Шарлах

      Утащить с собой еду Шарлах не даёт. Больше того, это он сам меня утаскивает, как будто ходить не могу. Кажется, пристрастился меня трогать и всё за меня делать. Иначе как объяснить, что и раздевает, и укладывает, и заявляет:       — Фарид будет спать.       — Нет, Фарид спать не будет, — сажусь на ворохе тряпок, одной из которых тут же прикрываюсь. — Я буду у тебя выспрашивать. Ничего не понимаю в магии, как ты ни поясняй. Давай на каком-нибудь примере?       — Магия работает.       — Да-да, я уже понял. Привык почти. Но вот, скажем, смотри, — пошарив взглядом вокруг, натыкаюсь на единственное, что на мне теперь надето. — Вот, скажем, этот чулок.       Шарлах кажется очень заинтересованным моими рассуждениями. Подобрался поближе, распустил щупальца вокруг, но меня не трогает, те, что остались длинными, сплетают вокруг подобие сети.       — Так вот, — продолжаю. — Ты его взял из этого замка, как сейчас…       — Нет, — перебивает меня Шарлах.       — Ещё интереснее. Ладно, допустим, ты взял этот чулок… откуда-то. Вот если я его сейчас сниму, оставлю здесь лежать, а потом попрошу тебя сменить замок на другой, он будет в нём? Лежать тут же?       — Нет.       — Ясно, — запоминаю. — А если потом я попрошу поменять его обратно, он будет лежать?       — Да. Память.       — А если я его заберу и попрошу тебя вернуть тот момент, когда он ещё лежал на полу?       Шарлах задумывается, но тем не менее отвечает:       — Да.       — Получается, у меня бесконечные чулки?       — Нет. Фарид изменит память о замке.       — Итак. У замка есть положение, когда чулок на полу. — Я вытягиваю ногу. — А когда я его забираю, прошлое положение вернуть уже нельзя?       — Нельзя.       — А как ты тогда изменил камин?       — Я помнил его. Чулок на полу — чистый камин, — Шарлах без труда провёл аналогию.       — Получается, первые мои рисунки — будущее чистого камина, которое ты не запомнил? И когда я нарисовал второй рисунок, оно исчезло?       — Да.       Лихорадочно соображаю. Даже с таким ограничением, выходит, что один раз можно украсть весь замок целиком, со всеми его ценностями, вынести и вернуть обратно! А потом ещё раз вынести! Конечно, работает эта «память» странно, но не мне судить.       Чувствую, что у меня чуть руки не задрожали, сжимаю пальцы так, что перстни впиваются в кожу. Сокровище. Если перед побегом что-нибудь спереть, Шарлах даже не заметит! Больше того, нет никакого вреда от этого! Перспектива вернуться не только живым, но и сказочно богатым, едва не ослепила. Если найти какую-нибудь невероятную ценность, например, бриллиантовое колье, можно будет послать нахуй и деда, и всю остальную родню вместе с домом-гробом, и купить себе виллу где-нибудь в Италии на побережье, если там широкополосный интернет, конечно же.       А что? Обмануть монстра несложно. Подарил же он мне эти перстни, и ещё что-нибудь подарит! Забирать с собой подарки — вообще не воровство!       Но как только жадность чуть перестаёт меня душить, осознаю ещё одну вещь. Жить в подобном замке — это же бессмертие, так? Прожил сто лет, «вспомнил», как было, и ещё сто прожил?       — Шарлах, а если я умру здесь…       — Когда Фарид умрёт? — непреднамеренно поправляет меня монстр.       Ага. Не «если». «Когда». Для него дело решённое, а я ещё посопротивляюсь:       — Ну вдруг прямо сейчас умру. Ты сможешь меня вернуть? Вспомнить время, когда я был ещё жив?       — Время — да. Фарида — нет. Неживое.       — Зверей тоже нет? Насекомых?       — Нет.       Теперь смутно понимаю, почему нет нигде ползучих и кусачих гадов. Перемёрли, а из-за купола не очень-то и прилетают. Может, какой-то из замков «запомнен» зимой.       — Растения?       — Нет.       Дрова и уголь, видимо, в эту категорию не попадают. То есть там дерево уже мёртвое. Поэтому не все банки с приправами были полные! Оставались только «мёртвые» семена! Спрашивать, что там происходит с бактериями, и уж тем более вирусами уже и не надо. Тут действуют совершенно другие законы, не биологические и не физические.       Но Шарлах, этой самой магией владеющий, вроде бы вполне может существовать без неё. Ну да, он растение. Разумное. Но так же питается, отдыхает. И его можно повредить, у него есть что-то вроде крови. Это самое важное. Однако надо себя хорошо вести, плохим мальчикам бриллианты никто не подарит!       — Шарлах, — осторожно завожу разговор. — А вот это ты мне дал для чего?       Указываю ему на перстни. Интересуется, перемещается ближе. Берёт мои ладони в свои средними руками. Рассматривает так, будто первый раз видит. Молчит долго и, кажется, в ответе не уверен:       — Нужно. Невесте нужно.       — Да, ты прав, — охотно киваю. — Невестам дарят украшения. Разные, — с нажимом добавляю.       — Фарид хочет украшения?       Главное не заржать и всё не испортить, но даётся это с большим трудом. Слишком уж положение напоминает стереотипную ситуацию в каком-нибудь ситкоме про семью, где муж представлен эдаким недалёким денежным мешком.       — Хочу. Всё равно они тебе достанутся, я же умру, — кривлюсь.       Реагирует Шарлах на слова как-то странно — обвивает щупальцами, но не сжимает, дотрагивается второй парой рук до моих колен. В глаза заглядывает:       — Фарид останется здесь!       Но вроде как что-то другое сказать этим хочет, кроме прямого смысла. Ещё бы понятие о личных границах у него было, вообще бы замечательно!       — Останусь, не нужно меня держать, — пытаюсь осторожно отцепить от себя хотя бы пару щупалец. — Люди не очень любят, когда их трогают.       — Невесту нужно трогать, — безапелляционно заявляет Шарлах.       А я, как назло, вспотел. В комнате от камина слишком жарко, к тому же, я болен. И, разумеется, Шарлаху тут же становится «вкусно». А со лба мне пот он слизывает липким языком, так что вздрагиваю. Не пошёл бы он нахуй с такой заботой! Только вот его забота не подразумевает бескорыстие — Шарлах уже запустил щупальце мне между ног, и выспрашивает почти с надеждой:       — Туалет?       — Нет! — пытаюсь вытащить проворное щупальце оттуда и не оторвать себе член, который оно стиснуло. — Если хочешь знать, это вообще не туалет! И я не могу это делать каждые пять минут, даже если бы хотел, а я не хочу!       — Не туалет? — искренне изумляется Шарлах и даже чуть разжимает щупальце, но я от него по-прежнему не могу освободиться.       — Нет. Эта штука, которую ты сейчас трогаешь, называется «член» и люди при помощи него размножаются.       — Короткий, — вдруг заявляет Шарлах.       — Не короткий! — обижаюсь. — Среднестатистический!       Вместо спора Шарлах вытягивает предо мной два щупальца, сплетающихся вместе, которые не только толще всех остальных, но и раньше я их не видел, потому что точно бы запомнил — оканчиваются они не так, как другие, не просто закруглениями, — на одном из них как будто длинный бутон на конце, а второе заострённое и зазубренное, довольно мерзкое на вид.       — Ты хочешь сказать, что вот это вот всё — твой член?       — Размножаться? Да.       Содрогаюсь до тошноты. Так вот что он запихивал мне в задницу, пытая в «священном месте»! Зря я пытался высмотреть у Шарлаха что-то между ног! Но почему их два и как ими пользоваться? Какая-то невнятная иномирная анатомия!       — Так вот объясни мне тогда, зачем тебе размножатся со мной? Можно же из твоего мира найти тебе подругу… невесту?       — Они не ходят. Их нельзя забрать.       — То есть как это? У них ног нет?       — Нет, — подтверждает это Шарлах. — Они растут. Неподвижно. Всегда.       — То есть они как деревья? Просто деревья?       — Да.       — Но тебе в любом случае нужна девушка, Шарлах. Девушка. Понимаешь, я вроде как ты, я парень. Мы не рожаем детей, не вынашиваем их!       — Вырастет, — Шарлаха, похоже, не переубедить. — Семя даём мы. Невесты лишь растят.       — Класс, — отталкиваю подальше щупальце-бутон. — И согласия, как у меня, вы тоже не спрашиваете?       — Ты выбрал меня.       — Хорошо, что хоть не в женском роде ко мне обращаешься теперь. Так вот, Шарлах, я тебя не выбирал. Мой сумасшедший дед послал меня и сестёр на озеро за цветком лотоса. И так уж случилось, что сорвал его я. Я не соглашался. Я ничего не выбирал!       — Такой договор.       — Ну пусть так! Только я его соблюдаю, а ты — нет! Вот иди и поля благословляй, сидишь! Я подожду! — злюсь.       Если Шарлах и правда поведётся на это и свалит, я весь замок обнесу на драгоценности и свалю. Лучшее, что может быть, но, конечно, не будет:       — Я храню.       — Да-да, всё уже слышал, — смиряюсь. — Так что там с подарками для невесты?       — Выберешь, — сразу соглашается Шарлах.       — Так пошли, выберу! — порываюсь встать.       Но Шарлах мягко удерживает меня щупальцами и просит как-то очень тихо:       — Фарид может потрогать?       — Что потрогать?       — Член, — бесхитростно заявляет в ответ.       — То есть мы будем размножаться? — уточняю, пытаясь одновременно не заржать и не задрожать от омерзения.       Шарлах молчит и кажется очень неуверенным. Насколько можно судить по его поведению, по лицу-то ничего не понять. Вот и приплыли. Теперь я не только невеста, а фактически жена и супружескому долгу приставлен. Хочешь брюлики — вот хуй, работай.       А брюлики я ещё как хочу! И терять-то особо-то и нечего — семечко уже внутри, второе не подсадят. Если выпускать из рук не буду, может, и вовсе не сможет ничего никуда засунуть! Одно интересно — которое из этих щупалец член? Судя по тому, что Шарлах их держит переплетёнными — оба. Допустим.       Щупальца у Шарлаха кажутся холодными, но быстро нагреваются, когда их касаюсь — как будто деревянная поверхность. Вроде как именно из дерева делают самые уютные и тёплые дома в мире, хотя бы внутреннюю отделку уж точно. Так и сейчас, когда касаюсь его… членов, они кажутся прохладными, но тут же нагреваются от моих пальцев. Стараюсь не наблюдать за тем, что делаю, смотреть на огонь в камине, отсюда — размазанные шевелящиеся всполохи.       Ну это пока мои пальцы не проскальзывают раз, другой. Оказывается, то щупальце, что с зазубринами, выделяет липкий тёмный сок, густой, как джем, и чёрно-синий, в нём я уже всю ладонь перемазал.       — Шарлах, это что вообще? Это нормально?       — Да, — отзывается он не сразу.       Свернулся у меня в ногах клубком, а из щупалец вокруг нас второе гнездо свил. Интересно, что это ему даёт-то? Растениям что, размножаться тоже приятно?       — Надеюсь, я это отмою, — ворчу и мысленно добавляю: «А бриллианты будут с кулак».       Чтобы не запачкаться ещё сильнее, решаю трогать то щупальце, которое на бутон похоже. Оно-то чистое, только вот пальцы проваливаются в его кончик, как будто подраскрывшийся, а внутри… правильно, всё тот же липкий тёмный сок. Ещё и Шарлах сам подталкивает щупальце навстречу. Вся эта его так сказать половая конструкция уж больно напоминает игрушки из секс-шопа с подачей смазки. Причём для человеков, как я думаю, безопасной. Забавно даже, просто погладил, потыкал, а Шарлах извернулся, как пёс, и руками скребёт по накидкам и подушкам. Когтей у него нет, так что только шелестит.       — Что, приятно? — издеваюсь, и так понятно.       — Приятно?       — Не понимаешь? Теперь понимаешь. Тебе приятно, когда я так делаю, смирись.       Мне почти весело — Шарлах сейчас выглядит не грозным, а растерянным и беспомощным. Вот она, уязвимость — был бы у меня сейчас нож, воткнул бы в него в любое место без проблем. Конечно, это то ещё западло, но тут уж не до чести. Только вот ножа нет. Но это сейчас нет, будем считать, что разведываю. Заодно и бдительность монстра усыпляю –вон какой я послушный, работать за подарки соглашаюсь.       Но Шарлах, конечно, скотина невежливая, а может, недогадливая. Сам-то балдеет, а меня поучаствовать в размножении не пригласил! Не хочу опять в «священное место», почки простужать на сырой земле, и получать в задницу семена всякие через силу и боль, но вот «туалет-не туалет» мог бы с меня теперь и попросить! Хотя я сам запретил ему. Как запретил, так и разрешу, тем более, с такими любопытными «игрушками» можно и позабавиться!       — Шарлах, ты не будешь против, если я тебя не только потрогаю?       — Фарид сделает что?       — Давай так, — договариваюсь с монстром так, как дети между собой правила игры в песочнице обсуждают, — я сделаю, а если тебе не понравится, скажешь.       Шарлах задумывается, но я нагловато пропихиваю пальцы ему в «бутон» поглубже, шевелю ими, и это его убеждает:       — Давай.       Приподнимает голову, наблюдая за тем, что я делаю. А что делаю? Свободной рукой, отбросив край покрывала, себе слегка додрачиваю член — он от мыслей уже успел привстать, но не совсем готов, а вторую руку освобождаю из липкой хватки щупалец, и притягиваю их поближе. Придержав руками, осторожно насаживаю «бутон» на член. Почему бы и нет? Как же это… хорошо. Ощущения не подвели воображение, похоже именно что на узкую и упругую секс-игрушку, имитирующую не вагину, а, скорее, задницу. Шарлах навис надо мной, сев, оплёл щупальцами мне ноги, но и только — как заворожённый следит за тем, что я делаю. А мне уже не хочется прекращать, потому что, как только я насадил «бутон» на член до упора, по головке изнутри как тупые шипики проехались. Точно, зазубринки, которые выделяют сок! Непростая секс-игрушка!       Расслаблено откинувшись на подушки, закрываю глаза, не забывая работать рукой. Могу представить, что натягиваю не щупальце травяного монстра, а шикарную длинноногую барышню. Только вот подобные фантазии в голову не лезут, да и сам Шарлах моим грёзам мешает — подталкивает щупальце навстречу, а остальными оплетает меня. Открываю глаза — монстр прижимается ко мне ещё и телом, обнимает, приподнимая, сплетая руки за спиной, обе пары. Так близко его лицо, что глубоко вдыхаю запах — сырая земля, нагретая солнцем, что даёт жизнь всем растениям. Высунув язык, Шарлах облизывает мне ключицу и шею. Язык у него тоже чёрно-синий и липкий. Сок? Но не пачкает, а кожу сушит. Шарлаху не только вкусно, но и приятно — рукой я уже не поспеваю за тем, как он толкается щупальцем навстречу. Что ж, всё-таки я его имею, хоть он и сверху. Но руку всё равно не высвободить, поэтому почему бы не перехватить его второй член, тот, что уже соком мне весь живот мне измазал? Не сложнее, чем себе дрочить, да и с парнями я пару раз развлекался. Правда, не нравилось это, но сейчас…       Сейчас я стараюсь не кончить, как могу, считать про себя не выходит, бояться Шарлаха тоже, так что приходится кусать губу, обветренную от лихорадки, что ещё не совсем прошла, обдирая корочки до свежей кровящей кожи. И Шарлах кровь замечает:       — Опасно! — заявляет, впрочем, не прекращая сжимать меня щупальцами.       Совсем близко. Облизывает мне губу языком — вот это оргазм отдаляет отлично, я верчу головой, пытаясь отвернуться, сжимаю губы, но Шарлах настойчив, и язык у него ничуть не слабее остальных щупалец — чуть зубы мне не выбивает, впихнувшись между губ в рот. Тут же всё слипается от сухости, но язык у Шарлаха — сладкий. Как нектар у цветов, что мы обрывали с кузинами в детстве и высасывали, под проклятия садовника и отгоняя пчёл. А ещё… Шарлах им просто осторожно двигает, как бы сам удивляясь тому, что делает.       Но в ответ вероломно едва не кусаю его, замерев, судорожно сжимаю пальцы, в одной руке сминая ткань, а в другой стиснув Шарлаху член, потому что… кончаю. Резко, почти неожиданно, очень остро, почти до боли внизу живота, тем более что Шарлах ничуть не замедлился, его «бутон» нещадно сжимался и толкался, массируя член шипиками, залив его соком.       Вдохнув наконец, отталкиваю от себя Шарлаха, точнее, он сам отстраняется, выгибается, уткнув лицо мне в грудь и так замирает. Если ему мой оргазм всегда «вкусно», то мне его — мокро и холодно. Сок, что вытекает из щупалец-членов, холодный, жидкий и липкий, по ощущениям это похоже на пот или на кровь, ничего, кроме омерзения, не вызывает, поэтому свой-то член из «бутона» вызволяю быстро.       Сесть и начать вытираться чем попало мне Шарлах тоже не препятствует. Он сел и сидит, свивая остальные щупальца вокруг членов в уже привычный мне потрёпанный «хвост», как будто одеваясь. Ну да, ему можно, а я как наложница — в чулках с бантами и обкончанный. Спросить про брюлики сразу, или лучше подождать? Наверное, подождать, потому что Шарлах изрекает:       — Не размножение.       — Не оно, — подтверждаю. — У людей это называется «секс». Им занимаются просто так. Чтобы было приятно.       — Размножаются по-другому?       — Нет, примерно так же. Знаешь, вот это твоё щупальце очень похоже на… органы размножения у женщин. Оно тебе такое для чего?       — Семя. Зреет там.       — Сейчас я членом ничего там не нащупал, — улыбаюсь.       — Не сейчас, — соглашается Шарлах.       — Знаешь, мне больше и не надо. Шарлах, а второй член у тебя для чего?       — Давать жизнь. Сок.       — Так, хорошо, по понятному будет «оплодотворять». А что будет, если один твой член засунуть в другой? — искренне любопытствую.       — Нельзя! — Шарлах реагирует на это очень бурно. — Без невесты ребёнок погибнет!       — Я не про семена твои, успокойся. Вот сейчас, допустим, семени нет. Ничего же не будет, если это сделать?       — Ничего, — как-то неохотно отзывается Шарлах.       Глаза у него тускнеют, и смотрит он в сторону, не на меня, а разглядывая шупальцевый«хвост». Я глубоко дышу, чтобы не расхохотаться. Понятно всё с этим деревом — дрочил безбожно. Или сам себя сношал, это уж как посмотреть. Но в постели он, удивительно, не бревно — от секса с ним по телу только приятная усталость растеклась, и никакой неудовлетворённости.       — Фарид туалет? — с надеждой спрашивает Шарлах.       — Фарид хочет украшения, — признаюсь искренне и честно. — А уже потом туалет.       Если уж научил монстра плохому, и теперь ещё с сексом приколёбываться начнёт, так хоть пусть подарки дарит. С его-то магией не обеднеет!