Проигравшие

      Долгожданный праздничный день давал о себе знать всем обитателям Хогвартса и с самого раннего утра. Помимо того, что разговоры были только о вечернем праздновании и гостях, всё в замке буквально вопило о том, что к вечеру это действо достигнет своим размахом колоссальных масштабов.       К слову, активно украшать замок и делать последние приготовления к балу закончили ещё за день до заветного пиршества. Казалось, что из-за передстоящего празднования на взводе и в предвкушении были все до единого: начиная от директора МакГолагалл, которая в компании своего заместителя целый день только и делала, что принимала всё новых и новых, прибывших в школу гостей, и заканчивая обычным трудягой-эльфом. Последние не покладая своих рук трудился на школьной кухне для того, чтобы гости смогли достойно отобедать, а об ожидаемом ужине, от которого должны были ломиться огромные столы Большого зала, и заикаться не следовало.       Сегодня каждому из многих была отведена своя роль. Под надзором строгого заместителя директора Хогвартс, как она того ожидала, напоминал идеально слаженный механизм — все четко знали своё место в каждой нише и безоговорочно справлялись со своими обязанностями.       Около восьми вечера, когда большинство представителей уважаемых семей, носителей важных фамилий и гостей из Министерства и прессы уже были радушно встречены, Лили Поттер замерла по центру своей комнаты. Прикрыв веки, девушка шумно и резко выдохнула, словно собирая напоследок свои мысли в одно целое. Открыв глаза, Лили сделала пару неспешных шагов и замерла у зеркала.       Она выглядела невероятно. Совершенно, и это ещё слабо сказано: яркие бронзовые и привычно ровные локоны сейчас струились завитками и были уложены в красивую аккуратную прическу, личико похорошело от удачного макияжа, а платье было вне всякой конкуренции и, несомненно, было на порядки лучше, дороже и изящней тех, которые сегодня должны были красоваться в Большом зале старинного величественного замка. Не говоря уже о том, что сидел наряд на Лили идеальней не придумаешь, и в этом, конечно, была заслуга Парта.       Милого семейного домовика Малфоев и того, кто наспех освободился от всех возложенных на него дел и чуть ли не совершал диверсию, покинув свой пост школьного старосты и толпу прибывших гостей, которая уже рассредоточивалась по больному залу и смешивалась с прибывающими учениками старших курсов.       Оглянувшись напоследок через плечо, Скорпиус шагнул на первую ступень широкой лестницы и ровно в тот момент, когда за спиной Лили Поттер отворилась дверь её комнаты. — Ого, — сходу оценила увиденное улыбающаяся Бёрк, но восторженных эмоций прибавилось, когда Лили, улыбнувшись, повернулась в сторону лучшей подруги. — Ох, ничего себе, Лил, — добавила Кэт и не без оснований. Ещё никогда не видела Лили хоть в чём-то отдалённо схожем. Она, конечно, всегда считала Поттер невероятно симпатичной даже в джинсах и мешковатых свитерах, но сейчас внешний вид подруги повергал в шок настолько же сильно, насколько Кэти было непривычно видеть старосту гриффиндора в таком вот одеянии. — То самое платье? Ну, у Малфоя точно есть вкус, с этим вот не поспоришь, — заключила девушка. — Ты выглядишь не хуже, поверь, — заверила Лили, оценив крошку Кэти со стороны.       И справедливо, ведь идеально ровные смолянисто-черные длинные волосы так и переливались на её обнаженных плечиках. На Кэти было надето необычное длинное ярко-синее платье без брителей с в меру пушистой юбкой в пол и сшита она была будто из ласкутков водзушного шифона разных оттенков. От лазурно-голубого до яркого кобальтового, а местами попадались дымчато-серые тона штормового неба. На верхней корсетной части одеяния переливались и блестели сотни мелких прозрачных камушков, а пушистая нижняя часть платья делала её похожей на облачко. Слегка грозовое, конечно, что полностью соответствовало нраву взбалмошной оторвы Бёрк. — У кое-кого от этого челюсть отвалится, — изогнув бровку, Лили, конечно, намекала на реакцию брата и если она не ошибалась, то Альбус уже должен был ждать Бёрк у портрета Полной дамы. — Думаешь? — вытянув красивую тоненькую шею, украшенную блестящим ожерельем, просияла улыбкой гриффиндорка. — Вот увидишь, — заверила подругу Поттер и без тени сомнений, конечно. — И не у него одного, — намекала она на иных тайных и явных поклонников красивой девушки. — Вот и проверим, — шутливо кинула Кэт. Во многом об Альбусе, другие её абсолютно не интересовали. — А ты что же? Скорпиус тебя не заберет? — Нет, он будет ждать меня внизу. Ты же знаешь, что всем старостам повезло не так, как вам, простым смертным, — шутила Лили. — Надеюсь, МакГирен хотя бы к середине вечера поостынет с напором. Очень надеюсь, что пара-тройка бокалов эльфийского вина помогут ей подобреть. — Мне кажется, что она наконец-то отстанет от вас, только если плеснуть туда слабительного, — хихикнула Бёрк, а Лили от души рассмеялась. — Всё-таки хорошо не быть старостой, — уже привычно сочувственно нахмурилась Кэти. — Точно, — не без иронии выдохнула, но улыбка до конца так и не покинула её, настроение было невероятно приподнятым. Даже несмотря на то, что она всё-таки нервничала. И далеко не бал был этому виной, а тот её спонтанный смелый поступок в школьном дворе. Точнее его последствия.       Эта весть и сплетни о том, что Лили Поттер и Малфоя связывает далеко не один лишь долг старост, как и следовало ожидать, разнеслась по замку со скоростью звука. Они оба заговорили об этом в тот же вечер, когда Лили пришла в гостиную старост к обусловленным восьми часам. Сошлись на том, что рано или поздно этому всё-таки суждено было случиться, ведь вечно скрываться у них всё равно бы не получилось. Даже отчасти порадовались такому раскладу и договорились доблестно игнорировать всех излишне любопытных персон, а таких в школе было предостаточно. — Увидимся, Лили, — задорно улыбнулась Бёрк. Ей не терпелось скорее подтвердить правдивость слов подруги, а заодно оценить то, как красавчик Альбус Поттер, ждущий её у входа в гостиную Гриффиндора, выглядит в своём изысканном, иссиня-черном костюме. — Расскажешь потом, как Малфой потерял от этого дар речи, — кинула напоследок она. Даже подмигнула и скрылась за дверью, оставив Лили наедине с её мыслями и те, конечно, после её слов были уже только о Скорпиусе.       Глянув напоследок на своё отражение, Поттер невольно улыбнулась, переметнула взор на часы и больше не смела задерживаться — времени, отведенного Мегерой для того чтобы старосты тоже переоделись, собрались и вернулись в Большой зал почти не сталось.       Обувшись в атласные изумрудно-зелёные туфли, идеально сочетавшиеся с цветом потрясающего платья, Лили окончательно собралась с мыслями посредством многозначительного выдоха. Была готова покинуть стены родной обители, лишь забрала со стола небольшую плоскую коробочку, но от её содержимого волнения прибавилось, хоть и довольно приятного.       Его стало ещё больше уже после первого лестничного пролёта, ведь Поттер, остановившись между верхними этажами школы, совсем не ожидала увидеть тут причину своего участившегося сердцебиения. Немного запыхавшись от непрерывного бега, несколькими ступенями ниже замер невероятно красивый, одетый в уникальный, дорогущий костюм юноша. Почти не шевелился и смотрел на неё так, что щечки гриффиндорки начинали розоветь, а тонкие пальчики сжали коробочку ещё сильнее. — Что ты тут делаешь? — очаровательно улыбнулась искренне удивившаяся его приходу Лили. Поттер и не надеялась увидеть его здесь, а последующие несколько секунд рассматривала такого же, как и она, застывшего впереди Скорпиуса. Улыбнувшегося и уже неспешно поднявшегося к ней. Сходу оценила то, как сильно ему идёт его наряд и в нём он казался ещё взрослее, мужественней и ещё привлекательней, хотя куда уже больше? Он даже сонный и растрепанный выглядел так, словно сошел с глянцевой обложки. — Сбежал от Мегеры, удирал со всех ног, — тихо ответил, наконец, слизеринец, но только после того, как проглотил будто мешающий ему говорить комочек, — чтобы найти тебя и сказать…       Было дико странным, что он так и не нашел пока слов. Лишь смотрел на неё, немного приподняв брови и слегка покачивая головой. — Сказать что? — тихо посмеивалась Лили, но в конец оробела и поджимала в этот момент свои ярко-розовые губы. — Что-то сказать, — выдохнул сквозь короткий беззвучный смех Малфой, — и так много всего, а сейчас у меня просто нет слов. То есть они есть и много, но ни одно из них не дотягивает до того, чтобы передать мой восторг. Лили, ты выглядишь… — Красиво? — попыталась помочь румяная девушка и просто не могла не перенять часть его эмоций — она тоже тихонько посмеивалась. Не удержалась и провела пальчиками по идеальному английскому воротнику его пиджака. Отняла ручку только после того, как та скользнула по поднявшейся от глубокого вдоха мужской груди. — Нет, Лил, красиво ты выглядишь в обычной школьной мантии, а нереально красиво без неё и всего того, что под ней, — негромко, но запредельно смело рассуждал юноша, смутив собеседницу ещё больше, — но тут… Ну, всё, я сдаюсь, — актерствуя, закатывал глаза слизеринец, — просто не могу подобрать хоть что-то достойное. Разве что…       Набрал полную грудь воздуха и задержал в себе этот вдох на пару долгих секунд, а выдохнув, сказал то единственное что счёл более или менее соответствующим: — Безумно… Да точно, вот оно. Безумно… Красиво.       Озвучив высшую, так полюбившуюся Лили степень лучшего, Малфой, наконец, посмел приблизиться, чтобы оставить на нежных пухленьких губах разволновавший Лили поцелуй. — Безумно? — еле слышно, чуть смеясь, Поттер тут же вспомнила о том, как это самое «безумно» несколько дней назад звучало из её уст. Уткнулась носиком в ямочку под точеной скулой и даже прикрыла веки, шепча смелое и невероятно правдивое: — Я тебя безумно сильно, Скорпиус. — Как и я… — не медля ни секунды, в том же звуковом диапазоне ответил юноша. Сплетал над тонкими плечиками руки, и Лили только сейчас заметила, что одна его ладонь сжимает какое-то содержимое. — Это тебе, Лил, — едва выпустив девушку из объятий, Малфой тут же избавил её от нужды спрашивать что-то о таинственном предмете и протягивал его в руки гриффиндорки. — У меня тоже есть кое-что для тебя, — еле сдерживала широкую улыбку девушка.       Лили, конечно, знала, что согласно уже почти канувшим в лета традициям благородных чистокровных семей перед подобными вечерами, шикарными балами и размашистыми приёмами раньше было принято обмениваться какими-то «знаками внимания», но даже не думала, что Скорпиус совестно следует этому стёртому временем обычаю. А содержимое её маленькой коробочки было всё-таки скорее совпадением, нежели желанием отдать дань устаревшей традиции, но повеселило то, как удачно всё совпало. — Ты первая, — тут же настоял Скорпиус. Потянул вверх лишь один уголок рта и терпеливо наблюдал за каждым движением спутницы, а чуть позже сосредоточился на её личике. Ведь настигшие её эмоции того стоили.       Едва перед Лили показалось содержание подарка, как девушка тут же перестала улыбаться, и не иначе, чем от смеси восторга и даже удивления. Эта помесь эмоций не ускользнула от его взора, но именно подобного он, конечно, и добивался. Иначе бы не был доволен тому, как сейчас выглядела Лили Поттер.       Взяв украшение в тонкие пальчики, сразу оценила блеск красивых угольно-черных камней, которыми было инкрустировано украшение в виде мистической лили — её любимого цветка — лилии черного цвета. Даже боялась представить себе ценность этого предмета, но точно не сомневалась, что запредельная, ведь камни являли собой редкий вид угольно-черных бриллиантов, а их тут было, по меньшей мере, пара десятков.       Украшение было настолько искусно и красиво сделано, настолько продуманно, что оно, будучи сейчас в виде красивой заколки для волос, при помощи пары жестов снималось со своего основания и та самая лилия, помещенная на цепочку, могла стать невероятной красоты подвеской на шею. — Но я… Я не могу… — это было первым, что смогла озвучить совершенно не привыкшая к таким вот подаркам Поттер, но тут же была перебита. — Конечно, можешь, и примешь, и это даже не обсуждается.       Ему только и оставалось смягчить свои почти приказной тон обаятельной улыбкой, забрать украшение из рук девушки и аккуратно приколоть его к ярко-рыжему толстому локону. Оценил то, что в цвете её волос оно смотрелось ещё красивее, извлекал из коробочки цепочку и наматывал в несколько оборотов вокруг запястья, чтобы хозяйка столь невероятной красоты её не потеряла и впоследствии могла носить мистическую лилию и на своей тоненькой изящной шее. — Спасибо, Скорпиус, — совершенно смущенно благодарила девушка. — Невероятное… — почти хихикнула она, легонько кивнув на ту коробочку, которая пока не была открыта. — …Совпадение, — тихо закончил за неё улыбающийся от уха до уха Скорпиус. Он смотрел на маленький цветок лилии в объятьях большего в два раза скорпиона. Объяв лапками металлические аккуратные лепестки из редкого черного золота, будто впившись ими в тоненькие кантики из черной керамики, золотистый скорпион обвился вокруг красивого цветка даже своим жалящим хвостиком. Всё это было помещено на браслет с красивым, толстым и замысловатым мужским плетением. — Если тебе не нравится, можешь его не носить, я совсем не обижусь, честно, — заверила девушка, а в ожидании его вердикта занесла за спину руки и даже прикусила краешек своей губы. — Шутишь? — поднимал на неё взгляд Скорпиус. Даже почти закатил глаза от того, что она всё ещё смеет недооценивать некоторые свои решения и смеет сомневаться в себе. — Мне очень нравится, Лил, честно. Спасибо, — благодарил он и протянул своё запястье. — Я думала… Может он не совсем в твоём вкусе или это для тебя слишком… — всё ещё будто оправдывалась, застёгивая украшение на свободной от иного, более дорогого и волшебного браслета руке, — … слишком сентиментально. А мы же уже уяснили, что сантименты — не твой конёк. — Может и не мой, но мы так и не уяснили, — посмеивался Скорпиус, — а вдруг… как знать? — рассуждал так, как это уже бывало и мысли обоих ненадолго вернулись в то тихое, хоть и пасмурное, но безмерно уютное утро, которое встретили в стенах её невероятной комнаты на площади Гриммо в Лондоне. — Он замечательный, правда. Очень символично, — серьёзно и запредельно честно признался молодой человек.        После этого до жути хотелось дополнить символизм реальностью. — Иди ко мне, — сказал, прежде чем заточить её в объятья. — Моя маленькая Лили… Моя родная девочка, — шептал над её ухом Малфой и не сомневался почему-то, что Лили, прикрыв веки, улыбается. Она, как никто прежде, уже умела ощущать счастье рядом с ним, а Скорпиус всё ещё не мог понять, как ему вообще удавалось до недавних пор жить без неё…

***

      Бал был великолепен и долгожданный юбилей действительно удавался. Плоды настойчивости излишне строгой МакГирен воистину трансформировались в нечто невероятное.       Уже спустя пару часов после начала захватывающего мероприятия все до единого тонули в невероятной атмосфере рождественских убранств, празднований, приятнейшей музыки, разнообразия танцев, изысканности вкуснейших блюд и бесед.       Даже несмотря на предположение Скорпиуса, который некогда прям нутром чувствовал безумие старой перечницы, спустя какое-то время старостам всё-таки была дарована свобода и даже им было дозволено немного расслабиться, сложив свои полномочия.       Снизойдя к рангу простых смертных, не обременённых излишними десятками обязанностей, Скорпиус, конечно, сдержал своё шутливое, данное Поттер ещё в Хогсмиде обещание и подарил ей совместный танец. И не один, конечно. Даже несмотря на то, что полноценно насладиться этими моментами под пристальными любопытными взорами некоторых особ так и не удалось. Но парочка делала всё возможное, чтобы доблестно игнорировать их и им подобных.       Покинул её лишь ближе к десяти вечера. Шепнул о том, что найдёт её и раньше, чем она успеет сильно соскучиться, и сам же отмерил это время, оценив его в четверть часа. Поцеловав румяную щечку гриффиндорки, отлучался на разговор с кем-то, вероятно, важным, но Лили не пришлось долго скучать. Хотя внезапное появление будущей собеседницы не обещало порадовать. Это Поттер поняла уже тогда, когда узнала в замершей рядом фигуре носительницу до неприличия противного нрава. — Чего тебе, Фарли? — с достойным подражанию равнодушием и не скрываемым раздражением спрашивала Лили. Глубоко вдохнула, предчувствуя не самый приятный в своей жизни диалог и сплела на груди руки. Удостоила одетую в нелепое, по её мнению, облепленное бледными пайетками платье слизеринку лишь коротким взглядом. Коротким, но говорящем об истинном её отношении к этой особе. — Прекрасный праздник, — сходу подхалимничала симпатичная высокая блондинка, рассматривая праздничное убранство вокруг. Просияла с первого взгляда очаровательной, но на деле довольно едкой улыбкой. — Вы не слабо постарались. Могу только представить, как несладко было в последнее время всем старостам, — разыгрывала сочувствие слизеринка. — А кому-то повезло больше.       Выразительно кивнув в самый центр зала, сосредотачивала внимание Лили на совершенно беззаботной и счастливой парочке Поттер-Бёрк. Танцуя под приятную мелодию и улыбаясь, оба словно забыли обо всех на свете. Словно кроме них двоих тут абсолютно никого не было и это читалось даже со стороны и просто в том, как они смотрят друг на друга. Увиденное не могло порадовать Лили, но лишь на короткий миг и не в должной степени, а виновницей этому была находящаяся рядом особа. — О них говорит вся школа кстати, — склонившись к Поттер, задиристо говорила девушка, понизив голос на пару тонов. Специально, вероятно, чтобы придать словам большей таинственности или значимости. — Наверное завидуют, — так же бойко, только на порядок лучше актерствуя, отрезала гриффиндорка. Даже дёрнула бронзовой бровкой и усмехнулась, повернувшись, наконец, к лицу собеседницы. Испытала чуть ли не эйфорию, когда в личике Фарли промелькнула эмоция зависти. Короткая, вскоре её сменила наигранная улыбка, но Поттер всё-таки заметила в змее жабу. Это и воодушевило. — Возможно, — снизала плечиками Линда, но уже затягивала на груди руки так, как это ранее сделала староста Гриффиндора. Вероятно, болтовня уже не радовала её в такой высочайшей степени, как тогда, когда она сюда прискакала. — Ты же знаешь, как народ любит посплетничать, — рассуждала, а Поттер аж хмыкнула. Причём не скрывая. И не мудрено, ведь чуть ли не самая большая сплетница и склочница стояла совсем рядом. Это хладнокровное скользкое существо с раздвоенным языком всеми силами пыталось греться только посредством горячих чувств и эмоций чужих людей. Отрицательных, конечно, и Лили это прекрасно понимала. — О, ещё как знаю, — выразительно соглашалась Поттер. Уже начинала постукивать пальчиком по локтевому изгибу, а это значило, что разговор начал нешуточно её раздражать. — Как и о вас с Малфоем, кстати, — говоря весело и про между прочим, слизеринка теперь кивнула в иную сторону — туда, где упомянутый красивый слизеринец вёл свою увлечённую беседу с каким-то из представителей Министерства магии. И если Лили не ошибалась, узнав в мужчине Дарена Дингла, то могла сказать, что этот волшебник был в хороших человеческих и в ещё лучших деловых отношениях с отцом Скорпиуса. К слову, вполне возможно, что именно он помог рисункам Лили попасть в нужные руки, ведь его жена была чуть ли не главной в лондонском представительстве издательского дома «Обскурус». — Да ты что? — изображала невероятную заинтересованность и удивление гриффиндорская старшекурсница. — И что говорят? — Разное, — хихикнула змея, а следующую свою реплику снова шептала. Так же, как и недавно, но на этот раз будто передразнивала Лили: — В основном завидуют. — А ты, Фарли? — ещё уверенней заговорила Поттер. — Тоже ей завидуешь? — кивнула в сторону лучшей подруги девушка. — Я? — она неискренне хихикнулала, указывая пальцем себе же в грудь. — П-ф-ф… Не-е-т, — почти тянула слизеринка и даже вытаращила свои глаза, но снова переусердствовала — она явно переигрывала в своём странном отрицании. — Это, конечно, не моё дело… — Ты права, как никогда, — сходу перебила Лили. От подобного фарса мерзавки начинало мутить. К тому же Лили не хотелось портить себе настроение и в идеале было бы побыстрей избавиться он этой липучки. — … Но я бы просто не смогла смириться с таким, — гнула свою линию змея. Будто и не заметила того, что Поттер уже во всю пытается её спровадить. — Ужасно, наверное, было узнать, что на тебя поспорили, как на игрушку…       Лили ничего не понимала, а от этого позволила себе слегка нахмуриться. Была, конечно, очень сдержана и осторожна в своих реакциях, по-другому этой персоной нельзя, но нутром прямо чуяла что-то неладное. Иначе мерзавки тут бы не было. — С Бёрк ещё пол беды, — спокойно, даже весело, словно слова приносят ей истинное удовольствие, продолжала сплетница, а Лили ей это позволяла. Во всяком случае, до тех пор, пока не поймёт всё то, о чём идёт речь. — У неё хоть только Альбус, но тебе, наверное, вдвойне обидней: и парень, и родной брат. С ума сойти просто, нарочно и не придумаешь, — хихикнула гадина. — Они всегда были чудилами, за это их и любит вся школа.       Продолжала будто про между прочим и так, будто всё сказанное ранее не вызвало в обезоруженной Лили онемение души. Так легко и непринужденно, даже ликуя, а вот Лили добротно прищурила глаза и даже поджала губы. — Что сказать? Мальчики такие мальчики, сорванцами были, выросли, но пакостничать не перестали, — посмеивалась Фарли. Широко улыбнулась и помахала кому-то ладошкой, отвечая на приветствие. — Берк, наверное, рвала и метала, когда узнала об этом.       Лили, медленно повернувшись, задавала немой вопрос о том, что та имеет ввиду. Всё услышанное настолько поглотило, что даже звуки праздника растворялись в шуме собственных мыслей и звуках голоса Линды Фарли. — Что? — хмыкнув, будто потешалась над оторопью гриффиндорки девица. — Твоя мелкая подружка с железным стержнем, все это знают. Надеюсь, Поттер, за тобой тоже не постояло? Должен же хоть кто-то когда-то взять их в ежовые рукавицы, а то совсем распоясались, — веселилась она, хотя к следующей фразе преукрашала свой тон ноткой горькой иронии. Правдивой или нет? Не разобрать, но какая уже к черту разница?.. — Вы же с Бёрк далеко не первые на кого они спорили, так что могу поделиться ценным советом, если ещё не поздно. Ну, ты сама понимаешь, о чём я. Скорп ведь у нас тот ещё фрукт. — Спасибо, Фарли, — заговорила, наконец, Лили. Смогла и слава Богу. И даже удивилась тому, что голос не дрогнул ведь внутри всё так и слиплось. — Давай обойдёмся без твоих советов, хотя я не сомневаюсь, что они бесценны, — нагло, смело и уверенно отрезала она. По-другому точно никак. Она и так дала мерзавке слишком много возможностей выговориться и сдать парочку закадычных друзей-змеёнышей с потрохами. — А тебе, значит, посчастливилось вкусить это запретный плод, да? Фарли, Фарли, только не говори, что ты не была этому рада, — от души язвила Поттер. — Или той ночью ты закрывала глаза и представляла на его месте моего брата? — снизойдя до многозначительного шепота, актерствовала она, невероятно обаятельно вскинув бровку. — О, брось! Всем известно, что ты давным-давно по Алу с ума сходишь, но даже это тебе не помешало перепихнуться с его лучшим другом, верно? — без звуков посмеивалась Поттер. От души так от души. — С ума сойти… Вот это страсть. — Думай что хочешь, Поттер, я всего-то хотела тебе помочь, — пожала плечами девушка, но взаправду зубки секундами ранее уже скрипнули. Услышанное не пришлось по душе, а Поттер этого и хотела. — Ты же знаешь, что Малфою от девушек нужно лишь одно. Хотя… — задумчиво потянула последнее она. — Может ты действительно для него не такая как все, раз он тебе рассказал правду. Мне вот и остальным так не повезло, он ведь рассказал тебе? — Рассказал, — сходу солгала Лили. Не хотела радовать мерзавку хоть каплей правды, — не сомневайся, Фарли. — О, ну замечательно, — тянула лыбу собеседница. — Рада, что Скорп действительно остепенился. Поздравляю Поттер, между вами, вероятно, действительно что-то особенное, раз он тебе рассказал, а ты его простила. Так же, как между Бёрк и Альбусом, она ведь тоже знает, — заверила Фарли. — Черт возьми, вот теперь точно могу сказать, что даже завидую. Такая искренность, такая страсть, — выразительно шептала, склонившись ближе к уху слушательницы Фарли, — с ума сойти. Кстати, классное платье, — нарочно нагло и развязно осмотрела её с ног до головы слизеринка, — и… О, Боже! Это же моя любимая песня, я побежала. Классно поболтали, Поттер.       Сияя ярче лампочки, Линда Фарли ускользнула под звук какой-то быстрой музыки куда-то в сторону кучки своих мерзких подружек. Оставила собеседницу на съедение своим мыслям. И хоть Лили пыталась ничуть этого не выдать, но собственные домыслы почти пожирали.       Чтобы худо-бедно усмирить внутренний хаос Лили потратила не меньше минуты. Бесконечные десятки секунд, за которые ужасающий своей реальностью пазл сошелся до самого последнего сегмента замысловатой формы. Фарли не лгала и Поттер уже это понимала. Так же точно понимала, что череда событий и все происшествия минувших недель не случайны. Взаправду всё так, как она думала ещё в начале — всё это фикция, и ничего настоящего рядом с Малфоем быть не может. От же жуткий интриган и лгун, а она лишь жертва его красивых жестов и тщательно продуманного плана. В разы лучшего, гениального плана который на несколько порядков переплюнул их детский девичий заговор.       От этого перехватило дух, но совсем не так, когда было во время её искреннего признания или моментов их уединения… Уединения… От мысли о последнем почти затошнило. Мозг будто поставил всё на быструю перемотку и в голове замелькали сотни картинок. Словно быстрая короткометражка, но с каждым новым кадром становилось всё хуже и хуже.       Нашла в себе силы пошевелиться, когда почти стеклянные от подступающих слёз глаза увидели последний кадр этого фильма — всё тот же Скорпиус, говорящий с кем-то на другом конце зала, но всего пару минут назад она смотрела на него диаметрально противоположным взглядом — теплым и любящим, а сейчас…       Сейчас хотелось быть от этого всего как можно дальше. Потому и сошла с места. Потянув через ноздри большую порцию воздуха, Лили пробиралась сквозь толпу присутствующих. Получалось даже слегка улыбаться и тихо отвечать на приветствия тем, с кем до сих пор не успела поздороваться из-за своей занятости. — О-оу, — раздалось в другой части огромного помещения и совсем оторопело, а два обсидианово-черных глаза Кэтлин Бёрк неотрывно следили за тем, как отдаляется фигурка в красивом зелёном платье.       И всё бы ничего, но она уже увидела лицо лучшей подруги. Точнее её профиль. В тот момент, когда Поттер замерла и посмотрела в сторону Скорпиуса Малфоя. Всего на пару секунд, а после продолжила следовать на выход и набирала ходу. — Ну, если это ты, Ал!.. — строго сказала Кэт, указывая в лицо Поттера своим тонким пальчиком. Он тоже стал свидетелем всей этой картины и здорово нахмурился, чуя что-то неладное. — Не я, — отрицал Ал и не лгал. Он не просто не мог, а не стал бы ничего делать. Они же договорились. — Между прочим, Кэти, я всё время был рядом с тобой, — не отводя от сестры взгляда, Альбус медленно доставал ладони из карманов своих брюк. — И правда, — подтвердила сама себе растерянная с виду Бёрк. Судорожно соображала что-то и уже хватала Ала за руку. — Идём!       Ускорившись, следовали в сторону больший резных дверей, но перед тем, как проскользнуть в холл, были замечены парой серебристо-серых глаз. — Лили! — громко позвала Кэти сквозь звуки уже утихающей позади музыки.       Придерживая длинную юбку платья, поравнявшись с Алом, быстро взмывала вверх по ступеням. Они обещали привести к огромной магической лестнице замка, куда уже добралась рыжеволосая гриффиндорка. — Лили, постой! Лил, что случилось? — почти нагнав старосту между первым и вторым этажом, Бёрк и Поттер замерли несколькими ступеньками ниже. Кэти даже порадовалась тому, что подруга прислушалась к её просьбе и замерла. Но это было до того, пока Лили не повернулась в их сторону. — О, черт, — хоть и еле слышно, но пикантно выругалась девушка.       Что-то точно случилось, сомнения канули в небытие: глаза на мокром месте, но и злая как фурия. Лили делала медленный глубокий вдох и сжимала ладони в кулаки. Выравниваясь, вытягивала верх шею и прикрыла веки. — Что случилось? — даже не размыкала зубок и не открывала пока глаз. Сделала это чуть позже, но оно того стоило, ведь один только взгляд говорил о том, что Лили на грани. — Ты и сама знаешь что случилось! — значительно повысила тон девушка. И даже не обращала внимания на эхо, долетевшее, наверное, до самого верхнего этажа. Этот звук точно был услышан жителями сотен здешних картин, но ей на это было плевать и свысока.       И она была права, Бёрк знала, и узнала задолго до Лили. Узнала от того, кто прикрыл глаза. Качнув опущенной головой, Альбус тоже переглянулся с Кэт и оба снова смотрели на Лили. — Ты знала? Знала, что они сделали, да? — тише, но ещё злее расспрашивала Лили, шагнув на одну ступень вниз. Впервые решилась взглянуть на одного из спорщиков, но от этого сделалось только хуже. К злобной дрожи прибавилось ощущение тошноты. — Знала, но всё равно молчала? — уже почти шептала Поттер. — Молчала, как и они. — Небрежно махнув рукой в сторону брата, Лили до боли поджала губы. — Лил, ты не понимаешь, они не могли, — хоть как-то попыталась оправдать их молчание Бёрк. — Не могли… из-за Непреложного обета, — договаривала она, но к концу фразы прыти поубавилось и Кэт почти потупила взор. Нелепо было оправдывать тех, кто поступил так с её подругой и с ней самой, Бёрк это понимала. — Из-за чего? — опешила и очень. — Непреложного обета? — злоба брала новый виток и сестра буквально сверлила безумного братца своими глазами. — Мало того что вы поспорили на нас, как на пару кусков мяса, так вам и этого было мало?! — чуть ли не смеялась от невероятно злобной иронии, но внутри всё так и обжигало. Смотрела, ждала ответ, но уже поняла, что пока что ничего вразумительного не услышит.       Лили протяжно выдыхала, не до конца верила в происходящее. Прикрыв глаза ладонью, собиралась с мыслями и буквально заставляла себя ещё раз посмотреть в лицо Альбуса. — Ал, пожалуйста… — лишь пошевелила губами девушка, но не проронила ни звука.       Ещё немного и готова была бы умолять, чтобы он сказал, что это всё ей только кажется. Хотела бы, чтобы это было лишь розыгрышем. Пусть и настолько убивающей, но лишь злой шуткой. Но нет, Лили, взаправду. А брат стоит и смотрит так, что внутри всё вмиг оцепенело. Играет скулами и треплет ладонью волосы на затылке опущенной головы. — За что, Альбус? — скривив личико, горько шепнула Лили.       Смысла или желания и дальше говорить с этими двумя пока не находилось. Так же Альбус не видел смысла доказывать ей сейчас хоть что-то — слишком хорошо знал сестру, потому и молчал.       Хотелось побыстрей избавить себя от чьего-либо присутствия, но желание в разы выросло. Как только увидела позади Кэти и Альбуса того, кого совершенно не хотела наблюдать — Малфоя.       Отвернувшись, даже не удостоив его полноценным взглядом, успела преодолеть ещё несколько ступеней. Но когда посмел произнести её имя и чуть ли не приказывал ей остановиться, почти рывком повернулась в его сторону. — Не смей, слышишь? Не смей больше никогда со мной заговаривать.       Малфой, конечно, всё понял. Ещё не совсем сообразил откуда у этого всего ноги растут, но уже понял причину всего того, что сейчас происходит — Лили уже узнала. — Нет, Лили, ты должна меня выслушать! — самую малость взволнованно, а в остальном настойчиво и громко выпалил он. — Я не хочу! Не хочу слышать о том, как мой родной брат проспорил меня своему другу, а моя лучшая подруга, рассказывающая мне всё и всегда, почему-то забыла рассказать об этом! — Позволяла себе громкие тона гриффиндорка, поочерёдно обжигая взглядом сразу трёх слушателей, но двое из них всё ещё были в стороне, а вот Малфой набрался наглости замереть всего в шаге от Лили. — Так было нужно, — тише необходимого обронила Кэт, но в повисшем молчании и при такой шикарной акустике была услышана. — Поспорить на меня? — опешила Лили. — Или на тебя? — ткнула пальчиком в сторону подруги староста. Поочередно смотрела на сладкую парочку заговорщиков и пыталась сама себе ответить на единственный вопрос: если Бёрк знала, то как она смогла так просто и без остатка простить Альбуса? — Она не сказала, потому что это должен был сделать я, Лил, — говорил он. До пугающего спокойно, но с явными оттенками чувства вины. Хотя на последние Поттер было плевать. Она вообще не считала в нём эту эмоцию. — И давно должен был. — О, серьёзно? — вспылила девушка. Даже нашла в себе силы изобразить удивление. — Так что же ты этого не сделал?! — Я пытался! — фактически перебил окончание её хлесткого упрека Скорпиус. — Что, правда? Совсем не в твоём духе, Малфой! Обычно ты и по головам пойдёшь, чтобы добиться желаемого, а я точно не помню, чтобы слышала от тебя нечто хоть немного похожее. — Ты и не сможешь этого вспомнить, — признавался он. И снова не лгал, это было видно, но правда оказалась хуже некуда и Поттер тут же поняла почему в её памяти об этих или подобных словах полная брешь. — О-о, Бо-оже… — шептала она.       Пряча опущенное лицо в ладошку, которой медленно потирала сведённые вместе бровки, Лили судорожно представляла себе те картинки, в которых Скорпиус стирает ей память после того, как она говорит нечто похожее с тем, что уже было сегодня озвучено.       Это казалось настолько безумным, что у Лили не находилось пока слов. У Бёрк и Поттера их тоже не было. Они лишь обменялись удивлённо-сочувственными гримасами и проглатывали каждый свой ком в горле. — Мне нужно было раньше тебе сказать, ещё до того, как… — Мэрлин… — шептала, поднеся ладошку к губам. Во всей этой тонне эмоций Лили не сообразила о масштабе происходящего, лишь прокрутила в голове пару короткометражек из прошлого, но сейчас, когда Малфой был совсем рядом, всё заиграло новыми яркими красками: — С самого начала… Марго ведь тоже до меня, а я… следующая… — хватая воздух, округлив глаза, Поттер шептала куски своих мыслей и воспоминаний. — Всё это, и подготовка к балу, вся эта куча совпадений, наказания, твой дом и… О, и та записка, Скорпиус… — докопалась до золотой жилы девушка. — В тот день… Мост, письмо из издательства, записка Марго… Ты помнишь?       Эмоции шока взяли верх и скоро казалось, что мозг просто начал блокировать нормальные реакции — на смену шока, неверия и злости пришло иное — жуткая ирония и саркастический смех. — О, ты был великолепен, Малфой, — от души улыбалась она и убивала своим спокойствием и похвалой. Настолько, что слизеринец проводил раскрытой ладонью по лицу и потёр губы. Это было высшей показательной точкой его смятения. — Так вот знаешь что? — прищурила глазки Поттер. — Думаю, что у тебя точно получилось выполнить задуманное. А сейчас ты можешь быть свободен, Малфой. Пошел вон.       И снова невероятно талантлива в подражании, сам виноват, сам научил, а она всего-то дословно и в его духе повторила те слова, что тогда сказал ей. Лили и не представляла, что ему от этого сделалось ещё хуже и паршивее, чем было тогда ей. Лишь смотрела на него и не замечала ни одного намёка на вдох или движение — он словно оцепенел, услышав это. И точно вспомнил то, как это звучало из его уст. — Лили, всё немного не так как ты себе это понимаешь, — Бёрк снова попыталась то ли объясниться, то ли отвлечь подругу от настигшего её кошмара. Она же не знала… Рассказывая некогда Бёрк об этой злосчастной записке Риты Пэрриш, Поттер умолчала лишь об одном — о том, какими были оскорбляющие слова Малфоя. — Кэт, он же… В тот день, он же просто издевался надо мной! Той запиской, а сам… при этом. А потом ещё и на следующий, в Подземелье…       Разве абсолютно введенной в шок, безмерно расстроенной и практически раздавленной Поттер было не всё равно, что к моменту получения Малфоем той самой записки он уже сто раз успел пожалеть об их с Алом затее? Абсолютно плевать.       Все понимали, что чем больше этот пазл скадывался, тем хуже становилось. А Лили в какой-то момент снова не хватило воздуха — положив ладонь на живот, гриффиндорка словно пыталась нащупать появившийся там после выдоха вакуум, но скоро отдернула руку и даже перетирала пальчики. Как только поняла, что прикасается к телу сквозь то самое платье.       Осмотрев себя, девушка невольно скривила личико. Чуть не простонала. Ей вмиг стало гадко от осознания того, что даже в этом поверила ему и пошла на поводу у самого искусного манипулятора и автора красивых расчетливых поступков. — Лил, прошу, пожалуйста, выслушай, — из последних сил, он снова взывал к её благоразумию. Как только увидел, что посмела начать отворачиваться — сразу же сжал свои пальцы вокруг тонкого тёплого запястья, а Лили от настигшего её бессилия даже не дёрнулась. Лишь медленно выкручивала руку из бледных цепких пальцев. — Всё не так! То есть отчасти да, и это действительно началось с глупейшего спора, но я же тогда не знал… — скривил в умоляющей гримасе невероятно красивые черты юноша. — Даже представить не мог… — Чего? Чего ты не знал? — закатывала под пышные ресницы свои ярко-зелёные глаза Поттер. Уже порядочно мутило, даже от звуков его голоса. — Что люди не марионетки в твоих руках и что нельзя вот так ими играть и манипулировать?! — Я тогда не знал, что полюблю тебя! — вспылил Скорпиус. И прямо бесит, что делает вид, будто не понимает. Вот и приходится криком перекрикивать её невероятное упрямство и своеволие. — Я вообще думал, что это невозможно! — О, это невозможно, Скорпиус, ты не любишь меня. Ты не умеешь любить, — горячо и сердито шептала гриффиндорка. Поттер, говоря, приблизилась к нему настолько, что ощутила до крика родной любимый запах, а от этого пришлось затаить дыханье. — Ты вкладываешь в это понятие совсем не то, что вкладывают нормальные люди. — Неправда! — усердно протестовал и по праву. И злился. В конце концов, откуда ей знать? Да и всё познаётся в сравнении, а эта девчонка и понятия не имеет, каким был всего полтора жалких месяца назад. — Может, раньше так и было, но уже нет. — Правда, ещё какая, — коротко закивала она, негромко убеждая в своих словах наглого слушателя. Но всё же видно, что разбившаяся иллюзия о добром и честном Скорпиусе отдаёт болью в самые дальние уголки её разбитого, безжалостно растоптанного реальностью сердечка. — Ты всегда будешь гордым, расчётливым и будешь идти по головам ради достижения цели. Это твои сильные стороны, но и самые большие недостатки, Скорпиус. Но я надеюсь, что ты победил…       Горьче полыни, а в воздухе так и повисла прощальная нота. А ведь хуже и не придумаешь, поскольку Лили, читая что-то сначала в его лице, а после и в лице родного брата уже нашла ответ на свой вопрос. Нашла и даже хмыкнула. Даже насмехалась со своей собственной правоты, но при этом не проронила ни звука — плечики дрогнули, на личике появилась болезненная натянутая улыбка, но Лили уже опустила его и теперь рассматривала холодные старинные ступени у своих ног. Это всё, что казалось реальным, ведь стоит ей поднять взгляд, как впереди снова возникнет новая тысяча: за что? Почему? И зачем? — Что ж… Я тебя поздравляю, — из остатков сил, вероятно. На душе будто скребли тысячи кошек и даже таких, что каждая, однозначно, была бы противней старой мочалки дряхлого Филча, а тело всё так же преследовало первостепенную цель — убраться отсюда и подальше, вот только ноги не слушались. Вышло отвернуться и подняться на одну лишь ступень, но после Лили проигрывала банальному любопытству: — На что?.. На что вы спорили?       Чуть слышно, чуть дыша и так растерянно, что сама еле разобрала то, что спрашивала. — На что спорили? — повторялась Поттер. Сомневалась, что в первый раз услышали, потому спросила громче. — Про то кто кого первым затянет в кровать или влюбит в себя я уже поняла, а в остальном? — делилась догадками Лили, — какая награда победителю? — рьяно выпытывала, но ответом была бесящая тишина. Лишь беззвучное недоумение застывшей в пяти метрах от вопроса Бёрк и то, как нахмурившийся Скорпиус посмотрел поверх своего плеча на лучшего друга, но оба в этот момент выглядели не лучше избитых псов… — На что?!.. Вы!.. Спорили?! — откровенно кричала Лили, дробя фразу на несколько громогласных вопросов.       Троица, как и несколько жителей ближних картин, вздрогнула. В портретах начался шепот, а пару персонажей даже покидали свои полотна и перемещались куда-то в известном лишь им направлении. Бёрк, Поттер и Малфой о такой возможности обсудить услышанный звуковой диапазон или хотя бы пошевелиться, могли только мечтать. — Говори! — ничуть не тише былого закипала девушка и добилась всё-таки желаемого. — На пачку Рэдфокс, — негромко признался Малфой. Зачем кричать, если в новообразовавшейся тишине слышно каждый тяжелый вдох и выдох присутствующих? — Пачку… Рэдфокс… — болезненно роняла Лили. И так оторопело, что впервые за этот вечер позволила слезам подступить на максимально критический уровень близости.       Это было чуть ли не последним, что ожидала услышать. Что угодно, но не так, что их общий, любимый и, казалось, самый вкусный оттенок былых и ещё несостоявшихся поцелуев стал наградой за непомерное предательство. Жалкая пачка клубничной жвачки…       Лили уже не впервые иронично хмыкнула, но уже сквозь настоящие слёзы, а одна из них предательски вырвалась сквозь решётку пушистых черных ресниц и катилась по румяной щеке, и пришлось наскоро вытереть её пальчиками и со всей силы поджать губы. Чтобы запретить себе подобное. — Отлично… получилось. Всё было очень красиво и я действительно поверила, — смиренно заверила Поттер. От былой гордости, казалось, остались лишь крохи. Он победил. И не только в споре с Альбусом, но и искусно переиграл её. Даже несмотря на то, что вначале была осторожна и расчётлива, но быстро потеряла бдительность, позволив обману стать её реальностью. И это всё, о чём могла думать. — Не переживай, я отдам платье Парту, ему всё же не место у гриффиндорской шлюхи, — она сказала, но так тихо, чтобы это слышал лишь обездвиженный речами смазливец. — Мне не следовало его надевать. И это тоже.       Потянувшись рукой к ярким волнистым локонам, Лили избавляла себя от тягот дорогостоящего шикарного жеста и так наскоро, что снимая даже не удосужилась сделать это аккуратно, и за дорогим металлом с камнями тут же потянулось несколько безжалостно вырванных бронзовых волосин, но гриффиндорка этого даже не заметила. Вкладывала, почти заталкивала в его ладонь украшение так, как когда-то это делала с фотографией — их притворно-дружеским «до», которое на деле имело значение правдиво-чувственного «во время» и «после». — Лили, пожалуйста, прости меня, — пальцы на автомате сжали теплый по ощущениям кусочек метала, но он даже не посмотрел на него. Глядя в личико девушки, упрямо и настойчиво всматриваясь прямо в родные яркие тона её глаз, Малфой на грани наглости схватил теплую ладошку и возвращал украшение его законной владелице. Загибал тонкие пальчики и неосознанно радовался безнаказанному поводу прикоснуться к ней. Пусть даже при таких ужасающих обстоятельствах, ведь понимал, что стоит ей уйти, как она заберёт всё в себе — то, что уже стало так дорого. — Я знаю, что ты очень зла и только могу представить насколько безумно разочарована, но Лили… — Ты не можешь представить, Скорпиус, — безжалостно рубила с плеча Поттер. И до жути ужасным казалось то, что сейчас она транслирует лишь тонну безразличия. Это был финальный аккорд. — Ты сейчас делаешь ту же ошибку, которую сделал я, — взывал к благоразумию Малфой, — когда отказался тебя выслушать. И выходит, что не только моя, но и твоя гордость — твой огромный недостаток. — По-моему, я — твой огромный недостаток, — тихо итожила Лили, небрежно махнув к его облику ладонью. — Только посмотри… Посмотри что я с тобой сделала: ты никогда не извинялся, никогда не испытывал чувства вины и никогда никого ни о чём не просил… — Ты ещё не поняла? — перебивал её молодой человек. И так искренне удивлялся, так взаправду эмоционировал, что Лили неосознанно хватала новую порцию воздуха. — Лил, ты — самое лучшее, что у меня когда либо было. — Это ложь, Скорпиус, но настолько красивая и складная, что даже ты в неё поверил. Но это всё ложь, с первого дня… — возвращала к действительности своими речами гриффиндорка. — Я для тебя стою не больше, чем пачка твоих любимых жвачек, Скорпиус. Ещё раз поздравляю с победой.       Она замолчала. Наскоро облизала губы и вернула всё-таки в обездвиженную тёплую светлокожую ладонь мистический цветок. Набралась смелости долго и решительно смотреть в его глаза, а после этого расставляла последние точки: — Ты выиграл Скорпиус. И наш заговор удался. Но в этом всём мы проиграли нечто более важное и значимое. — Мы проиграли своей гордости, Лил, каждый в своё время. Моё ушло и я уже не могу ничего изменить, а вот ты проигрываешь ей прямо сейчас и точно можешь изменить это. — Может, и могу, — с невероятной грустью соглашалась Поттер. — Но не буду.       Ожидая ответа, Лили взаправду надеялась, что его не последует. Надежды пока оправдывались и она, оглядев напоследок заветную троицу, сжимала в ладошках дорогую струящуюся ткань надетого на ней наряда.       Приподняв шлейф одеяния, поднималась вверх, но сознание улавливало лишь половину происходящего. Преодолев целый лестничный пролёт, Лили была настолько поглощена мыслями и чувствами, что не сразу сообразила то, что Скорпиус уже следует по пятам. — Ты сказала, сказала, что любишь меня! — говоря нагло, смело и одновременно отчаянно, Малфой почти рывком развернул её к себе уже возле второго этажа. Упрекал её решения посредством взгляда и тона, а Лили даже немного перепугал уровень его решительности. Хотя и своей стало не меньше. — Безумно сильно, помнишь? — Я и люблю, Скорпиус, и безумно сильно, — признавалась девушка, но в свете последнего вышло так, будто обвиняла его этими словами. — Только для тебя эти слова значат совсем не то, что для меня. — Ты даже не представляешь, что они для меня значат, — уличал её в ошибочности суждений слизеринец, но таким вопящим о желании понять его хозяина этот бархатный баритон прежде не звучал. — Знаешь, я готова поклясться, что ты был самой интересной книгой, которую я когда-либо встречала или встречу, — выдыхала Лили.       А она даже потупила взор. Смотрела уже не на него, а куда-то вперёд и вниз, но Скорпиусу уже был знаком этот взгляд. Да точно! Это был он! Он видел его, но лишь единожды в своей жизни. И отдал бы многое, чтобы видеть подобные. Таким же он был когда Лили, прислонившись к краю стола в Малфой-мэноре, говорила ему о картинах и о любви… В тот день когда окончательно понял, что влюбился в несносную девчонку. За минуту перед его первым в жизни искренним, подкреплённым настоящими чувствами поцелуем, ведь до неё у него словно никого не было… — Я читала тебя взахлёб, Скорпиус… С первой страницы и настолько растворилась в тебе… Настолько, что уже перестала придавать значение тому, что эта книга с такими тонкими, острыми и замысловатыми страницами, которые режут не только кожу, но и душу своим содержанием. Я знаю, что ещё долго буду заставлять себя не хотеть перестать листать эту книгу, если вообще когда-нибудь у меня это получится… Но если я не верну тебя на полку сейчас, то не сомневаюсь почему-то, что ты постоянно будешь оставлять на мне болезненные отметины. Но я так не хочу, — с невероятным огорчением шепнула она, — больше не хочу, ведь чем дальше, тем больше болит. Я просто не смогу всегда терпеть это… Наша короткая история уже достойна целого романа с красочными иллюстрациями. Надеюсь, кто-то когда-то напишет что-то подобное, а пока… Уходи, Скорпиус, и больше никогда не приходи. Всё уже дописано, даже чернила высохли и ничего уже не исправить…       Лили замолчала. Напоследок выказала целую смесь эмоций из сочувствия, жалости, грусти, боли, обиды и даже искренности, ведь не солгала, говоря, что всё ещё любит. Несмотря на предательство.       Она уходила. Казалось, забирала с собой всё то, что недавно держало на грешной и обетованной, то, что чуть ли не впервые дало ему почувствовать что-то невозможное. Она всего-то научила чувствовать…       Глядя ей вслед, пытаясь выловить хоть какую-то суть из собственной внутренней мешанины, Малфой выровнял спину. — Ты ошибаешься, Лили! — навязывал присущую ему наглость Малфой. И решительность. А голос даже не дрогнул, ведь уверенности было через край, но такой вот грешно не позавидовать, ведь Лили даже не обернулась. Она всего-то застыла от его дерзновенного тона и поджала губы. — Эта история ещё совсем не дописана, — будто обещал ей слизеринец. Разве что не добавлял своё запредельное «вот увидишь». — И неважно, я её допишу, ты её нарисуешь или мы вместе сделаем это, но она точно ещё не дописана, Лил, вот увидишь… — Ну, всё!       Слова принадлежали той, что доселе терпеливо наблюдала за происходящим со стороны. Но как только узрела облик медленно спускающегося к ним с Альбусом семикурсника, и рассмотрела уже парочкой этажей выше одетую в изумрудно-зелёное фигурку, Бёрк перестала цепляться за ладонь Альбуса так, будто это спасительный круг. Крошка решительно готовилась прибрать ситуацию к своим рукам и даже не смотрела на слизеринцев. Лишь краем глаза заметила, как Ал, стоило Скорпиусу поравняться с ним, отвесил другу легкий хлопок по плечу. То ли сочувственный, то ли подбадривающий, хотя в свете ситуации скорее второе.       Сейчас интересовало иное и злая Кэти, попеременно указывая на них пальцем, строго настрого запрещала им вмешиваться. — Я сама с ней поговорю, и если вам повезет, то она вас потом выслушает.       Практически испепелив Ала обсидиановыми, блестящими и полными осуждения глазами, нахмуренная гриффиндорка шагнула вверх. Забрала, кажется, все на свете звуки. Повисла давящая тишина, было слышно лишь звук удаляющихся шагов, звучавший в замковой тишине. Не слышно было даже дыханий, будто оба затаили их, но скоро это онемение разбавил всё-таки один — протяжный, тяжелый и обременённый последствиями выдох.       Принадлежал он Скорпиусу и слизеринец, не прибегнув к помощи слов, поманил за собой лучшего друга лишь кивком головы. — Значит, я всё-таки не тот человек, — на полутонах размышлял он, шагнув сквозь портрет, приведший юношей в главную обитель пары школьных старост.       Тут было едва светлее, нежели в коридоре четвёртого этажа, по которому недавно следовали, ведь единственным светилом был наполовину потухший камин в самом центре комнаты. — Ей точно нужно остыть, — откинув борты дорогого пиджака, вслух размышлял Альбус, — и подумать над всем этим, но. У меня даже слов нужных во время не нашлось, веришь? — сказал в некой степени потрясённый Альбус. — Впервые. А вот у Кэти на этот счет точно найдётся, — продолжал делиться переживаниями Поттер. — Я ещё выслушаю от неё о том, куда делся мой язык и почему я молчал, — хмурился слизеринец. Сам того не понимая, своими речами заставил расстроенного и злого Малфоя чуть ли не улыбнуться. А всё от того, что от Поттера не просто веет, а уже изрядно разит семейной идиллией. — Никогда не чувствовал себя так паршиво. — Молчи, Поттер, — обрывал его Скорпиус, найдя себе место на диване около слушателя. — От тебя она хотя бы никуда не денется. Ни Бёрк, ни Лили…       Он снова проводил ладонями по лицу, будто пытался стряхнуть с себя бредовость и тяжесть происходящего, но все мысли были тремя этажами выше. — Знаешь, мне начало казаться, что от тебя тоже, — признался Поттер.       В свете последнего совсем не лишено смысла, ведь кому, как не ему знать подобное? Даже несмотря на то, что в школе в последние пару лет они с Лили держали определённую дистанцию, и по мере взросления отдалялись друг от друга в силу многих факторов, но Альбус всё равно знал её так, как никто другой. И был к ней ближе. Во всяком случае до того, как юношу по уши не захватило стремление взрослеть и тяга к приключениям и к противоположному полу… Да и жизнь на разных факультетах давала свой значимый отпечаток, но всё же. Он был ей роднее, даже чем добрый, искренний и вечно рациональный Джеймс. В силу возраста и ещё многих, взявших своё начало ещё с детства факторов. — Это всё Нотт и Форли, — теронул нос Альбус. Следовал к каминной полке и нашел там то, что искал — два красивых хрустальных стакана с искусно вырезанными рисунками и подобный им графин с янтарной, переливающейся в пламени огня жидкостью. — Наверное, пронюхали как-то или подслушали нас. Вот же стервы, — чуть не плюнул словами, оседая на своё место. — Громко поставил стаканы на столы и принялся наполнять их. — Я видел, как Фарли терлась возле Лили незадолго до того, как… — Сейчас они меня вообще не волнуют, веришь? — потирал графитовые брови молодой человек, а после брал вверенный ему стакан и принялся неспешно прокручивать его в ладонях. — Но потом… — глядя в пламя камина, воображал он, — потом ей точно не поздоровится, не сомневайся. — Черт! — тихо, но весьма запальчиво ругнулся он. Сделал большой глоток, чуть скривился от крепости алкоголя и потрепал шевелюру на затылке опущенной к полу головы, — надо было сказать Лили ещё тогда, черт! — выровнялся он, и невидящим взглядом уставился в дотлевающее пламя камина.       Оно настолько бесило, что юноша, достав волшебную палочку, махнул ею, и в гостиной тут же стало в два раза светлее и ярче. Осмотрелся, но стало только хуже. Тут даже стены напоминал ему о его чудовищной ошибке, связанной с запиской Пэрриш. И если бы сказал Лили ещё в тот день, вместо того, чтобы прогнать отсюда, то уже давно были бы квиты. — Она права, а я прав в том, что мы оба проиграли своей гордости, — размышлял вслух староста. — Идиот… — еле слышно, но резонно сетовал на себя же Малфой. — Совсем не похоже на тебя, — сходу заключил Поттер. — Это хорошо или плохо? — вопрошал, но точно с иронией. Даже хмыкнул. Он, вероятно, совсем перепутал чёрное с белым и в свете своих же внутренних перемен за последний месяц не мудрено. Потому и спрашивал такое вот и того, кто всегда чётко ощущал связь с реальностью. — Это странно, — правдиво отвечал Альбус. Он и вправду оценивал всё это озвученным словом. — А то, что я по факту променял одного из самых дорогих мне людей на пачку жвачек? Не странно? — злился Малфой. И так крепко сжимал в руке прозрачный сосуд, что тот имел все шансы разлететься на десятки частей. — Всё странно, — приподнимал угольно-черные брови Поттер, приправляя свои слова жестикуляцией. — Странно то, что у тебя появился «один из самых дорогих людей» и дико странно то, что это моя сестра. Странно то, что я тебя практически не узнаю: твои мысли, слова, поступки… То, что ты мне говорил о Лили, то, что она тебя действительно любит, хотя мне казалось, что это вот прям совершенно нереально. Что ты наконец-то и первый помирился с отцом странно, и то, что тебя сейчас почти трясёт, и даже то, что ты впервые в жизни назвал себя идиотом, Скорпиус. — Ничего странного, Альбус, она… — опускал глаза старшекурсник. — Такой больше нет. Это единственное и уникальное издание. Единственное, с которым потом можно задуматься над дополнительным, — чуть тише говорил молодой человек, будто самому себе, размышляя. — Нет и больше не будет.       Ал, конечно, метафору не совсем понял, но общую суть уловил.       Допив залпом, выразительно гримасничая от крепости алкоголя, Скорпиус в очередной раз взывал ко всем в Преисподней чертям и без раздумий запускал пустым сосудом прямо в камин. Тот сразу же разлетелся вдребезги, буквально лопнул на сотни мелких осколков. — Допустим… — кивнул Альбус, говоря невероятно спокойно. То ли соглашаясь с ранее озвученными другом словами, то ли одобрив его спонтанный поступок. Поттер откинулся на спинку своего кресла и закинул лодыжку на согнутое колено. Медленно выуживал из внутреннего кармана пиджака волшебную палочку и направил её в сторону яркого пламени. От этого прозрачные частички хрусталя пришли в движение и начали сливаться воедино. — А дальше что? — Альбус задал этот вопрос, когда в воздухе перед ним на расстоянии вытянутой руки повис такой же, как и прежде, целый и красивый стакан Скорпиуса. — Ты о чём? — А я о том, что ты будешь делать дальше, — прищурив один глаз, ещё со слабо ощутимым, но уже азартом говорил слизеринец. Он смотрел на лучшего друга сквозь узоры на прозрачном стекле и даже позволил себе усмехнуться. Не на всю катушку, но и этого было достаточно, чтобы лучший друг выказал ему своё непонимание. — О, брось, Скорпиус, я же знаю, что точно будешь, — почёсывал пальцем угольно-черную изогнутую бровь Ал. — Сомневаюсь, что ты оставишь всё так, как есть. Мы слишком долго были лучшими друзьями. — Я пока не знаю… — легонько качнул головой Малфой, глядя куда-то перед собой. Но глаза так бегло рассматривали это пространство, что Поттер уже кое в чём не сомневался — мозг друга судорожно сосредоточился на том, к чему так аккуратно, но отчаянно подталкивал его сейчас Альбус. — Посмотрим… — выдыхал староста. — Сейчас я попытаюсь всё ей объяснить. Чуть позже, — смотрел он на часы, — и завтра, а ещё потом. Снова и снова… — А когда не получится? — Ал был переполнен реализма. Он, как и собеседник, не сомневался, что все попытки достучаться до гриффиндорки посредством слов и объяснений тщетны. Во всяком случае, пока что. — Не знаю, Ал, — вышло тише и растерянней желаемого, но лишь из-за того, что львиная доля умственных процессов уже была занята поиском ответов. — Но я что-то придумаю, — коротко закивал он. Будто давал сам себе обещание, а заодно и тому, кто не поскупился на уже вполне сносную настоящую улыбку. — Надеюсь, что что-то придумаю…

***

— Лили, пожалуйста, выслушай меня, — в который раз за сегодня повторила Кэти. И с такими нотами мольбы, что Лили, взявшись за ручку двери своей комнаты, всё-таки повернулась в сторону гриффиндорки. — Бёрк, я сегодня немного не в настроении и не настроена на задушевные беседы, если ты не заметила.       Распахнув дверь почти рывком, Лили Поттер шагнула внутрь. Возможно, надеялась побыстрее избавиться от нежеланной сейчас собеседницы, но Кэти тоже не мешкала и скользнула сквозь дверь раньше, чем та захлопнется перед самым её носом. — Лили, ты не можешь!.. — Чего?! — чуть не вопила замершая по центру помещения, злющая на предательство подруги Поттер. — Чего я не могу, Кэт? Понять того, что человек, который мне совсем не безразличен поспорил на меня с мои же братом? Или того, что моя лучшая подруга знала всё это, но даже не удосужилась рассказать? Но самое унизительное, — скривила личико Лили, — что я узнала всё от кучки языкатых потаскушек, а не от кого-то из вас. Я даже не хочу думать, почему они, но ты, Кэти! Почему ты молчала, почему?! — Да потому что мы с Альбусом дали вам больше времени!       Бёрк оборвало. За четверть часа накипело, вероятно, и теперь она мало чем отличалась от той, что напротив: глаза на выкате, щеки горят, ручки в кулачки и тело в мелкую злобную тряску.       Молчали, а в повисшем молчании обменялись пылкими взглядами и собирали воедино бесчисленную россыпь мыслей. Первым это удалось Кэти. Получалось немного успокоиться и поставить себя на место бедной Поттер. Кэт отлично понимала, что Лили от этого всего досталось больше прочих, даже представлять не хотела того, какие чувства испытывает подруга. Даже понимания ситуации и просто в общих чертах хватало, чтобы начало мутить. — Чуточку больше времени, — продолжила свою мысль Бёрк, — чтобы вы смогли понять то, что вы просто созданы друг для друга. — То есть, по-твоему, я и это … мерзавец?.. — чуть не задыхалась от залетевшего в уши гриффиндорка, но была перебита. — Да, Лили! Представь себе: ты и этот мерзавец! Невероятно сложный, скрытный, гордый, странный, самовлюбленный, но ведь не только такой, да? — загибала пальчики Кэти. — Иначе тебе не было бы сейчас так больно. Лили, он не смог сказать, потому что уже любит тебя, — умоляла понять её девушка. И ведь чуть не простонала последние слова, — и знал, что ты этого просто так не простишь, ты же понимаешь. И если он не трус, а это точно не про Малфоя, то только поэтому. Лили, ты не можешь… — Ты права, Кэт, — теперь перебила Лили. Гордо выпрямившись и собрав по кусочкам решительность обсуждать эту болезненную тему, — я не могу. Просто не могу простить сейчас всё это и ждать ещё чего-то новенького и похлеще. Лучше так, — злость сменялась чуть ли не отчаянием и Лили, опустив взгляд в ладони, смиренно принимала действительность, — пока всё не зашло гораздо дальше, да и остальные… — Какие остальные? — опешила Бёрк. Зная Лили несколько лет к ряду, она всегда восхищалась умением Поттер игнорировать чужое мнение. — Кто? Вроде сучек Нотт и Фарли? Это ведь они, да? Они всё тебе рассказали? — гневалась шестикурсница, прищурив свои блеснувшие глаза. Уже представляла, как душит мерзавок каждым из надетых не ней чулком. — Я видела, как вы говорили. Ты же понимаешь, что они этого и добивались? — Какой бы сволочью она не была, но она лишь рассказала мне правду, Кэт! — протестовала рыжеволосая девушка. — Ты и сама это понимаешь. С ума сойти. Но как?       Качнув головой, Поттер прикрыла веки. Сделала пару шагов к кровати а от бессилия оседала на её краешек. Подняла глаза уже тогда, когда была способна на полноценный вопрос: — Кэт, как?.. Как ты простила его? Как смогла простить это Альбусу? — Не знаю, — пожала плечиками Бёрк. — Наверное, мне просто была невыносима мысль о том, что он навсегда исчезнет из моей жизни. — Мне тоже… — горько говорила Лили. — … невыносима, но ещё невыносимей жить и ждать ещё чего-то подобного от того, от кого меньше всего этого ждёшь. — Лил, это неправда, он ведь тоже… — сведя бровки, сочувственно скривившись, Берк шагнула ближе. — Он тоже безумно жалеет об этом, как и Альбус. Ты бы видела своего брата, когда он рассказывал мне всё это. — Мне в этом плане меньше повезло, — выдыхала, думая о том, что честности от Малфоя ей ждать и не следовало. — Лили, — аккуратно начала гриффиндорская кошечка, но Поттер больше не хотелось ничего слушать. — Кэт, нет, я всё решила, — избавляла её от нужды повторяться, что-то доказывать и даже просить. Вместо этого сама взывала к ней с мольбой: — Пожалуйста, дай мне побыть в одиночестве. Не хочу сейчас никого видеть, даже тебя.       Кэти понимающе кивнула, поджала губки, но очевидно же, что сдаваться просто так и без решающего боя не собиралась. — Если хочешь знать моё мнение, то ты, Лили, сильно ошибаешься. Ты делаешь сейчас невероятную глупость и сама лишаешь себя того, что многим в жизни и не даётся. — Хочешь сказать, что мне с ним повезло? — вышло запальчиво, но и иронии было место и Поттер аж рассмеялась. Болезненно, конечно, ведь внутри было так, как никогда прежде. — Я хочу сказать, что он, наверное, испытывает к тебе нечто даже большее, чем ты к нему.       Повисла тишина. Лили больше нечего было сказать. Да и не хотелось, поскольку если ещё хоть что-то, то этому переливанию из пустого в порожнее не будет ни конца ни края. — Я сейчас уйду, Лил, а ты попытайся осознать, насколько сильно ты ему небезразлична — тихо просила напоследок Бёрк. — В той же степени, в которой Альбус жалеет об этом всём, и так же, как я не жалею о своём молчании. Если бы я всё тебе рассказала, то ты бы сейчас не сомневалась в том, что он тебе нужен, а ты, несмотря на свою злость, всё равно сомневаешься, — отвечала на немой вопрос удивлённой подруги она. — Рубила бы на корню. Так что я рада, что всё так. Балаболка Бёрк впервые в жизни сохранила действительно нужный секрет! Хотя могла рассказать ещё в тот день, когда ты вернулась с Гриммо. Но вместо этого я уговорила Ала не вмешиваться и дать вам время, — набирала обороты девушка.        Теперь позволяла себе выказать истинную эмоцию раздражения, ведь прямо почти бесит её упрямое нежелание верить правде. Да и бесящая порой гордость Поттер сегодня особенно хороша, но как же не вовремя. Отчасти Лили и сама это понимала, но сейчас даже не осознавала этого в полной мере. — Считай меня предательницей, Поттер, но я сделала это ради тебя. Я просто хотела, чтобы ты успела понять то, насколько сильно вы друг другу нужны. Вот и всё. Ирония в том, что на самом деле у меня получилось, и ты всё это давно поняла, а сейчас берёшь и безжалостно стираешь это в ноль.       Кэти замолчала. Глянув напоследок во влажные от застывших там слёз глаза подруги, покидала эту комнату. Внимая просьбе Лили, оставляла её наедине. Поттер так и не шевелилась. Бесконечные несколько минут, но после нашла в себе силы переодеться и переплести волосы. Не сомневалась, что сегодня её ждёт самая ужасная ночь в жизни, а те, которые до неё казались таковыми, не будут идти в сравнение от слова «совсем». — Парт, — шепнула девушка. Это случилось через четверть часа после того, как за дверью скрылась миниатюрная фигурка лучшей подруги.       В тишине комнаты, как это уже было несколько дней назад, сразу же появился услужливый домовой эльф. Даже отвесил поклон, но едва выровнялся, как Лили увидела в нём то, что, наверняка, видела бы сейчас и в себе, загляни она в зеркало. На пергаментно сером лице не было даже намёка на былую тень улыбки. Впрочем, Поттер тоже не смогла изобразить хоть нечто подобное. Лишь тихо поздоровалась и протянула ему знакомую обоим белоснежную коробку. — Забери его, Парт, пожалуйста, — полушепотом просила волшебница. — Как прикажете, мисс, — кивнув, так же негромко отвечало волшебное создание. В какой-то миг посмотрел на неё так, что Лили стало ещё хуже. И даже не от сочувствия, скорее тут что-то иное. Парт будто не только переживал, наблюдая перед собой совершенно разбитую морально девушку, но и ощущал её боль. Но он же не мог этого чувствовать. Мог только оценить увиденное. — Прикажете что-то ещё? — спрашивал домовой. Окончательно разоблачил себя тембром голоса и тем, как странно были сейчас прижаты к голове торчащие при обычном порядке вещей длинные уши.       Она пока ничего не сказала. Медленно опускалась перед ним и садилась так, как уже делала это ранее — поджав под себя ноги и положив дрогнувшие ладошки на колени. Парт, наблюдая за этим в полушаге от юной волшебницы, уже не сомневался в сути её следующих слов. Неверное поэтому и избавлял её от нужды произносить то, что, наверняка, снова отзовется ей болью.       Отложив коробку, протянув ей раскрытую ладонь с длинными серыми пальчиками, дождался пока девушка вложит в неё свою рук и медленно потянул к себе. Прижав теплые пальчики к своей груди, Парт упёрся лбом в голову девушки и перестал дышать. Закрыл глаза и ещё немного опустил голову.       В повисшем онемении бой его сердца удваивался, но сопутствующие ему чувства разительно отличались от тех, которые были раньше — всё изменилось до неузнаваемости.       Лили чётко ощутила, будто все её горестные эмоции двукратно увеличились, а ещё это совершенно странное, необъяснимое ощущение. Будто противное дребезжание, но не тела, нечто знакомое, но она так и не поняла, что этим странным и тревожным, почти муторным было чувство вины, живущее в теле юного хозяина Парта.       Она вдохнула, глубоко и жадно, а за ней и Парт, но чередой хоть и тихих, но пугающе частых вдохов. Словно ему невыносимо, но скоро ясно, что да, ведь он, заглянув в её глаза, видя, как по щеке уже сбегает первая обжигающая слеза, прильнул лбом теперь к её руке и опускался на свою остренькую коленку. Было ли это знаком понимания, сочувствия или преданности, Поттер не знала, но видела, что ему так же горько и плохо сейчас. И точно не безразлично. — Спасибо, Парт, — сквозь слёзы благодарила девушка. За всё и сразу, вероятно: за то, что пришел на зов, выполнял её просьбу и даже за то, что снова пустил в свою душу. — Иди, — мягко шепнула она и попыталась улыбнуться вставшему на обе худенькие ножки домовику. Вышло плоховато, но всё же вышло, когда почувствовала, как тонкий пальчик робко стирает с её лица каплю влаги.       Кивнув в знак покорности, Парт шагнул прочь. Он снова брал в руки большую по сравнению с ним самим коробку и посмотрел ей в глаза. На этот раз с таким читаемым сочувствием, что Лили крепко зажмурилась, а открыв веки, обнаружила, что снова оказалась одна в своей тихой и мрачной комнате.

***

— Это было ожидаемо, — тихо сказал сидящему напротив другу Поттер, тарабаня пальцами по столу в Большом зале.       Альбус только что закончил расспросы о том, чем увенчалась вчерашняя попытка Скорпиуса ещё раз поговорить с Лили. Ответ не удивил: закрытыми дверями её комнаты и полным отсутствием возможности открыть её или хоть бы быть услышанным. Поттер, обезопасив себя от прихода нежеланных гостей, воспользовалась всеми известными ей заклинаниями и это, несомненно, сработало. — Но не будет же она, в конце концов, сидеть там все каникулы, — рассуждал Поттер. Юноша осмотрелся вокруг себя и насчитал всего с десяток человек на весь огромный зал.       Едва перевалило за десять и все жители замка, которые имели удовольствие присутствовать на вчерашнем балу, делились сейчас на два лагеря: те кто ещё отдыхал после пиршества, и те, кто с утра пораньше покинул стены замка, чтобы провести начавшиеся каникулы у себя дома. Такие, как Альбус и Скорпиус были скорее исключением. Даже профессора пока не объявились на предстоящий школьный завтрак. И не мудрено, за вчера все, казалось, наелись на неделю вперёд. А вот этим двоим вообще кусок в горло не лез. Они то и дело поглядывали в сторону больших резных дверей и трепали волосы на своих затылках.       Много молчали и думали, а вчерашний вечер будто сразу превратился в это пасмурное рождественское, но по ощущениям совершенно не праздничное утро. Будто и не было этой практически бессонной ночи, но ведь была. И за неё кое-что изменилось, но об этом они пока не знали. До тех пор, пока в холле не мелькнула щупленькая невысокая фигурка Кэтлин Бёрк. Заприметив парочку, Кэти сходу прибавила шаг. Настроение было не лучшим, чем у этих двух, но была новость, которой надо было поделиться. — Она уехала, — сходу выпалила Бёрк вместо приветствия или чего-то там о праздничном поздравлении с наступившим Рождеством. Упёрлась обеими ладошками в край стола и по очереди смотрела на слизеринцев. — Когда и куда? — тут же выровнялся Альбус. А до этого уже почти распластался по столу, подпирая рукой лохматую голову. А вот Скорпиус пока не нашел вопросов. Он всё понял, конечно. — Домой, на каникулы. Джеймс забрал её час назад. Я сама только узнала, — потёрла носик Кэти.       Попытки хоть бы попытаться разобраться во всём окончательно превратились в прах — даже руины рухнули. Поттер обезопасила себя от них и покинула школу прежде, чем эта троица придумает что-то или окончательно доведёт её до безумия. — Черт! — от души выругался Малфой и сильно тёр поджатые губы. Достойных идей повернуть всё вспять так и не было. — Что нам теперь делать? — задавала резонный вопрос Бёрк. И без тени растерянности, ей уже было не место, как и разговорам. И вчерашних хватило с головой. Теперь надо было действовать. — Что-то будем… — размышлял Альбус. Глядя на Кэти, прищурился, но он, конечно же, уже что-то придумал. — Мы тоже поедем домой. — Но Ал, мои родители… Их не будет до пасхальных каникул, а я не хочу… — Ты и не останешься одна, разумеется. Нет, Кэти, я имею в виду, что ты поедешь со мной ко мне домой, в Лондон, — улыбнулся её непониманию Альбус, и ещё больше повеселел от того, как Бёрк напряглась от услышанного. — Брось, ты же уже по-моему когда-то была у нас дома, нет? — Была, — бойко согласилась Бёрк, удивлённо подняв брови, — но это было больше трёх лет назад, Альбус. И хочешь верь, хочешь нет, но тогда наша дружба с твоей сестрой переживала лучшие времена. А теперь она имеет полное право хлопнуть перед моим носом дверью. — Зато я не хлопну и дверь в мою комнату всегда для тебя открыта, Кэтлин Бёрк, — закатывал глаза юноша. И опять от того, что его кошечка не осознаёт полноты картины. — В роли лучшей подруги ты уже была, теперь поедешь в роли моей девушки. Заодно и с родителями познакомишься. Опять, — хмыкнул Поттер. — Поближе, — дополнил он. — Серьёзно? — взаправду удивилась и от всего и сразу. — Серьёзно, — кивнул он. И ведь действительно был серьёзен. Аж вытянул шею и удивился тому, что она посмела удивиться. — Плюс это единственный способ заставить её выслушать нас и нам не придётся ждать почти две недели и гоняться за ней потом по всему замку, — рассуждал он. — Его она слушать не будет, — кивнул на друга Альбус. А тот аж прикусил щеку от правоты Поттера. Причём больно. — По крайней мере пока мы хорошенько не накапаем ей на мозги. А мы накапаем, и она его выслушает. — Тебя она тоже слушать не станет, — свела бровки девушка. — Ну, посмотрим, во всяком случае, у меня есть фора, — посмотрел на Скорпиуса Ал. — Она моя сестра и точно от меня никуда не денется. Так что скажешь? — Кроме того, что теперь мне жаль её ещё больше? — иронизируя, скривила милое личико Кэти. — С таким-то родственничком. Ал улыбался. Даже Скорп позволил себе подобное, пусть и мимолётно. — Значит, решено, тогда собирайся, Кэт, и Крамби не забудь, а я сбегаю к Мегере и всё улажу. А ты… — он снова смотрел на лучшего друга, но тому за последние минуты стало ещё хуже, а казалось, что уже некуда. — Дружище, ты тоже отправляйся домой. Дай ей хоть пару дней всё осмыслить и переварить. И себе тоже. — Это невозможно переварить, — на протяжном выдохе отвечал ему Малфой. Хотя не мог не согласиться с Альбусом: в школе ему делать было уже нечего, а Лили действительно надо было поостыть и побыть наедине со своими мыслями. Хотя бы денёк-другой. Да и с отцом можно было бы провести время, этого вот давненько не было. — Если что, я сам тебя найду, идёт? Или ты меня на Гриммо, а пока… Пора собираться.       С этими словами Поттер, ударив ладонями по своим ногам, приподнимался из-за стола. Пожав другу руку и хлопнув его по плечу, забирал с собой свою гриффиндорку и направился в сторону выхода.       Оставшись в одиночестве, Скорпиус неспешно огляделся. Всё вокруг полностью соответствовало тому, что творилось внутри него: совсем недавние красивые, праздничные моменты превратились сегодня лишь в воспоминания о веселье и былом празднике. Тусклый, одинокий и блеклый пейзаж реальности дополняло пепельное небо над головой. Мрачное и серое. Такое, что на его фоне светлая сова, влетевшая в окошко под самым сводом, казалась чуть ли не выедающем глаза белоснежным пятном.       Оценив количество присутствующих в зале людей, Скорпиус задумчиво нахмурился. Догадался, что эта птица несёт что-то для него, но и предположить не мог от кого и что именно. Ловко словил небольшую коробку, а большая красивая сова, даже не задержавшись, уже взмывала вверх и покидала пределы Хогвартса.       Ещё не развернул оборот пергамента, но успел прочитать записку, где красивым косым почерком Лили Поттер было написано одно лишь слово:

«Поздравляю»

      Внутри аж ёкнуло, но ещё больше тогда, когда сквозь бумажные обороты показалась целая коробка с десятками пачек той самой жвачки. Многозначительный подарок, клубничный вкус которого теперь будет всегда напоминать ему о том, что он разрушил…