***
— Короче, торжество отменяется, — упавшим голосом заключает Маттео, смотря в экран планшета, где в множестве окошек отображались все его друзья, он позвонил им в общем видеозвонке только что. — Не может быть! Я уже настроился, ты не посмеешь всё отменить! — на него льются возмущения всех парней, но голос Гастона перекрывает остальных. — Не я. Нина, — он кривится, называя её имя. — они с подружками задумали устроить тут девичник, и с предками уже договорились, так что мы в пролёте. — Но ты говорил, предков не должно быть дома, — вспоминает Педро. — Не должно быть и не будет. В отличие от Нины, — Маттео смотрит уничтожающим взглядом на дверь. Комната Нины находится прямо напротив его комнаты. — Тогда чего мы паримся? Можно устроить тусовку, и пусть девчонки сами решают, что им делать, — пожимает плечами Симон. Он единственный сейчас не дома, а у Рамиро. Домой он не возвращался, и вечеринка нужна ему как никому другому. Отец наверняка повезёт его к этой Изабеле силой, если он объявится в его поле зрения, так что сейчас лучше переждать несколько дней. — Кстати, — задумчиво тянет Маттео. — Ты прав, как всегда, Симон! Значит, в восемь. До вечера. И он отключается.***
К восьми часам приготовления к обеим вечеринкам закончены, Нина, переодетая в пижаму, ждёт своих подруг, Маттео, оставшийся в дневной одежде — своих. Они оба сидят на кухне за барной стойкой. Из кухни входную дверь видно лучше всего, поэтому позиция здесь оказывается очень удачной и для Нины, и для Маттео. До первого дверного звонка они ведут себя так, словно не знают о существовании друг друга вовсе. Но как только по дому разносится дверная трель, они оба подрываются со стульев и бегут открывать. Маттео успевает первым и, схватившись за дверную ручку, секунду медлит, самодовольно смотря на Нину, обиженно сложившую руки на груди, но потом всё-таки открывает дверь. На пороге стоит Дельфи, держащая в руках маленький дорожный рюкзак. Она хмурится, видя на пороге Нину и Маттео, но Нина сразу же втаскивает её в дом за локоть, и она не успевает даже ничего понять. — Привет, Нина, — непонимающе бормочет Дельфи, когда Нина сажает на диван. — И привет Маттео, которого, кажется, в доме быть не должно. — Добрый вечер, Дельфи, — разочарованно говорит Маттео и снова упирает взгляд в дверь, оставив Нину объяснять всё самой. — Ох, Дельфи, как хорошо, что ты пришла. Нам придётся как-то уживаться с компанией моего сводного брата. Они должны были собраться у Альвареса, но что-то не получилось, поэтому они здесь. Я не виновата, — вздыхает Нина. — Ну и ладно. Мы умеем веселиться в любых ситуациях. Маттео только хмыкает на эти слова Дельфи, и от смерти под сверлящими взглядами девочек его спасает следующий дверной звонок. Он идёт открывать под внимательным взглядом Нины, готовой прибежать к двери в любую секунду, если на пороге окажется кто-то из её подруг. — Маттео, — слышится приветственный голос Гастона, и Нина с Дельфи закатывают глаза. — Да, проходи. Вслед за Маттео на кухне появляется Гастон. Он проходится по девочкам коротким изучающим взглядом. Они же сверлят в нём дырки глазами. — Привет, девчонки, как жизнь? — жизнерадостно интересуется Гастон. — Была прекрасной до твоего прихода, — хором выдыхают девочки. — Ну-ну, как неприлично. Да не волнуйтесь вы, мы вам не помешаем. Вы будете уже спать сладким сном, когда наша вечеринка только начнётся, — махает на них рукой Гастон и запрыгивает на барную стойку. — Маттео, скажи своему дружку, что ваза, которую он сейчас смахнёт своим задом, стоит больше, чем весь этот дом, а то мне придётся самой его оттуда снимать, а психологических травм мне и так хватает, — просит Нина, не смотря в сторону парней. Маттео поджимает губы и кивает Гастону, показывая, что лучше и правда не трогать эту вазу, а то проблем не оберёшься. Гастон закатывает глаза, шумно вздыхает, но спрыгивает со стойки и садится на стул. Раздаётся следующий дверной звонок, теперь открывает Нина и угадывает — на пороге стоят Луна, Соль и Амбар. Нина провожает их на кухню, где они с Дельфи им всё объясняют. Потом приходят Рамиро и Симон. Симон переглядывается с Амбар, но ничего не говорит ей, Рамиро вообще ведёт себя так, словно никакие девчонки с ними в одной комнате не сидят. После них приходит Педро, потом Ям и Джим, потом Бенисио с Эмилией, которые случайно встретились на улице на входе в дом, затем Хасмин, а в заключение — Нико и Мишель. Стрелка часов показывает уже десят минут девятого, и, не теряя времени, компания девочек поднимается к Нине в комнату. Выждав минуту, поднимаются и парни, но в комнату Маттео. Девочки переодеваются в пижамы и садятся кто куда — на стулья, на пуфы, в кресло или на кровать. — Думаете, всё будет очень плохо? — вздыхает Нина. — Не так уж и… ладно, очень. Но давайте не будем расстраиваться, а просто выжмем из этого вечера всё, — вымученно улыбается Амбар и поднимает кулак вверх. — Кто что принёс с собой? — спрашивает Джим, вытряхивая из своего рюкзака несколько лаков, пилочку для ногтей и средство для снятия лака. — У меня настольные игры и карты, — Луна достаёт из своей сумки несколько коробочек. — Кассеты, — показывает Соль. — Фирменные кексики, — подмигивает Ям, доставая из рюкзака коробку с кексами её отца, который держит пекарню. — Наши любимые фильмы, — Амбар раскладывает на кровати диски. — А я принесу еду с кухни. Наверное, пиццу надо подогреть, — бормочет Нина, поднимаясь из своего кресла. А вы поставьте пока какой-нибудь из фильмов. И можете вытащить одеяла из шкафа. Сбежав по лестнице, Нина в ужасе останавливается, видя Симона, поедающего их пиццу. Симон, заметив её, останавливает руку с пиццей на полпути ко рту. — Что. Ты. Делаешь? — спрашивает Нина, подняв брови. — Я. Ем. Пиццу. Маттео сказал, она в холодильнике, а я не знаю, где тут ваша, а где наша, пришлось пробовать. Кстати, это ваша. — Я знаю. Она с грибами, ты что, не видел? — девочки всегда заказывают пиццу с грибами, а мальчики никогда не заказывают пиццу с грибами, это давний закон их компаний. — Нет, не видел, здесь слишком много сыра. — Двойная порция сыра. Это наша пицца, — выходит из себя Нина. Двойная порция сыра — ещё один закон девочек. — А. Ну да. Тогда забирайте, — Симон протягивает ей коробку. — Спасибо, — сквозь зубы процеживает Нина и забирает у него эту пиццу. В холодильнике есть ещё две коробки, их она подогревает, потом берёт из холодильника три пиццы парней и отдаёт их Симону, чтобы он не вздумал утащить что-нибудь из холодильника. — Да ладно тебе. Чего ты такая злая? — пытается разрядить обстановку Симон, пока Нина ждёт, когда подогреется вторая пицца. — Я? Я никогда не злюсь, — качает головой Нина. — а вот тебе нужно быть более внимательным. Помнится, у Маттео аллергия на грибы и если бы не я, то ты убил бы своего лучшего друга. Удачи. Она забирает все три коробки и уходит наверх, шурша тапочками по коврам. Симон только хмыкает. Уже наступила глубокая ночь, девочки доели последнюю пиццу и посмотрели уже три фильма. Ногти у всех накрашены, кексики съедены, битва подушками тоже уже свершилась, играет одна из кассет, и скоро они планируют лечь спать. Но в соседней комнате как-то резко всё затихает, раздаются какие-то ругательства, потом топот ног, и стук в дверь. Нина поднимается с пола, на котором они все удобно расположились, укутавшись в кучу одеял, и идёт к двери. — Чего вам? — спрашивает она немного удивлённо, увидев на пороге всю толпу из парней. — Кажется, у тебя была та видеоигра, помнишь, «Битва Титанов», — начинает Маттео, почему-то смущённо. — Да, она у меня. Но, как ты помнишь, после честного боя, — замечает Нина. — Я помню, но… — пытается что-то сказать Маттео — После честного боя? Ты сказал, что дал ей на время, — возмущается Бенисио. — Я не… — Маттео продолжает попытки объясниться. — На время? — удивлённо восклицает Нина. — Он всё врёт. Мы заключили пари, что если я обыграю его, то он отдаёт эту игру мне, и я выиграла. Она моя по праву. — Да, да. Всё было, как она говорит, — соглашается Маттео. — но можешь дать нам поиграть? — Что? Нет, — отказывается Нина. — Пожалуйста. — Нет. — Но мы хотим поиграть! — Мы тоже хотим. Да, девочки? Они смотрят на неё немного удивлённо, но потом кивают. — А давайте сыграем парами? Мальчики против девочек? — предлагает Мишель. — Да мы вас сделаем в два счёта! — кричит кто-то из девочек. — Что? Это кто кого сделает! — отвечает им Нико. — Так что? Играем? Или испугались? — Маттео наклоняется к Нине. Она ладонью возвращает его на место. — Нам нужно подготовиться. Мы позовём. Не дожидаясь ответа, Нина закрывает перед их носами дверь и поворачивается к подругам. — Готовы к игре? — спрашивает она, играя бровями. — Да! — хором отвечают они, и начинается хаос. Амбар достаёт из сумочки косметичку, а из неё подводку для глаз и тени, и по очереди рисует девочкам боевой раскрас — тёмные полосы на лбу и щеках. Нина достаёт из шкафа все тёмные вещи, которые у неё есть, и девочки накидывают их поверх пижам. Из магнитофона играет «Back in Black» — AC/DC, когда они осматривают свои труды в зеркало. На головах Нины, Ям и Джим чёрные шляпы, у Нины с бантиком, у Амбар поверх пижамы накинута полупрозрачная чёрная кофта, у Дельфи и Эмилии тёмные тени вокруг глаз, Хасмин в чёрном платье поверх своей пижамы, а у Соль и Луны губы накрашены чёрными тенями. У всех на щеках и лбах нарисованы маскировочные чёрные полосы, как у ниндзя в фильмах. В таком виде, под заключительные аккорды «Back in Black», как в замедленной съёмке, они заходят в комнату Маттео, Нина стоит во главе, держа в руках диск с «Битвой Титанов». Мальчики присвистывают. — А мы и не подготовились, — притворно раздосадованно вздыхает Маттео. — В этом вся ваша суть, мальчики. Готовьтесь кукарекать на столе, — наклоняет голову Амбар и упирает руки в бока. — А вот это не обговаривалось, — замечает Педро. — А нам плевать. Теперь обговаривается. Тот, кто проиграет, выполняет любое желание победителя. — Что ж. Тогда начнём. Как выберем пары? — спрашивает Маттео. — С помощью жребия, конечно, — кивает Дельфи и пишет что-то на каком-то листочке. — так, ага, семнадцать, девять и восемь. Угу. Нина, цифру от одного до девяти. — Эм-м, один? — непонимающе говорит Нина. — Теперь от десяти до семнадцати. — Тринадцать. — Амбар и Педро играют в паре, — заключает Дельфи. — Давай снова. — Три и десять. — Луна и Маттео. Дальше. — Пять и семнадцать? — Ты и Симон. Дальше. — Та-а-ак, семь и пятнадцать. — Хасмин и Бенисио. Дальше. «Шесть и семнадцать» — Дельфи и Мишель. «Восемь и двенадцать» — Джим и Гастон. «Два и двенадцать» — Соль и Нико. «Четыре и четырнадцать» — Эмилия и Рамиро. — Осталась Ям. Ну, будешь с Рамиро, после Эмилии, — заключает Дельфи. — Подожди, подожди, ты точно правильно всё распределила? Как вообще проходил этот твой жребий? — начинает сомневаться Симон. — Обычно. Вот наши имена, вот ваши. Вот нумерация. Всё просто, — Дельфи с лёгкостью показывает всем листочек, кто-то изучающе смотрит на него, кто-то всё ещё не сводит уничтожающего взгляда со своего соперника, как Амбар и Педро, например. Кажется, эти двое серьёзно настроены привести свою команду к победе. — Отлично. Тогда первые Амбар и Педро. Начинаем. Амбар и Педро секунду сверлят друг друга взглядами, потом садятся на диван перед приставкой, им включают игру и, схватив джойстики, они начинают битву. Начинается игра с победы Педро, и он, подняв футболку, бежит почётный круг вокруг дивана. Амбар ставит ему подножку, и он расплывается на полу. Хмыкнув, Амбар встаёт с дивана и уступает своё место Соль, которая готова биться с Нико. Первый раунд проходит с ничьёй, потом побеждает Нико, потом Соль, потом опять Нико, и победа вновь достаётся мальчикам. — Следующие Луна и Маттео, — объявляет Дельфи. Тут победа достаётся Луне, пусть и после победы Маттео в первом раунде. Потом играют Эмилия и Рамиро. Рамиро бьётся с Эмилией не на жизнь, а на смерть, но выигрывает всё-таки Эмилия, и все девочки тыкают в него пальцами. Следующие Нина и Симон. Тут победа достаётся Симону. Потом, наконец, Дельфи и Мишель. В этом бою побеждает Дельфи. Следующие Хасмин и Бенисио, побеждает Бенисио, но тут же жалеет об этом, когда Хасмин царапает ему руку ногтями. Дальше Джим и Гастон, выигрывает Джим. Итог игры решают Ям и Рамиро. Девочки кричат и прыгают, поддерживая свою сторону, мальчики скандируют «Рамиро, Рамиро», и он в итоге выигрывает. Ям складывает руки на груди, хмыкает и идёт к остальным девочкам. — Ну? Загадывайте своё желание. — вздыхают девочки. Мальчики на недолгое время задумываются и переглядываются, потому что не думали пока над желанием, а были сосредоточены на победе. Теперь же они ненадолго впали в ступор. И как только Маттео хочет что-то сказать, как его прерывает Рамиро: — Пусть Смит поцелует Симона! — Что?! — хватается за сердце Амбар. Рамиро только незаметно подмигивает ошарашенному Симону. Рамиро единственный, кому Симон рассказал о разговоре с Амбар в торговом центре, и он не может не воспользоваться шансом помочь другу. — Это желание, — пожимает плечами Рамиро. — сами хотели, получайте. — Ладно, иди уже сюда, — вздыхает Амбар и зовёт Симона. — Но я не… я не… — пытается сопротивляться Симон, но Рамиро подталкивает его в спину. Он подходит к Амбар и неуверенно вздыхает: — Ну, я… то есть, если ты не хочешь, то я не… — О, Господи, — Амбар притягивает его к себе и целует. Поцелуй выходит недолгим, и она отстраняется. — Ты никогда особенно не умел целоваться, — она хмыкает и возвращается к девочкам. — пойду умоюсь. Амбар уходит, оставив всех стоять так, как стояли и думать над тем, что здесь происходит. Проходит пара минут, когда Маттео убирает приставку, а мальчики обсуждают свою феерическую победу. — Что-то Амбар долго нет. Симон, иди проверь, — требует Соль, когда проходит ещё пять минут отсутствия Амбар. Симон немного медлит, но потом слушается и идёт в ванную. Дверь поддаётся не сразу, и он слышит крик Амбар из ванной: — Ну наконец-то! Он открывает дверь, закрывает её и недоуменно смотрит на Амбар, которая, кажется, готова взорваться от злости. — Ты что творишь? Открывай теперь. Симон оборачивается к двери и дёргает за ручку. Она не поддаётся. — Отлично. Эту дверь заклинило. Она не открывается изнутри, идиот, — вздыхает Амбар. — Сейчас наверняка кто-нибудь придёт, не волнуйся ты так. — Ну-ну. Проходит несколько минут. Потом ещё пять минут. Потом ещё пять. — Что-то они не торопятся, тебе не кажется? — с усмешкой говорит Амбар. — Они бросили нас, — возмущённо вздыхает Симон. — Ну вот, теперь и ты понимаешь, что это такое, — хмыкает Амбар. — Я же извинился, прекрати мне напоминать об этом, — просит Симон без эмоций в голосе. — Почему ты вообще бросил меня тогда? Ты ведь любишь меня? — Люблю, конечно, и тогда любил. Но я же думал, что уехал навсегда, и не хотел этих отношений на расстоянии. Нам обоим было бы плохо. — О. Но ты мог бы и сказать. — Да. Я был идиотом. Воцаряется молчание ещё на несколько минут. Никто так и не идёт к ним. Амбар вздыхает. — Я соврала, — говорит она. — О чём? — Мне всегда нравилось, как ты целуешься.