Проигравшие

      Лили проснулась от странного ощущения потери тепла. В ранней утренней зимней темноте и полудрёме не сразу оценила его, но благодаря свободе поняла, что тёплые объятия, которые сковывали и согревали её на протяжении всей ночи, исчезли. Совсем недавно, вероятно, ведь тело будто ощущало остатки прикосновений Скорпиуса, а он, сидя на краю её кровати, тихо и неспешно натягивал через голову спортивную кофту. — Так бы и ушёл, ничего не сказав? — сонно улыбнувшись, тихонько спросила девушка. Повернувшийся в профиль юноша улыбнулся первей, чем приподнялась и села на кровати, прижимая к себе нежно-голубую простынь, скрывающую обнаженное ещё с вчерашнего вечера тело.       Почти сошедшее с ума, вконец раскрепощенное их прикосновениями и движениями, познавшее несколько часов назад то, о чём Лили раньше и понятия не имела, но как же в этом море страсти и соблазна было хорошо. Невероятно. Там только он, много их молчания, там говорили друг с другом, но ни прибегнув к словам. Хватало взглядов, выдохов и нескончаемых беспрерывных поцелуев. — Не хотел тебя будить, — повернувшись, так же негромко ответил Скорпиус, а безмятежность голоса так и сочеталась с умилением на лице. Едва увидел её милое сонное личико, и то, как запустила ладошку в непричёсанные волосы. — Может, я и старомоден, но оставил бы записку, — пересаживаясь чуть ближе, нежно и осторожно заправил за её ухо одну из прядей, но бесполезная же затея. Скорее это было лишь поводом прикоснуться к ней — своей ладони от её щеки теперь не отнимал. — Скорее сентиментален, — опуская ещё тяжелые после ночи веки, блаженно зажмурившись, Поттер, конечно, происходящего и хотелось. Иначе не положила бы поверх его ладони свою и не прижимала бы ещё сильнее. — Вряд ли, — иронично улыбнулся Малфой. На выдохе, ведь какая же она всё-таки… Какая красивая, милая, хрупкая, нежная, и даже девственно-чистая, и будет такой казаться всегда. Несмотря на то, что ещё недавно безумно смелая, раскованная и очень-очень откровенная. Совсем уже родная… — Точно, — опускала пропитанный умиротворением взгляд, но она тоже, наверное, не верит, что всё это ей не снится, — вряд ли. Сантименты — не твой козырь. — Хотя как знать, — Скорпиус сказал это с задоринкой. И самому немного весело. Весело от того, что всё странно, а странно от того, что он, она и теперь вроде как вместе. — Поспи ещё немного, — шепнув, так и не мог налюбоваться. Да и верил, конечно, в происходящее в той же степени, что и Лили. Теперь иначе, а Поттер — полная себе противоположность.        Помнил, как после подобного недавнему действа в прошлый раз, расхаживая в его комнате, еле дышала от нервной дрожи. Теперь по-другому и выглядит она так, словно…Счастливая? — Хоть чуть-чуть, — уговаривал, рассматривая то, как недовольно поморщила носик. Понимал, что в последнее время сон для неё был чуть ли не роскошью. Впрочем, для него тоже. Особенно последние пару ночей, которые были проведены в размышлениях о предложении дружбы. Вот только теперь это не иначе, чем попусту потраченное время, но он, учитывая то, к чему это привело, мог бы поклясться, что не жалел ни об одной секунде. — Всё равно не усну, — обняв свободной рукой подогнутые колени, немного покачивала головой гриффиндорка. — А тебе?.. Непривычно, наверное, ускользать из чьей-то комнаты. Обычно ведь было наоборот? — подшучивала Лили. Улыбнулась, но странно же, что не разделяет её настроения. Улыбка скользнула по его губам, но короткая, почти раздраженная. Как бы ей хотелось видеть его привычную, идеальную и искреннюю, а вместо неё в каждой его черте сосредоточенность. Ещё и заходивший по её глазам взгляд и что-то совсем взрослое и осознанное. — Не было... — прервав размышления, озвучив их кусок, он даже не шевелился. Смотрел и больше всего хотел, чтобы читала между строк. — ...Никого... У меня до тебя вообще никого не было, Лили. Только ты одна...       Стало словно легче. Стирал всех прошлых, ненужных ему, и делал это без сожаления. Не было, конечно. Даже хоть немного похожей на неё среди них не было. Они просто остались в прошлом, а теперь только одна она — его первая зазноба, с которой сплелись не только телами, но и душами.        Лили, конечно, научила не лгать самому себе. Впервые задумался о самообмане ещё в ванной старост, когда безумно злилась на него, когда посмел обидеть её, унижал, а Лили назвала его трусом и смело сказала, что Скорпиус боится открываться кому-то, притворствуя и пряча всё нормальное, что есть в душе. Вот и начал открываться, а с её совсем нежным, настоящим, почти обожающим поцелуем, который был достойным ответом, понял, что совсем не зря. Честность понравилась, но такие вот собственные слабости в виде искренности больше никому, только ей. — Лилс, мне надо бежать, — шепнув, почти заставил себя переметнуть взгляд с жадных к ещё одному поцелую губ на часы. — Пойду, пока Ал не заявился.       Не устоял, конечно, от ещё одной порции желаемого — поцеловал, после привстал и томительно выдыхал от щепетильности затронутой темы — одно лишь имя, но сколько бед.       Поттеры, чтобы вас всех и вместе взятых… Одна голову закрутила так, что сам себя уже не помнит, а теперь шаг вправо, шаг влево… А другой из этой семейки эту закруженную голову так и снесёт. С плеч долой! Благо, что сердце не вырвет. Хоть так останется что-то, что будет напоминать Малфою ту, что уже там.       И каким неведомым чудом добралась туда? Дотянулась своими тоненькими пальчиками, наверное, а может, дозвалась тихим и приятным голосом? Или когда прильнула к груди бронзовыми мягкими волосами? Стала ему ближе своими рисунками, книжками, улыбками, губами, запахами, упрямством… Всем-всем в себе, и заполнила непозволительно много места, а там его было предостаточно. Было почти пусто, ведь никого не впускал, а однажды даже пришлось отпустить. С жуткой болью, досадой, горечью, но распрощаться с той, которой уже никогда не будет рядом. — Мы справимся, — озвучивала то, что прочла в его взгляде ещё вчера. Он улыбнулся. Теперь вот по-настоящему, даря ей разлившееся по телу тепло. Разберутся, конечно. Что-то придумают, ещё об этом поговорят, но главное, что оба будут осторожными, а пока что желание быть вместе сильнее прочего и всех проблем. — И как теперь? — даже невольно рассмеялась от горчинки в навалившейся иронии. — Выбор у нас не очень большой. Будем вести себя так, как подобает взрослым самодостаточным людям: прятаться по углам школы и переводить темы, если об этом зайдёт речь, — подхватывал Малфой.       Веселье — единственный в такой вот ситуации вариант. При ином раскладе была бы лишь тревога и сто тысяч: зачем? Почему? Как? И что нам делать? Им вот точно сейчас не место, а от витавшего в воздухе переизбытка открытых и взаимных чувств тот впервые за долгое время словно стал нормальной концентрации: не был спёртым или сильно разряжённым. Просто походил на дуновение приятного и тёплого майского ветерка, от которого обоим было намного легче дышать. — Поттер, не смотри так на меня. Я и сам не хочу уходить, — с той же дозой мольбы, которая читалась в её личике. — Мы совсем скоро увидимся. Уже после завтрака. Всего-то пару-тройку часиков. Я сам тебя найду. И украду на целый день. И не один день, Лили, — ласковым шепотом обещал он, но приближаться не смел. Намного легче так, стоя у края кровати. Чуть подальше от того, где вся она, её кожа, запах и прикрытое тонкой простынёй тело. Абсолютно обнажённое, мягкое, теплое и с каждым днём всё более знакомое тело, желанную близость с которым вот-вот, да и разменяет на ненужный ему уличный мрак и лондонскую непогоду. — Я проведу, — хотела было встать и начала плотнее закутываться в слои светлой ткани, но была остановлена. — Не надо. Если ты в таком виде сейчас выберешься из кровати, то я отсюда точно быстро не уйду, — признался обаятельно улыбнувшийся Скорпиус, а Поттер немножко зарделась. Вспоминала то, что было, представила то, что могло бы быть, и она и не сомневалась в его словах. Ничуть, ведь как показывает практика, стоит им только перешагнуть какую-то невидимую границу и время уходит в небытие. Мгновениями, секундами, минутами, а в свете последнего известно, что даже часами. — Альбус по части пунктуальности дотошней тебя, а это значит, что через половину часа тут может разыграться целая драма. И не исключено, что с летальным исходом. Моим, конечно, но и тебя по голове не погладит. — Тогда иди скорее, — хихикнула Лили. Нехотя, но готова была прогнать. Может тогда и не захочется прильнуть к нему и замереть в его объятьях, растворяясь. И остаться в них на неограниченный временными рамками срок. — Уходи, — шептала она. — Ты мне ещё нужен живой. — Правда? – Вот если бы не говорила это на полном серьёзе, то он бы так и не переспрашивал. Не свойственно для Малфоя наивно, конечно, но опять всё то же: с кем, как не с ней? А сердце так и заходило ходуном. От всего и сразу: от ощущения её ладони на щеке, ведь ослушалась его просьбы, привстала с кровати и замерла совсем рядом. От взгляда, который делает это тёмное зимнее утро совершенно иным – он пропитывает теплом и светом. От того, что в душе впервые за долгое время так хорошо. За очень долгое. Теперь вот по-настоящему и с надеждой на какое-то общее будущее. — Честно-честно, — скрыла частичку стыдливой улыбки — накусывала на зубки краешек нижней губы. Не имела в признаниях о чувствах никакого понятия. Кому? Других у неё не было, но вот этот вот перевернул её душу одним только цветом упрямо смотрящих сейчас глаз. Всё внутри словно слиплось, но приятно же. Не так, когда злобило, когда жутко обидел, или было стыдно от чувства вины. Ту противную связующую жижу заменило что-то другое. Почти сладкое и тягучее, сродни топленого шоколада или тёплых ниток свежей карамели. В этом приторном клубочке и путались не озвученные слова и мысли. — А ты?.. — Что я? — видит же, что ей до жути неловко. Потому и шепчет, оглаживая ладонью мягкие волосы от макушки и до самых кончиков у талии. — Ну же, Лилс, спрашивай, — ещё мягче подталкивал её к решительности, но право слово что-то странное с ней. И эти карминовые пятнышки на пылающих щёчках тому явное подтверждение. — Лили Луна, ты несколько часов назад не стеснялась вытворять такое, что я до сих пор это из головы не могу выкинуть… Вообще никогда не смогу... — нагнулся к её уху, и нежно прижимал к себе её подогретую стыдом щечку. — А теперь простого вопроса боишься? — только усугубил, ведь розовый оттенок сменялся багровым. — Кому, как не мне? Перестань уже меня бояться. — Я не боюсь, я… Те слова, что ты сказал. В вашей гостиной, — выдохнула, черпанув решительность из ниоткуда, — это правда? Про то, что ты?.. — Что я влюбился? — нарочно перебив, он делал это с улыбкой. Без его помощи ещё минуты три мялась бы ногах, и не решалась бы спросить. — Правда, наверное, раз сказал, — тихонько посмеивался Скорпиус. — Наверное? — с еле заметным укором, но доминантным ощущением было недоумение: Малфой и «наверное». Да это вот вообще настолько несочетаемые понятия, что она даже позабыла про укоризну. Обычно у него всё в доску по-другому: Да или Нет, а сомнениям места нету. — Лили, я ничего об этом не знаю, — и снова его повергающая в недоумение серьёзность. И честность, а сердечко Поттер тут же ускорилось. Слышать, что Скорпиус Малфой о чём-то не знает — дико, но его сарказм, ребячество и прочее словно канули в небытие. Остался только взрослый и решительный он — мужественный, взрослеющий не только телом, но и амбициями, принимающий взвешенные решения, без пяти минут знающий, чего хочет от своей жизни. Юноша с целями, умом и стремлениями. — Я ведь прекрасно понимаю почему ты это спрашиваешь. Знаю, что тебе тоже в это ну очень сложно верится. Мне и самому… Слишком мало времени, — спешил объясниться Скорпиус, — я тоже не знаю о том, что дальше. Я, как и ты, понимаю, что стоит многим о нас узнать, и мы будем сенсацией. Не удивился бы, если бы наши имена и новость о Поттер и Малфое появились на первой странице Пророка, — утрировал, раздражался, а в словах так и читались мятежные тона. Он выдыхал, говорил размеренно и спокойно: — Могу сказать только одно: сейчас я уже... Уже чувствую к тебе то, что ты говорила стоя перед картинами в моём доме. Помню твои слова о книгах слово в слово, — зажмурился и улыбнулся от воспоминаний, но голос стихал и приобретал звук мягкого шепота. — Я хочу читать тебя, Лили. Мне очень хочется знать тебя, привыкать, беречь от других и думать, что ты со всеми своими неидеальными страницами принадлежишь только мне. В любой обложке. Даже в синей.       Она смеялась, а он напомнил о том, как рассыпался недавно в советах, одним из которых было его желание видеть её с безумными синего цвета волосами. — И если это всё для тебя влюблённость, то так и есть, — справлялся с улыбкой юноша. — Тогда я смело могу тебе сказать, что за пять лет три месяца и две недели, которые я знаю тебя… В тебе всегда было что-то, что меня задевало. Ещё с того вечера, когда маленькая конопатая рыжуля Поттер мотала своими ножками на табуретке, а Мегера надевала этой малышке на голову Распределяющую шляпу.       Они улыбались. Разговор уносил назад во времени и на чётко отмеренный Скорпиусом отрезок — туда, где были детьми, где всё было проще, веселей и забавней. Переполненные предчувствиями лучших школьных лет, они были другими. — И если бы я мог оказаться там, я бы сказал двенадцатилетнему сорванцу очень многое, — фантазировал Скорпиус. Выдыхал, но горьковато улыбался.       Чего темнить? Он добился всех целей, что ставил перед собой тот сорванец: стать школьным лидером, попасть в сборную по квиддичу, быть отличником, старостой. По мере взросления амбиции росли, а цели менялись: хотелось всем нравиться, быть на хорошем счету у старших и влиятельных, добиваться зависти других, хотелось быстро взрослеть. Желанным было окружать себя воздыхательницами, стать мужчиной, но даже не заметил, как к началу шестого курса начало заносить за края, а к седьмому наступил апогей беспредела — запредельный вес собственного тщеславия, которое становилось неподъёмным, и эта их с Альбусом игра. Добился многого, но и сам не заметил, как в этом всём терял родных, человечность и себя. И не исключено, что совсем скоро и сам оценил бы со стороны то, во что себя превратил, но появилась она и осознание пришло намного быстрее.       Малфой вспоминал то, что было, и мог поклясться, что перекроил бы очень многое, но невозможно же. Можно пожинать плоды, а исправить канувшие в небытие поступки уже не получится. — Если честно, то мне глубоко плевать на то, что сказали бы другие, — заговорил после паузы Скорпиус. — Мне тоже, — встрепенулась Лили, но прыти тут же поубавилось, — вот только Альбус и родители… — оценивала реальность, но едва представила выражение лиц близких ей людей, заяви она о такой новости, то пришлось сильно закусить щёку. — Альбус, — тяжело и протяжно выдыхал Малфой. Обсуждать среднее чадо семьи Поттеров не имело смысла. Оба знали, что Ал тот ещё фрукт. Заупрямится, изведёт своим непониманием. Знали, что Скорпиус имеет шансы лишиться лучшего друга, а Лили в свою очередь хорошенько подпортит их сестринско-братские отношения. — Знаешь, если когда-нибудь придётся… — прищурился старшекурсник и в глазах так и заплясали чертики. — Если у нас всё-таки получится… Куда угодно, Лили, лишь бы с тобой и подальше от магической Британии и Лондона, где каждый каждую собаку знает.       Сама до конца не понимала, зачем спрашивала его о чувствах. Он же не бросает слов на ветер и раз сказал ещё тогда, то так и есть. Была ведома интересом или приливом чувств? Непонятно, но услышанное, конечно, того стоило. Точно, а колени так и подкашивались. И эти его слова, и он забегает, конечно, наперёд, но сначала его шутливое «украду тебя, Лили», а теперь реальные речи о побеге. — Что? Ты же понимаешь, что мы не сможем... — ощутив тревожное волнение, скривив от какой-то странной досады личико, качнула головой Лили, а толковая мысль так и не собралась воедино. — Мы всё сможем, — упрямо перебил и он её бормотание, но Поттер не смела перечить. Особенно решительному взору, а Скорпиус, взяв её лицо в свои ладони, по-другому уже и не смотрел. — Если буду я, — кивнул, поочерёдно глядя в глаза, — и будешь ты, то мы сможем всё. Даже не сомневайся, но сейчас нам нужно немного потерпеть. Пока что. До тех пор, пока не научимся игнорировать всех, пока не придумаем, как достучаться до родителей и Альбуса, и пока я не услышу, что ты…       Могут, конечно. Попытаются. В этом Поттер, зная своё упрямство и его силу характера, не сомневалась так же сильно, как и во всеобъемлющем смысле этой его незаконченной фразы.       Тоже! Он потерял в конце лишь единственное слово — ТОЖЕ! Хочет слышать, что она в него тоже, но как же неудачно, что откровение почти замерло в горле Лили. И ни туда, и не сюда, а теперь вот девушка хлопает длинными ресницами и еле дышит. Слышать о чувствах к себе, как оказывается, совсем иначе, чем признаваться в собственных. Особенно, если он прав, поскольку слишком же мало времени, а теперь страшно, что всё так быстро и главное, чтобы надолго, а не кратковременно. Всё-таки есть ещё неизвестные подводные камни. И хоть тенденция «чем дальше, тем больше и лучше» в их странных отношениях строго соблюдалась, но мало ли что. Время. Для этого нужно ещё времени, а дрогнувшая в какой-то миг Лили даже почувствовала укол совести. Может и стало бы духу признаться, но не сейчас. Успеет, а он, конечно, дождётся. Пусть тоже читает между строк, а чтива уже предостаточно. Чего стоят только две их совместные ночи. И даже если один раз — случайность, то два — закономерность. — Не хочу, чтобы ты уходил, — хоть какое-то признание. Детское, наивное, но честное. Хотелось продлить тот момент, в котором прильнула щекой к вздымающейся груди и слушала удары его сердца. Почувствовала тяжесть нежных рук и проклинала стрелки на часах. — Лили, мы совсем скоро увидимся. Ты даже не заметишь, — весело заверил старшекурсник. — А пока… Дружим, Лили.       Лукаво улыбнувшись, он прикладывал к своим губам указательный палец — знак того, что теперь должны быть очень аккуратными. Должны помалкивать. Может и правильно, лишь временная мера. Только до тех пор, пока происходящее между ними не перестанет быть зыбким. Нужно, чтобы пустило ещё большие, проверенные временем корни, а для этого так, чтобы ни одна живая душа. Лили хотелось, конечно, поделиться навалившимся счастьем со своей лучшей подругой, но она понимала, что это нужно обстоятельно продумать. Как минимум, взять с Бёрк клятвенное заверение, что будет молчать и не брякнет ничего Альбусу.       Запомнив весь её утренний и немного неопрятный милый образ, Скорпиус прижал напоследок к себе и поцеловал в макушку. Вобрал в легкие запах волос и шагнул из комнаты. Пора, ведь столкнуться в дверях с Альбусом, приди он на половину часа раньше, точно не хотелось бы.        Подойдя к окну, Лили наблюдала, как молодой человек, ссутулившись от прохлады, переходит освещённую фонарным светом улицу. Он остановился. Замер возле начала живой изгороди, уводящей в парк. Почувствовал, вероятно, не себе далекий родной взгляд, поднял к окну голову и улыбнулся. Попятился через несколько долгих секунд в тень, где его силуэт был еле виден. Вскоре и совсем исчез, но он оставил после себя столько тепла, нежности, чувств и надежды на лучшее, так сильно пропитал ими эту комнату, что девушка, прикасаясь лбом к прозрачному оконному стеклу, закрывала глаза и безмятежно улыбалась.

***

— Привет, ты чего так долго?!       Во многом возмущенный вопрос был задан нетерпеливой с виду Кэти Бёрк. Та подскочила со своего места перед камином в гостиной Гриффиндора, едва увидела в почти пустой общей комнате свою лучшую подругу, что держала в руках белоснежную коробку с вечерним платьем. — И где тебя носило! Я уже совсем заждалась, — широко улыбнувшись, перебила её приветствие. Бёрк хватала Лили за руку и тащила к лестнице. — Мне нужно столько тебе рассказать, Поттер, с ума сойдёшь! — тараторила и интриговала Кэт.       Лили пока мирилась со своей участью. Даже успела подумать, что Кэт так сильно хочет увидеть новый наряд, но после её слов вряд ли. Да и ни одно в мире платье не способно так разволновать любительницу принарядиться. К слову, Лили тоже было о чём поведать, и хотелось этого не меньше. Уже представила, как Кэт прикрывает ладонями изумлённое улыбчивое лицо, едва узнает, как её упрямая подруга «додружилась» со Скорпиусом Малфоем. Вообразила, но рассказывать почти боялась.       Спешили, ведь Бёрк так и не терпелось раскрыть свою тайну. Да и до начала завтрака оставалось около четверти часа, а это значит, что у них несколько минут, чтобы успокоиться, наконец, и обменяться новостями. — Хотела вернуться раньше, но Альбус поздно меня забрал. Опоздал почти на час, сказал, что проспал. Странно, вообще-то. Обычно он никогда никуда не опаздывает и не просыпает, — свела бровки от недовольства рыжеволосая староста.       Всё-таки проведённая со Скорпиусом ночь давала свои плоды: помимо массы прочих замечательных исходов Лили чудовищно нервничала, увидев на пороге Альбуса. В аккурат его внимательных взглядов даже подумала, что он всё знает. Что начнёт распинаться и сорвётся на крик о том, что его сестра и лучший друг — бессовестные лжецы, которые втихаря спятили и крутят за его спиной непонятно какого качества отношения. Ещё и спят друг с другом! — Да, ладно. Прям совсем никуда и никогда не опаздывал? — импульсивно хихикнула Кэти, прикрыв за собой дверь в комнату Лили. — По крайней мере, я таких случаев не помню, — прищурившись, Поттер замерла у кровати и говорила с ноткой недоумения.       Вспоминала, что помимо опоздания выглядел брат сегодня утром уж очень странно. Лили бы и спорить не смогла, если бы сказал, что и она тоже, но Ал этого даже не заметил. Совсем непривычно было видеть его таким: взъерошенный, запыхавшийся и… Влетев на Гриммо, он словно нервничал или спешил, ведь то и дело трепал рукой свои длинные непослушные волосы, переминался на ногах, пока ждал сестру, но после улыбаться с какой-то безмятежностью уже не переставал. От уха до уха, глядя себе под ноги, а всю дорогу от ворот до школы так и вовсе веселил Лили какими-то нелепыми шутками. Так сильно, что она заливисто хохотала и напрочь забыла о том, что таит от брата важный секрет. Выглядел Альбус точь-в-точь, как… — К-э-э-эт, а ты чего так топчешься на месте? Ещё немного и протрёшь дыру в ковре, между прочим, — медленно вздымая бровь, Лили осмотрела уже замершую подругу с ног до головы. Та даже не заметила этой своей странности и нервозности, пока староста не прищурилась. И хорошо так прищурилась, а вопрос звучал, как преддверие разоблачения. Но вряд ли же Лили известно о том, что теперь известно Бёрк. Нет, конечно, но как долго? — Мне надо кое-что тебе сказать, — активно жестикулируя, Бёрк округлила глаза, а всё в ней вопило о том, что Лили и представить не может, о чём речь. — Это я вижу, — итожила наблюдения за Кэтлин и недоумённо повела головой. — А не про братца ли моего часом речь?       Даже не знала, переживать или нет. Скорее да, а наблюдая за подозрительной Кэт только усиливали это решение, но эмоций подруги было так много, что Лили так и не могла предугадать окрас беседы: о хорошем она вообще будет или о плохом? — И о нём тоже. Точнее в основном о нём, ну и там о другом немного… — совершенно сводила с ума скоростью слов и неопределённостью, но и Ал, а оба — два сапога пара. — Сядь, Лили, — указывала пальчиком на кровать позади девушки. — Плохой знак, — бормотала Поттер и понимала, что подобное не сулит пришествию покоя. — Поттер, сядь иначе упадёшь. Две новости: хорошая и плохая, — в конец растревожила беднягу, а осевшая на кровать Поттер так и смотрела, как Кэти нервно накусывает ноготок и хмурит брови, но уже нет. Начала менжеваться: сияет от улыбки и потирает ладошки. — С плохой, наверное, начинай, — скривила личико Лили. Портить настроение совсем не хотелось, но не узнать тайну Бёрк — худший вариант. Собственный интерес и погубит. — Хорошо. Правильный выбор, — резко выдохнула одноклассница. — Поехали: Альбус знает о вас со Скорпиусом. Знает и не надейся, что думает, что вы просто друзья. Он в курсе, что у вас вроде как чувства и знает даже о том, что вы переспали. — Что-о-о?!!       Задыхалась, конечно, а Кэти оттараторила правду-матку так, что ей и труда не стоило. Теперь вот еле терпит, чтобы не захихикать, глядя на потешную мордашку Лили. И ладно, если бы убийство произошло устами Пэрриш, но не Бёрк. Была же для Лили лучшей подругой. Будет, наверное, задорнее всех отплясывать на её похоронах. — Кэт, как?.. — мяла губы Лили. Даже не знала, что чувствует, но много всего и нехорошего: страх, растущую злобу, досаду, рухнувшие надежды хранить их со Скорпиусом договорённость, предчувствие разбора полётов. Всё в кучу, наверное, и много прочего, а темноволосая подруга поспешила заговорить: — А теперь вот хорошая, — хитрила, а оцепеневшая, приготовившая гневную тираду Поттер совсем забыла о хорошем. И не удивительно, ведь уже покосилась на дверь. Ждала, когда на порог ворвётся брат и разнесёт её комнату к чертям собачим, но это как минимум, а как максимум… — Скорпиус, — еле слышно сорвалось с её губ. Уже собиралась встать, но ноги не слушались. И что бы сделала? Встала между двумя старшекурсниками, затеявшими дуэль средь бела дня? И дай Бог, чтобы не на виду у всей школы. — Ой, да всё с твоим новоиспечённым дружком нормально. И с вами тоже. Ну, в том смысле, что Альбус не против, чтобы вы не только дружили, но и встречались... Как пара, — добила разум Поттер. Почти безжалостно расплющила и староста не слабо напоминала статую. — Я серьёзно, он сам сказал и пообещал, что не будет мешать вам. Если, конечно, после твоей глупой выходки с дружелюбным настроем Малфой согласится на что-то подобное, — говоря что-то несусветное, а для ошалевшей, забывшей дышать Поттер оно казалось таким, Бёрк опять упрекала подругу в её глупом решении. — Я бы вот на его месте ещё сто раз подумала, прежде чем влюбляться в такую упрямую и непостоянную, как ты. Со стадом кентавров и-то проще… Поттер, эй, ты что? — хихикнула, забеспокоилась, а взор старосты стал чуть ли не стеклянным. Пришлось помахать ладошкой у неё перед носом, но весело же. Да и приятные новости приносить и преподносить Бёрк умела. Это вот по предынфарктному состоянию Лили и видно. — Что?..Как вообще он?.. О, Мерлин! Бёрк, ты шутишь?! — вскакивая на ноги, Лили поднесла к лицу ладони. — Дошло, наконец, — посмеивалась Кэти. — Уже пошутила, — намекала на первые шоковые реакции подруги она, — и с тебя достаточно. — Господи, Кэт, как он согласился на такое? — она затрепетала. Широко улыбалась, а дрожь в руках и все эмоции раскрашивались новыми красками. Они были ярче, теплее. Не верилось, но радовало безумно, поскольку теперь одной огромной проблемой меньше. Но как так то? — И кому спасибо? — говорила очевидности довольная гриффиндорка, а радовалась за подругу так, как никогда. — С тебя должок, Лили, а Кэти молодец! Похвала и оду мне, пожалуйста. — Напишу тебе оду, Бёрк, метровую. И почему я вечно что-то всем должна? — иронизировала девушка. Закрыла глаза и мотнула головой, надеясь встряхнуть мысли.— Но как? Знаешь, он обычно такой сговорчивостью не страдал. Я даже спрашивать боюсь, как вы до этого… Договорились. Мерлиновы!.. Что ты сделала с моим братом, Бёрк?! — отшутилась Лили, весело и наигранно упрекнув подругу в её безумии. — Я надеюсь, что это все новости?       Сказала и смолка, ожидая от вечно сумасшедшей и непредсказуемой подруги остроумного ответа, но эти совершенно контрастные багряные тона на бледной коже её щёк штука совсем не здоровая. Бёрк краснела. Бёрк умеет? Может от злости? Смотрела, как Бёрк поджимает губы. Медленно поворачивается в сторону окна и смотрит сквозь стекла на белоснежную пелену. Теперь очевидно, что новости ещё будут, ведь Кэти уже прячет в ладонях всё лицо и потирает ими и без того высокую температуру кожи. Она прикрыла веки и зажмурилась, и в глазах стало так темно, как и вчерашним поздним вечером — тогда, когда были с Альбусом друг перед другом запредельно честными. Даже не слышала, как Лили Поттер мягко зовёт её по имени… — Господи, Лили...— тихо говорила сквозь ладошки Кэти. Несвойственно для неё нервно, сбивчиво и даже растерянно, но при этом невероятно странно улыбалась, — ... Лили, я такое узнала... И такое натворила…