Всем нравится садизм

Это было наваждение. Отвратительное чувство. Они молоды и это сводило их с ума, когда черноволосая девушка стояла напротив широкого зеркала в ванной и вглядывалась в своё отражение, замечая нервное подёргивание губ. А почти на другом конце деревни точно так же стоял Боруто, сходя с ума от своей сущности и ненавидя себя за то, в кого он превратился. Его бесило, что она стала его дозой. И каждый раз делая ей больно он всё больше нуждался в этом. Только она, эта Учиха давала ему этот кайф. И даже сейчас его начало ломать от потребности в этом кайфе, он сорвался с места, мчась по ночной Конохе, чтобы вновь её увидеть, сделать больно и насладиться этим. Да, он уже на автомате находит её дом, влетает в него через окно на втором этаже, зная, что оно всегда открыто. И ведь даже знает, почему оно открыто… Потому что девушка боится задохнуться. Это её странная фобия, о которой он один знает. И сейчас он стоит посреди её мрачной комнаты, заходит в душ и находит её там, беззвучно плачущую, смотрящую в своё отражение. — Боруто, воспользуйся мной… — дрожащими губами прохрипела она, а он встал как вкопаный, думая, что всё происходящее — галлюцинация. Определённо. Это не та собранная Учиха из его детства. Не может… Или… Да. Он сам сделал её такой. Узнал еще давно о её любви и ломать начал еще тогда. — Боруто! — более нервно вскрикнула она. Да, именно. Ему не понравилось то, что она любит его отца, он возненавидел её за это. Чем он хуже этого старика? — Сарада, что ты несёшь… — придя в себя и всё так же нервно начал Узумаки. Впервые он видел её такой, немного сумасшедшей, потерянной и обречённой. Она повернулась к нему лицом и взглянула своими блестящими мокрыми глазами прямо в его и не глядя, нервным движением дернула молнию на платье вниз. — Ты же любишь это. Любишь смотреть на боль. Так сделай это ещё раз. Теперь в её словах точно чувствовалось сумасшествие. Но в светловолосой голове вновь всплыло то, за чем он сюда пришёл. И он сделал то, о чём его попросили. Не стоило даже нежничать. Он просто сорвал с неё одежду, грубо сжимая белые тонкие плечи. На это болезненное движение Сарада еще больше расслабилась, прикрыв глаза. — Открой их! Смотри на меня, а не на него! — злость всё больше закипала в горячей юношеской крови и вдруг он увидел это. Увидел в её чёрных омутах то, что сводит его с ума. С ещё бо́льшим напором продолжил ласкать её тело, трогая всё, что можно. Наличие на ней одного лишь платья хорошенько облегчило ему задачу и вот он усадил её на мраморную столешницу в ванной рядом с раковиной. Холод обжёг её кожу и она судорожно выдохнула. Не церемонясь особо, Узумаки раздвинул стройные ноги пошире, фиксируя их так, что при малейшем сопротивлении будет больнее. С прошлой ночи она уже была хорошенько растянута, так что сейчас напряженный член вошел почти без сопротивления. Выдох. И темп уже наращивается. Внутри мокро и жарко, стенки влагалища принимают его. И ему это нравится. А Сарада стонет, стонет сквозь слёзы, начиная что-то невнятно бормотать… — Не хочу его знать… Должна забыть… Осознав, чтó как мантру читает девушка, у Боруто спёрло дыхание. Ему стало плохо от себя самого, и неизвестно, сколько бы продолжалась эта пытка, но удовольствие получили оба. Потому что один садист, а другой мазохист. И это безумие чистой воды. Они оба безумцы. И теперь Боруто понял, что натворил. Уже переводя дыхание, он смотрел на разгорячённую девушку под ним. Что-то заставило его аккуратно поднять её и отнести на кровать. А сам он сел на пол рядом. И чувствовал себя паршиво, как последняя тварь. И сейчас он начал осознавать, что это именно его выходки довели её до этого сумасшествия. И её светлые чувства к его отцу омрачились, стали мукой для неё, когда о них узнал он. Он опорочил её, любя и ненавидя. Чистейшая ненависть к отцу и к ней, за то, что выбрала не его смешались с зарождавшейся любовью. А теперь он точно всё сломал. Точки возврата нет. Это конец.

***

— Здравствуй, Наруто, — растягивая слова поздоровался Нара с другом. — А, Шикамару! — Хокаге подошёл к мужчине, протягивая правую руку для рукопожатия, — Чего пришёл? Просто так или решил сократить отпуск и пришёл по работе? — жестом приглашая друга пройти, проводил его на кухню. — Разговор есть… — напряжённо начал Нара. — Так, как я понял, разговор тяжёлый… — выключая чайник, Наруто осторожно присел рядом с Шикамару. И тот рассказал ему всё, что увидел вчерашним вечером. Всю ночь ему не давала покоя эта ситуация, так что он пришёл тогда, когда Хокаге еще только собирался на свою работу. — Чёрт. Что ж опять натворил мой сын… — вымученно простонал блондин, однако, с плохим предчувствием взглянул на часы. — Не думаю, что особо надо переживать, они молодые — разберуться, но у меня было такое ощущение, что если бы не закон — они бы поубивали друг-друга, даже целуются так, словно убивают. — Спасибо, что сообщил, Шикамару, я прослежу за этими двоими. Распрощавшись с другом Узумаки начал собираться в резиденцию в более глубокой задумчивости. Послышалось ворочанье со второго этажа, что означало пробуждение его жены и дочки. Всё же семья — самое дорогое, что у него есть. Но сейчас, кажется, появилось еще кое-что, уступающее по важности, но то, из-за чего стоит переживать. И в этом замешан его сын. И чувствует его мужское сердце: в этом замешан и он. Резиденция пустовала, так как Хокаге всегда приходил первым. Обычно, вслед за ним забегала радостная Сарада, желая ему доброго утра. Но что-то он упустил, и Сарада изменилась так резко, что даже не дала возможности что-то осознать. Открывая дверь в свой кабинет, он увидел там девушку, сидящую на своём рабочем месте и перебирающую какие-то бумаги. Кожа была бледнее обычного, а на нижней губе болячка с запекшейся кровью. И насколько он помнит из рассказа Нары — это сделал его сын. Да что вообще происходит?! — Доброе утро, Сарада, — Учиха вздрогнула и её руки охватил тремор. Не получилось. — Здравствуйте, Хокаге-сама, — повернула она в его сторону голову и слегка кивнула. Но столкнулась с серьёзным изучающим взглядом голубых глаз. Она по-настоящему испугалась, так как от вида этих глаз ей вновь стало до одури хорошо. Чёрт возьми, сколько ей ещё мучиться с этой любовью? Мужчина начал подходить к её рабочему столу и присел напротив неё с другой стороны, продолжая убивать взглядом. — Сарада, что происходит? — начал Наруто, в упор смотря на поврежденную губу, припоминая ещё и о щеке. И ему теперь не составило труда понять, кто это сделал. — Что? — начиная резко играть в дурочку, девушка прикрыла глаза, улыбнулась и замахала руками, — Я вчера кушала мороженное, представляете! Оно было такое вкусное и я прикусила губу! — совсем неубедительно врала Учиха. — Ладно, спрошу по-другому. Почему Боруто это делает? — взгляд голубых глаз зацепился за резко вздрогнувшие плечи и блестящие глаза. Сарада боялась этого как огня, боялась, что он узнает правду, и возненавидит её. Она вся задрожала, ощущая себя грязной из-за того, что она делает с Боруто и за то, что одновременно заявляет, что любит его отца. Что ж это за любовь такая… — Просто я слишком помешана на Вас. Простите, — опустив голову, она всё же выпустила слезу. И она уже не боялась ничего. И вобще, думала что Седьмой её не поймёт, так, впринципе и случилось. — Сарада, я не совсем понимаю… — растеряв всю уверенность и растерявшись сам, Узумаки начал всматриваться в хрупкую фигурку Сарады. На ней теперь платье с длинными рукавами и чёрные колготки. И в голову закрались нехорошие мысли. — Что между вами двоими происходит? — со страхом он задал этот вопрос и с ужасом получил ответ. — Безумие.

***

Что с ним происходит? Почему сейчас, стоя перед домом Саске-сана, он мнётся и ломается, как барышня на сеновале? Хотя, он ведь даже не знает, что ему скажет. Наверное, просто извиниться, а за что?.. Нет, он не может. Он вырос таким, каким вырос, за что ему извиняться? С Сарадой ничего же плохого не случилось? Не случилось же?..