А можно исправить?

Теперь каждое утро Кристины начиналось с подслушивания у двери. Девушка просыпалась одновременно с Эриком и ждала, когда он пойдёт проведать Рауля. Внутрь он её, естественно, не пускал, как бы Кристина ни просила, и всё, что ей оставалось — крохотный шанс услышать однажды его голос, чтобы только знать, что он пришёл в себя. Но день сменялся днём, а этого всё не происходило. Но Кристина не отчаивалась: Эрик по-прежнему исправно носил Раулю еду, значит, тот в порядке и даже уже в сознании, раз способен есть. Если бы что-то случилось — Эрик обязательно сказал бы Кристине об этом. Наверное. Они не много разговаривали за прошедшую неделю, и Кристина просто умирала со скуки. У неё были книги — огромная библиотека, был целый подземный дом, заставленный произведениями искусства, а в хорошие дни — иногда — очень редко — у неё была музыка Эрика, лучше любых слов убеждающая, что всё в порядке. Сам же Эрик ходил молчаливый и задумчивый. Если бы Кристина меньше его знала, она могла бы подумать, что он озабочен их непростой ситуацией, но всё было гораздо проще — Эрик совершенно, абсолютно не высыпался. Каждое утро Кристина «просыпалась» одновременно с ним — она открывала глаза и вставала с постели ровно в тот момент, как Эрик выходил из своей комнаты, но каждый раз его взгляд был всё тускнее и тускнее, и Кристина готова была поклясться, что под глазами давно залегли огромные тёмные круги. Она понимала, почему Эрик не может расслабиться и уснуть — он боялся оставлять Кристину с Раулем наедине — но как сказать, что его страхи необоснованы (когда они вполне обоснованы) — Кристина не знала. Вдруг снаружи послышались тихие голоса. Кристина насторожилась: Эрик уже был у Рауля, и сейчас должен был сидеть в «гостиной» в своём наблюдательском кресле, и из последних сил держать глаза открытыми. Кристина отложила расчёску, которой так и не успела воспользоваться, и выглянула наружу. Дверь в комнату Рауля была приоткрыта, Эрик был внутри, а Рауль — явно в сознании. Кристина на цыпочках прокралась ближе, чтобы хотя бы услышать родной голос, но не успела. Эрик вырос в дверном проёме чёрной тенью, закрывая обзор, и Кристина отступила, позволяя захлопнуть дверь и провернуть в замке ключ. Голоса Рауля больше слышно не было. — Эрик, — неуверенно позвала Кристина, сама не зная, что собирается сказать. — Нет. Эрик выпрямился и обернулся, став будто ещё выше, и слова, все, что были, вылетели у испуганной Кристины из головы. Эрик был рассержен, похоже, разговором с Раулем, а ещё выглядел безумно усталым, измученным. — Что «нет»? — переспросила Кристина, с сочувствием глядя на поникшие плечи, чуть наклонённую к плечу голову и полуприкрытые покрасневшие глаза. — Нет, я не пущу вас к нему, — Эрик позволил себе тяжёлый вздох, а затем отошёл от двери и рухнул в кресло. Он уже даже не утруждал себя извечной грацией — настолько был измотан, и Кристина, смотря на это, не смогла промолчать. — Вам нужно поспать. Всю эту неделю она не лезла не в своё дело, справедливо боясь реакции Эрика, но к чему она не была готова — к его злому и какому-то вымученному смеху. — Нет, Кристина, я не позволю вам его увидеть, — скалясь из-под маски, повторил он. Кристина растерялась. — Нет, я сказала… — Я прекрасно слышал, что вы сказали, — раздражённо перебил Эрик. Казалось, он сдерживает ярость из последних сил, — но я знаю вас достаточно, чтобы понимать, о ком именно вы беспокоитесь. Вот только… ничего у вас не выйдет… Его глаза закрывались уже против воли, и Кристина с ужасом представила, сколько же дней он не спал. — Эрик, вы на ногах не стоите, при чём здесь Рауль?! — возмутилась Кристина. — Вам нужно десять часов сна — как минимум. Но Эрик только откинул голову на спинку кресла, и она безвольно качнулась. «Чем он думает? — ужаснулась Кристина. — Нельзя так себя изматывать! Ничто этого не стоит!» — Десять часов? — прозвучал снова хриплый тихий голос. — Столько хватит вам и виконту, чтобы сбежать? Он будто был не в себе, и это пугало больше, чем что-либо. Но помимо привычного уже опасения за свою жизнь и жизнь Рауля, Кристина поняла, что боится за Эрика. Он терял сознание от нехватки сна, но держался, лишь бы Кристина не ушла, и помимо властного, хозяйского желания, было в этом что-то болезненно-романтичное. — Я обещаю, — твёрдо произнесла Кристина, глядя прямо в закрывающиеся глаза. — Слышите, Эрик? Я обещаю никуда не сбегать, не помогать Раулю сбежать, и вообще, оставаться здесь вплоть до самого вашего пробуждения. Верите? Теперь вы, наконец, послушаетесь? Но Эрик только рассмеялся снова своим хриплым лающим смехом, ни капли не весёлым, а надрывным и больным. И Кристина со всей ясностью поняла, что он пойдёт на всё, лишь бы она была рядом. Жаль только, такие жертвы ей были не нужны, а на другие Эрик был не способен. Но была способна она. Кристина подошла к креслу, решительная, с блеском в глазах, и протянула руки. Взгляд Эрика на секунду стал осмысленным и удивлённым. — Вставайте, — скомандовала Кристина. — Идём. Эрик заторможено вложил свои обтянутые кожей перчаток руки в её протянутые ладони и поднялся. За маской было не видно, но Кристине показалось, что его взгляд стал заинтересованным. Так, не отпуская его руки, девушка направилась к комнате Эрика. — Решили меня проводить? — устало вздохнул тот, когда понял, куда они идут. — Я ведь сказал… — Ваша комната закрывается на ключ? — перебила Кристина. Эрик как-то сразу понял, что она имеет в виду. Он остановился, рука дёрнулась, а за ней — Кристина. — Вы же не собираетесь… — он вдруг смутился и замолчал. Кристину и саму стыдила мысль ночевать в одной комнате с мужчиной, но она надеялась, что сумела сохранить лицо и хотя бы не покраснеть. — Вы могли бы просто запереть меня в одной из комнат и отправиться спать, но… — Но вам могло что-то понадобиться, — продолжил за неё Эрик. И Кристина догадалась: — Вы думали об этом! Думали, но не сделали. И даже не предложили! — она обвиняюще ткнула в мужчину пальцем. — Почему? Предпочитаете умереть от нехватки сна, чем поговорить со мной?! — Вы же знаете, что это не так, — вдруг мягко сказал Эрик. — Вы и так ненавидите меня за всё то, что я сделал… и делаю… Я не мог заставлять вас чувствовать себя пленницей ещё больше. Кристина вздохнула и снова потянула его к спальне. — Идёмте, Эрик. Я буду рядом, за запертой дверью, а ключ вы спрячете. А если мне что-то понадобится — я просто вас разбужу. Эрик не сопротивляясь пошёл следом, только чуть сильнее сжал её пальцы. — Кристина. — Что опять? — устало обернулась та. Эрик неловко и как-то нерешительно пожал плечами. — Спасибо. Кристина не смогла не улыбнуться. Он выглядел как ребёнок — с такими же страхами остаться одному, с его желанием защитить и охранять — он был сейчас почти милым. — Пожалуйста. Спальня Эрика была странной. Просторная и, в отличие от других комнат, почти не обставленная мебелью, она создавала неправильное впечатление. Стены были тёмными, пол — сплошные голые камни, но в противовес у кровати лежал маленький пушистый коврик. Постель была большой, едва ли не с треть комнаты, с шёлковым бельём и аккуратно заправленным бархатным покрывалом, но в углу лежал голый матрас, и выглядел он куда более используемым. У стены стоял тёмный резной шкаф, а на столике рядом расположились две маски — мягкая чёрная и белая, ещё не законченная. Кристине понадобилось время, чтобы сообразить, что именно было не так, но она всё же догадалась: спальня будто принадлежала двум разным людям — один любил простор и роскошь, а другой спал на матрасе в углу и ненавидел свет. — Что вы думаете? Тихий голос вывел Кристину из мыслей, и она обернулась к Эрику. Тот стоял, опираясь на дверной косяк, и внимательно следил за ней. Кристина не знала наверняка, но подумала, что он должен волноваться о произведённом впечатлении. Нужно было что-то ответить, но ничего путного в голову не лезло, и Кристина, снова посмотрев на шёлковые подушки, вдруг спросила: — Где вы спите? Эрик шумно вздохнул. Они оба покосились на тонкий матрас, а потом — друг на друга. Эрик выглядел сконфуженным и определённо не хотел отвечать. А ещё он по-прежнему с ног валился от усталости, и Кристина решила: — Потом, — она провернула ключ в замочной скважине, запирая их изнутри, и протянула его Эрику. — Прячьте, я отвернусь. Она отошла к столику и взяла в руки чёрную маску, которая не то, чтобы заинтересовала её, просто больше здесь рассматривать было нечего. В спальне не было даже книг — видимо, Эрик предпочитал проводить здесь только ночи. Это было логично: у него был целый подземный дом, зачем ему прятаться в комнате? Кристина вздохнула. Она хотела бы жить в собственном доме. Не таком, конечно, мрачном, и уж точно не в подвале оперы, но — да — иметь свои комнаты, распоряжаться ими, обустраивать по желанию — это было заманчиво. В опере из своего у неё была только гримёрка, да и та — недолго. У Эрика же было больше одной комнаты, наверное, поэтому с дизайном этой он не сильно старался, но Кристина всё же подумала, что дело тут в другом. — Вы можете повернуться. Эрик по-прежнему стоял у двери, но ключа в его руках уже не было. В голове Кристины начали появляться догадки, куда можно было его спрятать, но девушка быстро их отмела — не будет соблазна проверить, найти ключ и сбежать. Она ведь действительно хотела помочь Эрику и даже пообещала ему, но кто знает, как она поведёт себя, если ключ будет в её руках. — Вам нужно… — Кристина замялась, — переодеться? Или… Она замолчала, сконфуженная, но Эрик понял и так. Он торопливо мотнул головой, и маска качнулась следом. Кристина поняла, что переодеться ему надо — он не спит в костюме — никто не спит в костюме! — но при ней Эрик раздеваться не будет. Кристина могла бы поспорить и настоять, но не стала. Ей самой было так спокойнее, а что до удобства — она и сама начала переодеваться ко сну только пару дней назад, а перед этим засыпала в платье, только расстёгивала корсет. Просто потому что мало ли. Но вот маска будет определённо мешать. В комнате горели две свечи, и обе на столике. Их света было мало, чтобы читать в кровати, но достаточно, чтобы разглядеть лицо стоящего рядом. Тем более, если на лице было, на что посмотреть. — Я буду здесь, — Кристина опустилась на краешек огромной постели и откинулась на стену, подложив под спину подушку. — Вы задуете свечи, снимете маску и, по крайней мере, пиджак, а затем ляжете и уснёте. И проспите столько, сколько вам нужно, чтобы выспаться. У Кристины подрагивали руки, когда она говорила, и она спрятала их в складках платья. Она будет заперта в темноте со спящим Эриком — это если не пугало, то как минимум нервировало. Но нужно было оставаться спокойной и не показывать волнения, и Кристина преувеличенно расслабленно принялась расправлять складки на подоле. Эрик неуверенно подошёл к столику, неизвестно почему слушаясь и подчиняясь без возражений, но Кристина заметила дрожь в его пальцах. Это её странным образом успокоило. Эрик тоже волнуется, он также смущён и напряжён — она в своих волнениях не одинока. Свет погас неожиданно — Кристина не заметила, как Эрик наклонился и задул свечи. Спальня погрузилась в темноту, и только из-под двери пробивалась тёплая полоска рыжеватого света, в которой всё равно было ничего не разглядеть. Темнота пугала не так, как повисшая в воздухе тишина. Эрик молчал и даже дышал, казалось, через раз — Кристина слышала одно гулкое ничего. Но вот он зашевелился, зашуршала одежда и в полоске света промелькнула тень от ног. Звуки замерли справа от Кристины, возле свободной стороны кровати, и девушка повернула голову в ту сторону, хотя всё равно ничего не могла увидеть. — Вы хотите… — тихий голос Эрика прорезал повисшее напряжённое молчание, но Кристина даже не вздрогнула. — Вы будете не против, если я… лягу здесь? — Где «здесь»? — уточнила Кристина, слегка улыбнувшись. — Я не вижу. Но в голосе Эрика веселья не было совсем. — На кровати. — Конечно, — Кристина нахмурилась. — Вы же не думаете, что я заставлю вас спать на полу? Я сижу здесь, потому что больше негде… Эрик, ложитесь уже. Раньше, думая о первой проведённой с мужчиной ночи, Кристина считала, что будет смущаться и краснеть. И пусть сейчас это было совсем не то, но её не покидало весёлое ощущение, что она самая храбрая в комнате. Это давало повод для гордости. Кристина сдвинулась ещё, когда постель на том конце прогнулась, и забралась под одеяло замёрзшими ногами. Лёгкие туфли она скинула на пол, не представляя, как будет искать их в темноте, если что. «Если что» в её голове было большим и опасным чёрным пятном и являлось средоточием всего, что могло пойти не так. Кристина старалась не развивать эти мысли, чтобы не предаваться страхам раньше времени, но даже если её худшие опасения оправдаются, последним, что сможет ей помочь — закинутые под кровать туфли. Эрик замер и затих, и Кристина постаралась расслабиться. Скорее всего ей придётся просидеть так не один час, так что самое время было подумать, чем ей заняться. Выбор был невелик: она могла грустным взглядом смотреть на просвет под дверью и предаваться унынию или попытаться тоже уснуть. Но спать не хотелось — она проснулась совсем недавно и, к сожалению, прекрасно выспалась. Кристина повернула голову к Эрику, но ничего не увидела. Спит ли он? Собеседник ей бы сейчас пригодился. Но не Эрик, ему нужно было восстановить силы, а то всё это было бы бессмысленно. Похоже, он и правда уже уснул — Кристина слышала тихое размеренное дыхание, чего бесшумный Призрак не позволял себе обычно. Девушка вздохнула тоже и принялась ждать. Ночёвка обещала быть долгой. Впервые Эрик проснулся минут через десять. Он резко и шумно вздохнул и дёрнулся. Не успела Кристина спросить, что случилось, как в тишине раздался его сбивчивый шёпот: — Кристина? — Я здесь, — тут же ответила она и шелестяще провела рукой по одеялу, чтобы Эрик услышал. — Всё хорошо. Её пальцев коснулось что-то тёплое и неприятно ненастоящее, и Кристине понадобилось пара секунд, чтобы сообразить. — Вы в перчатках? — Эрик отдёрнул руку, решив, видимо, что ей неприятно, но дело было не в этом. — Дайте руку. Кристина обхватила запястье и аккуратно, но быстро стянула перчатку сначала с одной руки, затем с другой. Эрик не возражал, и Кристина успокаивающе погладила его холодные пальцы, которые деревенели от каждого её прикосновения. — Спите, — шепнула она, грея его руку в своих ладонях. — Я никуда не денусь. Непривычно покорный со сна Эрик послушно расслабился и вскоре снова уснул, а Кристина, так и не выпуская его руки, задумчиво очерчивала прикосновениями его тонкие музыкальные пальцы. Во второй раз Кристине пришлось будить Эрика, которому явно снился кошмар. Он завозился на постели, его дыхание сбилось, а пальцы сжались в кулаки, комкая платье на коленях Кристины. Она придвинулась ближе, когда устала держать их сцепленные ладони на весу, и теперь была рада этому, потому что не смогла бы иначе понять, что Эрику плохо. Тот не издавал ни звука, и лишь дрожащие пальцы выдавали, что ему снится что-то ужасное. — Эрик! — позвала Кристина шёпотом, чтобы не напугать ещё больше. — Эрик, проснитесь! Она мягко сжала его запястье. Тяжёлое дыхание моментально стихло, а рука закаменела, и Кристина даже испугалась. — Эрик? — она нежно погладила его пальцы и услышала тихий медленный выдох. — Вы в порядке? — Да, — он шептал, но даже его шёпот сейчас дрожал. — Вам приснился кошмар? Кристина спросила, даже не подозревая, как Эрик отреагирует: он вздрогнул всем телом, отчего кровать коротко скрипнула, и сжал пальцы Кристины до боли. — Нет, — торопливо ответил он, хотя было понятно, что это ложь. — Я в порядке. — Тогда не стискивайте так мою руку, пожалуйста, — Кристина мягко провела по тыльной стороне его кисти, и пальцы моментально разжались. — Боже, Кристина, простите! — Всё хорошо, верните сюда вашу руку, — без неё Кристина почувствовала холод и одиночество в этой мрачной темноте, — если, конечно, хотите… Эрик перевернулся на бок и молча коснулся её пальцами уже другой руки, тоже холодными и шершавыми. Кристина без слов приняла их и успокаивающе сжала. — Вам… не противно? — тихо спросил Эрик, когда Кристина подумала было, что он снова уснул. — О чём вы? — Касаться… меня. Кристина недоумённо на него посмотрела, но, конечно же, ничего не увидела. — Почему мне должно быть… — она не договорила и перебила сама себя. — Нет, Эрик, мне не противно. Если я что-то делаю, то только потому что я этого хочу. Из темноты послышалось хмыканье. — Или потому что вас вынудили. — Или поэтому, да, — Кристина не стала спорить, но удержала попытавшиеся вырваться пальцы. — Но никто не заставляет меня держать вас за руку. — И вы этого… хотите? Он говорил со странными паузами, будто подбирал слова, хотя обычно всегда знал, что сказать, и Кристине показалось это трогательным и даже милым, но она смутилась своих мыслей и быстро их отогнала. — Мне так спокойнее, — просто ответила она. Главное — быть честной, и, может, в ответ будут честными с тобой. — Почему вы сказали, что вам не снился кошмар? Кристина буквально кожей почувствовала вмиг повисшее в комнате напряжение, но отступать было поздно. Когда говорить по душам, если не в откровенной темноте запертой комнаты? По крайней мере сейчас Кристина чувствовала себя спокойно и безопасно как никогда, хотя голос разума бился внутри, утверждая обратное. Эрик молчал долго, и Кристина уже думала, что он не ответит, но он заговорил: — Когда я был маленьким, мне часто снились кошмары. Моя мать их ненавидела. Как и меня. Я приходил в её комнату посреди ночи и будил её, и она… пугалась, — Эрик, судя по голосу, нахмурился, и скомкано закончил. — Скоро я привык не говорить ей, что мне снился плохой сон, даже когда она спрашивала. Но, как понимаете, лучше спать я от этого не стал. Он невесело усмехнулся. Кристина представила, каково было тогда Эрику, напуганному и одинокому, которого даже мама не хотела утешить, когда ему это было нужнее всего. Отец Кристины, когда ей снились кошмары, всегда просил рассказать — говорил, так станет легче, и Кристине правда становилось. Ещё он обнимал её и тихо пел, и девочка спокойно засыпала, чувствуя себя надёжно защищённой в кольце его рук. Но Эрик не расскажет, что ему снилось. Эрика Кристина не обнимет, даже если тот попросит — а он и не попросит. Она вздохнула и поняла, что Эрик снова уснул. Он всё же был чересчур уставшим, и пары прерывистых часов сна было определённо мало, чтобы набраться сил. Третье пробуждение Эрика Кристина проспала. Она открыла глаза, сначала испугалась темноты и не сразу сообразила, в чём дело, и только потом почувствовала нежные лёгкие поглаживания на своей руке. Эрик, не обратив внимания на то, что она уже не спит, продолжал задумчиво касаться её расслабленных пальцев, гладил костяшки и складки на ладони, отчего было щекотно и смешно. Кристина какое-то время с улыбкой смотрела в темноту, прежде чем пошевелила рукой, обозначая себя. Эрик замер, но рук не убрал, похоже, чуть осмелев после её слов. Кристину это неожиданно порадовало, будто её целью было научить Эрика не бояться до неё дотрагиваться. — Который час? — ещё сонно спросила она, поворачивая затёкшую шею в разные стороны. — Не знаю, — ответил Эрик, и от его близкого, совершенно проснувшегося шёпота Кристина вдруг смутилась, настолько интимно тот звучал. — Хотите… выйти? Кристина кивнула, забыв, что её не видно. — Да, не мешало бы размяться, — она потянулась, но вставать не спешила. — Только чуть позже, если вы не против. — Я не против, — поспешно уверил её Эрик. Они лежали в тишине, только сейчас она была не расслабленной, а напряжённой, а их сцепленные пальцы больше не шевелились, но и разнять их было неловко. Оба имели, что сказать, но Эрик не выдержал первым. — Кристина, я хотел поблагодарить вас. — За что? — За эту… ночёвку. Вы относитесь ко мне так хорошо — лучше, чем кто-либо в моей жизни, хотя должны ненавидеть меня за всё, что я сделал… и делаю, — в его голосе послышалось сожаление, но Эрик тут же уточнил. — Хочу, чтобы вы знали: мне не жаль, что всё так вышло. Что вы — здесь, что ваш… Рауль — там. Это гнусно и плохо, но я делал вещи гораздо хуже и сейчас чувствую что угодно, но не раскаяние. Кристина поражённо хмыкнула, не зная, что ответить на такое признание. — Интересный способ сказать «спасибо», - наконец, произнесла она, сама не зная, что чувствует: злость на такие слова или понимание. — Спасибо, — послушно повторил за ней Эрик, и вдруг добавил. — Вы были добры ко мне, и я пойду навстречу вам — вы сможете увидеться с… Раулем. Он привычно запнулся на его имени, Кристина отметила это про себя, и только потом до неё дошёл смысл сказанного: она встретится с Раулем! Она увидит его, а он увидит её! Они поговорят! — Правда? — воскликнула она, резко садясь в постели и поворачиваясь к невидимому Эрику лицом. — Сегодня? Сейчас? Эрик! От счастья перехватывало дыхание, и Кристина, задушено и радостно пискнув, дёрнула Эрика за руку к себе и обняла за шею, наощупь находя плечи и голову. Мужчина впечатался в её тело, носом уткнулся в сгиб шеи и плеча, да так и замер, неловко держа руки в воздухе. — Спасибо! — воскликнула Кристина, слишком взбудораженная, чтобы следить за манерами. — Пойдёмте? Прямо сейчас! Она отстранилась, и только теперь, вблизи, заметила маячившую в темноте белую маску. Кристина протянула руку, дотрагиваясь до холодного материала, и обвиняюще ткнула Эрика в грудь. — Вы не сняли маску! — Да… Эрик, казалось, даже не услышал вопроса. Он застыл статуей, а маска согласно качнулась вверх-вниз, изображая кивок. Кристина чувствовала себя расстроенной и раздражённой из-за того, что её не послушали, но радость от скорой и долгожданной встречи с Раулем моментально вытеснила всё остальное. Она подумает об этом позже: о маске, об Эрике и о чувствах к нему, которых на удивление оказалось куда больше страха или ненависти, как она считала раньше. Но, в любом случае, она по-прежнему в них не разобралась, значит, её ждала бессонная ночь, полная размышлений и самокопания. Благо, на сегодня она уже выспалась.