a bouquet of my pain

Если бы Гэвин должен был точно определить момент, когда началась эта ужасная неразбериха, он подумал бы о ночи, когда чуть не умер. Снова. Это произошло около трёх недель назад. Ричард был его напарником больше двух месяцев, и всё было… нормально. Ему не то чтобы нравилась эта гигантская робо-задница, таскающаяся за ним всё время, постоянно дающая охуенно умные комментарии, но он уже не был так зол, как в тот момент, когда Фаулер только приставил андроида к Риду. Потому что неважно насколько Гэвин хотел ненавидеть этот ходячий тостер, Ричард на самом деле не давал поводов. Он был заботливым и бесконечно терпеливым в своём собственном бесстрастном, механическом виде. Даже Рид не был настолько мудаком, чтобы донимать андроида за это. Они были так близки к раскрытию дела, и это не давало заснуть Гэвину все эти ночи. Даже Ричард был напряжен, и это делало его даже менее разговорчивым, чем обычно, что на деле означало целые часы, проведенные в компании абсолютно безмолвного андроида. Это как минимум тревожило. Но, как было сказано ранее, они были близки к раскрытию дела, ближе, чем когда-либо. На расстоянии организации рейда на крупнейшего поставщика красного льда в Детройте. Засады в машине на парковке. Ожидания вызова по рации для вторжения и ареста кучи народа. Гэвин нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, время от времени поглядывая на сидящего рядом андроида. Светодиод Ричарда пульсировал голубым. Гэвин не был уверен в том, что это значит, но цвет напоминал ему сирену полицейской машины. LED были редким зрелищем сегодня, все больше андроидов решали снять маленькие светящиеся кружки. Было как-то странно не иметь возможности сразу же сказать, кто перед тобой — человек или андроид. Гэвин прочистил горло: — Эй, эм, так почему ты не достал свой светодиод? Ричард посмотрел на него, несколько удивленный этим вопросом. — Это… довольно личная тема, — он ответил нерешительно. — А, можешь не отвечать… — Нет, всё в порядке, — Ричард покачал головой. — Я лишь приятно удивлен, что вы чувствуете себя достаточно комфортно, чтобы задать такой вопрос. Гэвин хмыкнул. Не то чтобы был какой-то смысл в отрицании того, что он стал более… толерантен к андроиду. И всё же Рид ощутил жар, ползущий вверх по щекам от ответа. — Думаю, это вроде напоминания, — произнёс Ричард задумчиво, поворачиваясь к окну. — Мой предшественник, РК800, был спроектирован для девиации, чтобы Киберлайф имели возможность взглянуть на революцию андроидов изнутри, я же был построен чтобы разгребать последующий беспорядок. Когда Иерихон выиграл дело об андроидах, всё еще принадлежащих Киберлайф, и обнаружили меня, можете себе представить, насколько я был запутан. Гэвин… не знал этого. Какого хуя. Андроид продолжил: — Иногда мне всё еще трудно просто жить. Мою программу действительно было сложно сломать. Но это, — Ричард приложил палец к виску, — напоминает мне о том, чем я был, и заставляет думать о пути, что я уже прошел. О том, что я был способен измениться. И как бы тяжело не было, я всё еще живое существо. Со своими мыслями, чувствами и свободной волей. — Дерьмо, — ответил Гэвин просто. #сильно, голос Бо Бёрнема прошептал в голове, но на этот раз он действительно чувствовал себя тронутым. И пиздецки виноватым, учитывая, как долго он обращался с андроидом — любым андроидом — херово. Ричард взглянул на него, тень извиняющейся улыбки играла на его губах. — Извините, наверное, это немного, эм, попсово для ваших стандартов, детектив. — Ничего, — пробормотал Гэвин, размышляя, следует ли ему поддаться новообретенному порыву и извиниться («Не будет ли это слишком не по-Ридовски?»), но прежде чем он смог произнести хоть слово, голос коллеги зазвучал по радио и они сорвались с места. Спустя час Гэвина уже дважды подстрелили в ногу и выбросили из окна в грязный переулок. Он был вполне уверен, что умереть можно и от худших причин, даже если и не до конца было ясно, загнется Рид от гипотермии или все-таки от потери крови. Блядь, он не мог пошевелиться. Если бы не сильная, жгучая боль по всему телу, он бы подумал, что его парализовало. Или убило. — Детектив Рид! — позвал его голос. Он пытался ответить «я здесь», но единственный звук, что вырвался изо рта, был болезненный низкий рык. Он услышал шаги, отдающие эхом по аллее, потом кто-то помог ему сесть. Гэвин встретился взглядом с парой холодных глаз и крутящимся желтым светодиодом. — Детектив Рид, — Ричард ухватил лицо мужчины и повернул его к себе. Гэвин практически ничего не почувствовал. — Скорая в пути, продержитесь еще немного. Гэвин посмотрел на андроида, затем на кусок тёмного неба над ними. — Надавал им пиздюлей? — как-то умудрился сказать он хриплым голосом. Ричард в замешательстве моргнул. Что-то похожее на улыбку затронуло уголки его губ. — Да. — Хороший мальчик, — рука Гэвина каким-то образом уцепилась за пиджак андроида, сильно сминая ткань. — Блядь, как больно, — он прошипел сквозь сжатые зубы. Маленький моргающий кружок света где-то на периферии зрения покраснел. — Я знаю, — пробормотал Ричард. — Все будет хорошо, я обещаю, держитесь, пожалуйста. Гэвин собирался, ясно? Правда. Не то чтобы ему не бывало хуже, чем сейчас. Два выстрела в бедро были просто ничто после четырнадцати лет работы в полиции. Он справится с этим. Но потом он вырубился. Гэвин очнулся следующим утром, в больничной постели. Первое, что он заметил, был Ричард, сидящий рядом с закрытыми глазами. Светодиод светился бледно-голубым, возможно в энергосберегающем режиме или что-то вроде этого. Второе, он, вероятно, был обдолбан лекарствами, учитывая то, что один только вид андроида заставил его чувствовать странное тепло внутри. Или это было внутреннее кровотечение. Он огляделся, но не нашел ничего примечательного в комнате, кроме букета цветов на тумбочке. Какие-то голубые и фиолетовые маленькие цветочки, в хорошем горшке, с открыткой, которую Гэвин не мог прочесть. — Гортензии. — Гэвин практически подпрыгнул, когда он вернул взгляд на уже бодрствующего Ричарда, который смотрел на Рида. — Они от офицера Чэнь. Она желает вам скорейшего выздоровления, а также поздравляет с успешным закрытием дела. Гэвин помычал, не зная, что сказать. Он попытался пошевелить пальцами на ногах. Это вызвало резкую боль в левой ноге, но, по крайней мере, он мог ими шевелить. Что означало никаких сломанных костей. — Врачи говорят, вам очень повезло, — сказал Ричард, как будто бы зная, о чем думает Гэвин. — Вам выстрелили в ногу дважды, и ни одна пуля не причинила значительного вреда. Вы выпали из второго этажа и каким-то образом у вас только несколько трещин в ребрах. И всё это при 29 градусах по Фаренгейту… — Что я могу сказать, — Гэвин попытался ухмыльнуться. — Я крепкий орешек. — У него дернулось лицо. — Хотя у меня всё болит как сука, так что не такой уж я и везунчик. — Знаете, вы заслужили, — Ричард серьёзно взглянул ему в глаза. — Вы правда напугали меня, ворвавшись в здание как идиот. Гэвин пару раз моргнул, затем прочистил горло. — Да уж, кажется, это было не так уж умно. Ричард покачал головой, затем наклонился вперед, опираясь локтями о колени. Гэвин уставился на свои руки. — Спасибо тебе, ну, ты знаешь, — он пробормотал. Повисла небольшая пауза, и маленькая подсознательная часть разума Гэвина надеялась, что это было, потому что Ричард сдерживал улыбку. — Всегда пожалуйста, детектив Рид. *** По просьбе капитана, Гэвин работал как проклятый. Уже на протяжении недели он был погружен в работу с головой, пытаясь похоронить свои проблемы в бумажках и пустых кофейных стаканчиках. К тому же он начал избегать Ричарда, что, наверное, было самым сложным делом — андроид не только был везде, он ещё и бросал на Гэвина этот взгляд, когда мужчина отстранялся от него. Это странное, озадаченное, немного хмурое выражение лица, из-за которого у Гэвина крутило в животе от чувства вины. Также он вдыхал кучу всякого дерьма, которое нашел в интернете, что якобы убьет сорняки в его лёгких. В составе большинства был уксус и выжженный кофе, что Гэвина не совсем устраивало, большое спасибо. Вскоре он вернулся к тому, чтобы просто пить слишком горький кофе, сидеть за столом и быть более сварливым, чем обычно. Он знал, что все заметили изменения в его настроении. Если ты работаешь с кучей детективов, сложно утаить что-либо, и Гэвин даже не старался скрыть своё хуевое состояние. Он никогда особо не нравился людям, но сейчас все стали активно избегать Рида, что только ухудшало его уже достаточно пиздецовую ситуацию. И хуже всего было то, что он даже не видел свет в конце туннеля, в который спускался. — Детектив Рид. Блядь, только не это дерьмо. — Чего тебе? — он буркнул, не поднимая головы. Гэвин мог представить, как Ричард сжимает губы. — Пришло уведомление от судмедэксперта. Она закончила с убитыми наркопотребителями, что были найдены три дня назад в Капитолийском парке, и хотела, чтобы мы взглянули на результаты. — Не можешь один сходить? Я сейчас немного занят. Еще немного тишины. — Конечно, детектив. Андроид развернулся и направился прочь. Гэвин заставил себя не смотреть ему вслед. В голосе Ричарда не было эмоций, ничего необычного — и всё равно, этот диалог заставил чувствовать Рида херовым человеком. Ну, херовей чем обычно. Хэнк взглянул на него из-за соседнего стола. — Ого. Ты действительно не даешь бедняге спуску. — Заткнись, Андерсон, как будто ты обращался со своим игрушечным мальчиком лучше, — рявкнул Гэвин и глотнул кофе. Хэнк долго смотрел на него, прежде чем, наконец, сказать: — Вы трахаетесь? Гэвин подавился. Кофе оказался на столе, в то время как он пытался откашляться. Хэнк рассмеялся, громко и резко. — Боже мой, видел бы ты своё лицо, Иисусе… Горсть светло-розовой сирени оказалась на столе, и Хэнк замолчал. Гэвин громко выругался, жадно хватая воздух, попутно вытирая кофе и слюну с лица. Он прикрыл цветы рукой — оставалось только надеяться, что никто кроме лейтенанта их не увидел. — Вот дерьмо, Гэвин, — практически прошептал Хэнк. Он звучал… виноватым. Ошеломленным. Гэвин почувствовал тошноту. — Мне так жаль, блядь… — Не надо мне твоей ёбаной жалости, Андерсон, — презрительно ухмыльнулся Гэвин, убирая сирень бумажной салфеткой. Он швырнул платок в мусорку и следом попытался вытереть кофе. Он всё еще чувствовал взгляд Хэнка. — Слушай, я знаю, это не моё дело, но… — Да, ты прав, это не твое блядское дело, — грубо прервал его Рид. — У меня всё под контролем. Просто… забудь, что ты вообще что-то видел. — Ты умираешь, Рид. — Тебе какая разница? Он посмотрел ему в глаза, долго и неприятно, надеясь, что до Хэнка дойдет — ему не нужно сочувствие других. Хэнк покорно поднял руки через пару секунд, но что-то в его взгляде сказало Гэвину, что мужчина так просто не сдастся. И это его злило. Они сидели в тишине еще около пятнадцати минут. Затем Андерсон вновь заговорил: — Знаешь, у них теперь есть чувства. Гэвин фыркнул. — Ага, точно. Ты ведь теперь эксперт по девиантам? Ну, с тех пор, как тебе всунули этого пластикового щеночка. — Гэвин встряхнул кофейным стаканом. Почти пустой. Заебись. — Хватит притворяться, что ты хоть что-то знаешь о моих проблемах и, будь добр, отъебись. Рид ушел, чтобы засунуть голову в раковину и переждать, пока не перестанут трястись руки.