***
Думская никогда не спит. Сколько Александр жил в граде Петра, столько же в этом убеждался. За последние пятнадцать лет ее облик менялся только составляющим числом ярких надписей. Одни бары и клубы закрывались, сменяясь другими. Словно грибы после дождя, они росли и множились в геометрической прогрессии. Далеко за полночь, а яблоку негде упасть: кишит народ, тротуарный камень подпирает бесконечное количество дорогих иномарок вперемешку с грузными мотоциклами байкеров. Главная улица веселящего газа готова приютить любого до рассвета, невзирая на социальный статус, политические взгляды и религию. Она пережила криминализацию последних лет и безрезультатные попытки властей навести здесь порядок, отвоевав свое почетное место на стыке с Невским проспектом. Бинх предусмотрительно приехал на такси. Он намеревался хоть немного расслабиться, не переживая за целостность колес в диком ритме раскованной толпы. То ли Саша стар для такого, то ли малолетки и правда заполонили все пространство вокруг. Неудивительно, ведь андеграундный клуб, в который он направлялся, пользовался бешеной популярностью. Попасть в неприметную дверь, являющую за собой целый мир, непросто, вход только по пригласительным, без исключений. Ни vip-карта постоянного клиента, ни деньги богатых родителей не помогут тебе попасть на шоу, если в списках ты не значишься. Александр еще как значился, для него, по просьбе хозяина, отводилось место в ложе с наилучшим обзором и акустикой. Большей частью здесь играют новые, но имеющие хорошие перспективы группы. Особой популярностью здесь пользовались диджеи. Однако, несмотря на элитный статус заведения, это не мешало радиорубщикам крутить какую-то совсем примитивную попсу перед основным действом. Только заслышав низкочастотные биты, у Бинха начинал дергаться глаз. Уготованные ему на сегодня круги ада хотелось пройти побыстрее. Вышколенный, как бравый офицер, хостес незамедлительно провел мужчину по винтовой лестнице на второй этаж. Открыв служебной картой дверь «только для персонала», администратор впустил гостя в уединенный коридор и, как только его фигура скрылась в темном коридоре, предусмотрительно захлопнул глухой замок.***
В отдаленный кабинет владельца заведения музыка практически не доносилась, хорошая звукоизоляция окупалась сполна. При закрытой двери здесь создавалась атмосфера уединения и комфорта. — Я смотрю, нынче очередь в приват-клубы, а не за дефицитом, — Сашины слова заставили мужчину в кожаном кресле широко улыбнуться. — Александр Христофорович, сколько лет, сколько зим! Когда ты мне позвонил, ушам не поверил, — Цедельман на радостях обнял старого знакомого, ободряюще похлопав по спине; он отличался высоким ростом и плотным телосложением. — Да Вань, давненько не виделись, почитай лет пять. — Эх, ты так и не вырос с момента нашей последней встречи. Все такой же мелкий. — А ты, я смотрю, вширь растешь неплохо, — Иван Аристархович раскатисто засмеялся. — Ты себе не изменяешь, чертяга. Рад, безумно рад нашему свиданию. Выпьем за встречу или у тебя как всегда работа, с баранкой не расстаешься? — мужчина, не дожидаясь ответа Бинха, наполнил бокал насыщенно-коричневым напитком, богатый аромат распространился по помещению. — Нет, сегодня я пришел отдохнуть, — приятное послевкусие с древесными нотками и легкими ванильными оттенками разошлось по организму. — Ну, так расскажи, кто такой этот DJ Moony, что ты самолично пришел его послушать. А может посмотреть? — Цедельман лукаво сощурил глаза, лед в хрустальном стакане тихонечко звякнул. — Вань, ты как всегда проницателен. Только вот умеешь одной интонацией все опошлить. — Знаешь, Саш, я человек современный, неважно, нравятся тебе мальчики или девочки, да и место благоволит разврату. — И ты, я смотрю, тоже. Нет, ничего такого. Просто пообещал знакомым присмотреть за их сыном, — Александр сделал очередной глоток, опустив пустой бокал на резную подставку. — Фи, я-то думал, ты мне что интересное расскажешь, а ты, как всегда, со своим долговой солдатской ответственностью пришел. — Просто на концерт я пришел. Парень сам пригласил, может, для моральной поддержки, — по крайней мере, Бинх решил для себя именно так. — Где же вас таких правильных делают? — вопрос, несомненно, был риторическим. Иван Аристархович поднялся с красной подушки, застегнув пиджак. — Ну, пойдем, посмотрим на твоего подопечного. Интересно, почему данный феномен сделал мне на билетах месячный бюджет.***
Танцпол качало не по-детски, разгоряченные тела несло в такт трекам в новой, абсолютно неповторимой аранжировке. Совершенно непонятно, где заканчивалась одна композиция, уступая место другой. Каждая песня по отдельности Саше была знакома, но сейчас они заиграли по-новому. Нельзя сказать, что мужчина являлся фанатом современного творчества, но от прогресса не отставал. Бытует мнение, что стать диджеем может каждый, приложив достаточно усилий и трудолюбия, создавая при помощи специальных технических средств уникальное шоу лишь для одного единственного вечера. Непрерывный поток музыкальных звуков заставлял держаться на одном дыхании. Однако, игравшие на всю катушку миксы — совсем не главное, гвоздем программы стал сам Николай. Длинные волосы, забранные в хвост, чтоб не падали на глаза, большие наушники, сдвинутые на одно ухо, и сияющие в свете софитов глаза. Сейчас они были такими белесыми, что совсем не видно было радужки. Одетый в черное с головы до пят, Коля был похож вестника смерти. Александр знал, что к этому событию Яновский готовился, наглаживал рубашку, которую, как предмет одежды, в принципе терпеть не мог, выбирал между узкими и очень узкими джинсами. Даже про свою любимую красную брошь не забыл. Она осталась у него с момента первой любви, как память об ушедшей беззаботной юности. «Посмотришь вот сейчас, приличный молодой человек. А то обычно, как портянка в проруби, ей-богу, глаза б не смотрели», — дальнейшая мысль нотации терялась от громких звуков. — А твой подопечный хорош и не только собой, — Цедельман оценивающе смотрел на Колю. — Вань, я тебе уши надеру, — Бинх явно остался недоволен таким комментарием. — Я просто констатирую, ничего личного. А ты, если мне не веришь, на девчонок посмотри в первом ряду. Они же готовы порвать твоего Гоголя на сувениры. Отрицать сей факт не имело никакого смысла. Разодетые в откровенные короткие платья девицы пытались извернуться получше, лишь бы привлечь внимание Николая, только им совсем невдомек, что в такие моменты парень не замечал ничего из окружающей действительности. Даже если артиллерийский танк проедется по танцполу, не заметит. Реальность отходила для него на второй план, стоило только настроить аппаратуру под себя. Дальше Коля понимал только язык звуковых битов.***
На свежем воздухе курилось особенно хорошо. Мрачный двор-колодец заботливо укрывал от пронизывающего ветра, дующего с канала Грибоедова. Скрытый от людских глаз, плохо освещенный кусочек земли был зажат между стен двухсотлетних домов. Смотря на узкие окошечки, ползущие вверх по желтым стенам, Александр, кажется, понял, почему Раскольников убил старуху-процентщицу. Серьезно, жить в доме, где в окна не может проникнуть ни один луч солнца, врагу не пожелаешь. Вкупе с обильными осадками, сопровождающими город на протяжении всех четырех сезонов, не мудрено пришить квартиросъемщика ради лучшей жизни. Поехать кукушкой можно и наблюдая каждое утром в форточку напротив банные процедуры соседа. Попасть в вышеупомянутый двор крайне сложно, поскольку обычные жильцы не очень-то приветливы к непрошеным гостям. Исключения составляют хозные территории при барах, гостиницах и мелких магазинах. Таким исключением Бинх и воспользовался без зазрения совести. Толстые стены в метр не пропускали ни капельки шума, даже с учетом, как грохотала в клубе музыка. На самом деле, Саша был под впечатлением от того, как может преобразиться Николай, его талант, бесспорно, импонировал мужчине. Хотелось поздравить Яновского с успехом, приобнять, потрепать волосы на макушке. Если подумать, отчего же он тогда топчет запорошенное первой поземкой крыльцо, а не воплощает свои порывы в жизнь. Александр, как человек сдержанный, одергивал себя каждый раз, как хотел проявить к Коле чуть больше внимания. По его мнению, человеку, присматривающему за мальчишкой, дозволялось куда меньше вольности, чем хотел сам Бинх. На самом деле, он приходился ему не более, чем охранником. Признавать, что привязываться к людям не такая уж плохая черта характера, Саша наотрез отказывался. Каждого, кто не вписывался в его зону комфорта, он вычеркивал с легкостью, не создавая благоприятной почвы для душевного раздрая. Только вот с Гоголем такой финт ушами не прошел, тот прочно засел в его голове. «Сам себе вырыл могилу, когда взвалил этот груз ответственности на плечи», — но, по правде говоря, Александром руководили мотивы куда сильнее, чем чувство старого долга.