Все.
За окном порошил снег. Совсем немножко, но колючий мороз разгонял детей по комнатам и тёплым кабинетам. В одном из коридоров четвёртого этажа, на широком подоконнике были раскиданы разноцветные пледы, раскрытые учебники, а кружки горячего шоколада источали приятный аромат. Алёнка яро куталась в серебристо-зелёный плед Саши и, бойко кивая, усваивала прочтённую информацию о трансфигурации растений. Сзади, оперевшись о её спину, сидел и сам Саша. Недалеко Фил макал булочку в очень сладкий напиток, болтая с набитым ртом, но Арт, Вик и Саша по-прежнему его понимали. Маша ходила взад-вперёд и читала. Снежка, подогнув колени, дула на свою кружку и слушала споры парней насчёт матча по квиддичу. На прошлой неделе, без капитана Вари Ветровой, Слизерин с грохотом проиграл Когтеврану и Гриффиндору. На данный момент всё внимание следовало уделить подготовке к нескольким предстоящим контрольным, но ребят это не особо волновало. Такие посиделки были поводом поболтать, немного поучиться и не оставаться один на один с мыслями о прошедших ужасах. Вдруг Машина книга глухо захлопнулась, и девушка тревожно подняла взгляд, всматриваясь в длинный коридор. — Кира должна прийти с минуты на минуты, — утешил её Арт. — Знаю, но всё равно. Ведь Варя должна приехать уже совсем скоро. Надеюсь, у Киры будут новости от директора. — Прошло уже две недели, — нахмурился Вик. — Похороны, документы, оформление опеки, переезд — это может занять месяц, два. Новость о смерти замглавы отдела по катастрофам разлетелась по Англии с невероятной скоростью и объяла невероятные масштабы. Министерство Магии встревожено разгребало это дело; газеты и журналы шелестели и пестрили громкими статьями; родительский совет всполошил Арлена Семёновича, которому и без того досталось от Министерства Англии, и директор вместе с хранительницами и преподавателями пытался замять всё как можно быстрее. Если бы не Моргарт, Арлен Семенович уже паковал бы чемоданы, но на деле обошлось лишь большим выговором и отстранением Кощея от дел на некоторое время. Всё Министерство Англии теперь знало о четырёх хранительницах, их будто осенило, и все вспомнили о некогда существовавших хранителях стихий. Видимо, печать о блокировке какой-либо информации о хранителях спала, но дело решили оставить тому же Моргарту: его особый отряд теперь знал о способностях хранительниц и бдел пуще прежнего. Девушкам это немного не нравилось, ведь было неуютно осознавать, что взрослые мужчины следят за каждым их шагом и готовы в любой момент применить страшные заклинания, возможно, даже запрещённые. Тем более сейчас — без надзора Кощея. — Но Варя писала, что совсем скоро вернётся, — встрепенулась Алёнка, потревожив Сашу. — Мы ей сейчас очень нужны. — А тебе сейчас очень нужно ёрзать, я так понимаю, — Саша накинул плед на её плечи чуточку сильнее и снова опёрся о её спину, отчего Алёнка возмущённо цокнула. — Сиди смирно. По коридору, заглушая смех, пробежался быстрый цокот ботинок и животный рык. Все заметно напряглись. Из-за поворота стрелой вылетел Крип и приземлился Арту на голову, отчего юноша, морщась, усмехнулся. — Кира идёт. — Она уже едет!***
Не было и дня, чтобы ребята не поддерживали Варю. Гнетущие мысли возвращались к ней часто, и слизеринский квартет на какое-то время поселился в комнате Вари и Киры. Один раз Саша сумел провести в комнату всю компанию. В ту ночь никто не смыкал глаз, а под утро Саша и Алёнка спали почти в обнимку, точнее Абрикосов ночью перебрался к гриффиндорке, и та даже не поняла, почему в слизеринской комнате ей было тепло и уютно. Фил возмущался и ворочался до тех пор, пока Маша с радостью не поменялась с ним местами, после чего Цветкова уснула с Виком, а Черных и шелохнуться боялся, волнуясь, что разбудит Снежку, но, в конце концов, когда Морозова беззаботно сопела ему в локоть, тихо ретировался в противоположный угол напольной самодельный кровати, ближе к окну, и умолк на всю ночь. Кира, Варя и Арт встречали рассвет, укутавшись в один огромный плед. — Что бы ни произошло, твоей вины в этом нет. Варя покачала головой. Её мать умерла напрасно. Девушке было до того горько, обидно и пусто на душе, что сказать что-либо в своё оправдание она не могла. Варя любила маму не как самого дорогого человека. Они были близки, но не настолько, как Кира и её отец, даже не настолько как Арт и дядя Лёша. Они были семьёй, и какое-то время, в далёком детстве, у них были семейные ужины, выезды по заданиям, празднование дня рождения, закупки в Косом переулке, примерка одежды… То были времена, когда Варя ещё не представляла опасности, а Александра верила, что все обойдётся. Позже, с годами, они отдалились: Александра боялась привязываться, боялась быть любящей и нежной матерью, а Варя, как буйный подросток, считала, что мать попросту не хочет понять её и делает ей все наперекор. — Ты не понимаешь, Кир. Она умерла напрасно. Она не была мне дорога. Она боялась меня всю жизнь. — Нет, Варь, — юноша чуть крепче сжал её плечо, привлекая внимание, — Александра Васильевна была сильной женщиной, и ты очень на неё этим похожа. Она всю жизнь сдерживала свою любовь, чтобы уберечь тебя. Варя снова отрицательно закивала и заплакала. Кира встормошила её и, глядя на поднимающийся диск солнца, грустно улыбнулась. — Что было, то прошло. Кощей — твой опекун, Снежка — твоя сестра, мы — твоя семья! И теперь мы не дадим никого в обиду! Варя промолчала. Ком не отходил, но постепенно становилось чуть теплее и светлее. — Просто… как подумаю, что она боялась меня, а я не считала её самым дорогим человеком, сразу так паршиво и мерзко становится. Арт крепче обнял девчонок за плечи, кутая их в ткани пледа, пытаясь вложить в обеих бравый дух. Солнце лениво поднималось, озаряя подростков первыми, такими редкими в окошках подземелий лучами. Ребята воодушевлённо смотрели вдаль, веря, что будущее для них такое же яркое и тёплое, как это солнце. — А вы знали, — Варя и Кира синхронно обернулась к Мещерякову, — Симка просила передать тебе, что хочет, чтобы ты помогла ей устроить одно мероприятие. Зима в Хогвартсе всегда чудесна. Сказочная атмосфера пронизывает каждый миллиметр огромного замка. А когда крыши башен покрываются толстым слоем снега, ученики зарываются в цветные шарфы и дурачатся в сугробах, камин, окружённый факультетской семьёй в гостиной, по-доброму трещит, слушая разговоры и споры, а в Большом зале подают имбирные пряники и какао, настроение поднимается само собой. Слизеринцы уплетали ужин и слушали рассказ Фила о том, как его снова достала Карина — в последнее время она к нему проявляла огромный интерес, — когда к ним подошёл староста Когтеврана. Илья отёр бледное лицо и поздоровался. Затем решительно выпрямился и шепнул Варе что-то на ухо, отчего та, максимально скрывая свой восторг, поспешила отойти от общего стола к Симке и Шпуле, которые вовсю шептались и переговаривались. Девочки радостно заявили, что их затея в силе, и всё благодаря Муромову. — То есть, ты уговорил преподавателей? Илья коротко и чуть самодовольно кивнул, а после глупо заулыбался, ведь Варя впервые за всё время смотрела на него признательно и одобрительно. И впервые за два месяца была так рада, что её фиолетовые глаза мерцали ярко, как звёзды. — Преподаватели говорят, что это будет отличный шанс поднять всем настроение после всего, что случилось за этот семестр. — Умница! — Шпуля схватила его за плечо и яро потискала смышлёную рыжую голову. — Варя, давай, объявляй. Ветрова впервые в жизни прошла к кафедре, как это делал директор, и тревожно-торжественно прокашлялась. Конечно, еда была намного важней, и не все услышали старосту Слизерина. За преподавательским столом скрежетнуло кресло, и директор, используя одно хитрое заклинание, громко и властно прокашлялся. Варя вдохнула полной грудью и благодарно улыбнулась — ей не терпелось рассказать новость. Девушка оглядела Большой стол и детей, что сейчас совсем не знали о предстоящем мероприятии, а затем обернулась к Муромову, который, судя по ухмылке и блеску в глазах, поддерживал идею, то и дело неловко фыркая и улыбаясь, глядел на Варю, зал и старост. Поначалу идея ему не понравилась, но с тех пор, как старосты воспылали, а выговоры Вари по отношению к Илье стали реже, парень пошёл на уступки. — Дамы и господа, минуточку внимания! Как вы помните, последний семестр был очень сложным для нас всех. Много событий коснулись нашей школы, и много тяжёлых последствий пришлось вынести, — на короткое время повисла тишина, а пальцы крепче взялись за бортик кафедры. — Поэтому, в честь Рождества и юбилея нашей школы, преподавательский совет и старосты факультетов, объявляют рождественский вечер!.. — Балом?! Парень отчаянно бухнулся, а постель всколыхнулась и вспружинилась, раскидывая перья и покрывало в стороны. Сосед весело хохотнул, ехидно улыбаясь и смотря на страдальческое лицо друга. — Она совсем с ума сошла походу! — Да не преувеличивай, Фил, — Саша еле сдерживался, чтоб не рассмеяться в голос. — Не думаю, что всё так плохо. Фил взревел в подушку и прыжком поднялся с кровати. По глазам сложно было понять, что не нравится Филу: он был и напуган, и рассержен, и весел, и страдал. — Ты видел, сколько сейчас девчонок шушукаются обо мне? Видел, как они хлопают ресницами и хихикают? А приглашать одну — всего одну из них — должен, как положено, я, а не они! — Ну ты ведь обожаешь внимание, в чем проблема? У тебя куча поклонниц, а теперь они будут драться за тебя! — Саша сжал кулаки и представил, как Карина и Любава друт друг друга за волосы. — Вот это будет бойня! — Конечно, я не против внимания, их смешков и стараний как-то выделиться и понравиться мне, — Фил самодовольно усмехнулся. — Но одно дело, когда я отношусь ко всем одинаково, и они сами решают свои женские войны, а другое дело, когда я должен выбрать одну, — он вскинул указательный палец и взвыл. — Одну! И эта одна меня ж схватит и потом не отпустит! — затем болезненно отёр горло и плечи. Саша не выдержал и расхохотался. Он лежал на кровати и смотрел, как Фил нервно перебирал качества всех девушек Хогвартса, то, какими способами они его заарканят и каким образом Фил потеряет статус красавчика-холостяка. Недолго думая, Абрикосов тоже стал подкидывать для него варианты. И совсем-совсем не лучшие. — Да завались, Саш, с этой мымрой сам иди! — Фил бросил в друга подушку, — Харе ржать! А затем получил в ответ подушечный хук левой. После — правой. Ответил удушающим пледом. Бой длился до тех пор, пока парни не задели свечу и чуть не подожгли брюки. — А что насчёт Снежки, м? — Не, — Фил нахмурился и тряхнул головой, откидывая этот абсурд в сторону. Саша надеялся на пояснения, но тема явно была закрыта. Вдруг Фил засиял и усмехнулся: — Ну а ты-то решил? Алёнку позовёшь? — Да не знаю. Она с Артом пойдёт, скорее всего. — Так ты первей позови, и всё, — Фил усмехнулся тому, как Саша поморщился. — Боишься? Опоздаешь — плохо будет. Будет Алёнка с Артасом болтать и танцевать весь вечер… Фил принялся изображать вальс, смешки и любезности, как настоящая девушка, что наконец сломило Сашу, и тот сдался, пообещав, что, если подвернётся момент, он это сделает. Время близилось к вечеру, и юноши решили покинуть берлогу и дойти до Киры. Варю они и не надеялись увидеть, ведь она выступала главным организатором вечера, но получилось как раз-таки наоборот: ребята встретили Варю в общей гостиной вместе с Владом. Саша и Фил не боялись его, но все равно старались не пересекаться с семикурсником. Они ему не ровня ни в возрасте, ни в мускулатуре, ни в количестве покорённых девушек, и лишь привлекательность Саши и Фила отличалась от привлекательности Влада. Но старший все равно не считал их конкурентами. За Филом и Сашей гонялись младшие и средние девчонки, даже некоторые юноши, да и брали они милой харизмой, шутками, молодым и лёгким обаянием, в то время как Влад поражал женские сердца похабной ухмылкой, пафосом и дерзостью. Да и сами Саша и Фил не тягались с ним: пересекались только в туалете, гостиной или когда Варе с ним нужна была помощь. Будучи выше Ветровой, семикурсник нависал над ней и, ухмыляясь фирменной улыбочкой уголком губ, пытался у неё что-то выяснить. — Прости, Влад. Я сейчас не могу сказать точно, ведь буду занята весь вечер… — Да подними хотя бы голову, Колючка. — Я просила не называть меня так, — Варя крепче прижала к груди учебник по астрономии, пытаясь отгородится от бирюзовых глаз и хищной ухмылки, а заодно вернуть щекам нормальный вид. — И ты можешь так не улыбаться, пожалуйста? — У тебя несколько часов, чтоб согласиться, Колючка. Влад проигнорировал её просьбу и вряд ли заметил её страх, так как продолжил бессовестно смотреть тем самым взглядом, не давая Варе уйти. Фил и Саша появились как раз вовремя. Скользнули рукопожатия, и на Варины плечи легли ладони Фила. Черных точно не знал, боялась ли Варя Влада как образа убийцы матери или как парня мечты, но в любом случае ему не нравилось её излишняя тревожность. Варя спешно закивала, стала что-то объяснять Владу. Она передёрнула плечами, глядя на то, как Влад ощетинился в присутствии её друзей, отчего на сердце стало тепло, но все же страшно за будущее Фила. Синие с бирюзой глаза не сулили ничего хорошего. Кира была в своей комнате, но парни вошли, не говоря ни слова, разлеглись на кроватях. Сменкина была заинтересована таким молчанием и, не спрашивая, ожидала действий. Варя уложила учебники, успокоившись, набрала воздуха, обернулась к друзьям, и только хотела разъяснить ситуацию, как юноши взорвались: — И что он от тебя хотел? — И что ты в нем нашла? — Да даже Фил лучше! — Вот именно! Эй, вообще-то я намного лучше него! — Но ведь он красивый… — Да он смазливый какой-то! — И бабник! — Да каждая семикурсница побывала в его кровати! — Это глупые слухи! — вскипела Варя, мило тронутая их вниманием. — Он хороший и умный. Из всех учениц он выбрал меня. — А ты уверена? — Кира усмехнулась, а растёкшаяся лужицей Варя обрела форму и фыркнула. — Мрачный он. — Не мрачный, а загадочный, не смазливый, а утончённый… Варя мечтательно вздохнула и опустилась в кровать, произвольно растягивая губы в улыбке и предвкушая вальс, платья, украшения, смокинг, завистливые взгляды и самый лучший бал в её жизни. — Тогда почему ты не согласилась? Варя неуютно пожала плечами и поджала губы. Сама не знала почему. Влад ведь лакомый кусочек, идеальный парень, мечта всех и каждой, а она раздумывала — такой шанс терять нельзя. Волосы угольно-черные, глаза глубокие, бирюзовые, синие. Он до ужаса красив, но красота его под стать истинному слизеринскому духу — холодная, высокая, тёмная. Холодные волосы и холодные, как дикое море, глаза. Иногда в них мелькала искра, но острая и тёмная. Варя боялась такого взгляда. Будто Влад оскалится и набросится на неё с ножом. Конечно, слизеринец не виноват, что, прогуливаясь ночью около озера, попался Мороку, но осадок всё равно остался. И Варя была уверена, ей нужно всего лишь сделать первый шаг, тогда страх исчезнет. И вечером она это сделает.***
— Что ты сделала?! Совы и вороны всколыхнулись. Птицы разлетелись по черепице и калиткам, когда услышали вопросительный возглас Вари, удивлённо переглядывались, переступали с ноги на ногу. Девушки направлялись на окраину деревушки Хогсмид, к длинной низкой ограде, к фамильному поместью Кощея, откуда профессор не выходил уже несколько дней из-за запрета директора посещать школу. По пути хранительницы встретили отбившуюся от парней Киру и взяли её с собой. Но, видимо, Кощей подождёт, а новости — нет. — Влюбилась она! — цокнула Кира. — Подожди-подожди, Маш, серьёзно? Варя изумлённо таращилась на подругу и ждала объяснений. Алёнка приподняла брови, по лицу стремительно расползлась сваховская улыбка. Снежка и Кира не были особо удивлены. — И в кого же? — загорелась Алёнка, а Варя, кутаясь, сложила руки на груди. — Неясно? — Кира усмехнулась. — В Эдика-старшеклассника! — у Алёны глаза чуть не вывалились, а рот по-рыбьи захлопал. — Да в брата моего, конечно же, Алёнка! Алёнка расширила глаза, а Маша поджала губы и кивнула, словно её подловили на весёлой проказе. — Это плохо, — коротко и ясно выдохнула Варя. — Ну почему, — застенчиво улыбнулась Снежка и сложила руки в замок у самой щеки, — полюбить человека — это очень даже хорошо и верно, и трепетно, и волнительно, но Варя права… — Варя права? — Маша холодно приподняла бровь и оглядела девчонок: неожиданно все поддерживали Варю. — Вик встречается с Вэл и… — И отбивать парня это не кодексу. Маша зло сжала челюсть. — Значит вы против? И тебе ли, Варя, говорить о кодексе? — Я, Маша, не ты. Я упрямая и не такая умная. Ты только не натвори делов. Маша обиженно и оскорблённо отвернулась. Меж магазинов и лавок сновали волшебники, и девушка блуждала взглядом, желая за что-нибудь зацепится, что походило бы на поддержку. Алёнка всё ещё переглядывалась и не понимала, когда это всё случилось. — Но если я люблю его? — прошептала Маша и почувствовала на секунду испуганный взгляд Вари. Когтевранка обернулась и, ожидая ответа, вопросительно подняла брови. — Что если люблю его без памяти и боюсь потерять? Я так привыкла, что не смогу без него…не смогу ведь… И я не говорила, что собираюсь поругать его с Вэл. — Рано или поздно, тебе захочется это сделать, — уверенно сказала Ветрова, вернув самообладание. — Ты ведь уже не можешь видеть его с Вэл… — Не суди по себе! Я, как ты и сказала, не ты! Варя промолчала и зло закусила губу. Маша триумфально смотрела на неё, гневно кусая губы изнутри. Не выдавая страха, хмуря брови, так и ожидая колкого ответа. Варя подняла голову выше. В глазах была малая доля обиды, перемешанная со смирением. Так смотрят слизеринцы, неспособные вслух принять неприятную правду. — Не думала, что за моим братом будет такая очередь, — зрительная дуэль между этими двумя никак не колышила Киру. Она вытянула лицо и скорчила гримасу, вспоминая тонкое и непримечательное лицо Вика. — Вы сомневаетесь. — Нет, Машенька, — осторожно пролепетала Снежка. — Например, Алёнка с Са… — Я?! А я-то причём? — вмиг покраснела гриффиндорка. — И не приплетай этого дурака Абрикосова! Снежка, Варя и Кира еле заметно хихикнули, но Маша снова обиженно насупившись, не обратила внимания. Вдали показалось знакомое пальто профессора. Закинув шарф на плечи, Маша двинулась к дому Кощея. Их смех, шутки и отговорки от чувств сейчас только раздражали.***
Снежка аккуратно поднималась по лестнице, направляясь в библиотеку, к Маше. После похода к Кощею, Маша была мрачнее тучи, не разговаривала с Варей, да и упрямая слизеринка не шла на контакт, считая, что Цветкова скоро сама перебесится и успокоится. Снежка же была уверена, что в такой тяжёлый для сердца период надёжная подруга нужна как никогда, и в то время, когда Алёнка, Кира и Илья просто обходили эту тему стороной, пуффендуйка хотела выслушать и поговорить по душам. А к тому же, Морозова хотела попросить Машу помочь ей с трансгрессией, которую девушки уже неделю осваивали на тайных занятиях Кощея. Вдруг за поворотом девушка услышала знакомые голоса в незнакомой обстановке: эти голоса вообще редко сцеплялись, но сейчас почти что рычали и, сдерживаясь, втягивали воздух сквозь зубы. — Не приставай и больше не разговаривай с ней! Ты ей не нужен! — Я пристаю? Это же ты ходишь за ней по пятам и караулишь у двери в комнату, обманываешь, втираешься в доверие — прилип, как банный лист! Я её друг и просто хочу оградить от плохого влияния. Снежка тут же замерла, затаившись за поворотом. Конечно, она могла вмешаться и предотвратить ссору, но хотелось подождать и узнать, почему обычно весёлый и лёгкий голос пуффендуйца ополчился на Черных. — Как раз-таки ты на неё плохо влияешь!.. — Она не видит, какая ты скотина, Сидоров. «Ой, Снеж, у меня рука болит, я поранился», «Ой, Снеж, а покорми меня с ложечки», «Ой, Снеж, а сядем вместе», «Ой, Снеж, а помоги мне с заклинанием»! Аж воротит! А ещё этот твой нездоровый фанатизм: сбор волос, пота, её колдографий, парфюма, шампуня, слежка… А! Ты готовишь зелье?! Салазарова борода, ты собираешь приворот?! — Ты спятил! — парень нервно шикнул и крепко зажал собеседнику рот. — Зачем мне это? Мы любим друг друга и без приворота. — Любите? Не Снежка, и не тебя. — Ты просто завидуешь. Любит того, кто не бросил её, кто поддерживал всегда, когда ей было плохо. Да ты знаешь, как она переживала, когда вы с Варей начали встречаться?! Нет! А я — да! Ты знаешь, что она к тебе тогда чувствовала? — Она ко мне ничего не чувствовала! Ты бредишь!.. — Уж я-то видел её взгляд, адресованный тебе! Каждый день! И я знал, что ты её не заслуживаешь! Она много обдумывала и молчала, тосковала, а потом смирилась! А ты ничего не видел! Я её поддерживал все это время, пока ты лобызался с Варей! Пока она переживала смерть дедушки! Пока была одна во Франции! Ты вообще писал ей во Францию?! Хотя бы раз?! Нет, потому, что тебе плевать! Ни одного письма!.. — Писал я! — крикнул и осёкся. — Писал от Сашиного имени, потому, что… — Потому, что трус и слабак! Испугался Варю или родителей? Или Снежку? К счастью, её чувства к тебе давно уже в прошлом. Мы с Снежкой идём на бал вместе и я, в отличие от тебя, не сдамся и буду добиваться её, ждать её до самого победного конца! Ей со мной намного лучше! Скоро она это поймёт. Не смей теперь и приближаться к ней! Ты причинил ей столько боли! Так что я не отступлюсь! — Даже если потребуется приворот? — Да! Послышались топот, шорох, пыхтения и удушения, и Снежка, услыхав про зелье, ахнула и едва не сорвалась с места. За Васей иногда можно было заметить странности, похожие на фанатизм, но Морозова никогда не думала о них всерьёз, как о чем-то нездоровом или как о попытке собрать ингредиенты для приворота. Сейчас все его прошлые любезности вырисовывались в голове пугающими картинками. — Не посмеешь! — Я ради неё стараюсь! — Ты её обманываешь! — Ради её спокойствия и счастья! — Нельзя заставить человека чувствовать не то! Я расскажу ей! —Ты ничего не скажешь — не разбивай ей сердце во второй раз! Он промолчал, а Вася свободнее глотнул воздуха, хватка Фила ослабла. — Вася! Снежка боязливо зашуршала и застучала каблуками по полу. Дав им несколько секунд, она вышла из-за поворота, будто подошла только что. Парни стояли на расстоянии друг от друга. Оба взъерошенные, рукава задраны, галстуки перекошены, а пуговицы у горла расстёгнуты. Стараются дышать, как можно спокойнее. — Привет, Снежок! — улыбнулся Вася широкой улыбкой, как ни в чем не бывало. — Ты откуда? — Я в библиотеку, к Маше, — Снежка улыбнулась как можно обыкновеннее, но в душе тревожилась и тщательно рассматривала парней перед собой, пытаясь понять те ли это весёлый Фил и милый Вася, — а тут услышала вас. Что произошло? — Я тоже в библиотеку. Представляешь, Фил с мелкими подрался. Я разнимал, вот и тоже досталось немного. — Какой ужас! — Снежка подошла ближе и потрогала лицо и руки Васи. Фил озлобленно покосился на довольного Сидорова. — Васенька, бедняжка… — Бедняжка, не то слово. Фил усмехнулся и, поправляя волосы и рубашку от пыли и складок, сжал челюсти и краем глаза наблюдал за тем, как Васька ойкает, шипит, ластится, а Снежка как можно нежнее щупает его ладони и лицо, извиняясь и успокаивая юношу. Он бы мог уйти и не видеть этих соплей, мог бы ещё ниже опустить голову, но почему-то хотелось видеть, как её руки трепетно касались кого-то, выводили линии, глаза беспокоились, а губы шептали ласковые слова и готовы были расцеловать каждую красную полоску на руках Васи, оставленную пальцами Черных. Фил просто мазохист. — А с тобой все хорошо? Фил одёрнул себя и, не глядя, кивнул, но в следующую секунду его словно в ушат с холодной водой окунули. С ледяной. Почти так оно и было: ледяные тонкие пальцы девушки опустились на его склонённую макушку и медленно, до ужаса приятно, перебрали выбившиеся пряди. Вторая рука заправили пару локонов за уши. Затем пальцы скользнули к вискам, даруя настолько пронзительную дрожь, что Фил прикрыл глаза и рвано выдохнул. Дальше — к щеке. Фил долго боялся шевелиться, но всё-таки поднял голову и встретился с ней взглядом. Глаза у неё по-прежнему голубые, детские, волнующиеся и наивные. Такой же ребёнок, что и год назад, которому не хотелось причинять боль и докучать надоедливым присутствием. Почувствовав, как к лицу прилил жар, Черных спешно опустил голову и вздёрнул рубашку так, что Снежке пришлось убрать руки. — И за что ты подрался с мелочью? — Спроси у Васи. Он лучше знает, — Вася кивнул и положил ладонь на плечо Снежки, пытаясь увести её в разговор с ним, а не с Филом. — Передай Маше, что я всё-таки спишу у неё последний конспект по трансфигурации. Снежка успела лишь качнуть головой, и Вася мигом повёл её вперёд по коридору. Она хотела обернуться, но липкие пухлые пальцы Васи цепко держали её шею и плечи. Тогда она определённо увидела бы, как Фил с усилием зарывался в ладони, проклиная свою тупую голову и не менее тупое сердце.***
— Акцио! — стул под девушкой резво развернулся, и слизеринка ахнула и хлопнула глазами. — Карина! Ты согласна идти со мной на бал? Аудитория взорвалась поздравлениями, ахами и восхищениями. Парни довольно ухмылялись и разочарованно фыркали от такой смелости. Фил одной ногой стоял на стуле, а другой — на парте, словно рыцарь, и смотрел вперёд, на три парты вперёд, и приглашающе улыбался. — Да! Карина кокетливо улыбнулась ему, класс снова зашумел, а девушка развернулась к своим подружкам, которые тут же стали шептаться и пищать, как мыши. Фил рухнул на стул. Пути назад нет. Шепотки девчонок о том, кто же из них станет избранной, достали до такой степени, что Фил плюнул на последствия и на вечер, который пройдёт ужасно без разницы с какой девчонкой. Совершенно случайно и нежеланно Черных зацепился взглядом за Снежку. Та смеялась и разговаривала с Сидоровым. Фила аж передёрнуло от такого безразличия. Будто и не было тех взглядов на первых курсах. Будто они и не друзья. После стычки с Сидоровым, Фил перебрал все воспоминания, но так и не нашёл тех, в которых были бы проявления «чувств» Снежки. Сидоров просто с ума сошёл из-за своей фанатичности и ревности. Единственное, что Черных понял, так это то, что ни Фил, ни Снежка не изменились: он такой же дурак, а она такой же нежный, наивный ребёнок, ландыш ранней весной. К тому же ещё и по уши влюблённая в Сидорова, верила всем его россказням и вранью, постоянно улыбалась, смущалась и смеялась, когда пуффендуец хотел её обнять или подержаться за ручки. Аж тошнит. Спасибо Вику, из-за которого Вэл пересела, а Сидоров сидел со Снежкой абсолютно на всех уроках. А после замены Кощея Моргартом, который постоянно опаздывал на занятия, эта парочка постоянно обменивалась нежностями и мозолила глаза. Благо, Фила отвлёк Саша, что тяжело бухнулся на стул. Он только вернулся от Алёнки из соседнего ряда. — Она идёт с Артом, — не нужно быть провидцем, чтобы увидеть в каком печальном шоке пребывал Абрикосов. Он помолчал и с каменным лицом заключил: — А я иду с Алисой Часиковой. Фил выпучил глаза и обескураженно сжал губы. Совершенно не знал, что сказать, всматривался в лицо друга, ожидая дальнейших слов и брани. Пошутить — нельзя, подбодрить — не получится. Он сочувственно сжал зубы и оглянулся. Алёнка и Арт сейчас выглядели самой настоящей парочкой под таким углом: оба светлые, позитивные, дружные; шебутная Алёнка крепко обнимала его, а спокойный Арт пытался отцепиться от девушки, обещая, что все равно не даст ей списать. — С кем-кем она идёт?! Вмиг между Сашей и Филом появилась Кира. Она вцепилась в их плечи и развернула их скисшие физиономии, а затем, получив повторный ответ, соскочила и ломанулась к Мещерякову. Её ладони ударили о парту прямо перед парочкой. Сменкина максимально вежливо, пытаясь не привлекать внимания, со стиснутыми от злости зубами попросила Арта отпустить Алёнку, наклониться и отчитаться в своих действиях. — Ты какого черта творишь, Мещеряков?! Арт вмиг перепугался и сглотнул. Попытался попятиться чуть назад, но крепкая хватка Киры держала его за ворот рубашки слишком близко. И это было очень-очень плохо для гриффиндорца. Когда Кира держит тебя слишком близко — это плохо, а когда фамильничает — вдвойне плохо. Особенно Арту, на лице которого всегда легко можно заметить румянец. И отодвинуться, не привлекая внимания однокурсников, не получится. — Я думал, ты идёшь Сашей, вот я и позвал Алёну, — испуганно начал Арт, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Ты идиот, Мещеряков! — Кира дёрнула его ухо ближе и зло прошептала. — Я надеялась, что пойду с тобой, чтобы Саша пошёл с Алёнкой. Но теперь план провален! — А ты и не посвящала меня в план! — Действительно, — Кира резко отпустила и отстранилась на расстояние, видя его глаза и досадно усмехаясь. — Я почему-то была уверена, что пойду с тобой… ладно уж… — Стой, Кир, — Арт успел накрыть ладонью её руку, что все ещё опиралась о деревянную поверхность, и как только Кира замерла, Арт чуть сжал её запястье. — Мы можем скооперироваться во время бала, чтоб свести их, ты ведь с Сашей идёшь, и мы просто поменяемся. — Я уже не иду с Сашей, — Кира поджала губы и кивнула куда-то в сторону. — Макс звал. Рука Арта расслабилась, а сам парень опешил и раскрыл рот, но Кира выдернула руку и двинулась к своей парте, краем уха услыхав разговор двух старост. Она не стала им мешать и прошла к Саше и Филу. — О, неужели ты нашла с кем пойти? — приподнял бровь Илья, после того, как все организаторские меры были обсуждены. — Мы оба будем заняты весь вечер, и кто захотел провести бал с занятой старостой? — Это ты сталкиваешься с такими проблемами, Муромов. А я иду с Владом Князевым. Варя счастливо выдохнула имя избранника, а Илья заметно поморщился, фыркнул, но промолчал. Варя в последнее время редко выглядела счастливой, потому Илья не стал читать ей нотации. — А ты с кем? Ведь правило для всех одно: без пары не пустят, а ты, как организатор, обязательно должен идти. — А ты так и добилась внимания этого бабника. — Заткнись, Муромов. Ревнуешь? — Обязательно, — Варя довольно ухмыльнулась, искоса глядя на Илью. — Серьёзно, не понимаю, что вы в нём находите. Варя невинно пожала плечами и чуть засмеялась: сконфуженный, не понимающий тонкостей и не знающий хоть что-то о девушках Илья всегда выглядел смешно. Он всегда смешно фыркал, опускал глаза и поправлял свою ужасную причёску, которая всегда становилась объектом отмщения и на удивление всегда возвращалась к прежнему состоянию. И Варю его причёска ужасно дезориентировала. Ведь слизеринка часто завидовала и засматривалась на его волосы, раздумывая, как он умудрялся сохранять их идеальный вид, текстуру, цвет и аромат. Будь она более взрывной, то каждый день собственной пятерней взъерошивала бы его рыжую шелковистую шевелюру. У неё уходило по три часа, чтобы уложить идеальную косу, втереть масла, намазать всякой косметики, а Илья неизвестно чем пользовался. Но Варя же гордая, и не спросит напрямую — будет дальше тормошить маленькими вихрями, красить и портить заклинаниями, вымещая свою злость на рыжих волосах и рыжих веснушках, которые достаточно хорошо смотрелись друг с другом. А с янтарными глазами, пускай надменными, но тёплыми — тем более. Как-то раз они с Ильей устроили долгие гляделки, попутно споря, чей цвет глаз — фиолетовый или янтарный — реже. Проиграл Илья, потому что заволновался от долгого зрительного контакта и сбежал с собрания. Даже при больном лице и без толпы поклонниц Илья не был обделён красотой. Варя спешно отмахнулась от этих мыслей и фыркнула, отчитывая саму себя. — Так с кем же ты идёшь? — Так интересно? — Интересно, кто согласился переделать твою причёску и потратить вечер на педантичного, бледного, постоянно кашляющего Муромова. Двери кабинета захлопнулись. Класс вмиг замер, не смея даже рассесться по партам. Морис Моргарт тучей проплыл к доске, и ученики максимально тихо приземлились на места. Илья сел к себе, но, кажется, перепутал — рядом сидел Вик. Тот приложил палец к губам и, как ни в чем не бывало, взял машин пергамент и машино перо. — Я хотел поговорить с тобой, — начал Вик, записывая тему урока. — О Маше. — Слушаю, — Илья обмакнул перо и подвинулся ближе. — Кроме меня и тебя на факультете она ни с кем не общается. И я волнуюсь, что она останется без пары. — И?.. — Ты ведь ещё не искал с кем пойти, да? — Ты хочешь, чтобы я позвал Машу? Я не против, мне только для входа, а дальше она с вашими будет: с Варей, Снежкой… — Наверное, но у меня предчувствие, что… ну знаешь, Алёнка и Саша, я и Вэл… — Вик с намёком повёл головой, и Илья чуть фыркнул. — У нас не будет времени. Как ни крути, она не любит одиночество. И для Вэл это немного пугающе, понимаешь… — О, нет. Нет-нет-нет. Я иду только на официальную часть. Я не буду с ней весь вечер. — Пожалуйста, останься с ней. Там ведь дискотека будет. И я не хочу, чтобы она чувствовала себя одиноко, — Вик поднял глаза. В соседнем ряду Маша уткнулась в его пергамент и старательно выводила буквы, не разговаривая с Вэл. — Маша прекрасная подруга, но она ревнует меня к Вэл. Постоянно. А я не виноват, что Маша — подруга, а Вэл — моя девушка. — Я не люблю дискотеки, Вик, — Илья страдальчески поморщился. — Там шумно и… — И одиноко, когда не с кем. И в комнате одиноко. Поэтому, Илья, ради бога, побудь с Машей в этот вечер. И тебе скучно не будет. Просто присмотри за ней: одна она может пойти и на озеро, и по коридорам, и на башню. Сам знаешь, она хоть и необщительна, но… — Ладно, — выдохнул Илья и, обдумывая и проклиная себя, кивнул. — Варя ведь убьёт меня, если с ней что-то случится. Я останусь с ней, но не допоздна. Идёт? Вик тотчас согласился и благодарно улыбнулся. Оба парня приятно удивились согласию, отчего гордость и признательность тепло разлились глубоко в душе. А заодно в голове Ильи уже назревал план по вписанию дискотеки и Маши между ним, полнолунием и превращением.***
— Я всё-таки боюсь, Арт. — Да расслабься. Ему на пользу. Арт усмехнулся и взъерошил волосы по его собственной, только ему понятной системе. Изредка он поглядывал в зеркало, на снующую позади него Алёнку. Та шуршала в пышном платье, заламывала кисти, поправляла кудри и обошла комнату Арта уже тысячу раз. — Не вол-нуй-ся. Всё пройдёт как по маслу. Или ты не уверена в нём? — Не знаю… я его вообще не понимаю в последнее время! — Алёнка шумно плюхнулась на чью-то кровать — все соседи Арта уже ушли. — Ведёт себя странно, то обнимает, то нет, то паясничает, то ему вообще на меня все равно и не здоровается, то обзывается… — Ему нужен толчок — всего-то! Я столько посмотрел мелодрам, пф-ф! Раз плюнуть! — Да вы же как братья, а мы с тобой друзья — тут и ревновать-то негде! — Алёнка? — Арт наклонил голову на бок и умилено улыбнулся. — Здесь, — самодовольно махнул на себя и свой внешний вид, — есть место ревности. Тем более Сашка у нас не боится действовать. Может и мне вмазать. Было бы забавно. — Вы, парни, очень глупые! — Алёнка серьёзно тряхнула головой и поднялась с кровати. — Он тебе не вмажет. Пусть только попробует. Алёнка подошла к Арту и, вдоль и поперёк ощупав его смокинг, бабочку и рубашку, улыбнулась, а затем кое-о-чем вспомнив, подскочила к принесённой из своей комнаты шкатулке с драгоценностями бабушки. Девушка вынула аккуратную брошь в виде золотого пера и прицепила Арту на грудь, а парню дала почти такую же. — Кира убьёт тебя. — Да, но это того стоит, — Арт прикрепил пёрышко Алёнке на лиф и с гордостью осмотрел себя и подругу. — Кира хотела пойти со мной, а Сашу с тобой отправить. — И ты отказался?! — Алёнка выпучила глаза и прикрыла рот ладошками. Арт с долей печали и гордости кивнул. — Я тебя обожаю, Арт! Ты самый лучший! И я обязательно расскажу Кире. — Не, ты чего: тогда она меня дважды убьёт. Оба рассмеялись и, напоследок пожелав друг другу удачи, вместе пошли на рождественский бал, который обещал пройти очень интересно…