейте. Эргард, не дрогнув, выразил готовность послушать.       Нельзя сказать, что опасения его оказались совсем уж напрасными, однако мастерство пограничника в самом деле немного улучшилось. Горгрид его вполне искренне похвалил и заявил, что ему явно стоит тренироваться и дальше. Гордый Лерук ушел в глубину сада, чтобы никому не мешать.       А вскоре вернулся домой Раэтин. Еще один длинный, но такой насыщенный и интересный день подошел к концу.       Письма из Вотростена прибыли через три дня. Утро уже подходило к концу, и Горгрид, как раз закончив печь пирог к обеду, вышел в сад. Эргард сидел под яблоней и играл в шахматы с Кимедой. К немалому удовольствию князя, она оказалась сильной соперницей и явно не собиралась поддаваться. Он как раз сидел и размышлял, каким образом уберечь от удара ферзя, когда на дороге вдалеке мелькнула тень.       Он поднял взгляд и осмотрел тропинку и палисадник. Ничего не заметив, собирался уже вернуться к игре, но тут Кимеда подняла руку и указала на крону дерева.       — Там, — лаконично сообщила она.       Князь встал, огляделся с недоумением, и тут прямо на тропинку из ветвей спрыгнул рысь. Он встал на задние лапы, снял со спины заплечный мешок и достал оттуда солидную пачку писем.       — Почта, — доложил он и, вновь закинув сумку на плечи, развернулся и убежал, не дожидаясь ответа.       Эргард задумчиво проводил его фигуру взглядом. Что это вообще было и откуда оно взялось? Довольно интересный вопрос, на который бы очень хотелось узнать ответ.       — Это военный, — пояснила Кимеда, — вестовой. Так что не тревожься — в посторонние лапы тайны Вотростена бы ни за что не попали. Должно быть, Рамору и самому нужно было передать известия брату, а тут и ваши письма подоспели.       — Должно быть, так, — согласился Эргард.       Хотя, как именно Кимеда вычислила в пришельце военного, для него по-прежнему оставалось загадкой.       Заметив, что Горгрид как раз спустился с крыльца, князь помахал ему и поспешил навстречу.       — Вот, из Асгволда, — заявил он, такой довольный, словно сам лично доставил вести из дома.       — Наконец-то! — воскликнул Горгрид, и глаза его заблестели.       Протянув руку, он принялся проворно отбирать свое, и пачка вскоре стала тоньше почти на две трети. Эргард задумчиво оглядел оставшееся и наконец заявил:       — Прочти и мое тоже, а потом мне расскажешь, что там делается.       — Хорошо, — покладисто согласился Горгрид. — Тогда я пошел.       Впрочем, в дом он не вернулся. Устроившись на подушках под вишней, сломал печать на первой депеше и погрузился в чтение.       Эргард коротко вздохнул и оглядел сад. Желание подойти и обнять Кимеду было столь сильно, что он предпочел сунуть руки в карманы и под видом прогулки отойти подальше. Уговор есть уговор.       Горгрид читал послания, но не хмурился, не дергал себя за волосы и не кусал губы, из чего князь сделал вывод, что вести в самом деле добрые. На душе просветлело, и он в самом деле отправился бродить по дорожкам, насвистывая себе под нос незамысловатый мотивчик. Один из тех, что они прежде часто пели в дороге.       Остановившись, он задрал голову и принялся разглядывать пушистую гроздь мелких белых цветов над головой. Рябина. Любопытно будет потом узнать, увидит ли он по осени плоды?       Он уже совсем было собирался пойти в дом, как вдруг заметил, что в сад вошла девушка. Та самая, с которой они познакомились на днях. Таяна, кажется.       «Интересно, зачем она пришла, — подумал он. — Может быть, и впрямь к Горгриду?»       Вероятность была, с его точки зрения, велика. Даже если не считать того взгляда на улице — девы часто обращали внимание на его друга. Боги знают, что их привлекало. Красивая ли мужественная внешность или, может быть, благородство, легко читавшееся на его лице? Эргард никогда всерьез не задумывался над ответом. Какая ему разница? К тому же у оборотницы могут быть свои, совершенно особенные причины. Что там Кимеда говорила о запахе? Быть может, дело именно в нем?       Хозяйка дома, завидев гостью, вскочила и побежала навстречу. Таяна протянула подруге какой-то свиток, и они некоторое время оживленно болтали. Однако гостья нет-нет, да и поглядывала на Горгрида.       Эргард, стараясь не выдавать своего любопытства, подошел ближе. Глаза Таяны хищно блестели, время от времени она проводила языком по зубам, а ноздри ее вздрагивали. Чувствует запах его товарища?       Кимеда сделала приглашающий жест, но та, еще раз посмотрев на сосредоточенно читающего Горгрида, уверенно покачала головой. Добавив еще что-то, чего Эргард, разумеется, не расслышал, она развернулась и стремительно ушла. Кимеда ее проводила взглядом и, обернувшись к Эргарду, улыбнулась и подошла ближе.       — Ну, что скажешь интересного? — полюбопытствовал он.       Оборотница хмыкнула себе под нос и ответила, качая головой:       — Что твой друг попал. Таяна кошечка молодая, но решительная.       Впрочем, в голосе ее звучало не осуждение, но одобрение и восторг. Эргард хохотнул и, взяв подругу под руку, повел ее в дом.       Освободился Горгрид спустя три четверти часа. Князь за это время успел заварить чай и накрыть на стол, поставив в центр пышный мясной пирог.       Дверь рывком распахнулась, и товарищ, остановившись в дверях, с улыбкой протянул:       — Как вкусно пахнет!       — Тогда давай, садись скорее, — расплылся в улыбке довольный похвалой Эргард.       Кимеда несколькими ловкими движениями разрезала угощение, и все приступили к трапезе.       — Ну, что ты там прочитал? — поинтересовался князь.       Кимеда встала и, взяв чашку с куском пирога, вышла в сад. Хотя тайн вотростенцы от нее не делали, понимая, что это бессмысленно, если она станет матерью наследника, однако та и сама не спешила совать нос не в свои дела.       — Советники по-прежнему ворчат, что князя носит неизвестно где, — заговорил Горгрид, — но пишут, что надеются на успех твоего предприятия.       — Еще бы они не надеялись, — пробормотал Эргард. — Они ведь тоже не в восторге от наследника-мага.       — Есть такое. Бардульв первые дни после твоего отъезда капризничал, но теперь успокоился. Кадиа в темнице, с этой стороны тоже все благополучно. Остальное рутина — сам прочитаешь. Поставки хлеба, заказы на оружие, набор новобранцев.       — Хорошо, давай, — протянул руку князь и забрал часть бумаг.       Разговор перешел на другие темы. Кимеда вернулась, и после трапезы они все вместе отправились гулять в город.       На следующий день Раэтин сообщил, что Иласару вернулся в Исталу.       Это случилось вечером, когда заходящее солнце расцветило небо с его западного края в золотисто-розовые тона. В распахнутое окно долетали звуки сада, и Эргард с Горгридом сидели в гостиной в компании Кимеды и неспешно переговаривались о ничего не значащих пустяках. Люди предлагали съездить прямо с утра в лес за грибами, и оборотница с удовольствием согласилась их проводить.       Тут на веранде послышался неторопливый звук шагов, и хозяин дома вошел, поприветствовав собравшихся:       — Доброго вечера всем.       Эргард с Горгридом по привычке встали и слегка поклонились. Раэтин кивнул им в ответ и с усталым вздохом присел на одну из подушек. Кимеда чуть приподнялась, подалась вперед и налила отцу чашку чая.       — Спасибо, дочка, — поблагодарил Раэтин и, отпив глоток, сообщил: — Иласару в Истале.       — Давно он приехал? — оживился Горгрид.       — Сегодня утром. Он уже знает о вашем прибытии, так что завтра ждет вас обоих. Разумеется, вместе с тобой.       Тут олетэка кивнул дочери, и та слегка прикрыла глаза, давая понять, что услышала и согласна.       Эргард встал и, заложив руки за спину, подошел к окну. Как он ни ждал возвращения с востока сениту, это все равно произошло неожиданно. Он оглянулся и посмотрел на лениво раскинувшуюся на подушках девушку. Если все пройдет как надо, то уже завтра она может стать его. Сердце Эргарда вдруг заколотилось, а во рту пересохло.       А вот Горгрид как-то весь подобрался и приосанился, словно зверь перед прыжком.       «Он уже, небось, прикидывает, какие выгоды может поиметь Вотростен от всей этой истории, помимо наследника, — понял князь. — Что ж, на то он и советник. В конце концов, должен ведь кто-то заботиться о стране, раз уж князь в моем лице такой непутевый!»       Сам он явно в данный момент не в состоянии был размышлять о делах, он и сам это хорошо понимал.       — Значит, завтра, — в конце концов прошептал он и вернулся к столу. — Тогда идем после завтрака.       — Как скажешь, — легко согласился Горгрид и поднялся. — В таком случае, пойду отдыхать.       — Давай, — кивнул Эргард. — Твои мозги нам завтра понадобятся свежими.       Советник коротко хохотнул.       — Что ж, всем спокойной ночи, — пожелал он.       — Приятных снов, — отозвалась Кимеда.       Друг ушел, а Эргард вышел в сад и еще некоторое время бродил, не решаясь вернуться в дом. Теперь, когда до желанной цели оставался всего один последний шаг, он всерьез опасался, что не сможет сдержаться. Желание бурлило, кровь стучала в висках, и взгляд Эргарда то и дело возвращался к окнам на третьем этаже, в которых горел, чуть подрагивая, оранжевый светлячок лампы.       Наверное, если Иласару наложит в итоге запрет, и все их усилия пойдут прахом, он все равно попробует уговорить Кимеду разделить с ним ложе хотя бы один раз. Он просто не сможет уехать, так ее и не познав.       «Но тут, конечно же, ее воля, — напомнил он себе, — а не моя. И все же хорошо, что Горгрид пойдет завтра с нами: должен ведь присутствовать на встрече хоть кто-то, у кого работает голова».       Ибо на себя он в этом отношении надежд по-прежнему отнюдь не возлагал.       Вздохнув, Эргард сунул руки в карманы и направился в свои покои. Распахнув пошире окно на балкон, он стоял еще какое-то время, полной грудью вдыхая пряный ночной воздух, а после разделся и направился спать.       Сон был беспокойным. Князя мучили видения их с Кимедой возможной любви, поэтому встал он в итоге совершенно разбитым.       Вылив себе на голову целый ушат холодной воды, он яростными движениями вытерся и направился одеваться. Что ж, уже сегодня все так или иначе закончится. Прикинув, что друг, должно быть, давно проснулся, Эргард спустился вниз и прошел на кухню.       Горгрид, увидев его, выразительно поднял брови, потом кивнул понимающе и принялся отбирать для чая травы. Князь следил за его действиями, не отрываясь. Так само собой выходило, что лучше Горгрида никто не мог развеять меланхолию Эргарда. Возможно, секрет заключался в том, что друг его прекрасно знал. Но, как бы то ни было, у него всегда находилось нужное средство — иногда беседа, иногда тренировка, а когда и чай, как вот сейчас. И еще ни разу он не ошибся.       — Спасибо тебе, — поблагодарил князь, беря в руки чашку.       — Не за что, — ответил Горгрид и тоже устроился за столом. — Я сам сегодня неважно спал. Все рисовались перспективы военного сотрудничества с оборотнями.       Эргард только вздохнул и покачал головой:       — Мне даже нечего на это сказать.       Долгую секунду друг смотрел на него, а потом рассмеялся.       — Все будет хорошо, Эргард, не переживай, — сказал он. — Иласару даст добро, ведь в итоге должен появиться не просто котенок, а твой сын. Все, что нужно сениту, это логическое обоснование нашей просьбы и кое-какие гарантии. И то, и другое мы ему вполне можем предоставить.       Эргард снова вздохнул и отпил большой глоток чая:       — Твои слова до ушей бы Таты донести.       Вскоре вышла Кимеда, и Эргард поневоле залюбовался возлюбленной. Серебристые бриллиантовые звездочки в волосах, прозрачная легкая накидка создавали ореол таинственности и волшебства. Она потянулась к одной из чашек и поздоровалась с мужчинами, словно пропела:       — Ясного утра.       Эргард хотел было ответить ей, но не смог. Он потянулся к ее руке, взял осторожно пальцы и поднес к губам. Оборотница улыбнулась ласково и осторожно потрепала его по волосам.       Как будто все были готовы к тому, чтобы идти во дворец. Раэтин, присоединившийся к завтраку, пожелал удачи, и все же без неожиданной короткой задержки не обошлось: Лерук собрался возвращаться на границу.       — Пора мне, — заявил он с некоторой долей грусти в голосе, спустившись вниз. — Я уже и комнату свою убрал, и вещи собрал. Рамору ждет.       — Удачи тебе, — пожелала Кимеда, — ты хороший друг. Забегай в гости, когда будешь в наших краях.       — Непременно, — заверил Лерук.       — Легкого пути, — пожелал Раэтин.       Эргард с Горгридом крепко обняли пограничника, и тот, закинув сумку на плечи, перекинулся рысью и спустился в сад. Впервые в жизни люди видели смену ипостаси, ждали при этом чего-то необычного, а случилось все буднично и словно бы мимоходом. Ничего такого, отчего можно было бы ужаснуться. Просто вот только что стоял человек, который в несколько секунд покрылся шерстью и отрастил когти и хвост. И вот уже зверь бежит по тропинке сада, чтоб скрыться вскоре за поворотом, а люди смотрят ему вслед и с печалью думают, что еще одно приключение подошло к концу.       — Ну что, идем? — спросил Горгрид и коротко вздохнул.       — Да, пора, — поддержала Кимеда, и они вышли из дома.       Эргард шел, стараясь не думать о том, что ждет его впереди. Он наблюдал, как солнечные блики отражаются от камней отделки, слепя неосторожным путникам глаза, и отчего-то казалось, что и сам он вернулся в беззаботное детство. Хотелось побежать, как те котята, которые резвились у них на пути, но ничего подобного он себе, разумеется, позволить не мог.       Должно быть, почувствовав его волнение, Кимеда подошла ближе и взяла его за руку. Эргард кивнул с благодарностью.       Группа из пяти котят, закончив играть в салочки, вдруг затеяла борьбу. Трое мальчишек и две девочки мутузили друг друга с неподдельным энтузиазмом, и, кажется, кошечки побеждали.       Ждать окончания драки они втроем, однако, не стали. Свернув на одну из центральных улиц, прошли ее до конца и вышли на дворцовую площадь.       Боги ведают, чего Эргард ждал. Но уж точно не того, что предстало его глазам. Огромная, в четыре этажа стена крутым полукругом изгибалась и скрывалась в тени деревьев.       — Дворец имеет форму колеса, — пояснила оборотница, когда они остановились, чтобы люди могли разглядеть получше. — В самом центре личные покои сениту и его семьи, в «спицах» комнаты охраны и знатных кесау, а во внешнем круге рабочие помещения и библиотека.       — А между «спицами» сады? — догадался Эргард.       — Верно, — подтвердила Кимеда.       Несколько мгновений они молчали.       — Должно быть, удобно, — наконец раздумчиво протянул Горгрид и почесал нос.       — Весьма, — поддержала оборотница. — Во всяком случае, мы привыкли. А расстояние не проблема для быстрых оборотней.       Эргард подумал, что было бы интересно рассмотреть дворец сверху, но где найти подходящее возвышение?       Вот двери распахнулись, и по лестнице сбежали двое оборотней.       — Пойдемте, — пригласила их спутница, и Эргард с Горгридом направились вслед за ней.       Отделка дворца почти ничем не отличалась от отделки дома Раэтина. Лишь камни использовались другие, как догадался Эргард, да отличался узор.       Стоявшая в дверях охрана приветствовала Кимеду прищелкиванием хвостов, и им навстречу вышел пожилой кесау:       — Сениту ждет вас в библиотеке.       Похоже, лишние церемонии были при дворе Исталы не в ходу, как в самом Вотростене. Впрочем, он и не ждал ничего иного от свободолюбивых хвостатых соседей. Они свернули в длинную галерею, сплошь уставленную цветами, так что комнаты больше напоминали оранжерею, потом были несколько гостиных подряд, в которых люди, к немалому своему удивлению, обнаружили не только подушки, но также и диваны со стульями. Должно быть, гости из соседних земель ожидают сениту не столь редко, как до сих пор казалось вотростенцам. А может, и сами рыси сидят тут время от времени.       Наконец, их проводник распахнул тяжелую деревянную дверь и отошел в сторону. Они шагнули в полумрак и замерли на пороге, приглядываясь.       Помимо привычных стеллажей вдоль стен стояли так же и шкафы с ромбовидными полками, где хранились свитки. Прямо в центре расположился широкий квадратный стол, а вокруг него были в изобилии накиданы подушки.       Дверь за их спинами закрылась.       — Приветствую князя Эргарда и уважаемого советника Горгрида в Аст-Ино, — услышали они голос. — Здравствуй, Кимеда.       Навстречу им вышел молодой кесау на вид примерно лет тридцати, и люди поспешили приветствовать повелителя оборотней. Иласару вернул им поклон и сделал приглашающий жест, предлагая присесть.       — Благодарим, — откликнулся Горгрид и первым устроился, почти так же ловко и быстро, как сами хозяева.       Эргард возился немного дольше.       — Что привело вас? — наконец спросил Иласару, и Эргард, сложив руки на коленях, собрался с мыслями и начал рассказывать.       Конечно, не столь подробно, как он говорил Раэтину. В конце концов, отдельные подробности не предназначены для ушей официальных лиц. И все же он достаточно ясно и четко изложил суть проблемы и после поведал о той помощи, которой он ждет от котов.       Когда он закончил, установилось молчание. Не хрупкое и не тягостное, но какое-то звенящее. Сениту обдумывал, время от времени чуть заметно покачивая головой, а Эргард рассматривал один из внутренних садов, что был хорошо виден в окно. Там цвели розы, глицинии и вился виноград. Летали птицы, а с ясного неба щедро светило солнце, и князь впервые понял, почему кесау никогда не претендовали на земли северного полуострова, даже в те года, когда он не был еще заселен далирскими беженцами.       — Да, в сложное положение ты меня ставишь, князь, — наконец заговорил сениту, и Горгрид заметно подобрался. — Конечно, это право отца — забрать сына в свой родной дом. Но он однажды вырастет и, я полагаю, попросит нашей помощи.       Иласару посмотрел внимательно сначала на князя, затем на советника, и наконец остановил свой взгляд на Кимеде. Оборотница смотрела спокойно и уверенно, и правитель, кивнув, продолжал:       — Ни один кесау не откажет в помощи сородичу. Но если произойдет бой с магами, они непременно обратят на наши особенности внимание.       Иласару замолчал, и Горгрид откашлялся:       — Я не стану напоминать уважаемому правителю, что каждый кесау стоит трех таких магов в открытом бою, и уж конечно на них не действуют чародейские козни. Уверен, ты не это хочешь услышать. Конечно, Вотростен не останется в стороне и не пустит события на самотек. Маги — наши давние враги, как вы прекрасно знаете, и, если мы заключим военный союз, то Вотростен охотно поможет и защитит Аст-Ино от посягательств фатраинских тварей. По этой части у нас опыта более чем достаточно.       Иласару с совершенно бесстрастным лицом кивнул, и Эргард попытался угадать, что же скрывается за его вертикальными звериными зрачками, но не преуспел. Он оглянулся на Кимеду, но молодая оборотница была совершенно спокойна, в отличие от него самого, поэтому он и сам, следуя ее примеру, постарался успокоиться и выкинуть лишние мысли из головы.       — Вы хотите заключить вийнэку? — наконец спросил Иласару.       Эргард с готовностью подтвердил:       — Да, очень хочу.       — А ты, Кимеда? — обернулся к ней сениту.       — Да, хочу, и готова выполнить свою часть обязательств.       — Хорошо, — подвел итог Иласару и поднялся на ноги. — Детали будущего соглашения мы обсудим позднее. Заходите вместе с советником, скажем, через три дня, когда все тщательно обдумаете. Пока же примите мое согласие забрать будущего сына Кимеды и Эргарда в Вотростен.       Люди встали и поклонились сениту в знак искренней благодарности.       — Хорошего дня вам, — ответил тот и вернул поклон.       — Спасибо вам, — от всей души поблагодарил князь и вдруг подумал, что грохот от упавшего с его души камня слышен, должно быть, даже в Асгволде.       Иласару уже собирался было уйти, но тут глаза его блеснули вдруг совершенно мальчишеским задором, и повелитель оборотней спросил:       — Что, Эргард, должно быть княжеский долг никогда еще не был столь радостен и приятен? С такой-то женой.       Секунду висела изумленная тишина, а после Кимеда первая заразительно, весело рассмеялась, а вслед за ней заулыбались и Горгрид с Эргардом.