Вопрос чести

9. — Все в порядке? — Да, вроде! Что это было? — Наверное, их попытка переноса массы! Гацу ба-дацу, ну нельзя же так! — Магия, говорите? — Мишель был рационалистом. — Заклинания говорите? Доиграетесь со своими заклинаниями! Не могли подождать, пока нам доставят необходимое оборудование! Максим, что у вас там? — Слышу вас. У вас тоже рвануло? — спросил Максим. Его голос слышался хуже из-за непонятных помех — Да, еще как! — Интересно. Мы пытались переместить медную монету. Вы получили ее? — Сейчас проверим! — Лина тщательно осмотрела угол из которого раздался хлопок. — Ничего нет! — У нас тоже! Куда же мы ее перенесли? — спросил Максим у Соколова. Соколов держался за бок, едва скрывая боль от удара и падения. Максим дотронулся до пораженного места, и не нашел никаких повреждений внутренних органов. — Невероятно. Значит на том конце ее тоже нет? — Соколов был озадачен. — Жаль, что мы не взяли ленточный инфометр с Кингспарроу! Смогли бы записывать хотя бы электропотенциалы с различных кристаллов! — Что же теперь делать? — В любом случае надо принести еще бак с ворванью. Я осмотрю зеркало и проверю кое-какие расчеты. Поскольку в том мире был такой же взрыв как и у нас, считаю опыт частично успешным. — Хорошо. — Максим повернулся к кругу с заклинаниями, в котором лежал СПС. — Вы, на Саракше! Подождите меня, я сейчас вернусь. Изображение исчезло с полотна. Из лаборатории университета У-Бацузи вышли Лина и Мишель. Они только что получили уведомление от Ицхака Ривкинда. Его «призрак» завис всего в пятидесяти километрах над университетом, и был готов опустить им ульмотрон. Они чуть не столкнулись с Занцабу До, тащившим свой переносной вычислитель в лабораторию, и бубнившим что-то про параметры и аргументы. До вошел в лабораторию, и, не здороваясь ни с кем, принялся подсоединять свой вычислитель к экспериментальной установке. — Ты чего? — спросила Оки. — «Вот, я стал самим временем, повелителем пространства!» — ответил До сильно искаженной цитатой из книги «Дзагого». — Информационное поле между нашими мирами хранит все прошлое и настоящее, а может даже и будущее! Пока это всего лишь прототип, но… -…Но скоро тебя понизят в ассистенты, если ты не перестанешь издеваться над своим здоровьем! — сказала Оки. — Наши гости серьезно обеспокоены твоим цу-хэй программированием. Ты вообще спишь когда-нибудь? — Да ладно тебе, покровительница медицины, исцеляющая болезни силой духа! — съязвил До. — Когда чтимый Корво увидит, как можно перемещаться назад по временному вектору с использованием динамических преобразований… — Он тебя своим клинком на тонкие ломтики разрежет! — ехидно засмеялась Оки. — Кстати, есть что-нибудь металлическое, затянуть винт на разъеме? — Покровительницы медицины отвертки в карманах не носят! — Может у Корво есть? — спросил До, даже и не замечая иронии. — Нет. Сейчас поищу. — Корво оглядел комнату. Странно, что ничего после этого хлопка не разбилось. Но вроде вот какая-то круглая деталь. Нет, монета? Он держал в руках монету с изображением лорда-регента Берроуза. Вместо другой части монеты была плоская поверхность, и была она в половину толщины. Как же он смог стать лорд-регентом Империи? И где он сейчас? Начальник тайной канцелярии не интересуется опытами Максима и Соколова? Или… Или может это Берроуз и организовал убийство Джессамины? — Держи. — В самый раз. О, опять эти угловатые буквы. Это оттуда? — Оттуда. Надо спросить у этого Максима, что произошло… — Значит это у вас тут что-то грохнуло пять минут назад? — У нас, у нас — ответила Оки. — Странно. Мы искали и ничего не нашли. — Вот, в самый раз опробовать мою программу временного сдвига! Посмотрим, что у них случилось! Пальцы Занцабу До мелькали по клавиатуре. Перемещаясь между событиями «в прошлое» он увидел, как Максим был отброшен назад из-под странного зеркала, расположенного на потолке. Но ни огня, ни дыма не было. Также как и у них… — Я не хочу трогать выставленные пространственные координаты, — сказал он Корво. — Слишком много времени займет, это всего лишь очень сырой прототип. Мне очень интересно найти момент переноса вашего корабля в наш мир. — А Корво, наверное, интереснее совсем другое. — сказала Оки. — Все же интересно, что за опыт с переносом они затеяли. Надо сообщить им, что мы получили только половину переносимого объекта. Сейчас я попробую еще пару вещей… — До продолжил стучать по клавишам, не обращая внимания на шум за дверью лаборатории. — Надо было Корво попросить помочь, мы вдвоем еле справились. — Мишель с Линой, едва внесли тяжелый ящик. Для двух молодых землян сто килограмм был вполне посильный вес, но все же… Занцабу До остановил свою программу. Изображение вернулось в реальное время. Они увидели, как Максим вошел в подвал с баком ворвани на плече. Он поставил бак и положил СПС в круг, который вмиг озарился непонятным сиянием. Максим еще поколдовал над кругом и… — Максим на связи! — услышали они голос Максима. Почему-то помехи не исчезли. — У вас там действительно все на китовом масле работает? — спросил его Мишель. — Почти все! — Ваш опыт удался наполовину — сказал им До. — В смысле, только половина монеты перенеслась. Я сейчас посмотрю на параметры информационного поля, чтобы понять, где ошибка. — Учтем! — Максим повернулся к Соколову и объяснил ему, что случилось. Соколов схватился за голову и стал быстро писать что-то в своих записях. — Посмотрите, что это такое! — До показал на экран своего вычислителя. — Видите это колебание, которое нарастает, потому что Дзэ-функция больше единицы? И началось оно как раз в момент их эксперимента. — Так вот почему помехи в связи! — Мишель подошел к шкафу и достал из него какой-то странный прибор. — Сейчас проверю нейтринный фон… — Что там у вас? — спросил Максим. — Помехи — ответила Лина. — Поэтому плохо слышно. — Не просто помехи, — взволнованно сказал Мишель. — Нарастающие флюктуации нейтринного поля. Нейтринная буря! — Значит напрасно мы этот ульмотрон аж с Земли тащили? Пока буря не уляжется, ни о каком нуль-Т речи быть не может. — Она не собирается заканчиваться. — сказал До. — Похоже нейтринное поле Саракша вошло в резонанс с информационным полем между нашими вселенными! — Что это значит? — спросил у него Корво. — Ничего хорошего. — Как мы могли вызвать флуктуации поля у вас? — спросил Максим. Он повернулся к Соколову. — Видишь что мы наделали! В другой вселенной устроили нейтринную бурю! — Что такое нейтрино? — спросил Соколов. Максим терпеливо разъяснил ему. — Надо было тебя так отправить, умник! Половина Максима тут — половина там! Но я вроде понял, где была ошибка. В следующий раз… — Следующего раза может и не быть. — раздался голос Мишеля. — Или он может стать последним, и полностью разрушить поле между вселенными. Мы, конечно, соберем свою нуль-установку с ульмотроном, но чисто ради экспериментальной практики, если буря уляжется, то исследования смогут быть продолжены. — Хорошо — сказал Максим. — Сколько у вас это займет? — Двадцать пять минут. Местных. Четверть саракшианского часа. — И по истечении можно будет попробовать ответное перемещение? — Возможно. Но меня волнует это информационное поле. Оно резонирует с нейтринным, но амплитуда колебаний в нем не затухает, а продолжает расти. — Погоди, — спросил Максим у Мишеля. — Это значит что-либо я, либо Корво не смогут вернуться назад? — Мы пока не знаем, но… — Собирай свою установку! — резко сказал Максим на русском, перекрикивая нарастающие помехи. — Там, за тем экраном человек, чья дочь нуждается в защите! И вот у него есть шанс вновь увидеть ее, вновь обнять. У Эмили коварные предатели почти год назад отняли мать. А я что, ради своей карьеры, отниму у нее отца? Эмили спасла мне жизнь, повернув армию против фанатиков! И лучше я останусь тут навсегда и буду до конца жизни помогать этим людям, зная что мой отчет о проделанной работе никогда не попадет в КОМКОН. Но совесть моя будет чиста. И вообще, один прогрессор исчез, и ничего, вижу, жизнь идет. Вот и исчезновения одного офицера Белого Флота, к тому же пробывшего на Островах около года, также никто и не заметит! — Что он говорит о Эмили? — спросил Корво у Мишеля. Мишель перевел. — Я хочу поговорить с ним! — Хорошо. — Максим, — начал Корво. — Я знаю, что ты сделал так много для Эмили, для Дануолла, для Островной Империи. Но у меня нет дороги назад. Видишь ли, мои отношения с Джессаминой всегда должны были оставаться тайной. Я думаю, Эмили уже смирилась с тем, что меня нет. И если я вернусь, то это может поставить ее право на трон под вопрос, если о нашем родстве узнают. Быть может даже ее жизнь. Из императрицы она сразу превратится в дочь обычного жителя Серконоса. Начнутся непрерывные заговоры. Если я не вернусь, то она проживет долгую и счастливую жизнь, как единственная законная Императрица. Я познакомился с людьми твоего мира, Максим. Я вижу, что они объединяют в себе лучшие качества трех поясов. И если Эмили научилась этой мудрости от тебя, то я спокоен за нее. Возвращайся в свой мир, Максим. Ведь только что люди с двух планет установили контакт. И хоть я и не такой талантливый как ученые Черного Пояса или вашего Контактного Комитета, но я вижу, какие огромные перспективы это открывает. И твое место тут, с нами! — Я не оставлю Эмили на милость интригам аристократов! — сказал Максим. — Ты нужен здесь! Ты же ее отец! Вместе мы сможем защитить ее от любых заговоров и угроз! И построить такое общество, где никогда больше не будет нужды в защите людей друг от друга! Все то, что ты видел на Саракше меркнет по сравнению с тем, что мы можем создать! Такое социальное общество, где всякий человек сможет полностью раскрыть свои таланты, где не будет эксплуатации, голода, болезней! Быть может Эмили будет последней Императрицей, потому что отпадет сама необходимость в такой форме правления! Корво, если ты выжил в самой жесткой стране Саракша, то ты приобрел настолько ценный опыт, что… что теперь никакие преграды тебе не страшны. — Но главное, я научился уважать и точно оценивать силу и возможности друзей и врагов. Если Эмили в своем возрасте могла действовать настолько решительно, чтобы спасти тебя, то значит ты научил ее превосходно. А значит, главное достигнуто. Недавно мне пришлось защищать, — Корво перешел ради точности на эм-до — Императрицу Островной Империи. Ее хотели убить диверсанты из Пандеи. Мне пришлось сражаться с очень опытным фехтовальщиком, и мне удалось его победить не силой, а сохранением равновесия и баланса в бою. А также, мне просто повезло. И я вижу, что мое возвращение лишь нарушит создавшийся баланс. Гляди, какой шрам он мне оставил на память! — Я удивляюсь, что они в первый раз выбрали Императрицу. Никогда кажется такого не было. — задумчиво сказал Максим, пока Корво расстегивал пуговицы на форме чтобы показать свой шрам на плече. Оки и Лина сразу же отвернулись от ульмотрона, привлеченные куда более интересным зрелищем… — Эх, надо было профессора Цзабе Ту позвать! Какой колорит языковой! — прервал молчание Занцабу До. — В общем смотрите. Параметры информационного поля очень близки к параметрам нейтринного, и совпадают по фазе. Но амплитуда информационного поля меняется непредсказуемо. Еще одна попытка перехода может нарушить синхронизацию по фазе, и тогда нейтринный шторм со временем утихнет. Либо наоборот, будут такие сильные помехи, что мы не сможем больше связываться с их вселенной. Как будто в воду упал камешек, но круги от него не думают затихать, а превращаются в сильный шторм. — То есть у нас есть всего один шанс? — спросил Мишель, разбирая упаковку вокруг ульмотрона. Ему не нравились научные исследования методом бури и натиска. — Не у нас, — ответил Занцабу До. — У Корво и Максима. Мы не можем решить за них. Мы можем строить, модели и прогнозы, разрабатывать методы, проводить эксперименты, спорить насчет ценности и точности результатов. Но решение, кому оставаться, а кому перемещаться в какую вселенную зависит от них. И как они решат, так и будет. — Но ведь правильного выбора, устраивающего всех, не существует! Можем ли мы давать им возможность выбирать заведомо неудовлетворительное решение? — Не можем! А должны! Не знаю, как считают в вашем мире, а у нас в Черном Поясе мы очень ценим свои ошибки и промахи. И учимся на них. Ведь, если все идет по плану, эксперименты подтверждают гипотезу и превращаются в стройно выраженную теорию, то на самом деле, чем это отличается от производственного плана в Желтом поясе? Или военной операции в Белом? Хорошая теория является хорошей именно тем, что ее, при определенных условиях, можно опровергнуть. — Только какова будет цена этого опровержения? Да, теоретически эта медная монета и есть доказательство теории о возможном перемещении между вселенными. Но последствия? Вы может и не сталкивались с такими вопросами, а на Земле мы уже много лет ограничиваем научные исследования, которые могут иметь неконтролируемые последствия. — Наверное, для вашего мира, с перемешанными биосоциальными группами, это очень правильное решение. И нам будет чему поучиться друг у друга, особенно сейчас, когда мы смогли отчетливо выявлять биосоциальные субтипы в каждой группе. А это значит, что каждый Пояс будет все более и более связан друг с другом. Да что там! За последний год мы совершили столько прорывов! Вот даже с другой вселенной смогли связь наладить… А Максим с Корво тем временем продолжали свой диалог, громче и громче пытаясь убедить друг друга вернуться в свой родной мир. Желание каждого из них, все то, что они чувствовали на протяжении года померкли, когда перед ними открылась цена. Цена их выбора. Только один из них мог вернуться назад. И, несмотря на напряженную работу ученых, возвращение было далеко не гарантировано. — Как ты можешь отказаться от собственной дочери? — Также, как и ты от собственного будущего! — А если попробовать одновременное перемещение? Они нажимают на кнопку там, а мы тут? — спросил Мишель у До. — Невозможно синхронизировать такие вещи. Мы же не знаем на каких принципах работает их установка. Кстати, что творится с помехами? Смотри! Занцабу До показал на экран отображения различных нейтринных сигналов. Помехи, почти сделавшие связь между Максимом и Корво невозможной, начали упорядочивать себя, по непонятным правилам. До запустил фильтр сигналов, разбивая их по частотным каналам. Вот основной несущий нейтринный канал. Вот диапазон этих земных ручных передатчиков, также на нейтринном принципе. Вот видеосигнал широкополосного сканера информационного поля. И если отфильтровать их отдельно, а вывести на экран помехи… — Гацу ба-дацу! Посмотри на это! Это явно искусственно созданная последовательность! — Что же это тогда? Похоже на звуковые и видеосигналы! Сразу по двум каналам! — Сейчас, выведу их на свободный экран. — До набирал команды. Создать новый поток. Вывод фильтра в качестве источника. Видеокодировка и аудиокодировка по умолчанию. — Есть первый… Глубинный Боже! Что это за мутант с птицей на плече? — Не может быть! — неожиданно четко послышался голос Максима по СПС. — Мы тоже видим это на нашем полотне. Колдун? — Здравствуй, Мак! Ну и занесло же вас! — послышался хриплый голос. — А оттуда на Саракш пришел еще один любитель дисбаланса, непокоренный сильными мира сего. Да, Корво, я о вас! — Я вижу тебя, Корво, далеко за Бездной, но лучше, чем я вижу Максима, хотя он так близко ко мне! — сказал юноша с черными глазами с еще одного экрана. — Я тот, кого вы называете Чужой. Ты заинтересовал меня до того, как ты родился. — Что все это значит? — спросил Корво. — Как вы могли вклиниться в нашу связь? — спросил Максим. — Во вселенной, и, видимо, за ее гранью есть такие вещи, которые должны оставаться в покое, — сказал Колдун. — Их невозможно уравновесить ничем, а начав движение они непредсказуемы. — И те, кто меняет судьбы многих людей своими действиями не властны над ними. Даже те, которые выбирают будущее вместо прошлого зачастую оказываются заложниками реалий настоящего, — добавил Чужой. — Но ни я, ни Максим не выбирали своей судьбы. Как мы поменялись местами? — спросил Корво. — И можете ли вы вернуть нас назад? Но только так, чтобы обоих сразу! — У Максима было еще больше вопросов. Он знал Колдуна давно, и знал о его экстраординарных психократических способностях. Но сам Колдун был взволнован ситуацией даже больше, чем говоривший своими обычными загадками Чужой. Кто эти непонятные люди, наблюдатели миров? — К сожалению, это мне неподвластно, — сказал Колдун. — Я только чувствую сильнейшие колебания в ткани мира, в эфире, расположенном везде и нигде. Я вижу, как колебания усиливаются. Я не могу это описать, но и вы также не видите этого на своих приборах. — И что нам делать? — спросил Корво. Кто этот Чужой, которого так ненавидели Смотрители в его мире, рассказы о котором иногда попадали в поле зрения лорда-защитника и тайной канцелярии, но никогда не воспринимались всерьез. Вроде Чужого отождествляли с огромным левиафаном… — У меня нет ответа для вас, — ответил Чужой. — Я могу только чувствовать ваш мир, видя, как быстро начала меняться Бездна. Появляется все больше вещей, которых я раньше не видел. Ваш мир начал просачиваться сюда. — Плохо дело, — сказал Максим. — Но надо действовать! Нам надо вернуться назад. Обоим. Одновременно. Если наблюдатели наших миров настолько открыто заявляют о себе, неизвестно как выходя с нами на контакт… — Верно! — перебил его Колдун. — Но вынужден вас разочаровать. Вернуться сможет только один. Либо вам, либо Корво придется пожертвовать своей совестью ради сохранения разума. И не только совестью. — О чем вы? — Те неописуемые колебания, которые я вижу, угрожают самому существованию обеих вселенных. Следующий переход остановит их. Но эти колебания перейдут в энергию и обрушатся на мир, откуда этот переход будет совершен. — Невозможно! — ответил Корво. Он посмотрел на Мишеля. Тот быстро перевел содержание дискуссии для Занцабу До. Хотя в этом не было необходимости. До сказал, что каким-то образом он понял все сказанное. Он проверил показания приборов и параметры метаинформационного «якоря». Четыре пары глаз смотрели на него в упор. И еще четыре — невесть откуда. Но значения параметров не предвещали ничего хорошего. Амплитуда возмущений информационного поля нарастала стремительно. — Он прав, — сказал До. — У нас есть примерно десять минут на принятие решения.