Море волнуется в нас

      Вечером того же дня Маттео шёл по знакомой ему улице, засунув руки в карманы и опустив голову. Он хотел подумать о чём-нибудь весёлом, но ничего такого не лезло в голову, а перед глазами постоянно всплывало разочарованное лицо Луны, когда она узнала, какой он идиот.       С другой стороны улицы к Маттео приближался какой-то человек. Маттео узнал его по походке: это Нико. Они остановились около одного из домов. На самом деле как раз этот дом и был им нужен: двухэтажный, с большим крыльцом с кучей цветов на перилах и со светящимся окном на втором этаже. Это дом Рамиро, и буквально полчаса назад он написал Маттео, чтобы тот срочно пришёл к нему домой: он знает, как помочь.       Нико, видимо, тоже попросили прийти, поэтому и он здесь.       — Думаешь, он действительно поможет? — спросил Нико у Маттео. Тот неопределённо пожал плечами, и они вместе подошли к дому.       Поднявшись на крыльцо, они увидели на двери маленькую незаметную записку с текстом, написанным явно угловатым почерком Рамиро: «Заходите, дверь открыта». Переглянувшись, они вошли, потом поднялись по лестнице и оказались у единственной двери на втором этаже, которая вела в комнату к Рамиро. Из-за двери доносились тихие голоса. И Маттео и Нико знали, что родители Рамиро сейчас не дома, но всё равно тоже старались вести себя тихо, наверное, так на них подействовала атмосфера, царящая в доме, и приглушённый свет лампы.       Не успели они постучать в дверь, как она открылась, и на пороге оказался Рамиро.       — Ну наконец-то! — заявил он, закатив глаза, и затащил друзей в комнату.       Они огляделись и с недоумением обнаружили, что комната уже наполнена до предела: на кресле в углу расположился Гастон, на подлокотнике сидит Мишель, на кровати Симон, на стуле, поставленном спинкой вперёд, скучал Бенисио, кажется, едва не засыпая. И, наконец, что самое странное, около окна стояла Ям Санчес, сложив руки на груди. Рамиро приказал Маттео и Нико садится к Симону на кровать, а сам он уселся на ещё одно кресло.       — Теперь я могу сказать вам, зачем собрал всех у себя, — начал он, оглядев собравшихся.       — Наконец, — вздохнул Бенисио и зевнул.       — Не перебивай, прошу. В общем, как все поняли, Маттео и Николас облажались. Так, я сказал молчать. Хотите сказать, вы возражаете? — он посмотрел на Нико и Маттео, которые хотели возмутиться на его слова. — Итак, вы облажались, как, вообще-то и все окружающие. Кроме меня и Ям. А ещё Симона. Дело в том, что за последнее время, а точнее за то время, что мы учимся, все мои друзья внезапно влюбились в наших одноклассниц, и я хочу вам помочь. Точнее, не я, а мы с Ям.       Он замолчал и показал на Ям, которая, не поменяв позы, устало вздохнула.       — В общем, вы все огромные идиоты. Но я помогу вам. Всё ради счастья моих подруг. Рамиро, у тебя есть доска, кажется?       — Один момент, — кивнул он, вышел из комнаты и через пару секунд снова вошёл, держа в руках белую учебную доску, на которой пишут маркером. Он поставил доску перед Ям, она поблагодарила его, и он снова сел.       Ям быстро написала на доске имя Симона, поставила тире и написала «Амбар».       — Это для наглядности, — пояснила она, повернувшись к ним. — Вы с Амбар молодцы, Симон. Она, правда, говорит, что ты как-то странно себя ведёшь, но это уже ваши проблемы. Дальше. Педро и Дельфи, — она написала на доске и их имена. — ну, полагаю, они сами как-нибудь разберутся: Дельфи звонила мне и сказала, что он навестил её в больнице. Маттео и Луна. Нико и Джим. Тут будет труднее, потому что они на вас очень злятся. Но вам просто нужно извиниться, и они, по крайней мере, могут вас простить. Причём действовать нужно сейчас, и очень быстро. Нико, держи, адрес Джим. Её родители дома, так что постарайся потише, если не хочешь проблем. Маттео, адрес Луны. У них, наверное, нет никого дома, но с Луной Соль, впрочем, думаю, она поймёт и даст тебе извиниться. И не смейте говорить, что это я вас туда отправила, а то они точно не простят. Ну, чего стоите? Идите быстрее, пока не слишком поздно.       Она похлопала их по плечам и подтолкнула к выходу. Они кивнули друг другу, потом ей, сказали ей «спасибо» и выбежали из комнаты. Оставшиеся слушали их шаги по лестнице, потом снова повернулись к Ям. Она снова вздохнула.       — С вами я даже не знаю, что делать, — сказала она Гастону и Бенисио. — Тебя, Бенисио, половина нашей компании уже прочит в мужья Эмилии из-за того, что вы тогда вместе были наказаны и украшали школу. Эмилия сказала, она из-за тебя чуть не упала?       — Ну, да. Но из-за меня же она и не упала. Я помог ей, а она за это накинулась на меня, как чудовище, — возмутился Бенисио. Ям скептически наклонила голову и немного улыбнулась.       — Она тебе нравится? — даже как-то утвердительно сказала Ям. Бенисио забегал глазами, потом сощурился и посмотрел на Ям, как на ведьму.       — Она не нравится мне. Может, только внешне, — усмехнулся он.       — Ну, раз внешне, значит, нравится. Именно с этого всё и начинается. Попробуй поговорить с ней, и ты ей тоже понравишься. Думаю, у вас много общего, — с каким-то неподдельным интересом посоветовала Ям. — Ладно, с тобой разобрались. А вот что делать с тобой, Гастон?       — Ничего? — улыбнулся он, надеясь, что на этом вечере откровений не станут обсуждать хотя бы его личную жизнь.       — Нет, нужно что-то делать. А то останешься один среди всех этих счастливых. Если, конечно, Мишель додумается элементарно поговорить с Соль, — с нажимом заявила Ям. Мишель испуганно сжался. — но мы сейчас не об этом говорим. Ты, Гастон, как я слышала, влюблён в Фелисити Фор Нау?       — Не влюблён. Мне нравится, как она пишет. Я написал ей, но она не ответила. Не знаю, что там у неё на уме, но она просто нравится мне, — возразил Гастон. Ему казалось, что говорить с девчонкой о девчонках будет труднее, но это оказалось не так уж и сложно. Ему даже захотелось кому-то выговориться, и было интересно, что скажет Ям по его поводу.       — Допустим. Но тогда и не влюбляйся. Дам тебе совет, не надо фанатеть от выдуманных девушек. Фелисити может оказаться не той, кого ты ждёшь. Может, это парень, может, какой-то фейк, созданный маленькой девочкой. Тебе лучше приглядеться к существующим девушкам, и тогда, может, кого-нибудь заметишь, — она едва заметно подмигнула ему, представив перед глазами бедную Нину. Она надеялась, что Гастон последует её совету и приглядится к оставшимся девочкам из её компании. Оставалась как раз Нина, и ещё Хасмин. Для Хасмин Ям, конечно, тоже хотела счастья, но Гастон явно ей не подходит, так что придётся искать кого-нибудь другого.       — Но я не… ну ладно, конечно, спасибо, что просветила. И всё-таки, я уверен, что Фелисити не фейк и уж тем более не парень, — закатил глаза Гастон, хотя в душе у него затаилась какая-то тревога. И тревога эта быстро перерастала в сомнение: а вдруг Ям права? Девчонки лучше разбираются в таких вещах, и Гастон действительно может просто обманывать себя, представляя за маской Фелисити какую-то идеальную девушку. А, например, та же Нина — настоящая и очень классная девчонка. Может, немного скромная, но это явно не каждодневное её состояние. И может, ему нужно приглядеться к ней получше. Однако сейчас он только чувствовал эту тревогу и больше ничего. Мысли о Нине быстро покинули его голову, хотя, может, просто уплыли в дальний угол, ожидая своего часа, когда Гастон будет лежать без сна, думая о ней.       — Вот и решили. Можете отправляться по домам, — хлопнула в ладоши Ям и облокотилась на стол, наблюдая как начали собираться Гастон, Бенисио и Мишель. Они попрощались с Рамиро, Ям и Симоном и тоже ушли, но пока только домой. Зато кое-что осталось у них в головах после разговора по душам с Ям.       Ям же удивлённо посмотрела на Симона, который сидел на кровати Рамиро с телефоном в руках. Почему он не ушёл? Он вообще-то мог и раньше уйти, Ям было не о чем с ним говорить.       — Симон? Почему ты у Рамиро? — спросила она.       — Он живёт здесь, — ответил вместо Симона сам Рамиро.       — У тебя? Почему?       — Это долгая история, — махнул рукой Симон, откинув телефон в сторону.       — Я не тороплюсь, — улыбнулась Ям и присела на подлокотник кресла Рамиро.

***

      Дельфи ненавидела больницы, а потому ненавидела и Педро за то, что из-за него она тут оказалась. Она, может, и хотела как-нибудь оправдать его, но ничего не получалось, потому что, как ни крути, а виноват во всём этом он. Например, все её подруги сейчас были на празднике Дня Мёртвых в школе, а она лежала в больнице, умирая от боли и обиды. На самом деле, Амбар позвонила ей, и они по громкой связи заявили, что тоже никуда не пойдут и сейчас приедут к ней, но Дельфи отказалась, сказав, что они не должны страдать из-за неё.       И поэтому с четырёх часов она лежала у себя в палате, повернувшись к стене лицом и пытаясь уснуть. Врачи и медсёстры больше не посещали её, поэтому никто не мог помешать ей отдохнуть. По крайней мере, она так думала.       Раздался стук в дверь, и Дельфи устало повернулась, поморщившись от боли. Дверь робко приоткрылась, и в открывшейся щели показался Педро.       — Можно мне войти? — спросил он, растянув губы в улыбке.       — Ну, заходи, раз пришёл, — она, кряхтя, окончательно развернулась к нему и села.       — Как твоя нога? И рука? — нервно спросил он.       — Что тебе нужно, Педро? — без эмоций поинтересовалась Дельфи.       — Ничего, я просто хотел извиниться, и узнать, как ты.       — Да ну? Почему тогда ты заставил меня кататься на роликах? Если бы ты не сделал этого, то тебе не пришлось бы сидеть здесь со мной. Подожди, ты что, не пошёл в школу? — нахмурилась она, только поняв это.       — Ну да. Я решил, раз ты не идёшь, то я тоже не пойду. Ну, так будет как-то честнее, — объяснил он, поджав губы, как будто боясь, что она будет на него кричать.       — Зачем ты сделал это?       — Я же сказал: потому что это справедливо.       — Ты не должен был сюда приходить из-за меня.       Они смотрели друг на друга в тишине где-то минуты три, и вам может, показаться, что это мало, но на самом деле это целых триста шестьдесят секунд, а это действительно очень много. Педро не выдержал и, сглотнув, отвёл взгляд.       — У тебя нет других дел? — спросила Дельфи у него, подняв брови.       — У тебя нет, и у меня нет, — наконец, беззаботно ответил Педро и облокотился на спинку своего стула. Дельфи только сейчас заметила, что на нём больничный халат и бахилы.       — Ну ладно. Что ж. Значит, ты будешь сидеть здесь, у меня? До самого вечера? Даже если я, например, начну смотреть «Сумерки»? — сощурилась Дельфи. Педро пожал плечами.       — Как хочешь. Может, «Сумерки» на самом деле не так уж и плохи? — неуверенно улыбнулся Педро.       — Ты обещаешь остаться со мной, пока я не скажу тебе уйти? — подняла бровь Дельфи.       — Да, обещаю, — снова пожал плечами Педро, не видя в этом ничего плохого.       Дельфи начала доставать из своей тумбочки ноутбук, не отрывая взгляда сощуренных глаз от Педро. В его глазах отчётливо плескался испуг. Дельфи медленно подняла крышку ноутбука, включила его, и начала что-то набирать в поиске. Когда Педро понял, что сейчас будет, было уже поздно, потому что Дельфи поставила ноутбук себе на колени, удобно устроилась на подушке и с большим удовольствием слушала вступительную речь Беллы.       — «Раньше я мало думала о смерти», — говорила она загадочным голосом, и Педро испуганно посмотрел на Дельфи.       — Нет. Ты не заставишь меня смотреть это, — попросил он, наклонив голову.       — Думаешь, я не смогу? — с серьёзным лицом вопросила Дельфи, и Педро застонал. Дельфи же снова посмотрела на экран ноутбука и процитировала слова Беллы точь-в-точь: — «Но, по-моему, отдать жизнь за любимого человека — не худшая смерть», — она посмотрела момент с оленем и продолжила цитировать. — «И я совсем не жалею, что распрощалась с домом».       Так продолжалось два часа, которые шёл этот фильм, и за эти два часа Педро пережил кучу эмоций. Сначала он считал, что не выдержит и сбежит, потом вдруг заинтересовался сюжетом, и под конец уже в открытую смотрел в экран, одолжив у Дельфи плед и устроившись на стуле с ногами.       — «И пусть он сегодня непреклонен, но я не сдамся. Я знаю, чего хочу», — закончила Дельфи. Она действительно знала весь фильм наизусть, и иногда цитировала не только Беллу, но и Эдварда и других персонажей.       — Я думал, она всё-таки будет с Джейкобом, — неожиданно для самого себя заявил Педро, когда начались титры.       — Серьёзно? — удивилась Дельфи. — а разве не с самого начала было ясно, что она не любит Джейкоба так, как любит Эдварда?       — Ну, может, тебе и было всё ясно в самого начала, но мне, как парню, казалось, что Джейкоб гораздо больше проявляет к ней чувства.       — Что? Нет, ты, наверное, просто плохо смотрел. Он защищал её всё время.       — А Джейкоб нет? С ним же гораздо безопаснее, чем с этим Эдвардом. Её рано или поздно убьют, если она останется с ним, у него куча врагов!       — Ну знаешь, сердцу не прикажешь.       Они ненадолго замолчали. Педро сердито засопел, потом повернулся к Дельфи.       — Есть вторая часть? — спросил он всё также сердито.       Дельфи фыркнула и застучала по клавиатуре.