Сказочный Хогвартс

Все

      — Давайте, друзья! Еще немного! Заставим эту штуку перенасытиться!       — Серафим, мне кажется, у нас не получится!       — Кас, помоги ей!       Большая сухая ладонь сжала тонкий локоть женщины и с уверенностью потянула его вперед навстречу дикой по силе магии, которая неистово рвала и сносила всё на своем пути, желая выйти за пределы кубической коробки. Вода, земля, огонь, воздух — четыре стихии с концентрированной и неимоверной яростью, как и подобает необузданной природе, — ужасным потоком врезались в четыре стенки куба и не отпускали, заполняя его своей силой. Выгравированный золотыми орнаментами артефакт гудел от такого количества магии, дрожал и источал до боли яркое свечение, не позволяющее узреть мощь колдовства во всей красе.       — Он почти треснул! — крикнул Флорентий, оборачиваясь куда-то в сторону в надежде, что его товарищи его слышат. — Осталось немного!       — Ну же!       Серафим, огромный, словно шкаф, с громким ревом двинулся напролом, чувствуя, как свет опаляет кожу, а его огонь в вытянутой руке предаёт его. Он снова зарычал, придавая себе сил и, крепко сжимая в одной руке проклятый кулон, вторую руку протянул в сторону. Ладонь Флорентия ухватилась за неё, зеленый медальон оказался зажат между двумя мужскими руками. Тут же прилив стихийной магии пронесся по обоим телам, и поток усилился. Трещина на кубе увеличилась.       Смекнув, Серафим протянул ладонь с красным кулоном в руку Касьяна, и волна энергии снова окатила сцепленных хранителей. Пелагея схватилась за Флорентия, круг замкнулся, образовывая все более узкий и узкий обруч вокруг трещащего и визжащего кубика, однако хранительнице стихии воды было уже не по силами сдерживать такие чары.       — Держись, Пелагея! — крикнул Кас, когда почувствовал, как слабеет рука Пелагеи. — Держись за меня, я не отпущу тебя! Не умирай, Пелагея! Слышишь! Серафим, нужно остановиться!       — Мы почти сломали его! — Серафим, напирая могучими руками на куб, взревел.       Флорентий, Касьян и Пелагея с нестерпимой болью и ожогами сдавили куб вместе с Серафимом, и он не сдержал обещания — он отпустил ее руку сразу после того, как одна огромная трещина, щелкнув, дошла до основания. Раздался громкий хлопок и хранителей откинуло в разные стороны, а ударная волна стёрла в порошок ближайшие камни и деревья. Всё наконец затихло. Только едва уловимый взмах крыла встревожил покой.       — А я говорил, — раздался смешок, и на пустую землю приземлился человек, — у вас ничего не получится. Вы только зря потратили силы.       Мужчина прошел мимо тел и дотронулся до золотого кубика, который ровненько упал на землю, будто бы взрыва и не было. Глаза сверкнули бирюзой. Он поднял артефакт, стряхнул с граней невидимую пыль, повертел в руках и, не найдя на его поверхности орнаментов, подтверждающих, что внутри запечатана стихия, гневно зарычал.       — Как?! Неужели ему не хватило мощи?! Он не зарядился… — Морок рванул к ближайшему лежащему хранителю и озлобленно пнул его ногой. — Почему он не зарядился? Почему куб не запечатал природную магию и не может исполнить природное сокровенное желание?!       — Твое сокровенное уравнивание невозможно, подонок…       — Ты нарушил обет…       Касьян сипло расхохотался, отдавая последние силы и получая явное удовольствие от вида расплывчатого, но дезориентированного лица Морока. За это он тут же получил еще один пинок и окончательно канул в забвение.       Морок смерил его гневным взглядом, не намереваясь соглашаться с последними словами хранителя. Он выпрямился и огляделся. Четыре тела не двигались. И намека на жизнь в них не было. Это его ужасно раздражало. Это ужасно злило. Ужасно гневало. Пальцы сжались. Теперь никто не исполнит пророчество — хранителей нет. Вся эта бессмысленная возня с кулонами и хранителями привела к этому безжизненному кратеру посреди леса.       Он сдавил куб двумя руками, с яростью бросил артефакт, зная, что тот не разлетится вдребезги, и рухнул коленями на землю. Дыхание участилось, челюсти сжались, и Морок несколько раз, не принимая происходящего, ударил по поверхности земли.       — Этого вы хотели?! Этого?! — закричал он в пустоту. — Именно поэтому вы — маги!.. — он выплюнул последнее слово, глаза его наполнились гневом. — Вас не должно быть! Ничего этого не должно быть! Эгоисты! Лицемеры! Вы выше обычных людей?! Нет! Я убью всех магов, если понадобится! Я сделаю это без вашей магии!       Он закричал и снова ударил по земле кулаком. Поднял глаза и продолжал кричать, будто хранители его услышат, будто эти крики успокоят душу проклятого обезличием магла, по глупости столкнувшегося и повязавшегося с магией.       Внезапно раздались вспышки заклинаний, и через секунду на Морока направились несколько волшебных палочек, а отряд магов окружил его, не давая шанса на побег.       — Князь Влад, — серьёзным тоном заговорил маг в остроконечной шляпе и длинной мантии, — согласно постановлению Британского Министерства Магии, суд верховных магов Визенгамот объявляет вас виновным в ряде преступлений…       — Лицемеры! — Морок рассмеялся, констатируя факт и не слушая его речи.       — …Члены вашей семьи и ваши верные последователи, являясь прямыми соучастниками ваших деяний: разоблачение магического мира и использование черной магии для обретения власти над маглами и многое другое, о чем я боюсь говорить, приговорены к смерти.       Несколько мгновений спустя Влада сковали цепенящие чары, он не сопротивлялся.       — Имея такой ресурс, вы оставляете нас умирать, — безрадостно хмыкнул Влад, приняв образ мужчины в остроконечной шляпе. — Вы прячетесь и бездействуете веками. Это ли не преступление, министр?       — Этого требует безопасность, — смиряясь, сказал министр. Влад хмыкнул. — Вы проведете века в бездействии на службе тюрьмы Азкабан, — продолжил он, но князь вновь не дрогнул при этих словах, как того хотел министр — Морок молча шел под направленными на него палочками. — Чупокабр, где артефакт и что с нашими мракоборцами? Надеюсь, они живы?       Престарелый мужчина с темно-рыжими усами и торчащими волосами рывком запахнул полы мантии, вопросительно пожал плечами и продолжил осматривать тела погибших.       Бок ужасно саднило и жгло. Алая кровь сочилась из ран. От когтей тех оборотней Илье прилетело несколько раз: и в голову, и по рукам, и в живот. Будто по коже полоснули тесаком. Сейчас его спасало только плечо Арта. Но только физически. Ментально он был подбит, как и вся эта компания посреди леса. Фила забрали. Они его упустили. Илья не отдавал себе отчёта, когда, не сумев приблизиться к замку, будто тот оказался под непробиваемым незримым куполом, увидел Кощея Владимировича, а после и вспышки на Чёрном озере. Он не подумал, кто это может быть, враг или нет, но по фигурам одноклассников и настрою, по тревоге профессора, понял, что стоять в стороне не имеет права. Тем более, обладая такими нечеловеческими способностями. И он подумать не мог, что пришельцам нужен Фил.       Арт поначалу не понял и чуть не уронил Муромова, ошарашено распахнув глаза, однако вовремя взял себя и одноклассника в руки:       — Нужно идти за ним.       — Куда? — задала вопрос Маша, закончив лечение Саши.       — Не знаю, но…       — Но бросить мы его не можем, — Кира решительно сжала кулаки. — Фила нельзя оставлять.       — Мы даже не знаем, куда он трангрессировал, — отчаявшись, опустила голову Снежка, унимая грозящее выплеснуться беспокойство. Она помотала головой из стороны в сторону и поджала губы. — Он просто исчез и будет ждать, когда мы ещё потеряем близких. Варь, Маш…       Снежка смолкла, видя, как друзья перевели взор на хранительниц. Варя не отреагировала. Молчала. Её глаза были стеклянны и сухи, а сам взгляд, задумчивый и ужасно горький, был направлен в сторону. Друзья переглянулись, раздумывая и молча переспрашивая друг друга, что произошло. Арт, собираясь с мыслями, покрепче подхватил Илью, опустил взгляд, и только спустя пару секунд Снежка и Маша заметили браслет на руке Вари — пророчество исполнено.       — Кощея убили.       Арт опередил их расспросы. Ему тяжело дались эти слова, и он, сглатывая ком в горле, знал, что, если сейчас даст слабину, то повергнет всех в траур, а сейчас на это не было до времени.       Все замерли, как громом поражённые. Снежка приложила ладони ко рту и осела на землю. Корка льда тут же затянулась вокруг, а по щекам хлынули слезы. Кира прикрыла веки, ругаясь. Саша неверующе распахнул рот и глаза.       — Но не напрасно, — снова чуть дрогнул Арт, оглядывая компанию. — Теперь браслет у Вари.       Варя крепко сжала проклятый браслет и что-то прошептала, не смея поднимать взора. В голове вспыхивали яркими всполохами чудовищные картинки, лужи крови, его охрипший голос, затухающий блеск тёмных глаз, крики Алёнки, сумка Кощея, и горечь, застывшая в её горле и глазах. К Варе ласково прижалась Снежка, и Ветрова истощенно тяжело вздохнула, чувствуя, что не может справиться с мыслями сама.       — И Вэл тоже. Ее тоже… Ее больше нет.       — Что? — Кира обернулась к брату, и тот не выдержал её взгляда. Печаль снова его охватила. В уголках глаз сверкнули слезы, и сестра тут же оказалась рядом. — Как?       Вик не мог говорить. А Кира не стала расспрашивать, лишь попросила быть сильным, держаться и не поддаваться отчаянию. Этого сейчас не хватало им всем. Никто не заметил, как Маша, с силой стиснув зубы, сжала кулаки, но промолчала. Не смогла повернуться к Сменкиным и рассказать всем причину смерти их одноклассницы. Она не могла видеть слезы и их горе.       Со стороны школы раздался треск. Затем шорох и грохот. Та часть леса медленно стала шуршать, а птицы улетать в противоположные стороны. Кто-то к ним двигался.       — Это Моргарт, — твердо сказала Варя, заставив всех вздрогнуть. Её браслет мерцал, а глаза сияли магией и лиловыми искрами. — Я слышу, это он. Я уверена.       — Что будем делать? — подал голос Илья, чувствуя, что ребята не могут мыслить трезво.       Варя поджала губы и в раздумьях нахмурилась. В руке зажата дряхлая лямка кожаной сумки профессора. В последние секунды своей жизни Кощей передал ей эту сумку, в глазах теплилась надежда, а губы отчаянно пытались что-то сказать ей. Варя не понимала, но чувствовала, что обязана взять дар и исполнить просьбу наставника. И только сейчас она могла узнать, что внутри. Свитки, книги, склянки тонули в, казалось бы, маленькой сумке, но заклинание расширения пространства позволяло хранить там уйму вещей. Варя раскрыла первый попавшийся свиток и пробежалась глазами. Рукописи требовали подробного изучения, а Моргарт уже близко.       — Лучше с моей тетей связаться, — вспыхнула Алёнка, но тут же потухла и поникла, раздумывая над безопасностью сего решения.       — Она сама скоро всё узнает.       — Мы можем трансгрессировать, — выпалила Варя, крепко прижимая сумку к себе. — Сбежать туда, где Моргарт нас не найдёт. А потом придумаем план.       Илья напрягся. Их курс не изучал трансгрессию, ею обучают старшеклассников и она очень сложна в освоении. Но глядя на лечебные способности Маши, стихии одноклассниц, Илья уже не был уверен, что трансгрессия им не по зубам. Однако сами хранительницы считали иначе:       — В трансгрессии у нас сильна только ты, Варь, — задумалась Снежка, — я ещё недостаточно практиковалась…       — У нас нет выбора.       Ветрова тяжко вздохнула и совестно посмотрела на подругу, виня себя за такое положение и за то, что им сейчас приходится так рисковать: трансгрессия капризна и способна серьёзно ранить волшебника. Снежка разделяла её чувства и поэтому кивнула как можно увереннее.       Птицы снова взлетели в небо. Снова раздался хруст деревьев и рев. Существа, обитавшие в Запретном лесу, проснулись и приближались к ним. Приближался и Моргарт в компании странных, но быстрых тварей.       Страх мигом подобрался к сердцу. В висках запульсировало. При такой слабой концентрации и высокой панике трансгрессировать шансов было мало. Ребята повскакивали с мест и, придерживая друг друга, рванули прочь от Хогвартса, вон из леса.       Арт почти тащил Илью на себе, но легче тому не становилось: когтевранец стонал и жмурился всякий раз, когда на пути встречалось труднопроходимое препятствие. Убежать быстро в таком состоянии не сможет ни Муромов, ни Саша. Артём судорожно обернулся, стараясь придумать хоть что-то дельное. Хоть что-то полезное. То, что задержит Моргарта. Сейчас в его руке палочка, несколько заклинаний и жизни друзей, которые он попросту не может потерять. Ни одной из них. Он не позволит им навредить. Он не простит себе, если кого-то из них заденет.       Юноша решительно, до хруста сжал палочку и остановился. Моргарт догонит их, если они просто побегут меж деревьев. Но если он останется, если Арт останется, то у Киры и остальных будет шанс сбежать, будет шанс телепортироваться в безопасное место. Они успеют уйти. Готовясь встретить врага и не отступать, зная кто и что поставлено на кон, Арт выпрямился и устремил свой взгляд вперед, на то, что создавало грохот.       Но его глаза тут же зацепились за отблеск, проскальзывающий сквозь рыхлый белый снег и черные ветви около его ног. Яркое серебро загадочно манило, и парень протянул руку. Схватился за рукоять и вынул сверкающий меч. Острое, блистающее, словно луна, лезвие сверкало выгравированными древними рунами. Меч. Юноша завороженно замер, не веря своим глазам. Меч Годрика Гриффиндора. Меч, который является настоящим гриффиндорцам в момент смертельной опасности.       И это стало последним аргументом.       — Я задержу Моргарта и этих существ! — Арт удобнее взялся за рукоять двумя руками. — Я вас догоню!       — Ты с ума сошел?! — Кира остановилась и ахнула, увидев оружие в руках. — Ты не справишься один!       Мимо девушки тут же пронесся Саша и встал рядом с другом. Он кивнул друзьям и пожал плечами, разминая пальцы на основании палочки и по-прежнему хромая на одну ногу — так от него больше пользы, нежели в побеге. Кира тут же оказалась рядом и схватила Арта за руку. Её глаза едва-едва слезились, но она не подавала виду, разозленно сжимая его запястье и требуя, чтобы Арт отступил и не творил глупостей. Парень лишь улыбнулся ей и покачал головой. Его переполняло чувство понимания ситуации и осознания правильности своих действий. Он знал, на что подписывается.       Юноша быстро поцеловал её в щеку, задержался взглядом на её дрожащем лице, стараясь запомнить как следует, боясь, что в последний раз… и рванул навстречу Моргарту. Саша за ним. И как бы Кира ни кричала, они не развернулись.       Компания быстро оказалась в особенно густой чаще леса. Большие темные деревья в не менее темной ночи окружили со всех сторон, и вскоре исчезла даже маленькая тропка, принадлежащая неизвестным магическим тварям. Луна надолго спряталась за облаками, и путь освещали лишь зажжённый в ладонях огонь и палочки с тусклым светом. Шорох и шум остался далеко позади и сейчас можно было убавить шаг. Да и зловещая неизвестность частых деревьев и страх впереди не торопили детей войти в сердце волшебного леса.       Алёнка шла первой, ярче всех освещая завесу деревьев. Продираясь сквозь кусты, она хоть и боялась, но с каждым шагом готовилась к тому, что вот-вот выскочит гигантский паук или гиппогрифф, и она испепелит его на месте. Подолы платьев и полы костюмов давно разорвались на тряпки, и только утепленные магией мантии, огонь и страх не давали им замерзнуть.       — Нужно трансгрессировать, — сказала Варя и остановилась. Вся процессия друзей тоже замерла на месте. Алёнка обернулась к подруге. — Мы ушли достаточно далеко. Концентрация и тишина — ключ к успеху.       С её словами хранительницы были согласны, учитывая сковывающий страх и их уровень успешности в магическом искусстве перемещения. Варя стала судорожно перебирать варианты мест, куда они могут попасть и остаться незамеченными. К ней домой нельзя — скорее всего, это первое место куда пойдут преследователи. Дома Маши, Снежки и Алёнки отпадают по той же причине. Она знает, где дом Ильи и сможет отчетливо представить его в голове, но там его родители, и они вряд ли будут рады гостям. Маму Вика и бабушку тоже не хочется тревожить. Возможно, у Кощея есть записи о тайном месте, где им можно будет спрятаться ненадолго. И Варя снова окунулась в недра профессорской сумки. Несколько свитков со смутно знакомыми символами, рисунками и рунами зашелестели в ее руках — разбираться времени нет, кроме каменной стены с непроглядным окном ничего не походило на тайное место. Этой информации не хватит для трансгрессии.       В кронах деревьев что-то зашуршало. Шум быстро нарастал. Неизвестное животное рокотало на своем языке и приближалось к ним, стремительно преодолевая когтистые ветви.       — Я знаю, что это! — вдруг крикнула Кира, всматриваясь в темноту и опуская палочки друзей. Спустя секунду к ней на руку камнем упало маленькое фиолетовое существо. — И ты сбежал из школы!       Крип блаженно замурлыкал в ласках хозяйки, а Сменкина с превеликим облегчением прижала зверька к себе.       К Варе тут же пришла идея.       — Кира, можно к тебе? Знаю, это будет странно — заявиться к дяде Андрею без приглашения, но я гостила у тебя пару раз, и это облегчит перемещение, — добавила она, смотря на хранительниц и желая их приободрить.       — Папа будет только рад.       Маша, Снежка и Алёнка с опаской кивнули. Теперь точно все. Осталось только трансгрессировать. Совершить прыжок сквозь пространство. Но мысли и руки предательски дрожали. Неточность в расчетах и слабина могут расщепить или располовинить волшебника, а если есть еще и «пассажир», то опасность неудачи возрастает в несколько раз. Девушки никогда не трансгрессировали на расстояния больше пяти метров, но альтернатив не было. Вик, Кира и Илья доверяли хранительницам свои жизни, и это придавало сил и одновременно вселяло волнение.       Все держали в голове адрес и представляли серый домик и тусклые оконца.       — Давайте, — прошептала Варя. Друзья зажмурились. — Через три… — «Ротерэм!» — Две… — «Ротерэм, дом Киры. Серый дом Сменкиной Киры!» — Одну…       Раздался грохот. Земля содрогнулась, а с веток посыпался снег и недовольные птицы. В следующую секунду из ближайшего куста выпрыгнул маленький гном. Он задыхался от бега и злости и, увидев людей, нечленораздельно завопил «Тро-о-о-оль!!!». Но никому не хотелось в это верить.       Кусты за гномом разлетелись в щепки, феи затрепетали, огромная уродливая рука показалась из-за обрубков деревьев и ударила по земле каменной дубинкой. Лес снова содрогнулся. Дети расцепились. Тролль взревел и, заметив компанию, замахнулся прямо на них. Дубинка ударила между ними, едва не задев.       — Ребята, трансгрессируем! — Маша, Снежка, Алёнка в ужасе обернулись на подругу, но та уверенно кивнула и схватила рядом находившегося Илью за руку. — Я буду ждать вас там!       И они исчезла в малиново-фиолетовом водовороте.       Разделенные Кира, Алёнка и Снежка оказались далеко от Маши и Вика. Алёнка и Снежка схватили Сменкину за локти, но не ожидали, что та будет вырываться.       — Маша! Вик! Не надо!       Сквозь большое расстояние, снег и тьму Маша видела в глазах подруги страх, а в голосе — отчаяние и мольбу. Кира с надеждой и волнением смотрела Маше в глаза и грозилась поменяться местами, видела, как Маша дрожала, колебалась, как боялась трансгрессии, как боялась трансгрессировать Вика. Кира знала: Вика с Машей оставлять нельзя. Сменкина попросту не могла допустить того, чтобы Вик рядом с ней находился.       И Маша боялась, что её страх оправдается. Но что она могла сейчас сделать? Девушка зажмурилась, заглушила крики, сжала руку Вика и постаралась думать только об одном — о сером доме.       Вика стошнило спустя несколько секунд. У Маши во рту стоял противный привкус крови и рождественского ужина, и она попыталась от него избавиться. Голова шла кругом. Девушка разлепила глаза и протёрла очки. Высокое аккуратное, раскидистое здание горело несколькими окошками между двумя низкими домиками. Маша неверующе покачала головой из стороны в сторону. Но домик перед ними вопреки всему не исчезал.       — Нет-нет-нет-нет! Что же я наделала!       Вик, еще не оправившись от перемещения, последовал её примеру и с силой распахнул глаза, оперся о гудящие колени.       — Ты трансгрессировала, и мы целы, — чуть улыбнулся юноша, чувствуя малую слабость в руках. — Видишь, всё хорошо. Моргарт нас не найдет. Правда, не ясно, где мы, — он взглядом очертил два этажа, широкие двери, много маленьких окошек и одно большое, как дупло посередине дерева, да и само строение чем-то походило на дуб посреди неказистых скучных кустов-домов. — Мы не?..       Не успел он спросить, как передние двери распахнулись настежь, и холодный ветер проник внутрь, огибая людей, вставших в проходе и всматривающихся в Машу и Вика. Меж нескольких ног тут же проскользнула маленькая девочка и в одной рубашке выскочила на улицу.       — Сестра приехала!       — Глаша, а ну, вернись! Холодно!       Девочка с размаху врезалась в Машу и со всех сил обняла её ослабшие ноги. Не успела Маша сообразить и немного обрадоваться внезапному теплу, как взмах чьей-то палочки заставил гостей вбежать в дом.       Маша хотела было юркнуть к лестнице и спрятаться в комнате, как можно скорее запереться и подумать над дальнейшими действиями, как можно скорее уйти от их расспросов, смешков и взглядов по отношению к ней и Вику и как можно скорее покинуть дом… Но проворные сестры в шесть пар рук повели их в кухню.       — Наташа, — раздалось в коридоре, — нужен горячий лечебный отвар!       Еще и старшую позвали — возможность сбежать точно исчезла. Маша застонала от безысходности.       На кухне пахло яблочным пирогом, а стол и камин были украшены красным рождественским бархатом. На огне сама собой поварешка мешала суп, кипятился чайник, а ножи ловко нарезали еще яблоки на еще один пирог. Маневрируя между летающими предметами и напевая что-то под нос, высокая девушка размахивала волшебной палочкой, но суматоха заставила ее обернуться ко входу. Она удивленно уставилась на Машу, а мимо нее к столу проплыли две кружки свежеприготовленного отвара. И некоторое время, на радость Маши, сестры молчали, наблюдая, как Маша и Вик под пристальными взглядами робко попивали лекарство, смущая тем самым юношу и занимая семь стульев напротив парочки.       — С парнем познакомишь? — елейным голоском спросила наконец старшая Наташа.       — Мы друзья!       Веселое расположение духа сестры позволило Маше немного обрадоваться, но не расслабиться. Даже закралась надежда на то, что после знакомства их тут же отпустят. Маша подняла глаза, обвела каждую взглядом и прокашлялась. Вик тоже поднял голову, смущенно и нервно теребя кружку в руках.       — Вик, знакомься, это моя старшая сестра Наташа, — молодая девушка, хоть и была старшей, но выглядела взрослее своих лет. Она легонько кивнула Вику, заставляя того разволноваться, как перед преподавателем. — Далее Даша, — девушка помладше, тоже в очках, махнула ему ладонью, — Саша, Стеша и Паша, — девочки с одинаковыми лицами одновременно кивнули, и три цепочки на их шеях, отличающиеся лишь цветом, звякнули. — Ксюша, — девочка заправила длинную вьющуюся прядь и смущенно кивнула, — и Глаша, — малышка весело заулыбалась и бойко поздоровалась.       — Здрасьте, — неловко сказал Сменкин, перебегая взглядом, едва успевая за словами подруги.       Все сёстры обладали тонкой фигурой и белым цветом кожи, а их русые волосы отличались лишь тоном. У Маши, как показалось Вику, они были самыми темными. Сёстры переглянулись и улыбнулись друг другу и гостю.       — А это, дорогая семья, Вик — мой друг. Мы пойдем в комнату?       — Очень приятно, — снова смущенно улыбнулась Ксюша, во все глаза рассматривая друга сестры.       — Почему ты не в школе? — спросила наконец Наташа, спокойным, но серьезным тоном, и проигнорировав вопрос.       — Отпустили раньше.       — Ночью? — приподняла бровь Даша, усмехаясь.       — Пробки, ага.       — А что с мантией? Выглядишь, как домовый эльф из канализации!       — Саша, нехорошее сравнение.       — Да правда, Стеш, ты посмотри, — Саша дернула порванную мантию Маши и присвистнула. — Этот ваш Хогвартс ничего не понимает в одежде. То ли дело Ильверморни…       — Можно мы пойдем? — огрызнулась Маша, одергивая подол и гневно посмотрев на Сашу со Стешей, а заодно и на Пашу, которая принялась скандировать название любимой школы. — Правда, мы устали, и Вику нужен…       — И все же, почему ты так рано? — снова спросила Наташа, а Маша промолчала, чуть хмурясь. — Раньше оставалась до последнего, а сейчас — уставшая и изнеможённая — пришла ночью и молчишь…       — Так она трансрессировала! — Маша вздрогнула, а Ксюша закрыла рот ладонью. — Вы слышали хлопок? И вот она уже на пороге! Ну, мне так показалось.       — Серьезно? — в один голос спросили все, кроме маленькой Глаши, которая не понимала, что в плохого в этой самой трансгрессии.       — Так, — Маша встала из-за стола и поставила пустую кружку на стол. — Мне здесь вообще нельзя находиться, и можно мы пойдем в комнату, а позже я вам все подробно расскажу, — сестры продолжали таращиться. Маша начала злиться на их упрямство и тугодумие. — Сейчас просто совершенно не до этого!       Вик тут же встал и спешно, максимально вежливо, поддержал Машино решение. Несколько секунд спустя сестры сдались и немного обиженно разбрелись по своим делам, а Даша напоследок взмахнула палочкой и заштопала потрепанные одежды гостей. Маша с облегчением выдохнула и направилась в свою комнату, однако на их пути резко оказалась Глаша, а в руке у неё был белый мышонок.       — Так я тебя помню! — удивленно улыбнулась она, глядя в зелёные глаза Вика и сжимая кулак, отчего мышка отчаянно запищала. — Точно-точно! У Маши есть твоя колдография, и она постоянно о тебе говорит!..       — Глаша!       Маша шикнула сквозь зубы и бегом рванула по лестнице, стараясь не наступить на катящиеся по половицам игрушки и длинные свитки.       Громкий хлопок и яркие полосы разрезали тишину леса и его темное пространство. Колени подкосились, но Варя устояла. Она воровато огляделась и приготовилась нападать, но было тихо. Слишком тихо для места, где должны были быть Арт, Саша и Моргарт. Сколько бы Варя не рыскала меж поломанных деревьев и остатков всполошившихся существ и не звала друзей, никто не отзывался.       Тишину разбавил шепот. Тихий, едва уловимый шепот фей порхал вокруг, и девушка не могла распознать положение лесных созданий. Но ей этого расхотелось после того, как до нее долетели слова, а сама она мертвенно притихла.       — Тролль их не щадил, — печально зашелестели слова. — Их нет… Никого нет…       Лесные феи летели к ней с двумя крупными обрубками сломанной палочки. Варя постаралась оттолкнуть глупые предположения и еще раз хорошо осмотреться, но переломанная палочка пустила по телу дрожь. Девушка судорожно взяла обломки и яро покачала головой. Такого просто не может быть. Саша не мог так просто оставить свою палочку — он ни разу не расставался с ней со дня получения в Косом переулке и ни за что бы не позволил себе бросить то, что связывало его с миром магии.       Варя с силой сжала палочку в кулаке и прижала к груди. Глаза зажмурила и отчаянно помотала головой, не позволяя себе прийти к ужасным выводам, а слезам — покатиться по щекам. Затем все-таки стиснула зубы и трансгрессировала.       Дома у Киры, посреди гостиной, на мягкой заплатанной софе, кривясь от боли, лежала Алёнка. Нежные руки Снежки плавными движениями исцеляли полученные за последние несколько часов полосы ранений гриффиндорки. Отец Киры часто засиживался в трактирах и сегодня был такой же случай, и Кира нервно стучала шкафами на кухне, рылась в сумке Кощея в поисках чего-нибудь лечебного, не боясь кого-нибудь ненароком разбудить. Илья, перебинтованный, почти как мумия, уже ходил и не знал куда себя деть: лезть с вопросами ему было неловко, хотя одноклассницы рассказали ему основы их проклятий (и Илья был уверен, ему дали столько же основных на данный момент сведений, сколько и он дал о своем), отвлекать Снежку тоже не хотелось. Он вышел в коридор, намереваясь помочь Кире с приготовлением лекарства, но дверь на улицу скрипнула. Илья замер в коридоре и увидел крадущуюся Варю. Она подняла взгляд и встретилась с его янтарными глазами. Он смотрел тревожно и боязливо, но не отводил взгляда, надеясь прочитать в ярких, как аметист, глазах ответ, однако там сверкали только слезы.       Завороженный её испугом Илья внезапно вскрикнул, когда в него врезалась Кира. И прежде, чем Сменкина задала самый важный вопрос, Ветрова прошла мимо, прямо в гостиную.       — Их там нет. Я обошла всё в округе, но нашла только это, — Варя раскрыла ладонь с переломленной волшебной палочкой. — Их, наверное, забрали…       — Или убили.       — Снежка! — вспылила Алёнка. — Их не могли убить. Незачем.       — Там был Тролль, помнишь? — поджала губы Снежка, глядя куда-то в пол. Ей самой не хотелось верить, но она пережила достаточно бед, чтобы отметать такой исход. — А Троллю без разницы, кого убивать.       — Нет, я уверена, они живы. Чтобы наших Абрикосова и Арта убили? Глупости! Несусветная чушь! — Алёнка насмешливо фыркнула, но даже её губы задрожали, а руки с силой вцепились в волосы. Глаза расширились, истерически посмеивались, а дыхание участилось. — Арт слишком умный и… и добрый… А Саша слишком д-дурак и лезет куда не надо…       Она быстро сморгнула просящиеся слезы, а Кира выскочила из комнаты. На улицу, где прохлада помогла дышать и слышать собственные мысли. Она рухнула на крыльцо и закрыла лицо ладонями, зная, что, если проронит хоть слезинку, то наглядно признает и поверит в потерю друзей и брата.       Отчаяние и холод не сразу позволили заметить постороннюю фигуру. Только когда по плечу скользнула ладонь и ласково потрепала Киру, Сменкина обессиленно прислонилась к не менее, чем она, истощенной подруге. Фиолетовые стеклянные глаза всматривались в темноту пустых Ротерэмских улочек.       — Мы найдем Арта и Сашу. Вика Маша сбережет.       — Не сбережет, — вдруг громыхнула Кира, проклиная саму себя за то, что позволила этому случиться. — Ты же понимаешь, Вика нельзя с ней отставлять! Он погибнет с ней! Куда она могла сбежать?       Варя с сожалением вздохнула и пожала плечами. Кира снова шмыгнула, цедя ругательства, а ей на голову приземлился Крип. Он замурлыкал, и Кира слабо улыбнулась. Все-таки дома ему лучше, чем в школе.       — Она могла пойти домой?       Маша заперла комнату на несколько замков и, к счастью, сестры не стали им докучать. Двадцать минут покоя провели в неприятной в тишине. И эта тишина Машу убивала. Угнетала. Убивал и тяжелый воздух, пропитанный скорбью. Убивала и поза Вика — он стоял у окна и задумчиво смотрел в небо. Он не сказал ни слова по своему желанию, что отображали бы его искреннее состояние. Тоска, злость, скорбь, волнение — хотя бы что-нибудь, но нет. Тишина. И Маша не знала, что с этим делать. Попросить прощения? Спросить о самочувствии? Пособолезновать? Вик был непредсказуем и мог взорваться в любой момент.       — Я знал, что у тебя несколько сестер, но чтобы настолько, — чуть усмехнулся Вик, и Маша аж вздрогнула, резко повернувшись в его сторону. — Они не обладают магией стихии и ничего о ней не знают?       — Все они — двоюродные и троюродные по маминой линии. Только Наташа и Глаша живут с нами постоянно, а остальные приезжают по праздникам.       Маша зябко повела плечами и снова замолчала. Вик прошел к кровати и сел, разглядывая комнату. Над письменным столом вправду висели колдографии его и их друзей. Вот на одной из них Вик наигранно хмурится и отмахивается от объектива камеры, а на другой вместе с Филом хихикает над Артом, который неловко чешет затылок и разговаривает с Кирой.       Вик тепло улыбнулся. На сердце что-то жалобно заскребло.       Вдруг с улицы послышался глухой грохот. Что-то ударилось о стекло, а затем ещё несколько раз. Маша тут же подскочила и открыла форточку. В комнату, громко ухая, влетела серая старая сипуха. Она по-хозяйски облетела комнату и села на стол. Маша распахнула дверь, чтобы выгнать её.       — Она всегда влетает во все окна. Хотя Даша учила её летать только через окно в гостиной.       Девушка снова попыталась поманить птицу на выход, но та и ухом не повела. И только тогда Машу осенило. Она судорожно осмотрела стол и полезла за пергаментом и пером. Несколько минут перо скрипело в трясущихся пальцах, а Маша старательно пыталась взять себя в руки и написать письмо для ребят.       — Все нормально, — сказал Вик, делая глубокий вдох и переводя дух. Маша замерла, но кисть всё также тряслась. — Она сама захотела отдать жизнь за тебя и меня, а твой дар…       Тяжёлый ком застрял в горле, а слезы капнули на строки. Девушка сжала губы и всеми силами подавляла рыдания. Вэл — невинная и молодая — погибла из-за неё. Она не виновата, что решила пойти на лед, что решила помочь Вику с Машей найти их друзей, не виновата в том, что была девушкой Вика, не виновата, что была доброй и отзывчивой. Виновата Маша. Виновата в том, что не уберегла её, не смогла спасти. И как бы Вик не поддерживал её, Маша знала, что просить прощения нет смысла — она видела в его голосе, в его осторожностях, во взгляде, что он не простит её, промолчит или переведет тему. И Маша сама себе не простит этого никогда.       Вик заворожённо осмотрел линии, изгибы и завитки на своей руке и вздохнул, чувствуя, как в груди снова протяжно заныло.       Звонкий стук разрезал тишину. По стеклу стучали маленькие фиолетовые когти, а крылья быстро хлопали. Когда окно открыли, сипуха испуганно засуетилась, а Крип поспешил спрятаться у Вика на плече. Письмо в секунду было отвязано и прочитано.       — Они у Киры, Алёнка слегка поранилась во время перемещения, но всё хорошо, — он пробежался глазами по строкам и передал его Маше. — Еще здесь что-то лично для тебя.       Девушка тревожно распечатала клочок вложенной в послание бумаги, и там было только одно: «Убереги моего брата. Пожалуйста.»       Послание сквозило волнением и тревогой Киры. Это было заметно. Обоснованное волнение друзей, волнение Киры, их состояние не позволяли находится рядом с Виком, ничего не предпринимая. Её начинал бить такой мандраж, что девушка выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и, не заметив, врезалась в тройняшек, тут же потребовав короткий путь до Ротерэма здесь и сейчас.       Состояние Маши говорило само за себя — она ничего не скажет, и это что-то очень серьезное. Поэтому Паша немного пообижалась, Глаше и Ксюше не хотелось прощаться с другом Маши, а Наташа и Даша достали отцовскую карту мира волшебников. Несколько махинаций спустя на карте высветился дом Киры, находящийся в нескольких дециметрах от дома Цветковых.       — Не думаю, что вторую трансгрессию ты осилишь, — задумчивым голосом прикинула Наташа. — К тому же любое перемещение отслеживается Министерством, а несанкционированное — так тем более! Странно, что за вами ещё отправили сову. Камин и портал — тоже не вариант.       — О, что насчет Ночного Рыцаря?       Уже через полчаса к порогу их дома на всех парах примчал огромный трехэтажный автобус. Он едва не воткнулся в почтовый ящик и виртуозно раскрыл свои двери. Девушка за рулем зевнула и смахнула синие волосы с лица.       — Вызывали? — спросила она, снова зевая. Заметив большое семейство, она присвистнула: — Мать моя чаровница! Наталья, Дарья, Марья, Александра, Степанида, Павла, Ксения, Глафира, вы че всё поедете?       — Не, Дрёма. Только третья.       — А, ну, садись, Машка.       Дрёма с облегчением кивнула в сторону сидений. Вик и Маша поспешили занять места до того, как помчала Дрёма. В салоне было пустовато. По крайней мере, на первом этаже точно. Хоть Дрёма и выглядела молодо для вождения такого опасного транспорта и безучастно-скучно приоткрывала веки, но руль успевала выворачивать плавно. Редко, когда девушка случайно засыпала, авто вело с дороги или заносило.       Недалеко от друзей расположилась женщина — с закинутыми на сидения ногами и со странными синими волосами, похожими на веревочный тюрбан. Она читала утренний номер «Ежедневного пророка», и Вик украдкой заглянул в новости. На первой странице было изображение Хогвартса, а также его главный защитник Морис Моргарт с заломанными за спину руками и подходящий под все параметры честного мракоборца. Только его белоснежная ухмылка теперь воспринималась намного зловещее. Вик толкнул Машу в бок, и та некоторое время вчитывалась в новости. До тех пор, пока женщина не отдернула газету от любопытных глаз.       — Как думаешь, что нужно Моргарту? Кажется, что у них с Мороком разные цели.       Маша проигнорировали его вопрос. Она никогда не думала о Моргарте, как о ещё одном нехорошем человеке. Если Морок с самого начала внушал своим видом опасность и дикость — его превращение, его глаза, его безумство, его долгая и невеселая история жизни, — то спокойствие Моргарта и его профессионализм заставляли доверять и следовать за ним. И в мыслях не было подозрений. Но разговор этих двоих на озере определенно их связывал. Накрепко. Они говорили об уговоре, о пророчестве. О проклятом и ненавистном пророчестве стихий и браслетов.       — Думаешь, Ядвига Петровна заподозрит его? Может, она Алёнке напишет?       Маша снова промолчала. Хотела что-то сказать, но побоялась даже посмотреть Вику в глаза. Юноша терпеливо ждал, но в конце концов смирился с её позицией, и до конца дороги оба не проронили ни слова.       Автобус накренился влево и чуть не скатился в колею, останавливаясь. Волшебные двери резко раскрылись и также резко сомкнулись, чуть защемив неуспевший юркнуть на свободу подол мантии Маши. Вик вовремя дернул ткань, едва автобус помчал дальше, и вопросительно уставился на подругу, ожидая реакции, комментария, благодарности — хотя бы одного слова, дабы не было жуткого напряжения, однако Маша расправила ткани и двинулась в сторону предполагаемого дома Киры.       — Хватит, Маш…       — Я влюблена в тебя! — выпалила Маша с тяжелым сердцем и резко остановилась. Вик замер и увидел её взволнованные глаза и тонкую полоску губ. Он удивленно поднял брови и не знал, стоит ли ему сейчас что-то сказать. — Вот и всё! — она всплеснула руками, будто сдерживая себя от того, чтобы вылить на него все мысли. — В этом всё дело! Я просто влюблена в тебя, и поэтому тебя могут убить в любой момент, пока я рядом! — Маша с силой сжала губы. — Извини, пожалуйста, но ты правда мне очень дорог, и я даже боюсь представить, что с тобой сделают, каково будет ребятам, Кире, боюсь даже смотреть в твою сторону!.. Я пыталась пойти против этого чувства, но не получается…       Она глубоко вдохнула, унимая выступившие слезы и сняла очки. Тело пробила мелкая дрожь от ужасных мыслей, крутившихся в голове. Но Вик молчал. Молчал и не знал, что должен сказать в такой момент, пока Маша редкими вдохами возвращала здравомыслие. Бросив ещё одно извинение, она развернулась вперед, и Вику оставалось последовать за ней.       Дверь заскрипела, и в кухне тотчас замолкли все звуки, а после раздались быстрые шаги по коридору. Кира с большим облегчением выдохнула и кинулась брату на шею, что-то бормоча о его безответственности и с силой сдавливая пока ещё целые ребра. Вик оторопел на пару секунд, глаза защипало от осознания того, что успела напридумывать его сестра, и обхватил её тело настолько сильно, как не делал, наверное, с раннего детства. За Кирой вышли и остальные ребята. У каждого мгновенно отлегло от сердца при виде здоровых Вика и Маши, и компании.       — Если все всполошатся из-за того, что сегодня случилось, Крип доставит маме письмо, якобы мы в Хогвартсе, и с нами все хорошо, — сказала Кира, когда ребята собрались в гостиной. — И то, что ты просишься на Рождество к нам. Вряд ли бабушка и мама согласятся, так что через пять дней ты должен быть дома.       — А как же Фил, Саша и Арт? — спросил Вик. — Мы его не спасем?       — Справимся без тебя. Если понадобится, — Вик набрал воздуха и хотел было возмутиться, но Кира продолжила: — Только наши с тобой родители могут заподозрить что-то неладное.       Сменкин понуро согласился и промолчал. Стало совестно и неудобно перед друзьями, которые сейчас здесь, в маленькой гостиной, собрались на диванах и креслах и раздумывают над спасением их друзей, думают не о своих родителях. Гадкое и несправедливое чувство.       — Ну и родители Ильи. Но он говорит, что до Рождества они его не потревожат.       Илья резко проснулся, подпрыгнул на месте и судорожно огляделся. Он едва не завалился Варе на плечо, ведь из-за недавнего превращения и травм он не мог толком вздремнуть, но внезапный шорох его разбудил. Вся компания осторожно уставилась на него. Раньше ему бы стало неудобно за свое поведение и пришлось бы оправдываться и скрываться, но сейчас, когда те, кто тоже несут ужасное и опасное колдовство, знают о его секрете, Муромов не обязан придумывать отмазки своему чутью.       — Ты что-то почувствовал? — тихо спросила Варя, прислушиваясь.       — Типа, как оборотень? — с жаром прошептала Алёнка.       Илья пожал плечами и передернул носом. Уши немного зашевелились, и Муромов посмотрел на потолок. Крыша.       Послышался шорох. И на этот раз его услышали все.       Ребята повскакивали с мест и прошли к окнам, коридору и лестнице. Варя покопалась в сумке Кощея и вынула оттуда два небольших арбалета и перчатку из коры эльфийского дерева, которые тут же были перехвачены двойняшками. На вопросы хранительниц, почему Вик и Кира виртуозно вооружились оружием, словно не в первый раз, Сменкины ответили, что специальные занятия Кощея проводились не только для хранительниц.       Зашелестела черепица и со стуком скрипнул снег. Несколько секунд спустя глухо стукнуло по деревянному порогу. Кто-то оказался перед домом. И он ждал, когда откроется дверь. Дождавшись спокойствия, Илья рывком дернул ручку, и вся компания готова была ударить незнакомца в одну секунду, но они вовремя остановились и замерли. А затем арбалеты со звоном упали на пол.       — Арт! Саша!       — Вы живы!       — Мы так и думали, что вы здесь!       Алёнка завизжала и прыгнула к ним на шеи, крепко-крепко стискивая двумя руками. Из их рук выпали метлы, и Саша с Артом обняли подругу так сильно, что аж зажмурились, и из глаз, совсем капельку, брызнули слезы, которые оба пытались спрятать за широкими улыбками. Алёнка отпустила их на мгновение, а затем снова крепко-крепко обняла, что-то прошептала дрожащими губами и наконец отошла в сторону. Саша и Арт успели бросить взгляд на Киру до того, как Сменкина собственноручно зарядила обоим кулаком в плечо. Жёстко и бессловно, как она и умеет. Но этого хватило, чтобы понять, как Кира на них зла и как переживала.       — Идиоты, — процедила она, сильно сжимая губы в полоску, дабы не расчувствоваться, но Саша ей помог: он сгреб её «колючее» тело в охапку, и Кира расслабилась, падая ему на плечо. — Мы все уж подумали, что вас забрали и придется спасать трех принцесс вместо одной Рапунцель. Не впервой ведь.       Несколько минут спустя дверь снова заперли, а инвентарь сложили в углу, меч Годрика Гриффиндора Арт аккуратно положил в сторону. Печка в доме Сменкиных расжарилась, а на кухне подогрели восстанавливающий силы отвар Трынь-травы. Все расселись вокруг них и до сих не могли понять, что произошло.       — После того, как мы разделились, мы встретились с Моргартом в сотне метров от вас, — начал Арт. — С ним были какие-то марионетки…       — Големы в масках! — подсказал Саша. — Жуткие монстры.       — Мы с Сашей задержали их на какое-то время, но потом нужно было удирать и лучше, чем призвать метлы, я ничего не придумал, минут через пять «рыцарь» и «комета» примчали.       — А уже потом мы долетели до ближайшей станции поезда, и, не знаю, Арт решил, что, скорее всего, вы будете у Киры, и не прогадал!       Саша весело хлопнул Арта по спине и засмеялся. Оба были более радостные, чем предполагали ребята, но их измученное состояние выдавали взъерошенные волосы, бледные лица и потрепанные мантии. Компания не была так обрадована их рассказом. Конечно, это облегчение — они в целости и сохранности, — но это было опасное и опрометчивое решение биться с Моргартом, а потом километры лететь на метлах, ничего не сказав!       Саша блаженно выдохнул, почувствовав под собой жёсткий матрац. Они пролетели по холодной зимней ночи на огромной высоте, и сейчас жутко хотелось провалиться в сон. У них оставалось несколько часов до утра, чтобы вздремнуть и набраться сил, поскольку без отдыха никто из ребят не был способен трезво мыслить.       Но его плечо бесцеремонно дернули, а перед недовольно раскрытыми глазами оказались щепки его палочки в горячей ладони.       — Вы её нашли, — удивился Саша и поднялся, присаживаясь на постели и давая Алёнке сесть рядом.       — Мне очень жаль, — Саша кивнул. — Как это случилось? — палочка для Саши была той самой ниточкой связывающей магловского ребенка с миром чародейства, и Алёна это прекрасно понимала и спрашивать такое поначалу даже не решалась.       — Да я сам её сломал, — немного грустно признался Саша, вертя острый конец меж пальцев. — Нам ведь нельзя колдовать вне Хогвартса, а Арт сказал, что с ней нас быстро отследит Министерство. Но ничего…       — Давай я её починю!       Она с энтузиазмом стала рыться по карманам и сапогам в поисках своей палочки, суетиться так по-старому и по-доброму, что Саша беззвучно засмеялся и внезапно зашипел от боли. Алёнка вмиг посерьезнела и присмотрелась к ладони, на которую Саша хотел опереться, но тут же поднял, как от огня. Его неизменные перчатки без пальцев отличались друг от друга: правая была толще и темнее. Смысла прятать такое не было, и Саша аккуратно со скрежетом в зубах стянул прилипшую перчатку вместе с окровавленными лоскутами ткани, заменившими бинты.       — Я забыл, что у тех марионеток были двойные ножи, — оправдываясь, усмехнулся юноша, избавляя рану от мусора, — и один из них попал прямо в ладонь, когда я выронил палочку и хотел нащупать ее.       — Мерлин…       — Только не бей!       Саша зажмурился, когда Алёнка взяла его руку, словно та была из хрусталя. В самом центре ладони темнело багровое густое пятно с оставшимися нитками и мусором, а между указательным и большим пальцами был меньший порез, но такой же жуткий и кровавый. Алёнка аккуратно провела пальцами по ладони, и рука Саши дернулась. Юноша зашипел, и девушка, спохватившись, быстро зашептала извинения, прижав тыльную сторону его руки ко лбу, чувствуя какого же размера её вина перед ним.       — Да всё нормально. Слушай, Алён, это просто рука, в детдоме бывало и похуже. Хотя нет, но…       — Давай я позову Машу и Снежку? У меня нет целительских способностей, я не смогу помочь, а у Вари и Киры есть какие-то зелья…       Саша снова отчаянно зашипел, а Алёнка в ужасе ослабила хватку и осмотрела его рану. То место, где она провела пальцами осталось таким же багровым. Его рука забилась в конвульсиях и в следующую секунду рывком чуть не прыгнула, как тарантул, и не вцепилась ей в лицо, настолько близко оно было, заставив в девушку перепугаться до чертиков. Саша бессовестно засмеялся.       — Абрикосов! Дурак! — Алёнка, скрывая смех и румянец, тряхнула головой.       — Говорю же, все хорошо!       — Всё, я пошла за Кирой!       — Ну прости!       — Отстань!       — Посиди ещё со мной!       — С рукой своей дурацкой сиди!       — Алёнка, ну пожалуйста!       Как бы она не пыталась выглядеть серьезной и обиженной, у неё это не получалось. Саша это заметил и, когда она собиралась уйти, раненой рукой ухватился за её запястье, зная, что она не станет противиться, боясь тревожить рану. Алёнка замерла и нехотя повернула к нему голову так нетерпеливо и, как казалось Саше, так медленно, что он успел обдумать свои слова тысячу раз. Он всматривался в её карие насмешливо-серьёзные глаза, веснушки, губы достаточно долго для того, чтобы гриффиндорка начала побаиваться его дальнейших предполагаемых действий.       — Будешь моей девушкой?       Её брови испуганно взметнулись вверх, а щеки залило краской. Саше казалось, что кровь внутри её запястья застыла от этого неожиданного, глупого и несвоевременного вопроса.       — Да.       Саша неверующе моргнул. Девушка произвольно заулыбалась и почувствовала, как в сердцу прилил теплый приятный жар. Его ладонь мягко накрыла её руку, уже не удерживая. Будоражащее волнительное и приятное чувство заставило её радостно несколько раз кивнуть, дабы ни у кого не осталось сомнений.       Саша вдохнул полной грудью и наклонился к приоткрытым губам.       — …Еще раз, Варь, где мне найти одеяло?       — Спроси у Вика или Киры.       — А где Кира?..       Арт вошел в гостиную и непонимающе посмотрел на Сашу и Алёнку. Они сидели рядом, но как-то далеко для беседы, а сам Саша отклонился корпусом от Алёнки и что-то пристально рассматривал на своей подушке. Алёнка не менее странно оттирала что-то с щеки, одновременно прикрываясь волосами и глазами пробегая по серой стене. Арт неловко повторил вопрос.       Алёнка вскочила, ударила себя по лбу, пообещала привести Киру и проскользнула мимо. Она взбежала по лестнице и, переведя дух и ужасно трепещущее настроение в теле и душе, распахнула дверь.       — Я заставила тебя ещё больше волноваться, да? — спросила Кира, отдавая Маше плед. Когтевранка попыталась отрицательно пожать плечами. — Я просто сама волновалась за Вика, а зная, что он тебе, ну, нравится, поступила слишком резко…       — Все хорошо, Кир, — слабо улыбнулась Маша. — Я сама виновата, и это ведь нормально — волноваться за дорогого человека.       Кира виновато поджала губы и опустила взгляд. Милосердие Маши усилило чувство вины. Но взволнованный голос Снежки, которая наблюдала за девочками и по поведению подруги догадалась, встрепенул всех троих:       — Ты призналась ему, — то ли спросила, то ли грустно подтвердила девушка, а Маша и Кира вздрогнули. Алёнка, ахнув, присела на кровать около девочек. — Стало легче?       Маша усмехнулась краем губ и опустила полупечальный, полурадостный взгляд. Одновременно долгожданное облегчение от тонущего долгие месяцы молчания и разбитое сердце кольнули в области в груди, а глубокий и свободный вдох заполонил всё пространство легких.       И тут Алёнка вспомнила про Арта. Машу есть кому поддержать: более опытные и сведущие в таких делах Алёнка и Снежка утешат, если понадобится. Поэтому Сменкина спустилась на первый этаж и, обнаружив в гостиной только Сашу и Вика, заглянула на кухню. Арт молча мыл посуду.       — Что хотел?       — Кира! — Арт заулыбался и случайно стукнулся о распахнутую дверцу шкафа для чашек и блюдец. Юноша зашипел, а Кира хихикнула. — Твой дом хочет прибить меня!       — Да я сама б тебя прибила.       — За что? — искренне спросил Арт, произвольно улыбаясь, но Кира хмуро подошла к столу, взяла чистые стаканы и ложки и положила их в шкаф, захлопнув дверцу. Парню не понравилась её хмурость, а после и решительный жест — складывание рук на груди.       — Это ж надо было остаться в лесу биться с маньяком! — взорвалась она, вскинув на секунду руки. — Это было глупо и ужасно! Ещё и Сашу потащил! Ты же с мечом не умеешь обращаться!       — Ещё как умею, — парировал Арт, подавляя желание спросить о её волнении. — То же самое, чему я учился несколько месяцев с… — он не решился назвать имя профессора, а Кира непреклонно буравила его серьезным взглядом исподлобья. — А Саша сам пошел. Кстати ему нужно обработать…       — Ты взял меч с собой!       — Было бы глупо бросать такую ценную вещь! И он сам мне явился.       — Это все совсем не смешно и опасно, Арт.       Кира прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Несколько секунд тишины нарушили ладони, несмело скользнувшие по её напряженным плечам и, когда Кира подалась вперед, обнимая, робко прижали к груди. Арт нежнее сомкнул руки за её спиной, и Кира, выдыхая напряжение, злость и обиду, уложила голову юноше на плечо, понимая, что это то самое умиротворение и спокойствие, которое ей так сейчас нужно.       — Я тоже за вас волновался. Поэтому не мог не остаться.       Мимо кухни пронесся Илья, а следом за ним разозленная похуже фурии Варя.       — А ну стой, Муромов!       Варя взмахнула ладонями, и двери в ванную и туалет, куда так хотел забежать Илья, захлопнулись, и юноше не осталось ничего, кроме как войти в комнату отца Киры и оказаться в тупике.       — Загнала меня?! — с нарастающим раздражением рявкнул Илья, сдерживая себя от срыва. Он потер изнеможённые круги под глазами и сложил руки на груди. — И что теперь, Варя?!       — Не истери! — фыркнула девушка, видя его демонстративно раздраженное поведение. — Я просто хочу узнать, что тебе поможет нормально поспать хотя бы пару часов, почему ты не понимаешь?!       — С какой стати тебе это понадобилось?       — С какой стати?! — воздух вокруг Вари всколыхнулся, а её волосы взметнулись вверх, однако Илья так и стоял, ощетинившись. — С той стати, что ты неуравновешенный, заносчивый!..       — Так это я неуравновешенный?!       — …Нервный полуоборотень, который заикнулся!..       — Согласен, не нужно было просить о помощи, но сейчас-то тебе что от меня нужно? Тебе бы самой выспаться, чтобы спасти своего ненаглядного Фила, так что…       — Он не мой ненаглядный. А что от тебя нужно, так это сказать то, что хотел и попросить, о чем хотел.       Варя непоколебимо стояла напротив и не давала выйти. Илья, капитулируя, рухнул на кровать и, облокотившись о колени, оттер уставшее лицо. Ужасно хотелось спать. Но не получалось. Не хотелось видеть кошмары. Всё раздражало. Варя раздражала. И одновременно поражала.       — Хорошо. И на кой черт я вообще заикнулся о помощи, — Илья хлопнул себя по коленям и собрался с духом, глядя по прежнему в пол. — В общем, в общем… С какой стати, Варя?       Варя удивленно подняла брови. Илья, встрепенувшись, снова спросил причину, и сейчас он вздрогнул так же, как и сегодня ночью, когда менял облик, а тело переламывало от превращения. Варя прекрасно помнила, какими страданиями и криками сопровождалось то обращение, и ей это казалось совершенно Ильёй незаслуженным. Глядя на измученного Муромова, Варя чувствовала, что тот единственный раз, когда он сегодня задремал, можно повторить.       — Это всё лишь предположение, — продолжил Илья, понимая, что не получит ответ, — и, скорее всего, даже ложное, но… — он истощенно вздохнул и прикрыл глаза полностью, наконец, сдаваясь. — Но я так устал, что пока что это кажется единственным спасением. — Варя терпеливо ждала. — В общем, твой ветер каким-то образом воздействует как успокоительное. Возможно, потому, что он непростой и неестественный…       — И что нужно сделать?       — Нет, нет, ничего сложного. Он постоянно исходит от тебя. Слабый, но я его чувствую, — Варя села рядом, и тихий порыв ветра с ароматом чая коснулись лица Ильи. Он прикрыл глаза и блаженно откинулся на стену у кровати, беспросветно теряя всю оставшуюся гордость и отдаваясь умиротворению. — Просто… Просто будь рядом.       Несколько мгновений спустя воздух снова затрепетал, и Илья почувствовал, что Варя тоже откинулась на стену. Тут же по телу пробежался холодок, и тихие порывы ветра всколыхнули его пряди, ресницы, веснушки. Незаметно для себя Илья рухнул на её плечо и моментально уснул.       — Портал!       Саша вскочил, будто в него ударила молния. Дышал часто, будто бежал от этой молнии, а глаза сверкали. Его руки вцепились в волосы на голове, пытаясь схватить утекающие обрывки сна, но образ женщины быстро таял.       Арт и Вик дремали и, проснувшись, хотели спросить, все ли в порядке, но Саша без устали бормотал что-то невнятное, а затем соскочил с постели и рванул в комнату девушек. Он быстро и тихо открыл дверь, продолжая прокручивать в голове одно и тоже, и нашел Алёнку. Он потряс ее за плечо и, как только та открыла глаза, зашептал:       — Портал, портал, портал! Ядвига Петровна сказала про портал! И про погремушку! У Кощея! Про что-то спрятанное!.. Что-то в ней! Что-то, что-то внутри, что нельзя найти сразу! Что-то, что-то портал и… скорее!       — Я не понимаю о чем ты, — сонно простонала Алёнка, желая вернуться ко сну. Но увидев бледность в лице, она нахмурилась: — Давай по порядку.       Но по порядку не получилось — внизу, в гостиной, раздался шум, возня и крики. Девушки проснулись, и все поспешили спуститься, однако на полпути их встретила жуткая белая маска с неживыми глазами. Она наклонилась на бок, открывая вид на толстые верёвки, образующие шею, перетекающую в конечности, в одной из которых было что-то наподобие лезвия. Неживые глаза загорелись красным. Монстр хотел было уже замахнуться, но его тело пронзил меч, взбороздивший его грудь насквозь, как землю, и исчезнувший в образовавшейся дыре. Существо замертво упало.       — Целы? — спросил Арт, обхватывая меч для следующего выпада. — Хорошо.       В гостиной раздался новый грохот, и Арт поспешил к друзьям на помощь. Там уже валялся еще один монстр, а Вик, Илья и Варя с помощью перчатки и подручных предметов обезвреживали изумрудных шипящих гигантских саламандр. Саша взялся за плечи хранительницы мёртвой хваткой.       — Погремушка, портал, Кощей, что-то внутри — я не знаю, но она передала мне это во сне! Мы до сих пор связаны с тобой, Алёнка!       Алёнка понимающе несколько раз кивнула, решаясь и соображая, что значит этот набор слов. Она рванула мимо норовящих укусить и схватить монстров и вместе с Сашей оказалась у сумки Кощея. Среди свитков и магических предметов действительно оказалась реликвия её семейства. Девушка протерла погремушку, и заклинание, связанное с не самыми хорошими воспоминаниями, отозвалось блеском. Алёнка повертела предмет в руках, и игрушка под напором теплых рук раскрылась. Внутри полого шара лежала фигурка Феникса. Жар-птица несмотря на малый размер величественно расправляла крылья и готова была взлететь.       Мимо пролетела саламандра, и Алёнка с Сашей едва успели увернуться. Несколько существ были связаны лианами, несколько покрылись коркой льда, но остальные продолжали наступать, желая схватить хранительниц и убить посторонних. Алёнка и Саша рванули к друзьям.       — Нужно вывести их из дома и тогда воспользоваться порталом! — крикнула Алёнка, сжимая в руке погремушку и заключая друзей в кольцо огня.       — Ты уверена? — спросила Варя.       — Куда он приведет? — спросил Арт.       — Не знаю, но попробовать стоит. Всё это не просто так!       — Папа убьет меня за погром! — крикнула Кира, стреляя одной саламандре по хвосту и заставляя тем самым ту визжать.       Путь до выхода был открыт. Кишащая толпа саламандр вывалилась за ребятами следом и преследовала их ещё несколько метров.       — Не пора ли нам, Аленочка?.. — запыхаясь от бега, поинтересовалась Снежка, и Алёнка схватила её за руку.       — Пора!       Все сцепились ладонями. Алёнка сжала в руке фигурку феникса, крепко зажмуриваясь. Шипение саламандр никуда не пропало, а ноги продолжали бежать по темным утренним улицам. Девушка ещё крепче сжала фигурку и прокричала:       — Аста старидиус статэ!       В этот раз портал сработал. Ярко-оранжевый силуэт Жар-птицы озарил городок и, прикрыв компанию крыльями, вспорхнул ввысь и исчез.       Несколько тел рухнули на твердую холодную поверхность, явно отличающуюся от мокрого асфальта.       …Ребята поднялись и огляделись. В здании было тепло, но неуютно, сыро и по-странному пугающе.       — Алёнка, куда ты нас перенесла? — с нарастающим страхом спросила Варя.       — Подальше от этих монстров!       Никто не шипел, не кричал, не рвал диван и не метал осколки магии. Слабое эхо отскочило от стен, а в одно-единственное окошко влетел и всколыхнул пространство морской ветер. Это окошко Варе показалось очень знакомым: такое же одинокое, закрытое решеткой, зажатое между каменными глыбами. Вспомнить ей не дал внезапный ритмичный звон, словно шаги, привлекший всё внимание друзей. А после этого на свет вышел худой, закованный в цепи по рукам и ногам старик с темными и будто знакомыми глазами.       — Здравствуй, правнучка. И остальных хранителей приветствую.