Когтевран
Свет мерно колебался, отражаясь от золотых тарелок, кувшинов и серебряных приборов. Еда на столах быстро растаскивалась проворными ручонками детей, и с той же скоростью по столам пробегали девичьи шепотки о симпатичной внешности приставленного министерством мракоборца, что удалился после речи. Маша щедро накладывала Вику в тарелку тосты, намазывала джем, рассказывала что-то забавное, дабы он не загружался тяжёлыми мыслями, а настроение хоть как-нибудь поднялось. В последнее время Маша оградила его материнской гиперопекой: после недоразговоров с Вэл Вик ходил поникшим, но после их бесед с Машей, Сменкин улыбался и был искренне тронут её заботой и поддержкой. Сейчас, сконфуженно пожимая плечами, Вик в очередной раз вспоминал Вэл. Заметив это, Маша дёрнула уголком рта. — Да забудь ты про неё! У тебя ещё целая жизнь впереди — столько ссор и примирений будет! Вик снова пожал плечами. Её слова даже немного укололи. Маша так просто просит забыть и отмести девушку на задний план, как нечто неважное. Но Вик чувствовал, что это важно, и он, как никак, — парень, а значит сидеть сложа руки и ждать, когда всё само собой решиться нельзя. — Я имею в виду, не накручивай себя, — Маша спешно исправилась, но не увидеть напряжённость Вика было невозможно, отчего когтевранка поёжилась и прокляла свою болтливость. Но, к счастью, к ребятам направлялась Василиса Васильевна, заставив обоих повернуть головы, а Илью, сидящего чуть дальше, осторожно привстать. — Нет, Илья, я к Маше. Тебя вызывает Арлен Семёнович. Спиной к выходу располагалось три стульчика, а на них три девушки. Троица синхронно обернулась к распахнувшимся дверям, но сверкнувшее заклинание заставило их сесть ровно, двери — захлопнуться, а Машу — юркнуть к стулу. За учительским столом грузно восседал Арлен Семёнович, а рядом о стол опирался Кощей. Вид у него был сдержанный, будто его только что отчитали, как буйного подростка, а тому было гневно, и противно. — Рад, что все в сборе. Девушек как током пробрало. Будто заговорили стены. Все трое обернулись. Третий мужчина установил книгу на полке и выплыл из тени. Под его изучающим взглядом девочки слегка вжали головы в плечи. Моргарт. Пугающее имя подстать пугающему лицу. — Это и есть хранительницы? — Да, — буркнул Кощей под напором Арлен Семёновича. — Прекрасно, — добродушно улыбнулся Моргарт, и от былой пренебрежительности не осталось и следа. — Будем знакомы. Морис Моргарт. А вы? Снежка первой пискнула своё имя и фамилию, и её примеру более уверенно последовали девочки. Моргарт наклонился и ещё раз осмотрел каждую. — С этого дня, вы находитесь под руководством и защитой сэра Моргарта, — девочки выпучили глаза, а директор продолжил: — Дело в том, что мне лишь недавно стало известно о ваших особенностях. И честно, я поражён столь большому секрету, — мужчина не смотрел на Кощея, и тот тоже не шелохнулся. — Теперь, когда основная причина нападений Морока нам известна, мы обезопасим школу. Эта задача отдана Министерству. — В каком смысле? — встрепенулась Варя, смотря на Кощея. — В том смысле, что всю ответственность за ваши тренировки и состояние беру, собственно, я. Эти слова круто перевернули все мысли хранительниц. Перевернули мысли, желания и саму жизнь с ног на голову. Ибо начался ад.***
Маша слабо приоткрыла веки и зашлась ужасным, задыхающимся кашлем. Ещё несколько вдохов, и её бы стошнило собственными лёгкими. Серый дым вперемешку с убийственным газом Венеры создавали смертельную комбинацию, и еле живая Маша в сотый раз за минуту в этом удостоверилась. Глаза щипало, голова кружилась. Снежка пыталась её поднять, но уже сама задыхалась и кашляла кровью. А сегодня, как назло, кабинет Моргарта преобразился в скалистый пустырь, и Маше со Снежкой данная территория играла совсем не на руку. Растения и вода были очень далеко. Казалось, что смерть настигнет их вот так просто — в кабинете с газом Венеры и Алёнкиным дымом. Внезапно лёгкие пронзил свежий воздух. Варя окружила девочек куполом и взрывной волной ветра расчистила область. Когда Маша проснулась, то не сразу узнала голоса. Стоял ужасный гул, а перед глазами — Алёнка, Варя и Моргарт. Гриффиндорка ожесточённо ругалась и махала руками, тыча в Моргарта пальцем, а Варя время от времени придерживала махи её рук. — На… Выпей. Маша поднялась со скамьи и приняла склянку от Снежки. Морозова измученно улыбнулась и отёрла кровь с белоснежной щеки, едва сдерживая хныканье. — Прости, Снеж. В следующий раз я смогу вырастить тех Марсовых мухоловок. — Ничего страшного, — вздохнула Снежка, все ещё изредка кашляя. — Мне самой нужно было действовать. — …Я их чуть не убила! Это вы называете отлично?!.. — Успокойся, Алёнка! Алёнка вспылила похлеще пожара. Она нервно провела по лицу руками и обрывисто глотнула воздуха. Её руки теребили злосчастный браслет, норовя то выкинуть к чертям, то трепетно прижать, как последнюю частичку души её бабушки. С того происшествия Алёнкино отношение к смерти мрачно поменялось. — Зачем нам сражаться друг с другом до полусмерти?! Что если бы мы не успели? Это уже какой, третий раз? Уже в третий раз Варя чуть не разбила меня в лепёшку, а я отравила Машу! Моргарт долго молчал. А когда словарный запас девушки иссяк, и последнее оскорбление отчаянно выплюнулось наружу, он прошёлся по комнате. Необыкновенно спокойно он реагировал на сложившуюся ситуацию. — Огнёва, на данный момент вы единственная хранительница, что исполнила пророчество, — Алёнка нервно скривилась этому факту. — Вы очень способны, и я хочу направить вашу силу во благо, в защиту оставшихся дорогих вам людей. У вас есть браслет, а значит — простор для магии безграничен, — Алёнка открыла было рот, но Морис продолжил: — Остальным хранительницам придётся практиковать магию без браслетов. Жертвы нам ни к чему, — Моргарт волнительно коснулся ровно прикреплённой к груди розы, а затем выдохнул и снова улыбнулся. — Но вы делаете невероятные успехи, Алёна и Варя. А вам, Маша, Снежана, не хватает навыков. Девочки не ответили и мрачно кивнули. Более слабым звеньям команды сейчас было очень стыдно и неуютно. Сами создали себе проблем, а страдают все четверо. Впервые за все года Маша пожалела, что учится на факультете с самой высокой башней. В гостиной большая часть учеников уже разошлась по комнатам, и лишь несколько старшекурсников играли в карты или шахматы. Где-то в комнате Машу ждала мягкая постель, и девушка хотела уже было воссоединиться с кроватью, но шуршащий радиоприёмник привлёк её внимание. Вик сидел в одной футболке и шортах, крутил регуляторы и, бормоча под нос, мучился с прибором. Он снова распустил волосы. И они аккуратно были заправлены за уши и падали на худые плечи. — Маш! Тебя как будто великаны потоптали! Он улыбнулся так ярко и хохотнул так звонко, что девушка вмиг позабыла об ужасах тренировки. Она подсела к нему за столик, списав румянец на усталость. Вик пару секунд смотрел на неё и улыбался. О чем-то думал, а затем бросил попытки разобраться с радио, вскочил с кресла и засветился, как лампочка. — Хочешь горячий шоколад? Я быстро. Принёс две кружки горячего напитка, и Маша смущённо поблагодарила его, а когда Вик начал расспрашивать о её самочувствии, девушка была, мягко говоря, счастлива и в тысячный раз удостоверилась, что Вик самый чуткий, добрый, весёлый, красивый юноша в мире, без которого она никогда не будет так счастлива, как сейчас. И ничего уже совсем не важно, кроме него. — О, мне нравится эта песня, — улыбнулась Маша, прислушиваясь к шуршащей мелодии. — Мне тоже, — Вик поколдовал с приёмником и мягкие ноты кашляющего джаза расплылись по комнате. — Станцуем? Она выглядела краснее гобелена Гриффиндора, но Вик не заметил этого. Двумя руками, отплясывая и раскидывая ноги в такт музыке, водя головой в разные стороны, поправляя очки на носу, друзья смеялись, крутились, фыркали, спотыкались о ковёр, играли, словно музыканты невидимых трубах и саксофонах. Пятнадцатилетние, расслабленные; неудержимые очкарики-музыканты. Она рассматривала его — его плечи, глаза, волосы, очки — всё, к чему привязалась за пять лет. К Виктору Сменкину. К мальчишке, что всегда рядом и всегда готов прийти на помощь; чьё общество ей дороже общества сестёр и родителей. Он — жертва её опеки и внимания, к которой Маша присосалась пиявкой уже очень давно и теперь ни за что не отпустит. — Кайся — что с тобой сегодня? — спросила Маша, допивая горячий шоколад и не спуская глаз с Вика. — Соскучился? — Знал, что спросишь, — нетерпеливо поджал губы Вик, а глаза так сверкали. Он медлил секунду и улыбнулся так, как не улыбался за весь вечер. — Мы с Вэл помирились! Представляешь! Мы поговорили как люди, и всё теперь просто чудесно! Что он говорил дальше, Маша не слышала. У него всё чудесно. Чудесно. У Маши сейчас на душе отнюдь не чудесно.***
— Ну и как это понимать?! — Откуда я знаю! — Ну ты же её подруга! — А ты староста! И что? — Да я просто не понимаю! — взорвался Илья, уже в который раз возвращаясь к одной и той же теме. — Мало того, что она меня на собраниях старост постоянно ругает, то теперь ещё и на трансфигурации мы вместе сидим. А это видела? — Илья на мгновение откинул чёлку: корни его волос и лоб были окрашены в гордый цвет Слизерина. — Это она меня во время дуэли на Защите от тёмных искусств! — Мы можем хоть пять минут говорить не о Варе? — Нет! Потому что я не понимаю, за что она меня так! Маша посещала все уроки, прекрасно помнила все их перепалки, но Илья был уверен, что Маша не увидела его плачевного состояния в полной мере. Не видела, как его бледное лицо контрастировало с зелеными волосами, а после до ниточки промокшая Варя хмуро придумывали план мести; как собачий нос Ильи фыркал и чихал, а у Вари после этого выросли слоновьи уши; как Илья выкрикивал её имя на весь коридор, зовя на собрание и чтоб та не колдовала над своей причёской, потому что Владику нет до неё дела; как Варя, встречая Илью, отчитывала его за беготню малышей, а тот старался не ругаться и устало кивал, пытаясь поговорить спокойно; как Илья бессердечно снимал баллы с слизеринцев, а Варя отстаивала права факультета и чуть ли с ним в дуэль не лезла. Конечно, Маша не замечала, как они грызлись каждый день. Маша ведь абсолютно слепа и глуха. Хотя, судя по тому, как она сейчас пропускала жалобы Ильи мимо ушей и старалась не замечать поведение Вика, она стала такой. Вдруг пылкое разъяснение Муромова перебил настолько звонкий и счастливый визг и хруст багровых листьев под ногами, что не оглянуться на звук было невозможно. Маша тут же неловко и раздражённо перевела взгляд на более интересные крыши гостиниц. Там уж точно не было целующейся, завалившейся в кучу листьев парочки. — Замёрзнете же! Валя, все ещё счастливо смеясь, неловко отстранилась от Вика и попыталась подняться, но завалилась снова, отчего Вик снова упал, выплюнул пару листьев и рассмеялся. — Маш, Илья, вы куда? — улыбнулся Вик, принимая помощь и поднимая Вэл. — А вы? — усмехнулась Маша, пытаясь спросить как можно ровнее. — Мы в «Лукоморье», — улыбнулась Вэл, стараясь крепче держаться за руку Вика. Было скользко. И на улице, и на сердце у Цветковой. — А мы в другую сторону. Маша дружелюбно улыбнулась и спешно потянула Илью вглубь деревушки. Они торопливо шагали, лишь бы уйти подальше от этого места. Маша долго держалась молодцом: смотрела куда-то под ноги и быстро шаркала ногами, но с каждым метром хватка ослабевала, а лицо сильнее утыкалось в ворот раскисшего шарфа, концы которого так и хотели подмести тропки Хогсмида. Вдруг Маша быстро отпустила локоть Ильи, будто бы на его руке было что-то неприятное и липкое, и потопала дальше. В такой ветер точно заболеет. Илья неловко фыркнул, ухватил её шарф, отчего тот сполз на землю. Маша остановилась в нескольких шагах. Холодно и ветрено. Юноша теребил вязаную ткань, мялся и даже не знал, что сказать. Что нужно сказать девчонке, когда та медленно, но верно теряла любимого человека? Маша под его пытливым взглядом сжалась и осунулась. Казалось, что сейчас она отправит его к чертям и заплачет. В голове всё ещё стояла эта идиллия. — Да скажи уже что-нибудь! Кажется, Маша не была ещё более жалкой и разбитой, чем на протяжении последних двух недель. Шарф несмело лег поверх её плеч. Маша нервно скинула дурацкий комок, схватила его двумя руками, демонстративно самостоятельно завязала. И, видимо, именно этот жест пробудил у недалеко стоявшей Вари потребность защитить Машу от наглого Ильи. Уже через секунду Ветрова по мере приближения на пол-улицы кричала на Муромова, а Снежка семенила позади. — Чего пристал, Муромов? И не ошивайся вокруг неё. Достал уже! — И тебе привет, Ветрова. — Маш, что с тобой? — Варя проигнорировали Илью и посмотрела в глаза подруге, затем зыркнула на Муромова. — Маша, — Снежка бережно взяла её лицо в ладони и проверила температуру. — Пошли в кафе. Согреешься. Илья потащился с ними в неприметную кафешку, и девушки хотели было заказать коктейли, но гогот и ржач, со свистом пролетевший по помещению, заставили компанию подозрительно осмотреться. Варя поглядела по сторонам и, как только увидела группку в углу, ахнула, шумно и возмущённо втянула воздух, чтобы парни при таком расстоянии и состоянии услышали старосту. Илья присвистнул. — Паразиты какие, а! — Не сквернословь, Ветрова. Ребята через всё кафе двинулись к друзьям. Слизеринка уперла руки в бока, Снежка изумлённо молчала и даже боялась подойти или слова сказать, словно увидела что-то ужасно неприемлемое и постыдное. А Маша забыла о Вике и глупо улыбалась, сама не зная почему. Может потому, что она наконец отвлеклась от хандры или потому, что она никогда не видела Фила, Арта и Киру пьяными. Фил смёл кружки в кучу и размашисто встал из-за стола. Первой его жертвой стала Снежка: слизеринец сгрёб её в охапку и звездой покачался из стороны в сторону, что-то бормоча и шумно нюхая её волосы. — Отпусти меня, Фил. Фу-у-у! Я сказала, отпусти! — Не хочу. Снежка вмиг замерла и явно была напугана. Фил опустил голову и посмотрел ей в глаза. Не улыбаясь, будто прокручивал в голове очень тугую сложную мысль, он смотрел в голубые озерки, что боязливо смотрели то на него, то по сторонам. Лицо её быстро краснело. Наконец уголок губ парня развязно пополз вверх, глаза моргнули и стали привычно синими. Знакомый Фил здесь. Снежка крепко зажмурилась, сжала кулачки и окатила его морозом. — Черных! Фил тут же проснулся и расцепил руки, виновато потерев шею и отведя взгляд на Варю, что вовремя окликнула его и дала понять, что они тут не одни. Фил тряхнул головой и снова пьяно заулыбался. — Варь, ну Варечка, — он мял руки и пальцы Вари в своих. — Ты моя самая лучшая! — поцеловал тыльную сторону ладони. — Ты моя самая добрая! — коснулся лба её руками. — Не ругай Арта и Киру. Я им купил. Совершенно пьяный Фил ещё полез бы обниматься, но Илья вовремя усадил того за стол. И пока те разбирались за что, кому и надо ли вообще снимать баллы, Маша и Снежка подсели за стол к Арту. Тот по-хозяйски располагался на кресле, а Кира полулёжа на его плече пыталась погадать на его ладони. — Как же вас угораздило, Арт? — спросила Маша, не сумев сдержать смеха. — Да, Маша, — Арт спешно выпрямился и отёр румяное лицо. Так стыдно ему ещё никогда не было. — Снежка… Я не хотел, честное слово. Просто посидеть в кафе с коктейлем… А Фил сказал, что классно будет … Ещё Кира с Сашей: «слабо, слабо…». — А, где Саша? — спросила Снежка, слегка насторожившись. — Он вдруг вспомнил, что обещал Алёнке показать какой-то магазин. — Ничего путного из этого не выйдет, — пьяно хмыкнула Кира. — Саше так мало нужно, чтоб напиться, а… — А Алёнка после занятий такая злая… Снежка зябко пожала плечом, и Маша согласилась, сочувственно поджав губы и заломив пальцы со множеством ран. Арт и Кира не могли не заметить состояния девочек, и если Варя старалась уходить в работу старосты и пересекалась с ребятами реже, то Маша, Снежка и Алёнка были измотаными и поникшими. Конечно, маскирующие и врачевательные заклинания не давали окружающим обращать внимания на здоровье хранительниц, но друзья нутром чувствовали, как им сложно. Вдруг все за столом зашевелились и загудели. Фил и Илья собирались помахать кулаками, и лучше это было сделать на улице. — Блин, Маш, ну чего ты такая кислая сегодня? Из-за моего брата что ли? — Кира подняла глаза, но Маша, глядя на покрасневшую от холода и алкоголя Киру, не могла не усмехнуться. — Влюбился, брат. Со всеми бывает. — И с тобой? — А с тобой? Маша вдруг посмотрела на неё и, вспыхнув, расширила глаза, словно услышала что-то до смеха очевидное. — Да! И в следующую секунду под дикие ругательства Сменкиной Арт взял Киру на руку и кинул в гору золотых листьев. А затем процедура повторилась и с Машей. А позже — и со Снежкой.***
— Мама хочет приехать через два дня. Девочки изумлённо подняли головы, а Маша поперхнулась лечебным отваром. Варя сказала это тихо и чётко. — Зачем? — шёпотом спросила Алёнка и обернулась в поисках Моргарта. — Как замглавы отдела по делам магических катастроф, она хочет узнать о методах Моргарта и его особого подотряда в системе аврората. — А она знает о твоей?.. — Нет. Я боюсь ей рассказывать. Варя спешно встала со скамьи, поправила экипировку, и в этом движении были заметны страх и желание покончить с разговором. Алёнка тут же поднялась следом и положила ей руку на плечо. — Что будешь делать? — задумчиво спросила Маша. — Не знаю. Она прилетит ночью. Я хотела встретить её лично, чтобы охрана её пропустила, а я — успела отвести к Кощею Владимировичу, а уже потом к Моргарту. — Проблематично, но… — Маша приложила пальцы к подбородку и не заметила, как на плечи упали ладони подруг. — Но справимся, — кивнула Снежка, и круг ладоней сомкнулся на девичьих плечах.***
В два часа ночи Маша и Алёнка ждали Варю и Снежку у назначенного места встречи — похрапывающего портрета старого писателя. Мужчина крепко спал, — даже когда его рама со скрипом отворилась, он и ухом не повёл. А вот Маша и Алёнка поначалу напряглись, но узнав Варю, обе успокоились. Удобно быть старостой: столько тайных проходов открывается. Варя гордо откинула косу и повела подруг по коридору до следующего короткого пути. Всю дорогу девочки шли молча, сосредоточенно, и только цокот их каблуков да ветер за окном нарушали тишину. Никто не хотел рушить внезапно окутавшее всех напряжение. Цокот был торопливый, спешащий, напряжённый, словно тикающая бомба. И это пугало. — Варя? Около очередного портрета-прохода их окликнули. Знакомый, обычно строгий женский голос. Александра Васильевна стояла в длинной изящной министерской мантии посреди темно-мраморного коридора, а в окошках тихо линял месяц. Александра прибыла сюда именно сотрудником министерства, а не матерью, но её одежда и хорошо скрываемое волнение в глазах сильно контрастировали между собой. — Мама? — Варя распахнула глаза и заозиралась. — Привет. Как ты прошла? Ветрова быстро направилась к матери, и глаза мирно засияли. Та по-доброму раскинула руки для объятий и, смотря на счастливую дочь, сдержанно улыбнулась, но в следующий момент её глаза дрогнули, ведь девочки подозрительно и боязливо замерли. Сзади щёлкнула вспышка, и женщина ловко отразила её невидимым куполом. Затем прилетели ещё пару режущих заклинаний, но замглавы отдела отбрасывала их в стороны. — Покажись прежде, чем нападать из темноты! Девочки подтянулись к Александре Васильевне, готовясь вот-вот направить на врага всю мощь кровной магии, но, не увидев могущественного мага, они подозрительно сузили глаза. Перед ними был старшекурсник, Казанова и просто знающий себе цену слизеринец. — Влад? — Скорее в образе Влада, — парировала Варя, замечая знакомый блеск в глазах. Юноша выплыл на свет и скривился в усмешке, а руки расправились в стороны, представляя мага во всей красе. — О, груба, как Кас, — парень похлопал в ладоши и надменно цокнул, рассматривая хранительниц, — Мерлин, ну точные копии! Будет несложно. Влад взмахнул палочкой, и магия бирюзовым куполом окружила волшебников. — Это чтобы нам никто не мешал. Александра презрительно стиснула зубы и попыталась пробить защитный купол, но нет — заклинание слишком мощное. Девочки, спина к спине, обступили Александру и решительно сжали кулаки. Вокруг кипели магия, ненависть и страх. — Мам, — бросила Варя через плечо и решительно сжала кулаки, — что бы ни случилось, оставайся позади. — Варь, я и не с такими преступниками дело имела. Ладонь крепче сжала палочку и взмыла в воздух, норовя разорвать пространство мощным проклятием. Спорить с матерью было бесполезно. Хранительницу ветра бил лютый страх, но при взгляде на мать, кроме страха в сердце росли смелость и раздражение. Палочка Влада разрезала воздух, словно молния. Морок довольно оскалился. Последовал взрыв. Затем — потоки ветра, вспышки. Крошились колонны и мрамор, слышались визги. Украшающие коридор доспехи ожили и напали на девочек. Повсюду рвались лианы, трещал лёд, горели угли, взрывалась магия. Александра Васильевна старалась отвести девочек назад, но те рвались в бой. Тренировки не прошли даром, таким боевым навыкам позавидовал бы самый опытный сотрудник аврората, и замглавы только успевала сдержанно восхищаться способностями юных волшебниц. — Эта магия, — усмехнулась мама Вари и рванула дочь на себя, когда рядом обрушился столп огня. — Все вы четверо? Ты управляешь ей? Как давно? — Ты знаешь?.. — Отвечай. — Два года, — женщина на несколько секунд застыла, а Варя незаметно и обиженно пустила потоки воздуха во врага. — Ты даже не заметила. — Конечно! Ты ведь со мной ничем не делишься! Лианы бесцеремонно прервали разговор и разделили спорщиц по разные стороны. Маша не хотела, чтоб они ругались, но, кажется, именно этого хотели и Александра, и Варя. И очень давно, ведь между ними чувствовалось напряжение. — Девочки, — ласково проговорил Влад, — не нужно ругаться. Вы ведь знаете, что мне нужно, так почему… — Заткнись! Влад злобно оскалился. Бой не по плану затягивался. По внешней стороне купола гулко била магия. Несколько взрывных заклятий обрушились, и одно все же задело плечо, отчего женщина болезненно вскрикнула. — Снеж, Маш, щит! Девочки тут же объединили усилия, и вокруг Александры вырос ледяной щит, переплетённый крепкими корнями вьюнка. Маша и Варя уложили женщину, а Алёнка и Снежка продолжили обороняться уже от ножей и клинков. — Я знаю, что ему нужна моя смерть. Пророчество… Твой прадед мне когда-то все уши прожужжал. — Так ты все знала? И не сказала мне?! — А что я могла тебе сказать?! — пожала плечами старшая Ветрова, крепко жмурясь, пока Маша перевязывала рану. — Да хотя бы просто, что это такое! У меня… Я столько вытерпела! Столько нервов было по этому поводу! — Неужели! — Александра фыркнула. — Я ночами не спала, узнав на что подписалась, связавшись с твоим отцом и его безумным родственниками! — Ты знала, что со мной и не подумала помочь! Я была одна! — Варя осеклась и отёрла глаза. — Мне было страшно, что подумаешь ты и другие! И если бы не друзья и Кощей, я бы с ума сошла! — Из-за твоего отца и деда, я уже сошла с ума! Это он обрёк меня на… — …на меня? — На вечный страх! — Тогда зачем ты вообще меня родила?! Зачем ты связалась с папой, если жалеешь?! Яркий сгусток магии, словно комета, пронзил щит и откинул магов в стороны. Александра Васильевна вмиг поднялась, и волна цепенящего заклятия окатила Морока и его армию доспехов. Разгромленный камень, мрамор, лёд грудой обрушились на Морока, не давая тому и шанса отреагировать. Женщина тяжко дышала и крепко сжимала палочку в ладони. Обида и слезы рвались наружу, но Варя молчала. — Я любила твоего отца, — Александра еле сглотнула ком в горле. — До безумия любила. Но после того, как твой прадед сказал, что им всего-навсего нужна хорошая партия для следующего хранителя, хорошие гены, я не смогла простить его, даже когда он клялся, что изменился. Я прощала его, его деда, его характер и амбиции, но такого обмана я проигнорировать не могла. Он навсегда вычеркнут из моей жизни, но тебя я вычеркнуть не посмела. Всё эти пятнадцать лет… А после Александра Васильевна схватилась за сердце и упала на колени. Маша и Варя тут же поспешили поймать её. Она хрипло дышала. Варя обхватила её руки, плечи, лицо и не заметила, как по пальцам струилась кровь. Кровь из раны на сердце её матери, в спину которой был воткнут длинный узорчатый нож, один из тех, от которых отбивались Снежка и Алёнка несколько минут назад. — М-маш?.. Нож выскочил и исчез в тени, а затем прилетел снова, и с новой силой вонзился в спину, заставив женщину выгнуться от боли и жадно глотать воздух. Кровь хлестнула в стороны, запачкав пол и девичьи перепуганные лица. — Мам! Мам! Держись! Варя судорожно выпустила потоки воздуха, пытаясь остановить озверевшее лезвие, что снова летело к жертве на полной скорости, но бесполезно — нож безжалостно, рывками исколол и исполосовал спину в нескольких местах. — Ва…ря… Маша вырастила лианы и обвязала нож в кокон, Снежка заморозила его. Лианы перебинтовали грудь, но ранений было слишком много. Она еле дышала. Варя судорожно пыталась остановить кровь, тряслась и плакала. Плакала и просила её не умирать вот так. Женщина улыбнулась, когда её слезы защекотали ей лицо. — Прошу прости… — Мам, не надо! Потерпи немного! — Прости … Я всегда знала, что ты унаследуешь эту силу, но боялась её, — она горько усмехнулась, а пальцы слабо схватились за ладони Вари. — Пятнадцать лет я жила в страхе, что умру по твоей вине. Оттого и остерегалась, оттого и не могла быть нежнее… Может и стоило отдать тебя Касьяну, но ты моя дочь… Прости, меня пожалуйста… прости. Лед треснул, бутон не мог остановить лезвие навечно. Оно с подрагивающей мощью взмыло и на полной скорости крепко вонзилось в грудь мамы Вари. Последовала яркая фиолетовая вспышка. Крик был ужасный. Душераздирающий, хриплый, отчаянный крик девочки, чьи руки сейчас в крови, а лицо в слезах. Купол не выдержал мощь такой магии и лопнул. Пару мгновений спустя нож, как и жизнь женщины, потух, стал чёрным, как смоль. Алёнка о таком не говорила. Издали доносились голоса Кощея и Моргарта, с противоположной — быстрый стук каблуков. Шаги приближались. Влад был рассержен, раздражён и безумен. — Поздравляю вас, Варвара, — рыкнул он и магией притянул нож в ладонь, — смерть вашей матери оказалась напрасной! Кощей и Моргарт градом заклинаний осыпали Морока, но тот лишь обернулся филином и вылетел в окно.