Проигравшие

      Большой зал хоть и медленно, но наполнялся заблаговременно вернувшимися в школу учениками. В основном старшекурсниками. Те, справившись ещё вчера с основными приготовлениями к предстоящему рождественскому балу, сочли более интересным вернуться в школу и провести воскресный день за обсуждением новообретённых нарядов и за рассказами о вчерашнем выходном. Эта перспектива показалась большинству заманчивей, чем времяпрепровождение в обществе своих родителей. Еще успеют, ведь до конца семестра и начала полноценных каникул, по сути, осталось не так много времени, а несколько появившихся на пороге хохочущих пятикурсниц из Пуффендуя явно были довольны тем, что оказались в Хогвартсе уже в самый разгар завтрака.       Как раз на них Лили и покосилась, забираясь за факультетский стол и присаживаясь возле Бёрк. Молчаливой и ошарашенной всеми событиями последних суток Поттер еле удавалось обуздать всю ту невообразимость, что происходила в голове. То и дело сменяя улыбку на дикое удивление, она, шагая недавно рядом с Кэти по ступеням Большой лестницы, дослушивала рассказ о вчерашних моральных «подвигах» подруги.       Сейчас же Поттер как будто ждала, что безумная Бёрк повергнет её в ещё больший шок, и та могла бы, ведь за минувшие четверть часа рассказала Лили очень многое. Но ведь не всё.       Кэти, поведав о произошедшем в её доме, рассказав о ссоре, зачинщицей которой сама стала, и примирении, кое о чём всё-таки умолчала. Не обмолвилась о том, чего Лили Поттер из её уст слышать совсем не стоило. Теперь правду должен был озвучить только один человек — Малфой.       И хотела бы выложить Лили всё, как на духу, но, как уже было сказано, каждому ведомству своё, а участь школьного старосты была определена ею и Альбусом ещё вчера вечером. К слову, о подробностях минувшей ночи Бёрк пока тоже помалкивала, но рано или поздно Лили всё равно догадается насколько далеко у них с Алом всё зашло. Так почему бы не поделиться с лучшей подругой всей подноготной именно сейчас? Тем более что Бёрк так и распирало от нетерпения, а нежелание держать язычок за зубами уже давало о себе знать. Кому же ещё, как не Лили? Вот только без ошеломляющих подробностей, ведь здоровски останавливает, что главный герой грядущей повести именно тот, о котором ей в подобном откровенном аспекте знать совершенно не следовало бы. Кэти тщательно подбирала слова, а Поттер, читая между строк, вскоре ощутила груз багажа запредельных эмоций: радовалась за подругу и брата, конечно, но и шок испытала, ведь та ещё парочка. Поставят же всю школу на уши и в этом сомневаться не приходится, а если учесть, что всё теперь так далеко зашло… И слова Ала…       До этого и думать не могла, что её брату не чуждо такое. Да и вообще наличие такого рода чувств, но если верить Кэти, и тому, что пора бы уже вообще перестать чему-либо удивляться, то всё в порядке. Полнейшее сумасшествие, но его в поттеро-бёрковском дуэте ничуть не больше, чем у самой Лили, поскольку всё ещё не верится: почти распирает от счастья, не укладывается в пределы чего-то поддающегося логике, но больше всего выбивает из колеи то, что обещал найти её за завтраком. Скорпиуса Малфоя здесь совсем не наблюдалось. Как и Ала впрочем, но гриффиндорка, поглощенная откровениями лучшей подруги, и не догадывалась, что за упомянутой парочкой слизеринцев только что закрылась дверь одного из пустующих классов. — Должно быть, это действительно что-то важное. Иначе ты не стал бы подкарауливать меня у входа в школу, — немного сведя брови, преспокойный с виду Малфой смотрел, как Альбус делает несколько шагов, подпирает край стола и затягивает руки в очень тугой переплет на вздымающейся от глубокого вдоха груди. — Ал, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы не заметить, что ты жутко чем-то не доволен, — вскинул бровь и улыбнулся уголком рта юноша. — Так что же это? Мыслями не поделишься?       Читая эмоции собеседника, говоря с непринуждённой и даже немного шутливой подачей, староста принял подобную Поттеру позу, присев на край соседней и обветшалой парты. Пока и понятия не имел о чём будут толковать. Только предположил, что о чём-то ранее недоговорённом — о Лили, возможно, о Бёрк, об их игре и узах Непреложного обета. Уже понял, что о серьёзном, и ему бы и труда не стоило достойно вынести грядущий диалог, но чувствовал, что огромного удовольствия от него не получит. — Охотно… — натянуто ответил Поттер. И видно, что задумчив, очень сосредоточен и даже зол. Иначе не потирал бы так нажимисто сморщенный лоб. Да и не казался бы таким странным, как будто в нём дерутся несочетаемые понятия — решительность и сомнение. Последнее к Альбусу редко захаживает, а посему не удивительно, что верх тут же взяла поттеровская прямолинейность и желание поскорее расставить всё на свои места: — Поделюсь и охотно, — повторялся и спокойно. Хотя недовольства уже не скрывал. — Вот только не знаю с чего начать. Может с того, что мой лучший друг всё-таки солгал мне, сказав, что у него ничего не может быть с моей младшей сестрой? Или с того, что он настолько спятил, что не просто приударил, а спит с ней, думая, что я об этом не узнаю? С чего лучше? Как считаешь?       Пазл под платиной волос складывался и моментально: Лили–Бёрк–Альбус. Сомнений не было, и узнать об этом Ал мог только так и именно от такой последовательности передачи фактов, но, черт бы тебя побрал, Поттер, как же ты не вовремя, а эйфория от определенности их с Лили взаимоотношений дала первую трещину.       Выдыхал. Просчитывал, но настораживает же, что братец зазнобы в своём гневе как-то до неприличия спокоен. Надолго ли? Неизвестно, но в воображаемых ранее и подобных назревающему диалогу Малфой настроение друга представлял иначе. Хотя мотивы Поттера предсказуемы: мало того, что вдоль и в поперёк знает Малфоя и его опыт «общения» с девушками, так ещё и чувствует своё участие, ведь если бы не он сам, если бы не его собственная ошибка, то всего этого и не закрутилось бы.       Это всё сводит с ума. Ещё и Кэтлин Бёрк в нагрузку. Теперь осталось только терпеть, ждать ответа и буравить собеседника своими карими глазищами. Этот диалог по своей сути лишь переливание из пустого в порожнее, но Поттеру хотелось бы услышать ответы «из первых уст». — Это тебя не касается, — ровно, спокойно и сразу в лоб. Темнить, скрывать, увиливать и отрицать что-то уже совершенно бессмысленно, но от витавшего в воздухе напряжения нервы обоих так и зудят. — Ещё один, — чуть не прыснув, Поттер закатывал под веки глаза и запрокидывал голову. Вцепился в парту под собой так, что костяшки на его руках начинали бледнеть, но слушателя эта его реакция отчасти даже повеселила. Догадаться о её причине не составило труда, но он на всякий случай изобразил некое недопонимание. — Есть тут ещё одна… твоя единомышленница, — тихо бесился, потирая сморщенный лоб. Вот же влип, а как теперь по-другому? Сам же дал ей слово, а теперь только и остается что «не лезть не в своё дело» и ходить вокруг да около, переваривая в себе то, что еле удается не выплеснуть всем скопом. — И Бёрк права… — размеренно озвучил юноша, но был перебит вот той самой злосчастной мыслью, что не давала Алу покоя: — Думаешь? — горячился Ал, — Скорп, Лили же ещё… — поднявшись на ноги и сделав половину шага к тому, за кем подобная реакция ничуть не задержалась. — Кто? Кто, Альбус? — хлестко и на порядок громче перебил его Малфой. — Маленькая? Глупая? Наивная? Даже не совершеннолетняя… Ты это хотел сказать? — эмоционоровал, а от раздражения и озвученных предположений даже скривился.       Разговор, как этого и следовало ожидать, набирал обороты, и теперь со стороны выглядело так, словно оба решили помериться взглядами в отголосках эха, отбивающихся от холодных каменных стенок промозглого класса. — Знаешь, твой неподконтрольный детский авантюризм и твоя зрелая братская опека начинают напрягать, — говорил Малфой, а последующие слова говорил, загибая пальцы на руке. — Это вот дичайшая противоречивая смесь: то ты сам выбираешь свою сестру и радуешься этому, потом чуть не трясешься над идиотской игрой, а когда всё пошло не так, как ты себе думал, начинаешь включать заботливого старшего брата? Мы оба в своём репертуаре, но и лапочки из гриффиндора тоже не такие уж и лапочки, как оказалось. Между прочим, да будет тебе известно, что тут и без Пэрриш не обошлось. Почти уверен, что твоя всезнающая Бёрк тебя в этом уже просветила. Кстати, помнится мне, что это тоже твоя заслуга. Это твой выбор пал на эту мерзавку, — открыто обвиняя, прищуривался хогвартский красавчик. — Четыре — четыре, помнишь? — скривился Скорпиус. Эти воспоминания были ему противны не меньше, чем их героиня, — так что ты, Поттер, накосячил вдвойне, а остальное — клубок случайностей. — Случайностей, — дерзновенно соглашался Ал. — Которые ты мастерски использовал в своих интересах. — Спорный вопрос: кто кого использовал? — усмехался светловолосый слизеринец, упомнив про себя замыслы девичьей половины. — Кто-кто, а твоя сестра с её-то характером в твоём опекунстве уж точно не нуждается, — доводил до сведения упрямца очевидные факты он. — И давно ты стал таким знатоком её характера?       Проглотив рациональные упреки, Поттер не уступил в ехидстве. Причем ничуть, да и в пылкости взгляда тоже. Подобный градус размолвок между этими двумя был редким явлением, потому предугадать исход было теперь крайне сложно. — Прошел ускоренный курс. — Чрезмерно ускоренный, не находишь? — играя скулами, Ал немного повел головой на бок, но вопрос был в доску риторическим.       Повисла пауза, скоро затягивалась, но это и хорошо, ведь в тишине и неподвижности эмоции обоих превращались в более или менее подконтрольные потоки. В мысли и слова, озвучить которые первым осмелился Скорпиус: — Она не ребенок, Ал, и не так наивна, как ты думаешь. Пусть уже сама решает. Ты вечно будешь считать её маленькой младшей сестрёнкой? Между прочим, она даже постарше твоей «кошечки», если тебя прям так задевает вопрос возраста, а по поводу характера и гонора я вообще молчу, Поттер. Твоя Лили, наверное, просто божий одуванчик по сравнению с подружкой. Так что если некого воспитывать и опекать, то настоятельно рекомендую начать с оторвы Бёрк. Там для тебя работы не початый край.       Скорпиус нагловато ухмыльнулся, ткнув в сторону друга указательным пальцем. Разве что только не добавил своё многозначительное «между прочим», выгибая дугой бровь. — Дело же не в возрасте, — хамовито отрезал Альбус. Бесился, конечно, что слушатель не читает между строк. Шагнув назад, снова присел на край стола, а после сделал глубокий выдох. Наверное, он и позволил ему собрать воедино всё то месиво, что замешалось в голове. — Дело в тебе, — небрежно кивнул он. — Ну, приехали, — запрокидывая голову, Скорпиус даже и не намеревался скрыть того, что эти слова его веселят настолько же, насколько раздражают. — А со мной-то что не так?       Ответ не требовался. Малфой и без слов его знал. К тому же считывал в горячем взгляде напротив то, что развеивало остатки сомнений. Опять взбесила их судьбоносная оплошность, но ведь и породила нечто совсем иное — настоящее, нужное. Впервые. Скорпиус посерьезнел. Глядя с высоты роста на то, как Ал бессознательно выбивает по глади стола незамысловатый ритм, почти судорожно искал те несколько нужных слов, которые обещают дать ответы на многие невербальные вопросы Поттера. И вроде бы нашел: — С ней всё по-другому, Ал, — выпрямившись, он, конечно, говорил правду, поскольку действительно иначе. Только одна беда — как объяснить это упрямому Поттеру, ведь чуть не фыркнул, услышав это? Имел право, конечно. Уж он-то прекрасно знал, что качество каких-либо связей между его другом и кем-либо доселе можно было охарактеризовать лишь одним словом — никак. Или ещё парочкой — кратковременно и совсем без шансов на будущее. А теперь вот прям «по-другому?» — Неужели? А это как? — смаковал слова Ал. Топил их в колких язвительных тонах, а для ощутимости эффекта медленно приподнимался, чтобы снова приблизить свой взгляд.       Два упрямых змеёныша, слизеринцы до мозга костей, а многолетние узы дружбы годами строились не только на доверии и взаимопонимании, но и на вечном противостоянии. Сами не замечали, как своим соперничеством делали друг друга сильнее, хитрей, находчивей и беспринципней. Лидерские нравы такие, что до сих пор неизвестно кто кого перещеголяет. Малфой уже понял, что этот бой с упорством Поттера ему без козыря в рукаве выиграть будет сложно, но до ужаса же хочется, чтобы все точки раз и навсегда. — По-другому? Ну, думаю, что это так, как у тебя с твоей кошкой. У вас ведь тоже, Поттер?.. Всё оказалось по-другому? — ухмылялся молодой человек. — Помнится мне, что и ты далеко не пример для подражания в сердечных делах. Так почему же ты так ревностно бережешь от меня свою сестру, но не бережешь Бёрк?.. От себя, Ал. Или ты думаешь, что чем-то лучше меня? Я бы на твоём месте не обольщался, — намеренно выдерживая нужные паузы, он дополнял слова совершенной мимикой. Задел ту тему, что обещала привести его к победе в этой перебранке. Эта правда собеседника и злила, но ещё больше то, как Скорпиус склонился в его сторону. Он ухмыльнулся ещё значимей, тихо хмыкнул и снизошел к тихим тонам: — О чём ты думаешь, Поттер? Когда смотришь на неё? Держу пари, что хочешь верить в то, что именно с ней всё «по-другому»? А она? Для неё это тоже так? — Это не твоё дело, — коротко кинул Альбус и смолк. Иначе нельзя, ведь начни он посвящать Скорпиуса в то, как стремительно набрала обороты его личная жизнь, то все обвинения в сторону Малфоя и что-то там о: «Не далеко ли вас, голубки, занесло за такой короткий срок?», станут пустым звуком. — Хм… Уже не моё? А ещё недавно ты сам очень охотно делился со мной подробностями того, что вы себе позволяете. Что ты себе позволяешь, — исправившись, ухмыльнулся молодой человек, и Алу его насмешливая издёвка точно не понравилась. Как и напоминание о том, что имел неосторожность быть безнравственным, пошлым и чрезмерно болтливым. Вспомнив тот их диалог в гостиной на четвертом этаже, Поттер сейчас бесил сам себя. — Дело же даже не в возрасте, — приправив медленные слова ликованием, намеренно повторял недавнюю фразу друга, — дело в тебе. И исходя из твоей логики… Слушай, а ты уже не должен жениться на ней, Поттер? — высмеивал излишнее благородство друга Скорпиус.       Глупо, Ал, очень опрометчиво думать, что не знает тебя как свои пять пальцев. Он же не дурак и понимает, что моменты уединения с гриффиндорской кошечкой навряд ли коротаются только за беседами. Да и в шахматы вы точно не играете, а если и да, то на что-то интересное. И Бёрк явно проигрывает. А может и вовсе поддается. Раз за разом. Еще бы. Перед Поттером ещё ни одна не устояла. — Может когда-то и женюсь, — ретиво отвесил собеседник. К слову, эта несвоевременная и пока совершенно размытая мысль как-то проскакала через его голову. Промчала галопом, не задержавшись, но всё же возымела право на существование, а теперь уж точно. Не зря же говорят, что в приступе злобы людям свойственно озвучивать пусть даже нечаянную, но настоящую правду. — Неужели? — актёрствуя на всю катушку, удивился староста. — «Ужели», — хлестко кинул и едва не скрипнул зубами Ал. — Ты не понимаешь… Кэти же не твоя сестра … Скорп, выбери себе какую-то другую игрушку и я успокоюсь! — А-а-ай, чтоб тебя. Ты себя слышишь? Мою игрушку? — раздраженно осмотрелся вокруг себя, а от тошнотворного недопонимания и взбесивших слов чуть не простонал их.       Ненавидел повторяться, но, по всей видимости, придется:  — Давай заново: с чего начали? Ты сам!.. Зная, чем вообще это может закончиться, ты сам выбрал её для меня! А теперь бесишься? Может от того, что формально я всё-таки выиграл? Или что сломал тебе весь кайф, когда отказался? Ещё и обвиняешь меня в сути своих собственных мыслей, которые я даже не разделяю. Сам себе придумал что-то, сам из-за этого звереешь. Ты с головой не поссорился? Или так втрескался в свою дикую кошку, что и соображать перестал? — значительно повысив тон, ткнул пальцем в сторону слушателя молодой человек, — это ты изначально сделал её игрушкой для меня. Ты, а не я. И скажи, что нет. И это я, а не ты должен сыпать нравоучениями, — сцеплял челюсти он. — И если твои влюбленные извилины затянулись в тугой узел, то я всё-таки попытаюсь распутать его и спрошу: кто первым сказал, что не хочет больше в этом участвовать? Не ты, распинающийся тут об игрушках, а я. Или ты об этом забыл? — Ничего я не забыл! — прикрикнул Поттер. Отворачивался, а потоков ярости было столько, что в довесок ещё и водрузил на стол кулак. Оперся на ни в чём не повинную деревянную гладь ладонями и переваривал услышанное. Злобу, чувство вины перед сестрой и Кэт, свои оплошности, вчерашние слова Бёрк и то, во что и верится с трудом, но если и так, то…       Разговор явно вёл в тупик. Даже несмотря на то, что оба друг друга вроде бы понимали, а смысла говорить нечто похожее на: «я же не думал, что всё так обернётся» Поттер не видел. Напряжение в тишине достигло такой точки, что обоим становилось не по себе. Диалог завёл бы и дальше, если бы в темноволосой голове не завертелось данное, но почти уже нарушенное обещание. Потому и выдыхал. Как-то томительно. В молчании и бессилии перед здравым смыслом он словно собирался с мыслями. Снова и снова проводил ладонью по скуле. Пресёк все свои эмоции и заговорил: — По-другому, значит? — закусив нижнюю губу, задумчивый горе-попечитель смотрел куда-то перед собой и многократно закивал каким-то собственным выводам. — Абсолютно, — невероятное спокойствие, но честно же. Это видно и до того заразительно, что оба, поочередно считывая что-то в глазах друг друга, в какой-то переломный момент прищурились. Неверия в Альбусе пока ничуть не поубавилось.       Чертовщина какая-то. А вдруг действительно правда, а не какая-то дикая вселенская подоплека? Ведь в итоге всё то, что втемяшивала ему в голову Кэти. Может самое время оставить их в покое? Но не так, чтобы потом ходить и косо поглядывать, выжидая когда очередная недоинтрижка героя-любовника Малфоя падет прахом, а поверить наконец-то в то, что это какое-то их общее зрелое решение и оно имеет шансы на существование? Так же, как имеет шансы и его связь с Бёрк, ведь мысленно уже поставил их с Кэт на места Скорпиуса и Лили. Это, мягко говоря, не понравилось. Вспоминал о качестве отношений между семьями, успел представить лица самых черноротых сплетниц школы, но в душе улыбнулся той фразе, где его гриффиндорская кроха окрестила именно его «Самой большой их занозой в пятой точке». — Ну, а если через недельку-две ты решишь, что тебе надоело? Решишь, что тебе наскучило и?.. — тише размышлял Ал. Вероятно, начал мириться с температурой некой безысходности и это скорее напоминало мысли вслух. — Скорее я ей, чем она мне, Ал… Давай уже подвязывай, — заканчивал мысль спокойно и словно просил. Даже скривился от нелепых предположений Поттера. — Давай не будем начинать всё по второму кругу. Я не знаю, что будет через неделю. Не знаю даже о том, что будет через минуту. Просто хочу, чтобы умный, рационально мыслящий Поттер, которого я знаю половину своей жизни, перестал вести себя так, словно я его личная кость в горле, вот и всё, — тяжеловато выдохнул слизеринец. — Слушай, с нашего первого курса мы вечно что-то вытворяли. Лезли не в своё дело, делали, что хотели и не думали о последствиях. Нам же было плевать на всех. Кроме нас самих, и отчасти эта тенденция сохранилась, врать не буду, но… Ал, мы всегда умели слушать и слышать друг друга, а сейчас у меня такое чувство, что я глухонемой, который в кромешной темноте пытается жестами объяснить такому же то, как вызвать Патронуса.       Говоря тихо и уверенно, он словно взывал к пониманию. Упомянув о запредельной дозе его отсутствия, невольно вспомнил об отце. Мысленно просчитывал количество разочарования, которое тот испытывал почти после каждого их разговора. За четыре года эта цифра росла в геометрической прогрессии, а за несколько последних встреч и подавно, но озвучивать эти мысли он совсем не хотел. Даже Алу. — Чертовщина какая-то, — на продолжительном выдохе пробормотал себе под нос задумчивый Альбус. — Хорошо, — выровнялся юноша. Словно воспрянул. Перемена настроя была на лицо, ведь вместо раздражения и негодования читалась только присущая всем Поттерам решительность: — Я впредь не буду «лезть не в своё дело». Готов даже делать вид, что это меня не касается. Черт возьми, даже порадуюсь за вас обоих! Честное слово! Делайте что хотите, меня это не будет касаться, — нервно хохотнул Ал. Он улыбнулся и сузил глаза. Чуток хитрил и томил молчанием, но не долго:  — Только у меня есть условие. Всего одно — ты не будешь лгать ей, — совершенно серьёзно добавил Поттер, а говорил так деловито, словно заключал сделку. — Расскажи ей правду, Скорпиус, а если у вас действительно всё «по-другому», то ты сделаешь это. О, великолепно, Ал! Беспроигрышный вариант — надавить там, где нужно. Тут и будет желаемый исход, ведь узнай Лили правду, то своими же ручками сделает за него всю работу. Покончит с этим их наваждением. — Зачем? — поразительное спокойствие, но на самом деле ультиматум Альбуса — квинтэссенция его непонимания, неверия своим ушам и жутчайшей напряженности. К тому же начинает попахивать шантажом, а от Поттера можно ожидать и такого. Не зря же говорил тогда Пэриш, что Ал за сестру и в горло вцепится. Вот только не думал, что в его собственное. — Разве ты хочешь и дальше лгать ей? Сможешь?       Первый ход новой партии, вероятно, ведь змеёнышь в своём напоре становился решительнее. Сейчас всё больше напоминал огромного питона, который того и гляди задавит в невидимых, но словно отнимающих воздух кольцах. Ещё и ухмыльнулся. Ещё и как: хитро, почти победно. Радовался, что этот рычаг давления в рамках его обещания Кэт. Всё-таки они же вместе решили, что Малфой сам должен открыть Лили правду. Осталось лишь подтолкнуть его к этому. — Незнание — это не ложь, а ты сам прекрасно понимаешь, какие будут последствия, — цедил через зубы Скорпиус. Он был на пороге злобы и явно проигрывал. Во многом злился и от того, что Поттер загонял его в угол. Ал кивнул, соглашаясь с их общим, но не озвученным предположением. О том, что Лили не из тех, кто так просто прощает подобное. Она, конечно, сочтёт это высшей степенью непозволительного. Даже в неком роде предательством. Ещё каким, а если бы сказал правду, то нужно было это делать до того, как обвинял её в их девичьем сговоре, доводил до предобморочного состояния и оскорблял, обозвав. Хотя бы. Не говоря о другом, а от мысли, что по факту была его подопытной и тогда, когда фактически затащил её в свою постель замутило. — Неужели боишься? Ты? — Ал позволял себе до бесящего вольные ехидные тона, но удивился искренне. — Ты же никогда ничего не боялся. — Не больше тебя. Может Лили, наконец, узнает какой у неё на самом деле «заботливый» старший брат. Настоящий энтузиаст, вот только голову теряет от запаха азарта, — прищурившись, парировал Малфой. Он ведь тоже не из робких, а прямой намек на то, что от этого перепадёт и Альбусу очевидней некуда. — Да и Бёрк интересно было бы послушать. Что бы она сказала, узнай то, как ей на самом деле «повезло?» — О, ну она, мягко говоря, удивилась, — невозмутимо ответил Альбус и принялся медленно отмерять шагами здешнее помещение, но прежде, чем отвернуться, не преминул посмаковать ту эмоцию оцепенения, что поразила Скорпиуса — он не шевелился и не моргал. — Потом злилась, обозвала нас идиотами, но в целом всё поняла. Даже вроде как простила. Ещё обижается, конечно, но я что-то придумаю. У нас с ней ведь всё «по-другому». — Какого черта, Ал?..       Крайне опешив, Скорпиус озвучил это раньше, чем вообще осмыслил суть вопроса. До боли округлял глаза, потом сощурил, но тело словно заклякло. Все функции мозга работали запредельно хорошо, чтобы отрицать залетевшее в уши. Хотелось думать, что послышалось, но нечто неосязаемое молниеносно спустилось по телу ниже, ударив подвздох.       Хуже не придумаешь, и мечты похоронить в себе даже воспоминания об их общем «моральном уродстве» пали прахом. И если Поттер не лжет, и обо всём уже знает остренькая на язычёк Бёрк… Невероятно глупо надеяться, что не знает и Лили. — Это шутка?       Хотелось бы в это верить, а если и да, то это вот момент полнейшего фиаско поттеровского чувства юмора. Не смешно ни на йоту, но Алу видимо тоже. Он серьезнеет и покачивает головой. — Ты же сам понимаешь, что рано или поздно придется рассказать. И лучше, если ты сделаешь это сам, — рассуждал Альбус. Теперь в нём говорил не только брат, но и друг. Эти резкие перемены выбивали окончательно. — Скажи ей, Скорпиус, или это сделает кто-то из нас. Чем раньше скажешь, тем лучше. — Растяжимое понятие, — сухо и без эмоций обронил Скорпиус. Это было лучшим, на что он сейчас мог рассчитывать. — Мог бы и сегодня, — задумался юноша.       Поттер выдыхал. Говоря последнее, смотрел на то, как судорожно собирает свои мысли слушатель и не мог не отметить, что в некой степени удивлён. Даже в высокой. О многом ему говорило то, что Малфой такой вот чуть ли не впервые: словно сбит с толку и пока не знает что делать. Даже больше пары слов пока что не нашел. Теперь Алу точно понятно, что имел в виду, говоря своё «по-другому», ведь выглядел так на его памяти лишь однажды. — Давай так: если Кэт ничего не узнает о подробностях этого разговора, то я обещаю, что Лили не узнает об игре ни от меня, ни от неё. Как минимум до каникул. Я считаю, что достаточно времени, чтобы вы во всём разобрались. Идёт? — по-деловому заговорил слизеринец.       Светловолосый слушатель, просчитывая отведённое ему время, иронично и болезненно улыбнулся. Даже хмыкнул, но в душе ни капли не повеселел. Спустя паузу и молчаливые секунды Малфой практически заставил себя кивнуть в знак того, что предложение принято, но дико же, что Поттер дорожит кем-то настолько, что не хочет разочаровать, а в то же время бесит факт шантажа и манипуляции. К тому же понятие «разочарования», узнай Лили откуда у их отношений ноги растут, будет меньшим из зол. Она возненавидит его и сделает это меньше, чем за секунду, сочтя всё доселе происходившее между ними лишь частью гадкого плана и его игрой с ней. — Ты же знаешь её. Знаешь, что она не такая, как Бёрк. Она даже слушать меня не станет. Лили нам этого никогда не простит, — подняв, наконец, взгляд, который несколько секунд к ряду был устремлен куда-то в пространство, староста почти выдавил из себя эти слова. — Вот видишь? Слишком ускоренный курс, Скорп. Ты всё-таки её плохо знаешь, — чуть хмыкнув, Ал скрещивал руки на груди и снова обмяк на краю стола. Тянул полуулыбку, но в ней уже не было ничего схожего с теми ядовитыми, что были недавно. Та стала мягче, добрее, а тихие слова имели примесь спокойствия и намеки на дельный совет. — Она простит. Всегда была излишне снисходительна к тем, к кому сильно привязана, и кого… — запнулся он. А может, сделал это специально, дав другу самому додумать смысл не произнесённых слов. — Если ты будешь тем человеком, которого она не захочет выбросить из своей жизни, то обязательно простит. Просто для этого может понадобиться больше времени и усилий, чем тебе хотелось бы. — А если?.. Я не тот человек, — максимально ровно изрёк Малфой. Держался превосходно — не выказал, что правдивость услышанных слов будоражит и заводит в тупик. Как не желай обратного, но за короткое время стать таким вот близким для кого-либо почти невозможною. Трезво мыслящий Малфой, доселе чуждый к доверительным отношениям вообще с кем-либо кроме горстки слизеринцев, это понимал, и понимал отлично. Ровно, как и то, что чудес не бывает. — Тогда оставь её, — размеренно рассуждал юноша. — Или убеди её поверить тебе. Может она поймёт, а ты ошибаешься. В общем, заодно и узнаешь.       Договорив, дал наступить тишине и намеренно не нарушал её до тех пор, пока затянувшийся и пестрящий разнообразием разговор не пришел к логическому завершению, ведь Малфой, прокрутив в голове всё на свете и даже большее, опять кивнул. Скрепя сердце, но смысла обманывать себя, её или Альбуса больше не видел. Всё так, как говорит друг. Ал всего-то озвучил то, что доселе существовало лишь в его собственных мыслях.       Так и знал, чувствовал нутром, что забыть это всё точно не выйдет. Что где-то или когда-то эта вот дрянь всё равно вылезет, но до этого утра не думал, что волею Поттера. Даже вспомнил, что один раз и сам намеревался начать с Лили этот патовый разговор, но не смог. И даже не из-за нерешительности. Просто он не так глуп, чтобы не понимать последствий, а их хотелось избежать или оттянуть на максимально длительный срок. — В пекло, — шепнув, выпускал из легких недавний глубокий вдох, отправляя в упомянутое место оставшиеся сомнения. — Знаешь, — рассеяно улыбнулся Скорпиус, потирая ладонями прикрытые веки. Проводя ими по лицу, он словно смахивал с себя бремя глупости их былых свершений и напряженность этого диалога, но внутри ощущал нечто незнакомое — жгучее и зудящее, — если нам ещё хоть раз придёт в голову хоть что-то отдаленно похожее… — Мечтаешь об Обливиэйте? — хмыкнул Ал. Несмотря на то, что рассказав Кэти правду и отделавшись за неё сказочно легко, он тоже чувствовал себя паршиво. И понимал, что ещё долго не сможет избавиться от этого ощущения. Теперь оно обещало преследовать его всякий раз, когда вспоминал о Бёрк, а случалось это пугающе часто. — Я бы и от магловской лоботомии не отказался бы, — сведя брови, молодой человек ерошил светлый затылок опущенной головы. — Если честно, и я… — признался Ал. — Не отказался бы… забыть об этом…       Он чувствовал всё то же самое, но огромное различие в том, что Скорпиус прав — Лили совсем не Бёрк.       Ал тоже не солгал, сказав, что у друга есть все шансы, чтобы вот всё и сразу. Тут тебе и «благословение» и полнейшее очищение совести, и всё с чистого листа — так, как у нормальных людей. Надо только… Что там говорил Ал? О высоком чувстве, но вот тебе загвоздочка — Скорпиус точно помнит, что в его адрес ничего даже приближенного из уст Лили не звучало. Даже подобного. А что должна была сказать, если до вчерашнего вечера была убеждена, что обойдутся и дружбой? Невыносимая, изменчивая и несносная Лили Поттер.       А что хотел бы слышать? За эти несчастные пару неделек? Ай, Скорпи. Ты ли это, святая наивность и простота? Ну какой нормальный человек вообще на это способен? Это же как сильно надо «залипнуть», чтобы так быстро смогла всё простить? К тому же начали далеко не с милой беседы в коридоре или библиотеке. Помнится, что капелюшку друг друга недолюбливали. Всего-то несколько лет, до бесящего жара и мелкой дрожи в руках. Об этом он и раздумывал. Думал и о том, что ненормальный, оставалось надеяться, что и она. Снова и снова. Размышлял о фразе, отмеряющей ничтожность проведенного вместе времени, ведь его действительно пока что очень и очень мало. Для неё. В себе хватило ума разобраться.       Шагнув вслед за кивнувшим в сторону двери Поттером, пытался отсрочить навалившийся на него поток мыслей на момент одиночества. Нужно потом, нужно обдумать, а сейчас надо сдержать обещание — найти и украсть. Поглядывая на шагающего рядом Ала, считывал похожие мотивы и в нём, а нечаянная улыбка и безмятежность выдали друга с потрохами. — Значит всё-таки Кэтлин Бёрк, Поттер? — задиристо вопрошал он. — Теперь уже не говоришь, что на Гриффиндоре не осталось никого нормального, кроме твоей Лили? — актерствуя, подшучивал слизеринец. — И тебе не рекомендую, — задорно советовал Ал. Уже имел честь как-то зацепить с Кэти тему о Гриффиндоре. И чётко помнил чем это закончилось, вот только Скорпиус, имей он неосторожность в присутствии представительницы благородных львов высказать своё хоть каплю предвзятое мнение, навряд ли сможет заставить её замолчать так, как это тогда сделал Альбус. К слову, молчали тогда долго, а заговорить смогли только после того, как с другой стороны почти пустой библиотеки раздался сиплый голос старенькой смотрительницы, говорящий что-то о том, что она закрывает помещение. Вытирали губы и спешно покидали библиотеку. — Хоть к седьмому курсу, — произнося мысли вслух, Скорп улыбался. Скрытый смысл слов и правдивость повеселили обоих стервецов: девушки были у обоих. И не по одной, но отношения, откровенные разговоры и моральные привязанности были в новизну. — Не думал, что когда-нибудь вообще доживу до этого момента и увижу это. Нет ничего хуже влюблённого мужчины, ты знаешь об этом, Поттер? Только я и представить не мог, что будет такая, как она. — Никак не даёт тебе покоя, — хохотнул юноша. — Что с ней не так-то? — улыбнувшись, изумился Альбус. — О, нет, вполне неплохой выбор, но ты даже не замечаешь, что она — твоя копия. Ты настолько эгоист, что влюбился в своё женское воплощение, Ал, — откровенно подначивал, но всё же немного предосудительно. — Может и хорошо. Теперь хоть немного поймёшь насколько с тобой сложно. Между прочим, так тебе и надо, Альбус, наслаждайся, — говорил с идеально обыгранным обвинительным тоном. Его подстрекательство было на деле невероятным минимумом эмоционального вердикта. Выбирая Поттеру крошку Кэти он, конечно, знал её не очень хорошо, но и поверхностной осведомлённости хватало, чтобы оценить эту вот парочку. Потому и думал, что не сойдутся в нравах, но ошибся и очень. Всё вышло с точностью наоборот — два смерча не прошли стороной, а слились в один и закружились. Теперь жди, что сметут всё не своём пути. — Да ну? Неужели? — вопрошал темноволосый слизеринец, а увидев уверенный кивок друга, улыбнулся ещё шире и добавил: — Значит, я идеален.       Замечтавшись о чём-то, так и продолжал улыбаться себе под нос. Ну не может же Поттер сказать, что всё утро собирал, но так и не собрал в одно целое всю их поттерово-бёрковскую крышесносную невообразимость. Отвлёкся лишь на недавний разговор, а по его окончанию голова снова наполнялась иным содержанием. — Хотя не такая уже и идеальная, — не растерял и доли приподнятого настроения Поттер, но тут же увидел в лице друга невербальный вопрос. — Могла бы вырасти ну хоть капельку повыше, — прищурив один глаз, сказав с упреком, отмерял якобы недостающий Кэти рост при помощи немного разведённых пальцев.       Оба посмеивались, а вместе с хорошим настроением и достигнутым взаимопониманием приходила какая-то легкость — то, чего между ними двумя давненько не было. В последний раз так было ещё до игры и ревностного соперничества. — И на что это похоже? — спросил Малфой, потешаясь над взвинченным видом друга. Они завернули за угол, открывший им предшествующий Большому залу холл. Ответ на свой вопрос Скорпиус получил только тогда, когда Ал замер в проёме огромных дверей и перевёл дух. Увидел за полупустым гриффиндорским столом двух перешептывающихся девчонок. Они сидели в сторонке от остальных, а молодой человек улыбнулся, но даже не брался описывать Скорпу тот двойной кульбит, что сделал его сердце. — Если честно, то очень похоже на то, что тебя засовывают в мясорубку, — водрузив на плечо улыбнувшегося слушателя свою тяжелую ладонь, признавался старшекурсник, — разница только в том, что это тебе чертовски нравится.       И не поспоришь, и это ещё слабо сказано, что мясорубка, а Малфой, сунув руки в карманы, распрямив плечи и глядя на смолянисто-черную удаляющуюся копну волос знал, что Ал прав, как никогда. Хмыкнув под свой приподнятый нос, скользнув взглядом почти по каждому присутствующему, Скорпиус вернул его к чернющей лохматой гриве Ала. Он, так и замерев в дверях Большого зала, словно предвкушал безумие лучшего друга и не ошибся, но разве одному из парочки бешеных хоть на что-то не плевать? — Ты просто псих, Поттер, — шепнул себе Малфой.       Смеялся, опустив голову и качнув ею, а взгляд переметнулся на ту, которая округлила глаза. Чуть распахнула губы, но даже через такое расстояние видно, что оттуда не вырвалось ни единого звука, а если и были, то их бы вмиг поглотила волна девичьих перешептываний, улюлюканий, свиста и окликов.       В Большом зале становилось громче, а те, кто пропустил, как выросший словно из-под земли Альбус Поттер молча подходит к столу и в прямом смысле вытаскивает из-за него свою гриффиндорку, схватив её под руки и нагло оторвав от разговора, теперь могли наблюдать, как поворачивает недоумевающую Кэти к себе и довольно смело целует.       Это всё чересчур даже для неё, поскольку щёчки Бёрк под ладонями Поттера розовели прямо на глазах. Хотела бы, наверное, спросить о том, что он творит, или же это было бы сбивчивой речью, ведь так тут делать нельзя, но эйфории и недоумения стало так много, что и звука не выдавить. Только и осталось, что тихонько рассмеяться от того, что улыбающийся от уха до уха капитан сборной змеиного факультета брал её за руку и вёл в сторону выхода. А что такого? Он всего-то забирает своё, а для этого ему не нужно чьё-то разрешение или одобрение.       И совсем не обращает же внимания, что это вот точно станет школьной сенсацией, и на оклик сестры — та сквозь непонятный, словно нечаянный смех звала его. Лили была чуть ли не шокирована наглостью и смелостью брата. — Эй, что ты?!.. Так нельзя, Альбус… Альбус Северус Поттер.       Оглядевшись, хоть попыталась вразумить, но кто бы слушал её натянутый гневный шепот, приправленный различимым весельем? Сейчас ему точно не до сестрёнки. И это понятно так же ясно, как и то, что к вечеру о Бёрк и Поттер, как о паре, будут знать не только десятки завистливых девчонок, что уже давно спали и видели в мечтах неприступного красавчика своим, но и все остальные. Все и до последней души: старше, младше, тайные и робкие воздыхатели весёлой безбашенной Кэти, «недобывшие» Альбуса, но локти же себе искусают. Им, ускользающим некогда из его комнаты, тоже бы такого хотелось.       Даже профессоров не оставил в неведении, и парочка из них, задержавшись к концу завтрака и став невольными свидетелями, уже поняли, что двух этих старшекурсников из совершенно разных курсов и факультетов уж точно связывают не учебные моменты и домашние задания. Зеленоглазой и запархавшей ресницами девушке, быстро окинувшей по всем здешним завсегдатаям взглядом, даже почудилось, что профессор Лонгботтом, пережевывая последний кусочек лимонного пирога, немного поперхнулся.       Поттер псих, возможно, да не совсем. Одним только поступком достиг всего, чего хотел: не дал Кэт усомниться в серьёзности оборота их взаимоотношений и заткнул за пояс теоретических «соперников». Огорчил пару-тройку влюблённых в него пустышек, но пусть не обижаются, ведь на её месте могла бы быть каждая. Если бы была в точности такой, как шальная Бёрк. Набором простых решений и уверенных действий Ал избавил их двоих от нужды скрываться и прятаться. В ней смысла он уже не видел. Видел его лишь в том, чтобы набирать ходу, а просеменив мимо друга, которого будто и не заметил, сразу же сгрёб еле успевающую следовать за ним кроху в охапку. Явно хотел побыстрей уйти отсюда и наслаждаться грядущим выходным, а на это у него уж точно было много шансов. — Мы же не будем так делать?       Лили спросила еле разборчиво. Глядя вслед исчезающего в каменном проёме дуэта, Малфой даже не заметил, как поравнялась с ним, но от её голоса появилось приятное волнующее чувство. Она пока что тоже смотрела в темный арочный проход и не шевелилась. Оба пытались выглядеть серьёзными. — Ещё как будем, Поттер, — сжав ладони в карманах в кулаки, дабы лишить себя возможности здесь и сейчас начать подражать безрассудству лучшего друга, он немного склонился в её сторону. Будто спокойный, но взаправду так и подмывает сделать то, что было бы из ряда вон даже для исчезнувшей в подземельях парочки, — и не только это, Лили, но точно не здесь, — улыбнулся Малфой, глянув, наконец, в сторону девушки.       Эта его обаятельная, точно обольщающая фраза и улыбка девушки, которая замерла, глядя ему в глаза, породили бы у зевак вопросы, наблюдай кто-то за их коротким диалогом. — Думаешь? — слукавила гриффиндорка.       Скорпиус, угадывая настроение Лили и ощутив карамельный запах, сладость которого хотелось бы ощутить и на вкус, уже чувствовал, что быть беде. Поэтому и поспешил отвлечься: — А кто такой Крамби? И почему они идут к нему? Ещё и в подземелье? — свёл брови слизеринец. Услышал лишь отрывок фразы Поттера, когда тот прошел мимо и уже не видел никого и ничего, кроме своей черной кошки. — Нюхлер Кэт, — умилялась гриффиндорка. — Со вчера он живёт в комнате Альбуса, и можно сказать, что теперь он скорее их общий малыш. Не спрашивай, — хихикнула, сочтя забавным то, как вытягивается красивое точёное лицо и выгибаются от удивления его брови. — Хотя если так пойдёт и дальше, то Кэти переберется в подземелье вслед за питомцем. — Не исключено, — немного скептично отозвался юноша. Хмыкнул и чуточку улыбнулся, но с некоторых пор не исключал и такой исход. — От них начинает пахнуть семейной идиллией, — улыбнулась, но и сама не верила, что говорит о лучшей подруге и брате. — Осторожней, Поттер, — оценив странность её тона, открыто подтрунивал над ней Скорпиус, — ещё немного и я начну думать, что ты им завидуешь. — Не исключено, — закусив краешек нижней губы, совсем тихонько и даже как-то кокетливо согласилась Лили. — Когда-нибудь всем этого хочется.       Воодушевлённая неизвестно чем Поттер смаковала каждый миг растущего в нём удивления. Шутила, но о правде же — она была права. Раньше или позже, но всем. И даже ему, никогда не думавшему прежде о чем-то хоть капельку похожем, хотелось такого. Наверное, это и есть то самое взросление взглядов и зрелость в тех решениях, которым свойственно оставлять отпечаток на будущем. Просто раньше не было того человека, который помог бы это понять, а теперь вот стоит рядом и даже не догадывается о важности своей роли. И о том, как быстро проделала путь от второстепенного персонажа к главной героине.       Всё-таки к такой вот Лили надо ещё попривыкнуть. Гриффиндорка даже не выждала, когда Скорпиус скажет что-либо. Просто собирала в ладошки складки его одежды, и потянула юношу к себе. Сделала пару шажков, и замерла, почувствовав за спиной стену. К счастью для обоих, возле Большого зала пока что совершенно никого не было, а жадности, накопленной за утренние часы, оказалось столько, что от неё занимается дух. И этот её залповый вдох, и теперь точно понятно, что этому вот поцелую не суждено было добраться до четвертого этажа. Даже если бы не здесь, то настиг бы их за первым поворотом какого-то пустующего уровня школы. Лили, затягивая над его плечами свои тонкие руки, чувствуя похожие крепкие узы на своём теле, уже не думала сомневаться, что если бы не она, то Скорпиус сам стал бы начинателем чего-то очень и очень похожего. Откровенно говоря, его воображение доселе рисовало их встречу после совместной прошедшей ночи и утра, но снова не дотягивало. Иначе подобного, именно здесь и с её подачи точно бы не было. — Мне надо кое-что тебе рассказать, — отпрянув, спохватилась она, думая, что будущий разговор принесёт не меньше волнительных эмоций, чем её собственный поступок, — и ты мне точно не поверишь, — совершенно нетерпеливо заключила девушка. Не удержалась и бережно пропустила сквозь пальчики короткую протиново-русую прядь. — Поверь, что меня сегодня уже сложно чем-то удивить, — выгибая бровь, юноша имел в виду даже не разговор с другом, а то, что собеседница слабо напоминает робкую и скрытную Лили Поттер. Нравилось ли ему это? О, нет, конечно. Не просто нравилось. Это было теперь чуть ли не приделом желаемого — незримый и неосязаемый новый уровень их взаимоотношений — тот, где уже исчезает неловкость и нужда тщательно фильтровать слова и мысли. Становится словно уютней и комфортнее друг с другом.       Поттер успела заметить, что Скорпиус, не выказав ожидаемого ею любопытства, лишь улыбнулся на её слова. Начинала теряться в догадках, но он же, конечно, ещё не может знать свежих новостей, а ей так и не терпится рассказать о том, какую значимую лепту внесла недавно её подруга. — Скорпиус, Альбус… Он знает, — чуть ли не с восторгом выпалила она. Прямо здесь, а силы воли начать разговор после того, как за ними не закроется портрет старенького причудливого волшебника в ночном колпаке, не хватило. — И нам не нужно… прятаться, — поморщила носик от глупого и раздражающего её слова девушка. — Думаешь? — повторял её же недавний вопрос, но с различимой иронией. Малфой словно не очень-то и верил в подобный расклад и отчасти Лили его понимала.       Не Альбусом единым, а беглый, направленный на него взгляд оборвали иные мысли — о возможности скорой встречи с нежеланными свидетелями, которые вот-вот шагнут на порог школы.       Почувствовала тревогу и даже тихонько выругалась, чем немного повеселила Скорпиуса. Схватила его ладонь и быстро тащила Малфоя туда, куда первым пришло в голову. С некой опаской покосилась на вход в замок, а всего через десяток ускоренных шагов оба оказались около невзрачной ниши под широкой каменной лестницей. Поттер даже не понадобилось видеть хозяйку противного смеха, пронзившего школьное преддверие. Безошибочно узнала подпевалу стервы Нотт. К слову, Линда Фарли была той ещё змеёй. Об этом знала вся старшая школа без исключения. Как бы то ни было, но довольно привлекательной внешностью, длинной своего языка, корыстью, умением плести интриги и отсутствием некоторых принципов смазливая голубоглазая блондинка пользовалась невероятно умело.       Спонтанный поступок гриффиндорки был логичнее некуда. Если бы не он, то были бы замечены именно той, которая уж точно придала бы значение тому факту, что Лили Поттер смеет дышать одним воздухом с главным представителем изумрудно-зелёного факультета — обожаемым всеми Малфоем и лучшим другом того, по которому Фарли еще с первого дня в Хогвартсе пускает слюни — Поттера. Лили, зная последнее, могла лишь представить насколько слизеринку бесил тот факт, что так бесящая её гриффиндорка, является младшей родной сестрой обожаемого ею Альбуса. — Не то, чтобы я против, но… Мы прячемся, Лилс, — посмеиваясь, шепнул в мягкие яркие волосы староста. Теперь он подпирал спиной каменную кладку, прижался губами к пульсирующей венке на виске Лили, а жилистые руки сомкнулись вокруг тоненькой талии.       Попадаться в поле зрения кому-то из шайки Нотт он тоже не желал. Тем более что со светловолосой характерной персоной его некогда связывало то, о чём его Лили знать ну совершенно не позволительно — Фарли, будучи его однокурсницей, была под номером один в их с Альбусом игре. И тот раунд, даже несмотря на вроде как искреннее увлечение Фарли Поттером, оказался для Скорпиуса Малфоя выигрышным. Причём настолько, что ей в кое-чем повезло в разы больше Пэрриш.       Совсем не хотел её видеть, не хотел даже вспоминать, но весело же, что содержанием последней фразы Лили было обещание не прятаться, а на деле совсем наоборот.  — Прячемся. Как и всегда, — иронизировала девушка. Прислушивалась к обрывкам чужого разговора, но уже после пары предложений тот словно растворялся. И не от того, что слизеринки покинули холл. Скорее наоборот — они всё ещё были там, а девичьих голосов стало больше. Уже четко слышно, что клубок змей во главе с вышедшей из зала Нотт с воодушевлением шипит, выпуская на волю свои раздвоенные языки, и делится свежими новостями последних суток. — Я такое узнала, просто закачаетесь! — прозвучал чей-то явно воодушевлённый свежей достойной сплетней голосок. Нетерпеливый и ядовитый. Хорошо, что на них всех Лили было наплевать.       Вскоре она лишь мельком услышала фамилию подруги и «свежайшие» сведения о поступке брата. Порадовалась неаккуратным ноткам зависти, проскочившим в чьём-то будто малознакомом голосе. Тот же, что пообещал порадовать новой интригой. Он принадлежал, наверное, еще какой-то из поклонниц Альбуса, Лили его пока не узнала, ведь полностью отвлекалась на Малфоя. Точнее на его прикосновение. Властное, притянувшее ближе. — Не слушай их, — вжимает в себя почти до хруста тоненьких рёбер. Он так знаком, так вкусно пахнет, делает такой схожий с её собственным тяжеловатый выдох, что закрываются веки и закатываются глаза. Предательская память оживляет моменты из свежего, совсем недавнего прошлого. До сих пор и подумать не смела, что будет когда-то так привязана к желаниям. Так и было, пока не узнала о том, что можно сойти с ума, прикасаясь к телу родной души. И от того, что и он, касаясь любого сантиметра её кожи, каждый раз задевал тоненькие фибры её души. Сильно. Безумно сильно. — Ты знаешь… Про Ала и что он?.. Откуда? — не без усилий возвращалась к не менее важным мыслям гриффиндорка.       Лили уже знала любопытный нрав слизеринца. Самый ярый нелюбитель тайн изводил бы её расспросами, если бы был несведущ. Как бы то ни было, но четко понимала, что он по какой-то причине её баснословной радости не разделяет. — Знаю. И это всё хорошо, но…       Коротко и так же тихо. Иначе никак. Договорились же с Алом. И сейчас вот жутко не хочется развивать эту тему. Абсолютно. Желания ровно ноль, но ставки уже сделаны. Волею Ала начало внутреннему беспределу и хаосу положено. Но решили же, и рано или поздно всё равно придётся: — Мне тоже нужно тебе кое-что рассказать, — совершенно безрадостно сказал он. — И тебе это навряд ли понравится.       Слова давались со скрежетом. И не удивительно. Как ему не быть, когда своими же руками вот-вот, да и до основания сотрёт то, что имеет. Созданное волею случая и путём совокупности целой кучи везений, но удача навряд ли теперь поможет. Разве что ирреальная, а Поттер так и чувствовала неладное. — И что же? — спросила недоверчиво, а разделив их от друг друга небольшим шагом назад, сделала ему только хуже. Отняла у него остатки теплого умиротворения и покосилась на его ладони. Только что державшие в объятьях, но сейчас медленно опускал их. Сжимал и разжимал воздух в кулаках, а это было для Малфоя пределом нервного сосредоточения. Об этом Лили тоже хорошо знала. — Давай не здесь, — огляделся Скорпиус. Начинать аховый и серьезный разговор в полумраке под лестницей не хотелось. Не говоря о том, что его вообще начинать не хотелось, но уже сделал роковую ошибку, заинтриговав и насторожив самого упрямого в мире человека. — Какая разница где? Говори, что случилось? — нахмурилась гриффиндорка.       А и вправду, какая? Всё равно ничем хорошим не закончится. Скорпиусу больше ничего не оставалось. Только предугадать очевидный исход и выдохнуть, глядя куда-то вниз. — Ты мне веришь? — поднимая взгляд к зелени её глаз, немного прищурил свои.  — Скорпиус, что за?..  — Веришь или нет? — строго перебил нервно хмыкнувшую девушку. Та чуть не хихикнула, но точно не от веселья. Закусила кожу на губе и сводила бровки, а ладошки бессознательно делали то, что недавно делали и его бледные ладони — хватались за воздух. Будто сгустившийся, а это и понять не сложно. Стоит только оценить их схожие дробленые быстрым пульсом дыхания. — Верю, — еле слышно, еле кивнув. Скорее да, чем нет. Действительно верила, но чутьё так и кололо. От появившейся терпкости во рту и тяжести взгляда напротив появляется неприятный холодок, а следом нечто немного мутное и почти тошнотворное. — Лили, я лгал тебе, — выпалил он. Более серьёзным его никогда прежде и не видела. Даже не представляла, но от этого, наверное, и хотела верить каждому его слову. — И не раз. И когда мы… — несвойственно ему суетливо продолжил юноша и наспех облизал губы, — в тот самый день, когда мы вернулись из Уилтшира… Впервые... Помнишь? Я солгал, сказав, что ты будешь последней, кому я разрешу вмешиваться в мою жизнь.       Снова вернул ей свой взгляд. Устремив его в черноту окантованных изумрудным зрачков, он был неузнаваем. Слишком обеспокоен, напряжен: совсем легонько собрал в пальцы сразу обе девичьи ладошки и тут же выпустил их, и видно, что сильный мира сего ну совершенно не подкован в чём-то хоть отдалённо схожем. И не удивительно, ведь это же… Всё озвученное, язык его жестов и тысяча прочего ментального чего-то там малфоевского напротив — это же самое что ни на есть подлинное признание, но разительно отличается от того, которое Лили уже слышала. Его первое настолько осознанное и волнительное, что и её саму уже трясёт. Ноги почти подкашиваются, алые губы, как это не раз бывало рядом с ним, сохнут, но в свете недавних мыслей, сомнений и решений это всё казалось Малфою единственно важным. Скорпиус знал: если бы Лили не ощущала в его адрес что-то похожее, то она, переваривая его слова несколько бесконечных секунд, точно не улыбнулась бы. — Я тоже, — шепнула Поттер. И не о чём-то там про вмешательство в жизни друг друга, и Скорпиус это отлично понимал. Сейчас, не смея больше дышать, давала ответ на все скрытые подтексты — она шептала о том, что влюблена. — И сильно…       Невероятно растерянно, последнее пришлось почти читать по её губам, но хоть так… Черт возьми, хоть так, ведь говорит о том, что обрывает его заклякшее, не знавшее о подобном сердце и пускает его в пляс. — Безумно? — не сдерживая улыбки, мягко и тихо спрашивал он. Будто опять и опять хочет слышать это. Большую степень, но красные пятнышки робости и знакомая, такая полюбившаяся ему девичья скромность послужили не менее достойным ответом.       Она прятала глаза, опуская вниз лицо, но обрела силы вернуть взор чуть раньше тёплых ладоней, нашедших легкий румянец её щёк. — Безумно сильно… — по-гриффиндорски смело говорила девчонка и безотрывно смотрела в блеск серебра. Выдохнув, положив ладошку поверх его прикосновения, а прижав ещё сильнее, блаженно зажмурилась. Лили, не открывая глаз, снова сказала: — У меня рядом с тобой почему-то всё безумно сильно. — Значит я всё-таки выиграл тебя у Альбуса, — прикасаясь губами к кромке ярких волос над лбом, мягко сказал старшекурсник.       Двусмысленно же, а она, подумав о хорошей стороне медали — о том, что Скорпиусу тоже удалось победить упрямство излишне опекающего её брата, и подумать бы не смела о скрытом смысле слов. Если бы не подняла взгляда, но тот стал вопросительным. Едва увидела на красивом лице молодого человека виноватую гримасу.       Чудовищная неосторожность, Скорпиус, но и такому прекрасному актёру рано или поздно попадаются роли не по зубам. — Лилс, ты сказала, что веришь мне, и ты должна, — угадывая растущие в ней сомнения, чуть упрекнул её и спешил объясниться. Строг, снова неспокоен, но теперь по-другому, а Поттер нутром чуяла к чему дороги ведут. Только ушам и глазам не верила. — Мы с Альбусом…       Малфой сделал то, чего раньше никогда не было — перемялся на ногах и запинался. Даже потёр лоб и выругался, упомянув величайшего Мерлина. — Ты стала… Ты нужна мне, Поттер, очень…  — Но? — резко оборвала его Лили. — Ты же хотел сказать «но»? Знаешь, Скорпиус, я как-то слышала, что всё сказанное до «но» — полнейшая чушь. Ой, Лили, ты даже не представляешь насколько ошибаешься, а он теперь намеренно проглотил это коротенькое гадкое слово. – … Мне жаль, что понять это получилось только после того, как мы с Алом заключили пари, где я должен был… быть с тобой, а Альбус… Это я выбрал для него Бёрк.       Выпаливший это всё на одном дыхании Скорпиус смолк. Ему оставалось лишь надеяться, что на ум придут ещё какие-то достойные объяснения, но ужасно же, что их не было. В голове сплошной кавардак из воспоминаний, а оставшиеся силы некогда хвалёного мозга направлены на набор элементарных человеческих потребностей — моргание, способность дышать и видеть.       Судьба и удача подбросили в воздух монетку. Варианта всегда два — аверс или реверс, но Малфой, вечно знающий, расчётливый, знал, что сейчас сделал невероятную ставку — он поставил на то, что упадет на ребро. При таком варианте шанс выиграть так же ничтожен, как и ожидание того, что монета вовсе исчезнет в воздухе.       Знал, что так и будет. Конечно. А теперь всё в застывшей рядышком Поттер предсказуемей некуда — злоба, немота, и безграничное разочарование, от которых ему дурно и даже страшно. Но это всё только цветочки, Скорпи, а от ягодок скоро перехватит дух. — Нет.       Довольно хлёстко отозвался он. Несмотря на их уединение, наступившее с уходом змеиного клубка, говорил не громко. Зато действовал решительно: впился в оба предплечья и силой не давал уйти той, что вмиг словно возненавидела его. Говорила об этом лишь взглядом. Настолько сильно, наверное, что ни слёз, ни слов не нашла. Пока. — Нет, Лилс… — Не смей… — скривила личико, пытаясь извернуться гриффиндорка. — ... больше… После всего того, что ты... Никогда, слышишь? Никогда больше не приближайся и не прикасайся ко мне! — в горле появлялся ком, а слова немели. Горечи во рту появилось не меньше, чем в его хоть и тихом, но пугающе решительном: — И не подумаю.       Властные замашки гадкого самоуверенного Малфоя, чтоб их, а ей, уступающей ему в силе как минимум в два раза, сейчас не выбраться из нежеланных бесящих объятий. Обвивших даже руки, обездвиживших. Сейчас от его тела рядом со своим вертит так же, как от их общего запаха, а приправляет это всё вонь бездонного разочарования и яркая нота ярости на собственную глупость. И воспоминания о том, как он воспринял их девичью проказу, как обвинял её и оскорблял, а сам... при этом...  — Прости меня, Лили, — шепнул над ухом Малфой. И если бы видела, как скривился, но хаотичные мысли пока что сводились только к одному — уйти. Да и не зареветь было бы неплохо, но Скорпиус, зараза, как же можно было за одну только минуту вознести до седьмого неба и спустить всё это в Преисподнюю?       Хотела бы ответить дерзновенное «никогда», но если бы знала… Знакомый и ещё недавно родной голос шепнул совсем рядом то, от чего вмиг распахнула испуганные глаз, а он закрывал свои: — Я не хочу без тебя… И не буду. Будто ему решать, и подобного рода мысль под яркими огненными волосами была чёткой, но после… Голова будто наполнялась туманом. Не хорошим и не плохим, он просто дарил какую-то безмятежность, но был таким непроглядным, что мысли в нём исчезали. Одна за другой, потом образы. Затем стало как-то теплей, а глазам в полумраке под злосчастной лестницей ярче от рассеянного и слегка зеленоватого света. Странного света из его красивой волшебной палочки. — Что мы?..       Сведя бровки, подняв глаза к каскаду ступеней над головой, чуть слышно бормотала Лили, но уже вспомнила то, как сама секундами ранее затащила сюда Скорпиуса, но зачем? — Мы прячемся, Лилс, — шепнул в мягкие яркие волосы староста. Прижался губами к пульсирующей венке на виске Лили, а гриффиндорка, прислушиваясь к смешанному гулу голосов в Большом зале, улыбнулась. От того, что в холле совсем никого не было и прятаться им было не от кого.       Хмыкнула, потешаясь над причудами головы, но это, наверное, нормально. Так и бывает, когда столько всего и сразу, и когда чувствуешь себя в этом всём до безобразия счастливой. — Прячемся, — прижавшись щекой, выдохнула Поттер. — Как и всегда, — иронизировала девушка. Думала о том, как ловко ускользнули прямо из-под носа лучших школьных сплетниц, о тому, что будучи взрослыми вынуждены вести себя словно дети, совершая нечто подобное. — Так о чём ты хотела мне рассказать? — проявлял нетерпеливое любопытство улыбнувшийся Скорпиус, а Лили так и подмывало быстрей поведать о том, как шальная Бёрк освободила их парочку от назойливой опеки Альбуса.       Ложь порождает ещё большую. Всегда. И теперь хотелось забыть ещё и это, но он хотя бы видел и чувствовал, что его ждёт. И если бы не тихое, произнесённое бледно-розовыми губами Обливиэйт, стершее самый минимальный из возможного отрезок времени — несколько последних минут, то всё было бы иначе.       Невероятно малодушно с его стороны, даже подло, низко, и находчивый Малфой, нашедший единственную лазейку в глухом тупике, это хорошо понимает. Вполне вероятно, что подобному суждено повториться, но иначе никак. Всё имеет свою цену, а заплатить настолько высокую, став ей ненавистным, Скорпиус пока не готов. Настолько не готов, что пожертвовал тем, от чего сердце чуть не вылетает, о чём Лили теперь и не помнит.       Для неё этих слов не было, но она… О, Мерлин! Она тоже! И так же безумно сильно…