Я иду, неосознанно меряя улицу своими довольно-таки длинными шагами. Мой путь лежит к твоему дому, где ты проживаешь с замечательным человеком, деля всё друг с другом, начиная с квадратных метров, до совместного бюджета. Я иду именно к тебе, мечтая вдохнуть твой
прекрасный запах. Этот тягучий и терпкий аромат, который одурманивает разум, будоражит сознание, заставляя именно
моё тело реагировать с новыми чувствами каждый раз. Я уверен, что никто другой не будет чувствовать эту эйфорию, что испытываю я. Любовь ли это? Скорее всего. Хотя любовь — довольно субъективное понятие. Для каждого она своя и невозможно понять всё, что ты испытываешь, принимая это чувство. Забавно, что весь мир такой же. Необузданный и неосознанный до конца, что не получится никогда. Да, наверное, я гносеологический пессимист. Знакомые повороты возвращают в реальный мир. Мне очень жаль, что вы живёте в таком районе, что
ты живёшь. Я бываю тут настолько часто, что уже местные бомжи и алкоголики со мной здороваются, достижение, что сказать. Я поднимаюсь на крыльцо маленького домика с облезшей краской на стенах. Надо бы перекрасить, но смысл? Скоро вы здесь жить не будете, вырастите, как-никак. Поправив промокший капюшон, уверенно стучусь, ожидая пока деревянная дверь скрипнет из-за старых петель, открывая мне проход в вашу скромную обитель. Конечно же дверь отпирается и я уже поднимаю руку в приветственном жесте, как встречаю просто
безумные по всем параметрам глаза, которые бегают в поисках чего-то. Странно. Обычно меня встречает грустная, но такая же приветливая улыбка, обладатель которой всегда ухожен, ибо всегда следит за собой. Но сейчас… Сейчас всё совсем не то: он растрёпан и явно потерян в своих чувствах. Что-то непонятное лепечет, явно о тебе. Что ты натворил.? Я шире открываю дверь, перехватывая руки разбушевавшегося Гоулда. Быстро сориентировавшись, веду его к дивану, а потом бегом на кухню, за водой и успокоительным. Оттуда я слышу уже полноценную истерику, которую легко определить по рыданиям и периодическим стукам-шумам, он меня пугает. Вернувшись обратно, протягиваю другу таблетки и воду, присаживаясь рядом и заставляя пить. Я притягиваю тело к себе, пересилив себя, ведь тактильный контакт позволяю в несколько иных обстоятельствах. Здравый смысл толкает на то, что главное не поддаться даже малейшей панике, ведь тогда я вообще ничего не пойму. Эдвард вроде как успокоился, прожигая меня своим затуманенным и тёмным взглядом. Не темнее, чем у тебя. А где ты?
Двое сидят на диване. Один в истерике пытается объяснить происходящее, второй почти не меняется в лице, но все равно явно испытывает страх и удивление. Последний аккуратно приподнимается, тут же следуя на второй этаж, где он перерыл все комнаты.
Паникуешь, пытаясь осознать все масштабы ситуации. Хватаешь плед и подушку из одной из комнат, в порыве отдать их истерящему парню внизу. В принципе, ты хорошо его понимаешь, но не для того ты рождён альфой, чтоб так же эмоционально реагировать. Нельзя. Будет стыдно. Перед Эддом, перед другими, перед
собой.
Бета уже просто тихо плачет, а ты смотришь на него, в попытках предложить свою помощь, на что тот лишь отнекивается на уже не понятном языке? Совсем с ума сошёл? Он прячет своё лицо в ладонях, а ты стараешься отцепить его руки, не причинив ему же вреда. У тебя создаётся такое ощущение, что что-то не так. И дело даже не в пропавшем неизвестно куда Риджуэлле. Повышается температура и ты чувствуешь, что на тебя что-то давит. Что-то душит. Перед глазами появляются тёмные пятна, но их ты спихиваешь на переутомление в купе с нервами. Но правильно ли ты поступаешь?
Я осматриваюсь вокруг. Темнеет… Стоит обойтись без лишних телодвижений. Я вновь перевожу взгляд на уже улыбающегося Эдда. Он… Выглядит безумнее, чем раньше? Какого чёрта? Что его так рассмешило? Я быстро нахожу свой мобильный, набирая сначала скорую, потом Мэтта, который должен помочь. Не мне, так хоть Гоулду. Убрав телефон от своей щеки, я всматриваюсь в экран, дабы убедиться в завершении вызова. Что это? Кровь? Откуда? Я не ранился, Эдд, вроде, тоже в порядке. Резкий приступ удушья заставляет медленно осесть на пол, схватившись за горло. Я чувствую, что по моему подбородку стекает что-то, аккуратно проникая под толстовку. Боль в голове, я закрываю глаза и понимаю, что нахожусь не там, где думаю…
— Ваш мальчик потерян и не найден…
***
Вечерний ветер проходится по подолу моей довольно короткой юбки, указывая в направление, где меня ждёт заслуженный
отдых… Мне это так… Нравится! Да, точно. Вся эта суета по поводу моего здоровья совсем выбили меня из колеи, что мне жутко надоело. Я вырвался на свободу, устроившись на работу в какой-то старенький, но уютный…
гей-клуб. Да, это совсем нестандартная профессия, но и телом я не торгую, лишь смешивая коктейли, да заводя посетителей. Какое блаженство видеть их разочарованные рыла, что не смогли заполучить такой лакомый кусочек в виде меня. Это был очень… опрометчивый поступок, особенно учитывая мою сущность… Но, кто не рискует — тот не пьёт, а пить я ну уж очень люблю. Да и плюс, мне надо было взбодриться. Возможно, потому, что больше такого шанса у меня не будет, кто знает. Меня могут изнасиловать и убить, никому не дано знать когда придёт конец нашего жизненного пути. И скорее всего я свою жизнь просто загубил, причем с большой буквы. Сейчас мне уже не интересно что случится со мной завтра, я научился жить сегодняшним днем, чем я доволен, ведь раньше я этого не умел, за что корю себя.
Раньше я постоянно был чем-то недоволен, завидовал, сравнивал себя с кем-то, что у людей принято считать за
грех. И недавно, бродя по таким же пустым улицам, до меня дошло, что в этом мире я простой грешник, какой не смог ничем выделиться. И вот сейчас я стою в довольно откровенном наряде, потирая бокал для очередного богатенького мальчика или отчаянного, толстого, потного, повидавшего мира мужика. Таких клиентов я люблю больше всего, ведь при взгляде на них сразу включается функция, что надо понять их, пытаться узнать прошлое, а потом тихо наслаждаться этим откровениям обыкновенному бармену. И этим самым барменом являюсь я. Мне нравится наблюдать, а потом по их состоянию пытаться сравнивать их с чем-то. Чаще всего с хрустальными бокалами, ведь их жизнь, по критерию морального состояния, такая же хрупкая и прозрачная. Что-то такое в их жизнях случилось, что заставило уйти в себя или забываться путём услуг какого-нибудь борделя. Люблю таких.
Обыкновенный бармен, что является омегой, с надменной ухмылкой лицемерно выслушивает исповедывающегося человека. Слушает невнимательно, то и дело виляя задом, с целью получить больше чаевых. Порочный, бесстыжий… Но при нем осталась его гордость, что хорошо улавливается при контакте с ним. Он забыл о своём прошлом, что делает многим больно, и он не является исключением.
В подсобке скрывается хрупкое тело с темными глазами, что сразу запирается, а после скатывается по стенке вниз, оседая на холодном бетоне. Каждый раз, в этих тесных четырёх стенах, происходит что-то странное и чаще всего не поддающееся объяснению. Этот человек начинает истерический смех, пытаясь спрятаться от этой зудящей боли в сердце, где, по единогласному мнению, скрыто самое главное чувство, что не часто хочет умирать, из раза в раз напоминая о себе. Ему больно от воспоминаний, что он в таком раннем возрасте пытался любить. Он ещё немного сидит в этом чулане и пытается успокоиться, царапая себе предплечья и запястья. Его идеальный костюм, что по совместительству является рабочей униформой, опять испорчен, что не особо радует дух.
Парнишка поднимается, пытается сделать свой внешний вид максимально холёным, а после отправляется на своё место — за барную стойку. Всё это настолько неестественно, ведь выполняется в состоянии Фуго, хотя Томас даже не пьян, не позволяет себе на работе. Он смутно всё это помнит, а порой вообще ничего, ноль без палочки, дырка… Если в сознании всплывают эти моменты — они очень пугают его, ведь это не нормально. Самому себе напоминая психа, он продолжает работать и изучать людей. Хоть что-то он делает с удовольствием.
Красиво распрощавшись с ещё одним клиентом, он переводит взгляд на часы, что уже показывают время, присущее утру. Его смена закончена, он возвращается в реальный мир.
