***
За эти пару недель, все возненавидели Тони еще больше. Ну, все кроме Питера, потому что тот был просто без ума от этого здоровенного пса, который одной только холкой доставал ему до бедра. А еще он всех страшно бесил. И никто не мог понять, тот ли это Тони на самом деле, потому что за хитрющими глазами и совершенно идиотскими поступками было сложно разглядеть истину. Так что никто не знал наверняка. Все ждали вердикта Стренджа, который был занят куда более важными делами. А Питер был просто счастлив, потому что всегда мечтал о собаке, но никогда ее не имел. Так что все дела по заботе о Тони дружно свалили на него. Наташа, знающая, что значит воспитание собак, возмущается, но, когда она видит, с какой легкостью Питер опустил Тони мордой в собственную лужу, расслабилась, и позволила ответственному мальчику немного подоминировать над Старком. — У меня для тебя ответственная миссия, — говорит она как-то. — Кодовое название «Усмирить Цербера». Питер глупо хихикает, но задание принимает.***
После очередного тяжелого патрулирования, Питер возвращается весь в крови. Изодранный костюм сразу же летит в утилизатор, а сам Паркер отправляется в душ. Тони с некоторых пор живет в его комнате, потому что нигде на им же обустроенной базе его не особо жалуют. Но, никто точно не может сказать, как к этому относится сам Старк. Когда Питер выходит из душа, весь в свежих порезах и расплывающихся синяках, Тони поднимает голову со своих лап и удивленно смотрит на него. — Да, сегодня немного помятый, — вымученно улыбается тот, лохматя свои мокрые кудри на затылке. Он подходит к кровати и плюхается на нее, раскидывая руки. Тони подползает ближе и кладет свою голову поперек подтянутого живота. Питер шипит, но позволяет. Тони же начинает лениво облизывать шрамы, чтобы те быстрее зажили. Питер хихикает и треплет того по голове. — Знаешь, я уже привык к тебе такому. Хотя, будет чертовски неловко, если ты будешь помнить все, когда вернешься. — Пальцы Питера напрягаются, а сам он тяжело вздыхает. — Я так соскучился, Тони. Поскорее бы ты вернулся. Пес отрывает морду от его живота и смотрит прямо в глаза Питера. Тот смотрит в ответ и улыбается. — Что такое, морда? — снова треплет за ухом он, но вынужденно прерывается, когда Тони поднимается на все четыре лапы и подходит к самому его лицу. Он долго и пронзительно смотрит на него, а потом разевает пасть и начинает облизывать. — Фу, фу, Тони! Перестань, — заливисто смеется Питер, пытаясь увернуться от настойчивых ласк. Он так возится в кровати, что полотенце падает с бедер. Тони наконец-то отрывается от его лица и плавно переходит на шею, ключицы, грудь. Его язык такой теплый и шершавый, что Питер невольно улыбается, тянется обниматься к нему. Тони, будто не замечая чужих рук, спускается ниже и ниже. Когда его шершавый язык проходится в опасной близости от члена, Питер вздрагивает. — Эй, Тони, аккуратнее, — улыбается он смущенно. Он и сам не знает, насколько хорошо соображает пес, да ему и все равно — он любит Старка любым, просто сейчас все кажется немного вышедшим за пределы их обычных отношений. Пес поднимает на него свой взгляд, но от паха не уходит. Он раскрывает пасть шире и снова уверенно проводит языком по коже, задевая чувствительную плоть члена. — Тони, что ты?.. — смущенно вздрагивает Питер, распахивая глаза, но тот лишь проводит языком по члену снова, заставляя Питера проглотить задушенный стон. А потом Тони начинает вылизывать плоть, нежно и медленно обводя умелым языком со всех сторон. Он весьма быстро добивается неуверенного стояка и тихого всхлипа: — Ну, ладно, заканчивай. Наигрался и будет, — пытается успокоить его Питер, но тот не слушает. Он словно с цепи срывается, пихает Питера в бок, заставляя того поморщиться и перевернуться на живот: — Что ты делаешь, Тони? Вместо ответа тот тыкается холодным мокрым носом прямо в промежность. — Эй, ты куда? Тони низко угрожающе рычит. Питер удивленно оборачивается назад и смотрит в глаза огромному зверю. Тони часто дышит, чаще, чем обычно, и стоит, склонившись, между его разведенных ног. Питер сглатывает. Не потому, что боится, а потому что видит, как между собачьих лап появляется насыщенно красная головка. Секс с Тони в облике собаки — что-то настолько грязное и возбуждающее, что Питер невольно утыкается пунцовым лицом в простыни, а сам немного приподнимает бедра для лучшего доступа. Тони одобрительно рычит и снова утыкается носом в чужую промежность. Он начинает вылизывать Питера, обильно покрывая его слюной. У того аж пальцы на ногах поджимаются, насколько его заводит все происходящее. Впрочем, Тони не отличается особой терпеливостью, особенно когда речь идет о заднице паучка, так что он запрыгивает на него и начинает примериваться своим немаленьким для собаки стояком. Питер взвизгивает, когда Тони толкается в него, и закусывает ткань, чтобы не издавать лишних звуков, но мощные челюсти прикусывают его загривок, заставляя открыться еще сильнее и начать стонать в голос. — Ах, пожалуйста, Тони. Нежнее, — скулит он, ощущая, как тот долбится в него, с каждым толчком прикусывая кожу на загривке все сильнее. Горячий пенис скользит внутри, то и дело задевая простату. Царапины зудят, напоминая о себе острыми иглами в нервах. Но эта боль вместе со смущением заставляют Питера прогибаться сильнее, подставляться под звериные ласки, принимая чужой член глубже. В какой-то момент Тони ускоряется, прокусывая кожу до крови. Питер взвизгивает от боли, едва держась в прямом положении. Огромный пес раскачивает кровать, заставляя ее ходить ходуном, буквально втрахивая Питера в нее. — Тони, пожалуйста, — надрывно тянет Питер, умоляя. Но тот лишь рычит в ответ и серией жадных глубоких толчков доводит себя до разрядки, изливаясь внутрь. Рвано дыша, Тони отпускает чужой загривок и плавно расползается по телу Питера. Тот скулит, нервно подрагивает, ощущая внутри себя собачий узел, старается продолжить приятное трение и покачивания, но ничего не происходит. Тони кончил и расслабляется, а Питер жалобно скулит, пытаясь хоть как-то напомнить о себе. Из-за своих переживаний Питер не сразу замечает изменения. — Не дергайся, карапуз, дай отдохнуть пару минут, а потом, так уж и быть, протяну руку помощи. У Питера глаза лезут на лоб от этого хриплого бархатного голоса. Тони всегда разговаривает так после хорошей заварушки, тренировки или, как теперь знает Питер, после секса. — Ми-стер Старк? — жалобно тянет он из-под мужчины, все еще ощущая вес чужого тела, его запах и, черт подери, его член у себя в заднице. Тот фыркает и легко целует в искусанный загривок. — По-почему вы вернулись? Тот хмыкает: — Потому что ты попросил, карапуз. — Вы… — он краснеет еще сильнее, уже почти опасаясь, что кровать под ним загорится, — вы с самого начала знали, как вам вернуться? — Ну, у меня была пара вариантов, — честно отвечает он. — Тогда почему вы сразу не вернулись? — в его голосе звучит обиженная злость. Он все еще возбужден, его только что поимел человек, которого он любит и уважает… точнее, собака… в общем — Питер решительно ничего не понимает. — Положим, я устроил себе небольшие каникулы, — усмехается Тони и скатывается с его спины, заваливаясь рядом. — Иди сюда, — он тянет Питера на себя, разворачивая лицом. Тот зажимается и зажимает торчащий в боеготовности стояк. — Ми-мистер Старк, что вы… — ахает Питер, когда чужая рука властно прогоняет его скромную защиту и начинает надрачивать член. Питер постанывает и легко подается бедрами в его руку. Разрядки хочется дико, но все происходящее так смущает, что ему требуется значительно больше времени, чтобы ощутить ритм. Тони улыбается и нагибается к Питеру, нежно и влажно целуя его, помогая расслабиться, абстрагироваться и получить удовольствие. Тот неуверенно отвечает, все еще не в состоянии понять, какого черта вообще с ним происходит. Через минуты две он с тихим стоном кончает в кулак Тони и, загнанно дыша, прячется у него на груди. Ему стыдно, страшно, больно и одновременно хорошо. И он ни черта не понимает, что его ждет дальше. — А когда я был псом, ты был посмелее, — ласково целует его в макушку Тони. — Воспитывал меня, гладил, когда захочешь. Питер жмурится, осознавая, что Тони помнит все. — Когда вы были псом, за вами приходилось ухаживать, как за маленьким. Вот зачем вы отняли наработки Брюса? — Потому что хватит использовать эту аналоговую дичь! Я ему сотни раз об этом говорил! — Зачем было гадить в тапки Сэму? — Он постоянно смывает гущу в слив на кухне. Это бесит! — А белье Романофф? — уже с интересом вскидывает голову Питер. — Ну, тут я признаюсь — банальный мужской интерес, прикрытый собачьей шалостью. Питер закатывает глаза и протяжно стонет: — Вы неисправимы! Тони усмехается. — Да за вами глаз да глаз нужен! — И ты неплохо справлялся все это время. Хочешь продолжить? — улыбается Тони и сильнее стискивает Питера в объятьях. Тот морщится от недавних ранений, но расслабляется в теплом кольце чужих рук. Кажется, миссия «Усмирить Цербера» переходит в разряд пожизненных.