***
Томас сидел в помещении кухни и пил… Чай? Это странно. Как и то, что он вообще вышел за пределы четырёх стен своей родной комнаты. Да, когда они с лучшим другом делали ремонт в старой и сырой комнате, какая какого-то чёрта использовалась для бассейна, Риджуэлл воссоздавал в ней себя: всё в темно-синих тонах, с излюбленным шахматным принтом; большая кровать лишь для него, маленького и «компактного»; массивный шкаф и такой же по габаритам стол из тёмного дерева, — всё это, как считалось, любовь всей жизни и никогда не надоест. Но как бы не так. В связи с минувшими событиями, заканчиваться которые не желали, это всё просто задрало. Надоело до такой степени, что хочется разрушить огромным чугунным шаром, а потом сжечь дотла, наблюдая за прекрасным огнём, которым, правду говорят, вечно смотреть можно, и слушать успокаивающий треск балок и досок. Но, оставаясь в трезвости ума настолько, насколько это вообще возможно, британец понимает, что так делать нельзя, да и вообще, выйдет большим боком… Короче, не стоит так делать. Можно лишь терпеть. Возможно, он окрепнет и сам сделает там ремонт, но сейчас темноглазый думает о том что делать дальше: так и сидеть, как всем известная диснеевская принцесса, в заперти и тихо дожидаться своей кончины, так и не успев сделать то, что планировалось в более раннем возрасте; или же сделать что-то безумное? Спонтанное? Что не будет поддаваться никакому логическому объяснению, разве что только одному. Порыв к свободе. Риджуэлл никогда не был поэтом, даже фразеологизмы ему доставались с трудом, но сейчас он сравнивал себя с птицей. Орнитолог из него тоже так себе и он не знает с каким именно пернатым другом он себя сравнивает, но именно это обобщённое понятие передаёт состояние омеги сейчас. Птица в клетке. Том в доме. Ох, как ему влетит, если Эдд узнает, что постельный режим нарушен дальше, чем туалет. Но чем чёрт не шутит? Его же не могли действительно держать тут вечно. Так ведь? Он, как-никак, человек живой, со всеми правами на жизнь. Так почему бы немного не пошалить?***
Я не больной. Я не псих. Со мной всё в порядке. Просто… Просто я — проигравший, вот и всё. Игра… Она окончена, а значит, скоро придёт и мой конец. Рад ли я этому? Я не знаю. Но я знаю кое-что другое: я не боюсь. Я не боюсь приобрести кровать в виде гроба, одеяло которой будет стылая земля. А значит, я не трус. И раз я с распростёртыми объятьями готов уйти — значит ли это, что моя жизнь прожита не зря? Да, наверное, так можно считать. У меня никого нет, мне не перед кем извинятся за свой уход.***
Темноглазому нужен был план. В своей голове он коряво набросал что и как будет делать, а ещё и в каком порядке. Всё казалось не таким трудным, но кому, как не ему, знать простую поговорку «Когда кажется — креститься надо». А ведь и правда, во всех жизненных ситуациях он видел насколько всё отличается от фантазий: там может не хватить денежных средств, а там найдётся какой-нибудь друг-предатей, которому предать за более кругленькую сумму — раз плюнуть. Исходя из этого, Томас начал более детально думать над планом, вплоть до места, где можно будет подзарядить телефон. Кстати о нём. Риджуэлл схватил свой мобильник и побежал наверх, где с чувством безопасности позвонил Эдду. Да, Том любит своего лучшего друга, и даже очень, но доля корысти есть во всех, а дежурный диалог парень благополучно пропустил мимо ушей, узнав лишь то, что нужно было ему. А именно: когда вернётся Эдд? По словам беты, его можно было ждать только к вечеру. И хорошо. Парень с причудливой причёской успеет собраться. Как минимум, он уже стартовал искать старый добрый рюкзак.***
Всё было готово. Омега одет, телефон и портативное зарядное устройство — с полным баком энергии; в тряпочном рюкзаке с излюбленным принтом есть всё необходимое, от медикаментов до пары смены белья. Покинуть дом парень решил традиционным методом: через дверь. Нет, для некой эпичности можно бы было и через окно, но кому есть до этого дело? Парень, приближаясь к заветному выходу, оглядывал дом. Как в последний раз, ей богу. Но… Кто знает, может действительно, последний? Вдруг он больше не вернётся? Потеряется или того, помрёт где-нибудь в тёмной подворотне со странной персоной, друзья которой — дохлые крысы-марионетки, а живёт он в мусорном баке? Сейчас об этом лучше не думать, ибо, зная самого себя, омега спокойно мог всё отменить, поддавшись сметениям в голове, чего допустить ну никак нельзя. Теперь Томас задумался о чем-то более важном: он — омега. Вдруг его опять попытаюся изнасиловать и лишить девственности? Стоп, что?***
Чёрт, я так волнуюсь за него. Он ведь один, так ещё и больной. А может… Может я слишком накручиваю себя? Он же взрослый парень, да ещё и способный. Нет-нет, с ним всё будет в порядке. Он поможет ему. Нам… И мы опять будем жить счастливо. Жить…***
Хоть Риджуэлл и сбегает из дома, но он, всё-таки, по характеру еврей, поэтому выключил повсюду свет, электричество ведь капает в огромные счета. Он зашнуровал свои кеды, единственные, для этой погоды, а после вышел из дома. Просто ушёл. Вот так и бывает, если человека запереть. Он просто начнёт сходить с ума, а после стараться искать выход. Но Томас же не псих, так ведь? Темноглазый паренёк отправился вверх по улице, там автобусная станция, с которой он сбежит от всего. От Эдда. От проблем. От воспоминаний. Ах да, там же находится бар, в добавок. Том же не настолько глуп, чтоб брать билет на первый же автобус в ту сторону. Хотя, он даже не знает куда собирается. Куда глаза глядят? В бар. Куда ветер унесёт? Возможно, он слишком лёгкий. Но даже это его не остановит, не в этот раз. Он просто устал, устал от всего. Ему хочется отдохнуть, а возможно и поспать, но печально, что если спать, то только вечным сном, как решил для себя парень, уходя в закат.