Сказочный Хогвартс

Все

      — Где Алёнка?       Арт, потирая запястье и поправляя подпорченный вид, обернулся. Кира смотрела в толпу, в которой только что исчез Саша.       — Не переживай. Пусть сами ругаются.       Арт, будто сдаваясь, пожал плечами и устало улыбнулся, чувствуя, как напряжение, наконец, спало. Весь вечер Саша и его убийственный взгляд заставляли его дрожать и стонать от безысходности, потому как список действий для ревности заканчивался. К счастью, предпоследний пункт спустил всякие тормоза, и сейчас стал Арт свободен, как птица.       Сменкина снова села за стол. И, на удивление, была одна. Не заметив поблизости ни компании, ни Макса, Арт подсел к ней.       — Он с друзьями тусит, — ответила девушка, и Арт вспомнил, как видел Макса в компании старшекурсников, уходящих во двор.       — И-и… — протянул юноша, чуть наклоняясь вперёд и улыбаясь краешком губ — намекал. Он сидел боком к столу, положил одну ладонь на стол, а другую — на спинку стула, будто приготовившись к прыжку. Кира немного приподняла бровь. — И-и… он ведь не просто так позвал тебя, да? Ты ему понравилась.       — Да, наверное. Но он не в моем вкусе. Мрачный и брутальный.       — О, так грозе Слизерина, убийце мальчишек и крутой Кире не нравятся крутые парни?       — Ой, Мещеряков, не говори, что не догадывался. И вообще, кто сказал, что именно мальчики? Девушки у нас, вон, тоже ничего.       — Ну серьёзно, Кир, — встрепенулся всё также весело парень, — какой-то ведь типаж тебе нравится?       Кира неопределенно и задорно повела губами.       Это походило на очень простую и очень сложную игру, цель которой правильно понять собеседника, запутать его и узнать, понял ли он тебя в правильном направлении. В этой игре нужно было сохранять баланс между дружеский разговором и попыткой быть ближе, хотя бы на чуть-чуть. Что сейчас — в игре, что всегда, эта грань постоянно менялась: иногда объятия были просто дружескими, а иногда Кире было неловко от приятного тепла, а иногда Арту казалось, что он обнимает её слишком нежно; работа в паре казалась обычной, а иногда у обоих просыпалось странное чувство недосказанности; иногда на тренировках с хранителями они помогали друг другу, не задумываясь, а иногда забывали поблагодарить за помощь, считая это личным моментом; иногда Кира обижалась на него, а Арт не понимал почему. Эта грань появлялась и исчезала всегда. И сейчас, когда Кира общалась с Артом в такой хрупкой, балансирующей манере, будто они и не лучшие друзья, а просто только что познакомившиеся приятели, где обоим можно забыть о прошлых неловкостях, смущениях — не думать о них и о последствиях, можно познакомиться заново. Обоим нравилось чувствовать эту приятную грань и полную пустоту позади. Нравилось, что прошлое и ошибки не имеют значения.       — Типаж? Так ли это тебе важно, Арт?       — Никогда не видел, чтоб ты смущалась перед каким-нибудь Владом, — усмехнулся парень, не чувствуя неудобств, — или Филом в детстве.       Кира прыснула.       — Ну делай выводы, Артишок, — рассмеялась она, смешивая себе напиток. — Значит, мне не нравятся шутники Филы, крутые Максы, сердцееды Влады и слишком добрые, как мой брат.       — Остались лишь я и Саша, — улыбнулся Арт до неприличия радостно, но Кира намеренно не обратила внимания.       — Вы с Сашей попадаете под одну категорию. Очень хорошая категория, я бы сказала, — заметила Кира и выпила коктейль за этот типаж. — Определённо нравится.       Один — ноль. Раунд за ней. Он не смог ответить. Промолчал и не сумел спросить что-нибудь ещё такого простого, чтобы его лицо не выглядело счастливым, а голос не дрогнул, чтобы Кира не поняла его смятения. А сердце колотилось быстрее, шестерёнки в голове шуршали.       А Кира же напротив была спокойна, как удав, и даже рада произведенному эффекту. Она его обыграла и, кто бы мог подумать, такой лёгкой фразой. Да и вообще, сегодня Кира чувствовала огромное превосходство над ним. Одежда хоть и была открытой, но приемлемой и удивительной. Она чувствовала себя увереннее, зная, что Арт не смог подобрать слов, когда она сделала ему комплимент; и зная, что сегодня она выглядит круче него.       — А это ведь то самое платье, да? — Арт усложнил правила, а точнее поменял некоторые переменные — теперь их прошлое играло роль. Теперь он мог отсылаться к прошлому и аккуратно поддеть нервы. Он налил себе лимонад и откинулся на спинку стула, немного развернувшись к девушке корпусом. — Платье, которое подарила тебе твоя бабушка? Оно немного изменилось.       — Вспомнил? Оно было слишком длинным, и я его подрезала. Лучше?       — Да. И пиджак классный, — Арт кивнул, осматривая её и улыбаясь. — Тебе идёт. Ноги-то ведь и вправду красивые. Я имею ввиду, ты ведь ими пинаешь с такой силой, что и не подумаешь, что они такие тонкие и аккуратные.       А вот сейчас проигрывала Кира. Такой прямой комплимент пробивал её хладнокровие, и к лицу поступал жар.       Сменкина встала со стула, чтобы достать до миски с блинчиками. Она аккуратно наклонилась над столом, и Арт в который раз удостоверился в том, что Кира очень классная и красивая девушка. Именно девушка, и Арт всегда видел в ней черты, хоть и нечёткие, присущие девушкам — тонкие пальцы, маленькие уши, розовые губы, ровные скулы, фигура, мягкий смех и взгляд из-под пушистых ресниц. Хоть она пряталась в брюках, коротко стриглась и была колючей, в ней всегда присутствовали те девичьи особенности. Характер был суров и дерзок, но это её изюминка — сочетать в себе суровость и мягкость. Даже тогда, почти год назад, когда Арт впервые увидел её в этом платье, и оба ужасно смутились от той нелепой ситуации, Кира была также красива. Сейчас, при схожих обстоятельствах, они не испытывали большого смущения. Лишь немного, вперемешку с щекочущим волнением.       За год оба выросли и уже не вели себя как дети.       — Я ведь сказал тебе тогда, что оно тебе идёт? — будто не помня подробности, спросил Арт. Кира проиграла один раунд, и Арт начал следующий, осознавая выигрышную стратегию — идти на таран, и намеревался добить её.       — Да. Такой смущенны-ы-ый!.. — приторно пропела Кира, улыбаясь и чувствуя нужную опору для атаки — бить, не скрываясь, и говорить то, что она действительно думает.       — Это всё!..       -… Моя вина?       — Да! — уверенно выпалил Арт и неестественно смолк. Его слова прозвучали слишком прямо, слишком серьезно, слишком без намёка, и он слишком резко закрыл рот.       Счет два — два. Оба проиграли этот раунд. Оба были сражены настолько прямым текстом, что долго приходили в себя, переваривая сказанное и пытаясь вычленить истинный смысл и не ошибиться, чего очень боялись. Оба были в замешательстве и опора на атаку внезапно исчезла.       Сменилась уже третья мелодия, а тишина между ними сохранялась. Ушей коснулись тихие ноты фортепиано, и зал наполнился парочками и теми, кто внезапно решил ретироваться, поесть, лишь бы не быть приглашенным. Звуки ласкали слух и навевали воспоминания. Арт знал эту мелодию, и она ему очень напоминала Киру.       Он посмотрел на девушку — над её головой тянулось зелёное пушистое растение. Это определённо знак. Арт в знаки судьбы не верил, но верил в магию и знал, что такие растения не растут, где вздумается. Он же сам хотел сделать в этот вечер что-нибудь решительное, чтобы не мучиться, а омела явно ему в этом помогала.       — Красивый кулон. Мамин?       Арт пододвинулся ближе, пристально разглядывая драгоценность. Смятение наконец отпустило, и Кира, хватаясь за ниточку разговора, взяла кулон в ладонь и принялась рассказывать об одном из дней рождений, когда мама подарила ей этот кулон. Время от времени юноша поглядывал на Киру, завороженный её голосом и смехом, той родной теплотой, что не хотелось отпускать. Её хотелось слушать и слушать, видеть вот так близко.       — Можешь закрыть глаза? — вдруг спросил Арт, и Кира подняла на него взгляд. — Пожалуйста, — он оказался прямо напротив и доверительно взял ее ладошку с кулоном в руку. — Пожалуйста, Кир.       Он улыбался, явно что-то задумав. Но она доверилась ему. Не открывала глаз, когда почувствовала движение, когда он легонько сжал ее руку, когда дыхание коснулось её лица и даже когда губы накрыло что-то теплое и приятное, а по телу пробежался ток. Она замерла от волнения и сжала его грубые пальцы в своей ладони. Хотелось верить, что это был положительный ответ.       Арт отстранился на небольшое расстояние и посмотрел ей в глаза, улыбаясь и не намереваясь сожалеть или отшучиваться — готов был принять ответ. Кира полностью покрылась румянцем.       — Просто эта омела не давала мне покоя.       Кира удивленно посмотрела наверх, а после беззвучно засмеялась от понимания абсурдности его оправданий, от того, насколько мило он улыбается и насколько это свойственно Арту. Красная и радостная, она спрятала лицо, уткнувшись ему в щечку. Она чувствовала его бессовестную, радостную, но искреннюю улыбку и не могла не улыбаться в ответ. Гриффиндорец, по-прежнему сжимая ее ладошку, двинулся к самому краю Зала, подальше от чужих глаз. И Кира, как и раньше пребывая рядом с Артемом, чувствовала и осознавала полное доверие и желание быть так же близко и рядом.       Варя выбежала на улицу, крепко кутаясь в мантию. Лицо обдал прохладный зимний ветер. Злость медленно отступала. Такой парень, как Влад, не заслуживал её гнева. Вместо него появлялись печаль и разочарование. Разочарование в самой себе и в своей дурной влюбчивой натуре. Было ужасно жаль, что так получилось.       Варя прошла внутрь дворика и в тишине вечера вдохнула полной грудью. Действительно, не стоит забивать мысли этим Князевым, без него вечер пройдёт не менее прекрасно.       — Почему ты не в Зале? — приятный баритон зашептал где-то сзади. — Извини, не хотел напугать, но мне ведь нельзя здесь находится.       Кощей Владимирович смахнул с плеч и коленей снег, будто только встал или шёл на четвереньках. Он передернул носом и запахнул полы чёрной мантии, совсем отвыкнув от анимагической формы. Увидев его, Варя ахнула и быстро подлетела к профессору. Мгновение спустя девушка прижала ладони ко рту и испугалась:       — Что вы здесь делаете?       — Т-с-с, Варя, слушай меня внимательно, — Кощей увёл её в тень и по тому, как он крепко держал её за локоть, можно было понять, что случилось что-то серьезное. — У меня дурное предчувствие. Сегодня ночью обязательно что-то случится. Сегодня полнолуние, а для Морока это отличный шанс напасть. Несмотря на то, что охрану усилили, мне кажется, что этого недостаточно.       Он судорожно вдохнул и оглядел окрестности замка, стараясь увидеть что-то сокрытое. Он несвойственно для себя чаще перебирал пальцами и моргал, выдавая свое беспокойство. Варя бойко кивнула.       — Не волнуйтесь. Вам нужно уходить, а я передам девочкам, чтоб были начеку.       — Пусть мальчики и Кира вас оберегают. У них хватит сил вас защищать. И Яга…       — Кощей Владимирович, — возмутилась Варя, секунду хмурясь и чувствуя, каким безответственным ребёнком он её видит. — Я скажу ей. Если вас увидят, вас могут не вернуть в школу.       Кощей, улыбаясь, усмехнулся и прикрыл глаза. Его поражала её настойчивость и взрослость, а гордость за это дитя немного теплила сердце. Его подопечная была такой смелой и удивительно решительной. Но все же неприятно колол тот факт, что в свои пятнадцать им приходится поступать как взрослым. Слишком рано.       — С Рождеством.       Кощей напоследок по-отечески похлопал её по маленькой макушке и улыбнулся, доверяя ей жизни хранительниц и всех её друзей.       Как бы он не пытался спрятать улыбку, было видно — Арт светился от счастья, а Кира была спокойна и умиротворена. И Маша светилась вместе с ними. Наблюдая за их танцем, девушка была ужасно рада за них и не могла не навздыхаться — так сильно её умиляла и печалила эта картина. Идут же дела у кого-то: Алёнку с Сашей не видать, Варя с Владом пропала, Арт-таки добился Сменкиной… Где-то другой Сменкин танцевал с Вэл, и, к счастью, Маша не видела их.       Маша прикрыла глаза, чувствуя, как снова начинает впадать в отчаяние. Она старалась не думать о нем, не засматривалась, отрицала его качества, которые ей нравятся, но в без толку — она не могла не смотреть на него с обожанием.       — Вот. Нашёл.       Илья с шоколадкой во рту поставил перед ней банан в шоколаде и бухнулся рядом. Мельком оценив ситуацию, Илья решил, что если Маша продолжит киснуть, то ему точно влетит от Вари, и пораньше с вечера он точно не уйдёт. А это обернётся катастрофой.       — Из них получится хорошая пара.       Маша приподняла бровь, и Илья указал на Арта с Кирой. Маша на него реагирует — уже хорошо. Спустя мгновение она снова умиленно вздохнула и запищала — все же она больше радовалась за друзей, чем печалилась о неразделенной любви. Илья отлично знал подругу и с уверенностью мог сказать, что голова у нее редко оставалась холодной. Если она увлекалась той или иной темой, то достучаться до неё было невозможно — она погружалась с головой, читала и читала, искала и искала, записывала и записывала. И эта её увлеченность сейчас играла злую шутку — увлечься и полюбить Вика настолько сильно, настолько долго, несмотря на то, что безответно, могла только Маша. Муромову было неловко говорить о Вике и успокаивать подругу, поэтому он решил беседовать на совершенно другие темы.       Вскоре их прервала Варя. Она немного нервничала, несмотря на то, что вечер прошёл на ура и от неё уже ничего не зависело.       Она шепнула кое-что Маше на ушко, и обе тактично удалились, оставляя Илью одного. Парень с облегчением выдохнул, желая наконец-то сбежать в безопасное место, но в следующую секунду он подорвался с места и обернулся к окну, как громом поражённый. Его уши передернуло, а сердце замерло. За окном было облачно и темно.       Он вышел во двор и несмело передернул ушами и носом, надеясь, что ему показалось. Но нет — то, что позвало его в первый раз, повторилось с отчаянием.       Его янтарные глаза задрожали, и Илья чуть не упал в обморок, вовремя схватившись за каменную колонну. Он дрожал всем телом, не зная, что делать. Дыхание сбилось, а к груди подступил леденящий ужас. Он помнил этот запах и этот вой и надеялся никогда с ним встретиться. Так пах и скулил оборотень, которого отец привез в лабораторию в тот ужасный день год назад.       На самом деле, он знал, чего он хотел. Хотел вывести Сидорова на чистую воду. Хотел, чтобы Снежка снова была к нему нежна. Или хотя бы относилась как раньше, а Сидоров её обманывал.       Он ждал момента. Затерялся среди слизеринцев, ждал, чтобы наброситься на кавалера, как дикий кот, и поймать его с поличным. Он изредка для виду поддерживал разговор с компанией одноклассников и то и дело постукивал пальцем по ребру стакана. Нервничал.       Когда начался вальс, Фил приблизился к жалкому пуффендуйцу и Снежке поближе. Его колотило от такой наглости: Сидоров в упор не замечает, что Снежке плохо от этой короны, он только духарится и духарится, вызывая у девушки головокружение. Ещё немного и Фил выскочил бы, но он держал себя в руках, боялся всё испортить.       За мыслями Фил не заметил подскочившую Карину, которая тут же повела его на медленный танец. Змейка-брошь гадко хихикнула, а Фил фыркнул. Хотя выйти на танец оказалось хорошей идеей — изредка отвечая Карине, Фил подобрался еще ближе.       — Алина сказала, Марина ушла в подземелья, — сказал Фил, когда его спутница заволновалась. — Сходи к ней. Ей точно не понравилось, что я пригласил тебя.       Карина долго раздумывала и колебалась, но в конце концов Фил остался в Зале без пары. Однако его желание поймать Сидорова было сильнее, чем желание обрести свободу, и долго он не радовался. Он сжал кулаки и стиснул зубы.       Снежка выглядела измотанной. Её веки еле поднимались, а сама она была в ловушке, в объятиях Сидорова, готовая упасть в обморок. И этого никто не замечал. Совершенно всем было плевать на странность этой парочки. Фил был возмущен как никогда, и его ногти в предвкушении впивались в ладони сильнее и сильнее. Но увидев её глаза, а точнее, взгляд, Фил замер, а сердце глубже кануло вниз. Всё стало понятно: она смотрела на Сидорова с таким пьяным обожанием, с такими восхищением и нежностью, что никто не собирался портить им вечер, понимая, что все под контролем и это просто любовь. Вот и все.       Становилось ужасно больно при виде такой истощенной, но счастливой Снежки. Они о чем-то перешептывались, и девушка слабо кивала и болезненно морщилась. И Фил решительно свел брови к переносице. Ноги сами несли его вперёд, когда лицо Сидорова стало медленно и неизбежно приближаться к её. И катастрофа тоже надвигалась неизбежно.       В паре сантиметров, когда Вася почти впечатался в ее губы, девушку пробудила сильная встряска. Глаза вмиг с ужасом распахнулись. Пьянящий дурман отпустил, дышать стало легче, голова медленно возвращалась на место, а тяжесть пропала: корона слетела на пол и ракололась вдребезги. Девушка чуть не упала, когда Фил с силой отдернул Сидорова и, не говоря ни слова, вмазал ему по круглой мордашке.       Снежка вскрикнула. Вася заскулил, падая на пол. Сон как рукой сняло. Снежка прикрыла губы ладонью, смотря то на Фила, то на Васю. Сидоров хотел было встать, но Фил ещё одним ударом заставил его передумать. Толпа учеников заохала.       — Фил! — взвизгнула Снежка, взяв себя в руки, как единственный человек способный быстро вернуть здравомыслие. — Зачем?!       Фил молча полез к Васе в карман и вынул несколько склянок. Он кинул их на пол и принялся объяснять, что к чему, но сквозь рвущуюся ярость сделать это было сложно. К тому же Снежка понимала его только через слово: голова всё ещё гудела.       — По-другому нельзя было… — простонал Сидоров от нового удара. — Я просто хотел понравиться…       Хотел понравиться. Снежка схватилась за сердце и медленно отступила назад. В голове не укладывалось: её обманули — обманули самым гнусным и ужасным способом. И ей до сих пор не хотелось в это верить, ведь Вася, казался таким милым и хорошим, что Снежка закрывала глаза на все странности. Она опять оказалась обманутой глупой и доверчивой девчонкой. На глазах быстро наворачивались слезы.       Сотни глаз, шепотки, ругательства давили со всех сторон. И ей сейчас критически нужен был свежий воздух.       Среди своей стихии стало спокойнее. Холод проникал до самых лёгких, обдавая прохладой и выветривая действие приворота. Снежке действительно стало лучше, и значит, всё же это было зелье. Она утерла пару слез и всхлипнула, снова осознавая свою глупую голову и коря себя за это.       Сзади послышались шаги и неуверенное дыхание. Снежке стало стыдно.       — Ты как? Действие зелья должно пройти полностью минут через десять.       — Всё в порядке, — Снежка сдержанно кивнула, губы и голос дрожали, и Фил подошёл ближе. — Извини меня, пожалуйста. Мерлин, Фил, извини меня, пожалуйста! Я такая глупая! Такая глупая! Такая доверчивая!       Она упала на колени и разрыдалась. Фил вмиг подскочил к ней и попытался поднять на ноги, но Снежка продолжала плакать на каменной площадке школьного дворика. Он аккуратно похлопал её по плечу, боясь совершить лишнего, но девушка сама инертно наклонилась к нему, падая корпусом к его груди: ей нужна была поддержка. Фил рефлекторно обвил руками её дрожащие плечи.       — Перестань, Снеж. Будешь реветь — заболеешь.       Снежка в ответ только всхлипнула и теснее уткнулась ему в грудь, чувствуя, как виновата перед человеком, который пытался её спасти. Такой теплый и простой Фил, как раньше, пару лет назад: весёлый, родной и по-смущенному нежный. По его сбивчивому дыханию и бешенному сердцебиению можно было понять его волнение. Он больше ничего не говорил, понимая, что Снежка сама скажет, когда успокоиться. Ему оставалось только обнимать её, изредка перебирая пальцами по хрупкой талии, желая запомнить этот момент, удостовериться в его правдивости и вдыхать аромат такого детского сладкого шампуня.       — Ты ведь знал, что это приворот…       — Да, пришлось выпытать у Алёнки все хитрости зельеваренья, — отшучивался парень, унимая волнение. Снежка продолжила:       — Почему не сказал сразу? — она не винила его в своих ошибках, но было интересно, из-за этого ли Фил в коридоре отпустил Васю. — Всякий раз, когда я верю людям, меня обманывают, и все становится ещё хуже.       Морок, дедушка, тетя, Вася — все её обманывали в благих и не в благих целях. И всегда Снежка верила. Всегда надеялась на лучшее и не думала о возможности лжи. Случай с Мороком мог бы её научить быть умнее, но нет, она доверилась ещё несколько раз, и это привело ещё к большим потерям и жертвам. Когда она уже научится быть осторожней?       — Ну, — Фил долго собирался с духом и решался. Глаза смотрели куда-то в сторону, а руки при мыслях о Снежке нервно смыкались за её спиной. — Просто, ты выглядела такой счастливой. Разве я мог мешать тебе, когда ты потеряла близких людей и наконец почувствовала такую радость? Плохой бы друг из меня был.       — Но ты отличный друг, — её улыбка уткнулась ему в пиджак как можно теплее, чтоб он почувствовал всю признательность и благодарность.       Фил, смутившись, молчал. Рождественская прохлада медленно холодила спину. В окрестностях двора редко проходили другие ученики, создавая более трогательную ситуацию. Озёрная гладь блестела вдали, а лёд у края был покрыт серебряным инеем.       — Озеро! — вдруг воскликнул Фил, расплываясь в усмешке. — Берег замёрз.       Снежка подняла взгляд и тоже, спустя время, ностальгически улыбнулась. Она поднялась, и Фил вмиг ощутил всю прелесть зимней ночи, но в следующее мгновение на его плечи легла мантия, а ушей коснулось неуверенное, будто приглашающее, шмыганье.       Его все ещё трясло. Он знал, что это полнейшее безумие. Безумие. Он безумен и болен. Варя всегда говорила, что он дурак и выскочка, и оказалась права. Вспомнив про Варю, Илья судорожно вздохнул, понимая, что та, скорее всего, сейчас танцует с Владом. И слава Мерлину, потому что если бы она узнала, что Илья идёт в лес, чтобы разобраться с откуда-то появившимся оборотнем, то собрала бы полшколы, отняла у него баллы и отругала. Полнейшее безумие. Но на это безумие он подписался сам.       Отец ведь спрашивал его ещё два года назад, хочет ли он действительно участвовать в эксперименте, и Илья был настроен серьёзно, хотел помочь компании и семье. Мать говорила, да и отец тоже, что это произведёт настоящий фурор в мире магии. И кто бы мог подумать, что результат будет не совсем правильным.       Спускаясь по холму, прямо в лес, Илья понимал, на что подписался.       Запах становился чётче, звуки — острее, а облака на небе все также медленно плыли, угрожая открыть полный диск проклятой луны. Раньше Илье нравилась ясные ночи, но теперь он не мог смотреть на них без тоски и ненависти.       Впереди послышался шорох и рычание. Илья прошёл ещё ближе. Сзади предательски хрустнула ветка. Наверное, какой-нибудь грызун решил его подставить.       — Ну здравствуй, верфольф недоделанный.       Илья тут же сглотнул. Перед ним, в кустах, стоял широкоплечий грозный мужчина в синем жилете, а по руками и спине колтунами лежал грязный бурый мех добычи. Зубы у него были острые, блестели, взгляд прищуренный, как у собаки, а поперек глаза проходил шрам. Илья молчал, перебирая пальцами и передергивая плечами от напряжения.       — Я знаю о тебе. Ты — подделка и позор всех оборотней! Таких, как ты, нужно рвать на куски, а твоих родичей!..       — Вы пришли в школу за этим? — спросил Илья, унимая дрожь в голосе. — Ведь нет?       — Я пришёл за многими. В том числе и за тобой. Убью отродье — и вся стая будет благодарна, — мужчина в предвкушении оскалился и встряхнул головой, разминая кости. Небо над замком прояснялось. — Но сразимся, как подобает волкам.       Незнакомец упал на землю и встал на четыре конечности. Морда болезненно вытянулась, тело покрылось бурой шерстью, облезлый хвост выглянул из-за спины. Когти на руках вытянулись, а взгляд требовал смерти.       Илья же начал терять темп дыхания. Когда его глаза увидели серебряный диск, то в голове помутнело, пальцы задрожали. Он упал на землю и, крича от боли, впился длинными, корявыми когтями в рыжие локоны, выдирая их и морщась. Волосы отросли и стали походить на гриву озверевшего льва, позвоночник сгорбился, глаза полностью почернели, а клыки в пару дюймов заклацали, брызгая слюной. Человеческие ноги, тело, голова смотрелись отвратно непропорционально волчьим деталям, и Илья был похож теперь на гибридную тварь: частичное превращение в оборотня неестественно для природы, и Илья вообще не должен был выжить. Чёрные, как тьма, глаза немигающе посмотрели на оборотня. Желание убить оппонента возросло у обоих в одно и то же время. И оба кинулись друг на друга, раздирая шерсть и кожу. Пытаясь укусить, Илья уже не мыслил как человек, он хотел только крови, действий, и инстинкты хищника брали верх. Они рычали, бросали и рвали друг друга, стараясь повалить и победить. Оборотень задел когтями его плечо, но Илья, будучи мельче и проворнее, запрыгнул к нему на спину и что есть силы вгрызся в шею, стараясь в действительности оторвать артерии. Оборотень рыкнул и сбросил его в кучу поломанных веток. Затем смачно ударил его огромной лапой. Илья заскулил и не смог встать. Незнакомый оборотень схватил его когтями поперёк тела и кинул в сторону. Илья рухнул о камень, спина побагровела, и зазвенело стекло. Около камня рассыпались осколки странных колб, и серебристый газ распылился в воздухе. Понесло болотной тиной и морской солью. Вдохнув, Илья болезненно заскулил, расцарапал руками нос и попятился. А в голову набатом ударила боль, а затем и тяжёлая лапа. Газ врезался в ноздри, и глаза Ильи снова расширились, потемнели, но уже более человечным и осмысленным блеском. Разум вспыхивал, но тело и голова ужасно ныли. Илья так и не понял, что это за газ, но всеми силами пытался разглядеть осколки, надеясь увидеть этикетку. Впервые в жизни ему попалась очень действенное противоядие.       Оборотень наступал, скалясь и подбирая слюни, и готов был вот-вот отгрызть Илье ногу, однако ему в спину прилетела синяя молния и резанула его по хребту. Оборотень взвыл и развернулся. Илья был ошарашен не менее оборотня, но разглядев в стороне фиолетовое, истерзанное кустарниками платье, дрогнул всем телом, намереваясь соскочить. Этого ему ещё не хватало. Варя кинула в оборотня ещё пару вспышек, но волк был изворотлив.       Илья собрал все силы и, вытащив себя из-под веток, рванул к ней на подмогу. Он вцепился в оборотня и повалил того на землю. Царапал, кусал, рвал и ревел как в последний раз раз этой жизни.       — Держи его!       Илья не хотел её впутывать, но в голосе звучала такая решимость, что Илья всё же доверился и с силой дернул оборотня на себя, получая в отместку когтем на пол-лица, и замер, чувствуя на губах вкус крови. Отплевываться не было возможности. В ту же секунду Варя пальнула мощное отталкивающее заклятие ветра. Вихрь, самый настоящий и лесной, смахнул Илью в сторону, подхватил оборотня и отбросил его на несколько метров. Затем несколько сухих веток и поваленных деревьев с громадный хрустом повалились на волка, закапывая в самую землю. Варя взмахивала руками, очерчивая большие круги и линии в такт срывающему деревья ветру, а ступни вырисовывали орнаменты.       Кажется, прошла вечность, прежде чем Илья опомнился, пополз к заветным ампулам и через силу вдохнул остатки газа. Разум возвращался, а речь медленно формировалась в шёпот. Варя тяжело дышала, не спуская глаз с кучи деревьев.       Острый слух засёк топот со стороны чащи. Илья почуял знакомый запах. Стало страшно — Варя стояла посреди поляны. Илья ещё не мог говорить и предупредить её, он бы не успел. Он рванул к девушке, сгреб в охапку и вместе с ней нырнул в колючий ягодный куст до того, как по поляне прогремел огромный табун разъярённых кентавров. Варя оцепенела. Копыта, способные затоптать до смерти, неслись в сторону побежденного оборотня.       — Тебя ранили? — через сильную одышку спросил Илья, когда цокот стих, и Варя покачала головой.       Юноша позволил себе расслабиться и вдохнуть полной грудью. Он рухнул на девушку под собой и рвано выдохнул, стараясь вернуть дыхание в норму. Тело жгло, кровь сочилась из ран на спине, плече и скуле, но его это не волновало. Сейчас он был невероятно рад и счастлив, что все закончилось успешно. Это одна из самых страшных и успешных его ночей. Он нашёл странный препарат, который мог бы ему помочь в будущем, выжил в схватке с взрослым оборотнем, а Варя осталась жива. Слава Мерлину, она жива.       Илья медленно повернул голову и посмотрел на девушку. Волосы вернули прежнюю длину и лохмами рассыпались по лбу, его голова лежала на земле поверх её плеча, и отсюда её близкий профиль был до ужаса красивым и невозможным. Она казалась такой нереальной, такой ненастоящей, будто Илья уже давно вырубился и сам придумал себе Варю, лежащую в полнейшем шоке, бледную, напуганную, молчаливую, незлую и до умопомрачения красивую в лунном свете, глаза которой были устремлены в небо. Она даже немного улыбалась, понимая, как им повезло. Эта картина казалась до того далекой и ненастоящей, что Илья, поддавшись чувствам радости и счастья, улыбнулся тёплой, умиротворенной улыбкой. Сейчас зима, но он чувствовал настолько согревающий уют и радость, что не думал о холоде. Будто сейчас они посмеются, поговорят и потом станут очень близкими друзьями, потому что пережили такое страшное событие. Будто потом Илья пошутит, она толкнет его в бок и усмехнется, радуясь что оба остались живы, а Илья на каникулах будет отправлять ей письма, а после позовёт её в таверну Хогсмида. Словно его чувства к ней взаимны.       Но такого не будет потому, что к оборотням все чувствуют отвращение, жалость и страх. Оборотни нападают на людей, и они обращают других в себе подобных, обрекая тех на одиночество. А если оборотень Илья ещё и неполноценный, то Варя вовсе перестанет с ним разговаривать и перечеркнет всё общение.       Такой момент и такой шанс нужно прочувствовать сполна. Но Илья вдруг вспомнил — Варя колдовала без палочки. На такое способны очень сильные маги, и Варя, конечно, отличная ведьма, но даже для неё это было бы сложно.       — Чт…       — Что это было? — опередила его Варя.       — Что именно?       — Ты не похож на оборотня, но других существ я не знаю.       — Частичная ликантропия. Помнишь, год назад мы встретились с тобой в министерстве, — начал Илья немного опустив взгляд. Была возможность продлить этот момент, стать ближе, и Илья рискнул. — Тогда вы со Снежкой искали Фила, а попался я. Мои родители помимо того, что занимаются гостиничным бизнесом, изучают скрещивание видов, и один их эксперимент заключался в том, чтобы внедрить клетки оборотня человеку. Конечно, меня долго к этому готовили, я пил зелья, но все равно… — янтарные глаза смотрели в сторону, а в мыслях вспыхивали отрывки бессонных ночей. — Полного превращения нет, меняются только части тела — не самая приятная процедура… и нет контроля над разумом. Практически единственный минус.       — Это и есть твоя болезнь, — нарушила тишину Варя и с сожалением поджала губы. — Ты… не понимаешь происходящего?       — Нет. В первые месяцы меня вообще запирали на несколько барьерных заклинаний, но сейчас с новой сывороткой всё проходит легче, когда я один. Но сегодня…       — Зачем ты вообще пошёл к взрослому оборотню один?! — Варя вдруг повернулась к нему, и Илья промолчал, застигнутый врасплох и загипнотизированный фиолетовыми глазами. Действительно, зачем? Понадеялся на недоделанного оборотня внутри себя? Или испугался говорить профессорам? Или распереживался об их безопасности и поэтому решил все сделать сам, без жертв? — А если бы я не пошла за тобой?!       — Тебя вообще тут не должно быть! — в отместку зарычал Илья. — Кто тебя просил?       — Ты бы умер!       — Тебя в любом случае не обвинили бы в моей смерти!       — Ты подозрительно двигался в лес, что я могла сделать? Бросить тебя? А вдруг ты что-то задумал? И чуть не умер! У тебя и сейчас то…       Варя, вспомнив про его раны, принялась скорее высвобождаться. Теперь и её платье испачкалось в крови. Она помогла ему подняться и усадила на открытую поляну. Варя превратила ветки в повязки и перебинтовала раны. Повязок хватит на часа полтора. И все это время Варя сосредоточенно хмурилась и молчала, мягко касаясь ран.       — Извини, пожалуйста, — попросил Илья, когда Варя добралась до его щеки и её лицо оказалось прям перед его. Обида на неё и злость быстро исчезли, — если напугал. И тот вихрь, это ведь непростая магия? — Варя отрицательно фыркнула, но Илья не спускал с неё глаз. — Варь. Варя! Это то самое, что-то опасное, от чего Кира упала во время матча? От чего Кощей следит за тобой? От чего Моргарт в школе, а ваша компания такая крепкая, и твоя мама!..       — И мама моя по той же причине, — Варя попыталась ровно выдохнуть и сглотнула ком в горле. Опять слезы подступали к глазам, но сейчас не время. Илья, не выпуская Варины руки, встал, забормотал извинения, но девичьи руки, оказавшиеся прямо по обе стороны его лица, на щеках, заставили его заткнуться. — Я никому не скажу, что ты оборотень, а ты — что я хранительница магии воздуха. Договорились?       Илья рассеянно, но решительно несколько раз кивнул, до конца не веря удаче. У них есть то, что их связывает — общая тайна: что-то непонятное, но осязаемое, между ними двумя.       Варя перекинула его руку через плечо и, позволив ему себя приобнять для равновесия, двинулась в замок.       — А оборотень?       — Кентавры о нем позаботятся. Не переживай.       — Нет, — встревожилась Варя. — За кем он пришёл? За кем-то из Хогвартса?       Илья чувствовал, как нарастает в ней страх и, насколько позволяла рука, погладил её хрупкое плечо. Варя по началу смутилась, но теснее взялась за парня, и они вместе пошли вперёд. Страх определённо возрастал.       По водной глади поползли ледяные полосы, и поверхность твёрдого льда сомкнулась у берега. Снежка заулыбалась и смелее ступила на поверхность. Она все ещё шмыгала носом, но всё равно улыбалась. Прыгнула и неаккуратно приземлилась на туфли, чуть не завалившись. Фил позади неё медленно скользил, стараясь не потерять равновесия.       — Опять ты не идёшь! — обиженно буркнула девушка и шмыгнула, чувствуя, как воспоминания тут же окутывают сознание.       Тогда было волшебно. По-настоящему волшебно, снежно, красиво. И даже ужасное пророчество и голубые локоны не портили воспоминания.       Снежка скользнула к нему и попыталась сдвинуть с места, но Фил через каждые пару метров хватался за неё как за спасательный круг. Что раньше, что и сейчас на нем новые, дорогие и непрактичные ботинки. Фил выругался, а Снежка, смеясь, крепче взяла его за руку и, словно на коньках, запетляла по льду, совершая плавные повороты, фигуры, а магия воды помогала ей держать равновесие и менять территорию как заблагорассудится. Искры вылетели из-под их ног, слабый ветер трепал волосы, а едва заметный мороз и быстрый бег окрасили щеки. Снежка смеялась и кружилась, и Фил не мог не улыбаться вместе с ней. Когда он, наконец, стал более ли менее держаться на ногах, то его осенила прекрасная идея.       — А ты сможешь построить ледяные горки побольше?       Снежка никогда не была особо буйной, и немногие были способны сподвигнуть её на озорные поступки. Фил был одним из таких людей. При нем у неё рождалось странное желание прислушиваться к нему, его опасным затеям, доверять смешным глупостям и обращать внимание на хорошо скрытые под усмешкой горькие мысли. И ещё хотелось перестать казаться плаксой, отчего Снежка уверенно кивнула и выстроила прозрачные и плавные льдины, с которых оставалось лишь скатиться.       — Потрясно! — в восторге присвистнул Фил, рассматривая длинный путь до берега, и с теплой, искренней улыбкой продолжил, глядя на девушку, — Снеж, ты потрясающая!       Волшебница лишь промолчала, боясь выдать свою пугливость перед спуском. Она несмело подошла к краю, и тут на её плечи ободрительно и успокаивающе легли ладони. Фил с прищуром улыбнулся, готовясь поинтересоваться уверена ли она, но Снежка возмущенно-отрицательно потрясла головой, шмыгнула носом, схватила его ладонь и прыгнула вниз.       Они летели со скоростью гиппогрифа с большой, словно аттракционной, горки. И уже на первых метрах девушка рухнула на поверхность спуска, утянув за собой и Фила. Визг поднялся ещё громче. И Фил, стараясь максимально укрыть от столкновения с сугробом, обхватил ее тело руками, ногами и тряпицей, и оба, пролетев несколько метров, как настоящие пингвины, выскочили с трамплина, визжа, смеясь и плача от восторга, прямо в кучу пухлого снега на берегу. Фил принял на себя весь удар падения, но его переполнял адреналин и такого размера счастье, что остальное было совершенно не важно.       — Это было круто! — восхищенно пропищала Снежка, обернувшись к нему лицом. — Невероятно!       — Ага! Ты видела, мы зависли в воздухе!       — И пролетели несколько метров!       — И мне пришлось тебя ловить!       — Я упала не специально!       — Так было даже удобнее.       — Надо еще!       — Ага… — На выдохе согласился Фил и устало положил голову на снег. Затылком чувствовал мягкое снежное покрывало и взглядом очертил открывшуюся луну. Где-то в лесу выли волки, а небо и звезды были прекрасны. — Передохнём только. Смотри, как красиво.       Девушка повернула голову и умиротворенно улыбнулась. Она по-прежнему была стиснута его руками и ногами и холода совсем не ощущала. Снежка уложила голову ему на грудь и, чувствуя невероятное спокойствие и магию ночи, счастливо лежала в мягком белом снегу под огромным чёрным небом. И с Филом. И это казалось донельзя правильным и тем, что ей так было нужно.       — Нас точно не погонят в замок? — тихо спросила Снежка через некоторое время.       — Нет, нас даже не видно. Теперь Варя уж точно не погонит.       — Я рада, что вы встречались. Почему расстались?       — Варя — подруга. Она не нравилась мне как девушка, — Фил усмехнулся, вспоминая то время. Снежка раздумывала. — Мы с ней слишком похожи, чтоб встречаться. Скорее, мне нравится девушка, противоположная мне. Например ты, — как бы невзначай сказал Фил, всё также рассматривая звезды и легонько смыкая руки вокруг девичьего тела. Ночи — всегда откровенное время, и Фил поддался её магии и хотел рассказать Снежке всё, о чем не мог раньше. — Добрая, спокойная, весёлая, отзывчивая, способная постоять за себя перед Мороком, ты ведь не испугалась тогда.       — Но я плакса.       — Не плакса. У тебя была причина. Ты запросто уже пошатнула себе всю психику. Я молчу уже о походе в больницу для душевнобольных с таким то грузом ответственности.       Через некоторое время парень зашевелился, и оба, наконец, поднялись. Морозова потянула его на лёд, чтобы снова прокатиться по американской горке. И на это раз сразу решили ехать вместе. Фил изредка сжимал её пальцы, и Снежка одобрительно сжимала его в ответ, но всё же была напряжена. Рука у Фила родная, тёплая, приятная, и она готова была держать его, если он будет рядом. Она ему верила. И ответ пришёл именно сейчас.       Сейчас. Она должна стать осторожнее сейчас.       Фил ощутил в её движениях сомнения, и странная замкнутость не позволила ей быть с ним такой же открытой, как пару минут назад.       — Я не обману тебя, — сказал Фил, идя с ней рядом и понимая её страх. — Я ведь не придурок Сидоров и не Морок. Покорный Ваш слуга и друг, меня обучали для Вашей защиты. Мы знакомы с тобой с самого первого курса. И я ни за что не предам…       — Всё может повториться, — Снежка вдруг остановилась и обернулась к нему, унимая подступающие слезы. Фил обмер. — Повторится как и раньше. Я поверю, а потом случится что-то ужасное. Я поверила Мороку, тёте, что все в порядке; дедушке… и их теперь нет. А сейчас доверяю тебе…       — Ты мне доверяешь?       — Да, — промямлила Снежка, всё ещё беспокоясь.       — Нет, не так, — Фил чуть наклонился, и Снежка подняла на него глаза. — Ты мне доверяешь? — и глядя в синие глаза Черных — человека, которого она знала уже очень давно, которому она когда-то нравилась, — полные любви и нежности с примесью озорства и беспокойства, Снежка не могла не отрицать того, что полностью верит этим глазам. — Тогда нет причин для беспокойства, — пожал плечами Фил как можно проще, но Снежка протестующе закрыла лицо двумя руками.       Её трясло от накатывающего страха и беспокойства, и от того, что Фил не понимает весь масштаб проблемы и опасности. Фил тут же крепко и нежно обнял её.       Она прерывисто выдохнула, собирая мысли о друзьях, Филе, школе, Мороке, дедушке, об ужасах и возможных плачевных исходах, и снова затрясла головой, боясь видеть этот кошмар вживую и совсем не слышала слов Черных, который обнимал её крепко-крепко, шептал, успокаивал и в один момент мягко прикоснулся губами к её щеке и не отстранялся до тех пор, пока не удостоверился в её намерении выслушать его.       — С нами ничего не случится, Снеж. Нас обучили, специально для защиты хранителей. Для друзей. Ради вас мы готовы на всё, — он порывисто прижал её к себе и выпалил: — Ради тебя я готов и на смерть идти.       — Не говори так! — пробубнила Снежка ему в область груди, но Фил не отпускал.       — Это правда. Я очень скучал, когда ты уехала и очень переживал, — Фил принимая сказанное, усмехнулся, но не отпускал, ласково обнимал и не решался рассказать всё прямо в глаза. — Писал письма от Сашиного имени. Ходил за Сидоровым по пятам, зная, что он темнит. И я не люблю видеть, как ты плачешь. Мне безмерно нравится, когда ты улыбаешься и смеёшься. Это правда… красиво… Когда мы с тобой вместе, без разницы где, я не могу не радоваться такой удаче и я не могу с собой ничего поделать. Я рад, что знаком с тобой, и чёрт, совершенно теряю с тобой голову.       Фил долго не давал ей уйти, боясь отпустить и никогда больше не оказаться так близко. Ему уже нечего терять. Он сказал то, чего так боялся. Но теперь, когда слова высвободились, ему было радостно осознавать, что она услышала, что она теперь знает, и он с ней здесь, у озера, улыбается и чуть ли не взлетает от освобождённых чувств.       — И я могу терять с тобой голову, — признаваясь самой себе, улыбнулась Снежка.       Вдруг Фил разомкнул руки и посмотрел ей в глаза. В глазах обоих плясали счастье и волнения. Фил ласковым касанием заправил голубой локон за ушко и опустил взгляд на её приоткрытые губы, и Снежка поддалась вперёд. Черных наклонился к её губам.       — ФИ-И-ИЛ!       Маша нашла Вика случайно. Странное беспокойство её не отпускало, и она так и не смогла найти Снежку и предупредить её о бескойстве Кощея. Обсудить всё это она могла только с Виком, никого не было рядом. Парень пообещал разыскать подругу, а Вэл вызвалась помочь, и все трое вышли во двор.       Вспышка света блеснула где-то в области озера, и Маша почувствовала, что со Снежкой случилась беда.       Они быстро спустились по склону и, увидев в руках Моргарта палочку и узорчатый кинжал, всё поняли. Истошный крик ужаса разразился в воздухе. Фил не успел развернуться, и в спину ударила молния. Жгучая, острая, дикая вспышка волшебства вонзилась в него, и парень застонал от боли.       Хранительница магии воды тут же выстроила стену изо льда и приготовилась защищаться. Маша лианами оградила Моргарту путь и поймала его в капкан диких растений. Моргарт недовольно обернулся к троим друзьям.       — Я разочарован в вас, Мария, — он усмехнулся и в предвкушении оглядел магов. — Вы способная и умная ученица, но во время своего расследования даже не удосужились проверить мою личность…       — Я знаю кто вы! Вы — не Морок! Но у вас та же цель!       — Пятьсот очков Когтеврану! — он театрально зааплодировал, и его холодный взгляд скользнул по Маше, а затем по Вику. — Вы не догадались раньше. Это плохо. И это скучно. Я надеялся на вашу осторожность и знания, но вы до скучного предсказуемы. Вы так погрязли в безответной любви, что даже не думали о новом подозрительном мракоборце.       Он замолк и разочарованно цокнул языком, а Маша наготове выставила руки вперёд. Она еле заметно дрожала и не знала, что делать. Сердце бешено било в грудь, Вик маячил на периферии зрения и не позволял страху отступить. Ей нужно было действовать как можно скорее. Её серьёзность крайне забавляла Моргарта.       — Вик, бегите.       Она взмахнула ладонью, и волна листьев окатила оппонента, но тут же сгорела в пожаре. Толстые стебли оградили Вика и Вэл, и те, не теряя ни секунды, рванули в замок. Вэл не понимала, оглядывалась, но Вик крепко держал её за руку. Прямо перед ними обрушился сгусток темной, вязкой материи, но её с силой разогнали, выросшие из-под земли корни. Любая молния, вспышка, пламя, любое заклятие встречалось с непоколебимой защитой Маши. Вокруг Вика и Вэл образовался купол. Вик все понял — сел на землю по центру купола: нужно максимально уменьшить радиус, чтобы у Маши было больше времени и сил на защиту, ведь сделать маленький купол намного проще. Моргарт пробивался, рвал и сжигал, повсюду разносился хруст растений, но Маша была настроена серьезно. Она не даст и волосинке пасть с головы Вика.       Моргарт пронзил палочкой воздух и невидимый купол охватил школу барьерным заклятием — путь в замок и из замка отрезан.       В один момент, не уследив, Маша пропустила заклятие, и оно больно ударило ей в грудь. По телу пробежался холод. И она из последних сил ударила кулаками по земле.       Алёнка посмотрела в окно. Варя подняла глаза к озеру. Волна энергии пронеслась сквозь тела, как гулкая вибрация, и задержалась в области груди. Сердце ухнуло в пятки, а тревожность возросла. Алёнка схватила Сашу за руку и побежала по коридору. Варя обхватила Илью и поспешила увести того в замок.       Снежка выстроила ледяное укрытие и наклонилась над Филом. Она перевернула его на спину и судорожно принялась звать и приводить его в чувства. Фил не отвечал. Без Маши её целительские способности не так сильны, но она все равно попыталась: растерла тело и приложила кусочек льда к его лопаткам. Тот замерцал голубым свечением и Снежка почувствовала, как её силы медленно переходят к Филу.       Как только последние стебли исчезли, Вик и Вэл побежали прочь, по пути раскидывая заклятия, но те виртуозно отражались Моргартом. Вдруг за ними вспыхнул жаркий оранжевый огонь. А затем прямо в пламя, к Моргарту, выбежала Алёнка. Она кинула несколько угольков и с криками набросилась на мракоборца, словно феникс, растапливая сугробы и размахивая всполохами горячего огня. К Вику и Вэл подбежали Арт и Кира и поторопили их бежать отсюда как можно дальше.       — Что происходит? — спросил Машу Саша, помогая ей встать.       Абрикосов подхватил подругу на руки и понёсся в замок, но Маша запротестовала: Фил был серьёзно ранен.       Алёнка медленно отступала, огонь атаковал Моргарта, а отражающие заклинания Киры и Арта в комбинации идеально избегали нападений, но силы были не равны. Они медленно отступали снова к Вику и Вэл, и в один миг Алёнку и Киру откинуло на несколько метров мощным парализующим заклятием. Это Вика и остановило. Он в ярости развернулся и резанул палочкой воздух, вызывая луч света. Мужчина лишь усмехнулся, видя маленького ничтожно мальчика и такую же кучку маленьких ничтожных детей, хватающихся за жизни друг друга. Это даже мило.       Моргарт взмахнул палочкой, нож взлетел и одним движением вонзился в человеческую плоть.       Тело пошатнулось. Вик схватился за сердце и беззвучно захрипел, закашлялся. Вэл кинулась к нему. Друзья тоже рванулись в ту сторону, но стена сомкнулась вокруг них. Лишь Маша на всех парах, прилагая все последние силы, успела проскользнуть — и ловушка захлопнулась.       Вэл тут же обхватила его лицо руками, судорожно пытаясь остановить кровь, но кинжал попал в самое сердце. Кровь медленно окрашивала его мантию.       — В-вэл… всё будет хорошо… — Вик застонал, перехватив её руку и сжав.       Вэл замотала головой и слезы покатились по щекам, падая ему на лицо. Вик, насколько позволяли силы, улыбнулся. Вэл никогда не шли слезы, но она всегда была красивая. Вик бы все отдал, чтобы она сейчас, в последние минуты его жизни, не плакала, а улыбалась ему. Его груди коснулись девичьи ладони и слабое свечение распространилось по месту ранения. Маша старалась держать себя в руках и отчаянно верила в свои силы, но руки предательски дрожали, слезы застилали глаза, выдавая её страх. Она обязана его спасти.       — А я ведь правда люблю тебя, — его рука стала слабеть, а глаза закрываться против воли.       — И я тебя.       Вэл прижалась лбом к его горячему лбу и всхлипнула. Всё не должно закончится так. Они не успели ровным счётом ничего. Она знает Вика будто сотню лет, но хотела бы знать ещё столько же. Ей с ним было хорошо. Как однажды, она перепутала его с Кирой, а он приветливо улыбнулся на первом курсе, так и сейчас она хотела бы видеть его улыбку. Она хотела бы жить с ним.       Вэл улыбнулась ему на прощание, вынула из кармана медальон и приложила его к ране. Тот звякнул, и тихий шепот распространился по округе. Тёмное древнее пугающее заклинание трогало уши и становилось все громче и громче, цвета и краски становились все ярче и ярче, а дышать — легче. Маша не понимала, но её силы возрастали. Вик почувствовал, как снова начал дышать, а зрачки расширились. По руке пробежался жгучий, болезненный жар, и он открыл глаза, не сразу поняв, что случилось. Но увидев Вэл, медальон и узоры на своей руке, он в ужасе соскочил с места.       — Вэл! Что ты наделала?!       Вик, сглатывая слезы, схватил девушку и попытался привести в сознание, но та была на последнем издыхании, веки тяжелели. Её бледное лицо в его ладонях совсем помертвело.       — Прости.       Она посмотрела на него в последний раз с той самой нежностью, любовью и теплотой, коснулась щеки и в последний раз улыбнулась, надеясь, что запомнит его таким, надеясь, что его образ будет с ней там.       — Ты не должна была… твой дар не для меня…       Снежка прислушалась, но все равно не стала убирать стену. Вдруг её окатил ветер, и пуффендуйка сразу почувствовала, что это Варя. Девушка быстро оказалась рядом, запыхаясь, наклонилась над Филом и попыталась оценить ситуацию.       — Там Моргарт. Не Морок, и он нападает! Что нам делать?       Фил застонал и болезненно оттер лицо. Спину все ещё жгло. Обрадованная Снежка тут же бросилась к нему с объятиями, утирая слезы и успокаиваясь. Фил, польщенный, чмокнул её в макушку, но крики за стеной заставили всех замереть. Треск заклинаний, пожаров огня были совсем рядом.       Варя встала напротив стены, и потоки ветра всколыхнули её волосы, говоря о её намерении снести стену. Снежка выпрямилась и синхронным движением вместе с Варей разнесла препятствие в тысячи ледяных щепок. Теперь они стояли лицом к лицу с мракоборцем.       Моргарт стоял напротив, без ранений, в чистой мантии, с усмешкой победителя и глазами полными триумфа. Огонь, снег и пепел кружили вокруг него, словно боясь задеть. Саша, Кира и Арт направляли палочки на Моргарта, Алёнка не могла отдышаться. Он окружен, но это не сбивало его победного настроя.       — Я знаю ваши слабые точки, не думаете ли вы, что сможете одолеть меня?       Компания решительно сжала палочки и кулаки, намереваясь атаковать всей командой.       Но они не успели сообразить — ни дети, ни Моргарт. Нечто черное вспыхнуло в воздухе позади и схватило Фила за горло.       Все замерли. Даже Моргарт.       Сформировавшийся из темноты человек попятился назад и, дрожа, сверкнул парой бирюзовых глаз. Человек не был похож ни на кого, с кем были знакомы ребята, но Моргарт узнал его сразу.       — Моргарт! — рявкнул он. — Я убью его! Убью его сейчас, и у тебя не будет больше шанса получить силу! Кинжал работает только три раза, я знаю!       — Отдай мальчишку, Морок!..       — Только когда ты выполнишь свою часть уговора! Мне нужен куб! Нужно пророчество! Нужно моё тело! — он дико завопил, брызгая слюной и случайно душа Фила. — Принеси мне куб!       — Ты знаешь мне нужны все четверо.       — Я отдам тебе мальчишку последним, а ты выполнишь свою часть сделки.       — Договорились.       Моргарт лаконично кивнул ему. Морок радостно и дико заулыбался, отходя с Филом дальше в сторону леса, но вспышка волшебства оставила порез на его руке, он успел юркнуть вместе с заложником — и тут началось сумасбродное месиво, в котором сложно было распознать хоть что-то — несколько мохнатых тел поочерёдно бросались и прыгали друг к другу. С одной стороны на Морока прыгнул темно-серый волк. Он вгрызся в его руку, и Фила освободили. Следом за Волком на нечеловеческой скорости из леса прыгнула ещё три огромных волка, а на подмогу серому, прямо в пекло, рвануло существо больше всех похожее на человека. Огромного их предводителя и рыжего Варя знала. Она тут же мигнула Снежке, и та скользнула к Филу, но Морок его перехватил, а худощавый волк напал на Снежку. Всё приняли оборонительную стойку против трех оборотней, Морока и Моргарта. Получеловек и волк не нападали на детей. Заклинания, рев, ветер, огонь, лёд, шерсть — все летело во все стороны. Палочки взметались, полы мантий и платьев находились уже в потрепанном состоянии.       Один из волков принял человеческий вид, сильно хромая на одну ногу и на ходу вынимая палочку.       — Кощей Владимирович!       Варя ринулась к преподавателю, но была остановлена худощавым оборотнем. Кощея перехватил Моргарт, желая лично сразиться с ним в дуэли.       — Достойный противник, — любезно похвалил Морок, немного запыхавшись от атак Кощея. — Позволь узнать, не ты ли прослыл тёмным магом и уже несколько лет замаливаешь свои грехи, преподавая защиту от тёмных искусств? Иронично.       Кощей сжал зубы и выпадом кольнул Моргарта. Ногу тут же заклинило. Кощей застонал и осел. Варя мгновенно оказалась рядом и принялась защищать профессора, атакуя Моргарта с невероятной силой.       — Поразительно, — улыбнулся Моргарт, уворачиваясь от потоков ветра, режущих его плоть. — Тебе он дорог, а твой дед в свое время его ненавидел.       В то же время ребята проигрывали оборотням, и Морок медленно подбирался к лесу, к границам магических барьеров Хогвартса. Муромов и Фил столкнулись, и Черных попытался пошутить:       — Муромов, ты живее всех живых!       — Не мели чушь!       — Все таки я был прав, да? Когда подрались в том году.       Илья на четырёх ногах толкнул одного из оборотней, спасая Фила и преследуя Морока. В один миг Черных не уберегли — его подбили, схватили, и Морок, обернувшись кентавром, галопом поскакал в лес. Снежка, Кира и Саша — тоже, остальные были задержаны оборотнями.       — Вик, нужно бежать!       Маша трясла друга за плечи и собственными руками утирала его слезы. Она пыталась сдвинуть его с места, но без толку уже несколько минут. Защитные стены рухнули и драка недалеко от них набирала обороты. Маша видела, как Моргарт бьется с Кощеем, как ребята сражаются с оборотнями, и единственное, что она сейчас могла сделать, чтобы все это закончилось, это увести Вика отсюда.       — Они убьют нас, нужно уходить!       Маша не выдержала, обхватила его тело лианами, оторвала от тела Вэл и бегом помчалась в лес, не обращая внимания на измученные крики Вика, стараясь не попадаться Моргарту на глаза. Но тот всё же заметил. Он на мгновение удивленно нахмурился, не подозревая, что увидит Сменкина в живых. Мужчина хотел было двинуть к ним, но Кощей одним заклинанием дал понять, кто сейчас его противник. Моргарт презрительно оскалился, и град огненных осколков обрушился на преподавателя. Варя рванула к нему, но не успела. Замерла в нескольких шагах, а затем что есть силы бросилась к профессору, потому, как в нескольких метрах от неё, по основанию горла Кощея скользнуло лезвие. Кощей задрожал в судорогах, дышать стало невозможно, а кровь хлынула из-под пореза и его приоткрытого в предсмертной агонии рта, отражаясь ярким отливом при свете луны и бушующего огня. Мощный выброс энергии взорвался, как и огромная пустота, образовавшаяся на душе Вари Ветровой. Кощей, хватаясь за горло, прохрипел и рухнул на лёд.       Варя не могла и слова сказать. Упала на колени, не плача и не осознавая происходящего. Глаза были сухими и в шоке расширенными. В горле тоже пересохло. Ладони несмело коснулись груди, крови, горла, проверяя на реальность ситуации. Мимо неё пронёсся огромный столп огня, которой она даже не заметила. Моргарт позволил девушке подобраться к телу профессора, и отступил на несколько десятков метров. Алёнка молниеносно подбежала к телу Кощея, вынула нож и, нашарив ладони подруги, вложила оружие в её руку, и оно, как поток воздуха, по спирали обвило запястье, превратившись в фиолетовый браслет. Варя не слышала, но по губам читала: «Нужно бежать».       Алёнка вела Варю за руку, Арт перекинул руку Ильи через плечо. Бежали по лесу. Алёнка вела всех вперёд, не оглядываясь и чувствуя, где находится Снежка и Маша. Никто не разговаривал.       На поляне в лесу Снежка закрывала лицо руками, а Кира её обнимала. Чуть поодаль Маша лечила Сашу, а тот шипел и отшучивался. Вик смотрел в сторону Хогвартса.       — Вы ранены? — спросила Маша.       — Нет. Где Фил? — Арт запыхался и не смел продолжить. И верить словам тоже не хотел.       — Они исчезли, как только пересекли барьер. Трансгрессировали неизвестно куда.