Под манговым деревом

      Джеймс спрыгнул с поезда и оглянулся на платформу – поток студентов тек из дверей. Он ощущал надежду и беспокойство при мысли о грядущем, взглянул на Сириуса, желая увидеть аналогичное чувство в его серых глазах. Приятели обменялись понимающими ухмылками и обернулись к Ремусу, нервно теребящему галстук. − Первачки! – окликнул грубый голос, и три мальчика увидели в ночи силуэт огромного человека. – Первачки, сюда!       Мальчики поспешно пошли на голос, чувствуя близость приключения, а лицо Джеймса радостно осветилось, когда он разглядел лицо мужчины. У него была окладистая черная борода и неухоженные темные волосы. Темные, как у жука, глаза сияли среди сеточки морщинок так, словно это самый радостный момент в его жизни. Мужчина выглядел дружелюбным, у Джеймса не было причин не доверять своему чутью. Пока большая часть первокурсников, опасаясь, держалась позади, Джеймс, Сириус и Ремус с любопытством подошли к незнакомцу. − Так-то лучше, − сказал он, вновь подозвав толпу и удовлетворившись тем, что все первокурсники оказались рядом. – Меня зовут Рубеус Хагрид, я смотритель здесь, в Хогвартсе, и я отведу вас в замок, если вы последуете за мной.       Он пошел по тропинке, на которую Джеймс сперва не обратил внимания, и мальчики поспешили следом, боясь заблудиться. Джеймс почти бежал, чтобы не отстать. Оглянувшись на Сириуса, подпрыгивающего рядом, он увидел широченную ухмылку на его физиономии. Через несколько минут они остановились на краю водной глади с бархатистой, черной глубокой поверхностью. Никакие звезды в ней не отражались, вместо этого темные облака сулили скорый дождь. А на краю можно было разглядеть небольшой флот деревянных лодок, ожидающих своих пассажиров. − Отлично, идемте! – зычно крикнул Рубеус Хагрид, и первокурсники потопали к лодкам. Когда Джеймс и Ремус забрались в лодку, Сириус залез в воду, промочив мантию. − Эй! Что ты творишь? – взревел Хагрид, и Джеймс был готов поклясться, что земля под ногами заходила ходуном. − Вы ж сказали идти, − пожал плечами Сириус, не обращая внимания на воду, что плескалась на уровне его талии, и глядя на великана с лукавым блеском в глазах. − Так в лодки же! – взревел Хагрид, его лицо покраснело от раздражения.       Несколько первокурсников захихикали. Джеймс тоже не сдержал улыбку. Этот парень был настоящим гением. − Надо было точнее выражаться, − проворно откликнулся Сириус, запрыгивая в свою лодку. Его соседкой оказалась светловолосая девочка, которая настороженно косилась, как с него на лавку капает вода, но Сириус на это лишь ухмыльнулся. − Почему ты так поступил? – поинтересовалась девочка, в её голосе звучала смесь упрека и недоверия. − А почему бы и нет? – снова пожал плечами Сириус, и она уставилась на него, не зная, что сказать. − Наш Сириус слегка бунтарь, − встрял в разговор Джеймс, заговорщицки подмигивая другу.       Он мог сказать наперед: год будет веселым. − Не обращай на них внимания, − мягко улыбнулся Ремус девочке. – Кстати, как тебя зовут? − Джорджиана, − представилась она, глядя на свои ноги и заправляя за ухо длинный светлый локон.       Заскучав от их дурацкого жеманства, Джеймс вновь обратил внимание на пейзаж и заметил, как вода светится на излучине, обрамленной густыми лесными зарослями. Он поднял глаза как раз вовремя – на горизонте появился величественный замок – и тут же пнул Сириуса, чтобы тот не пропустил зрелище. Раздался коллективный благоговейный вздох, когда другие студенты впервые увидели замок, который станет их домом. Джеймс почувствовал, как сердце взволнованно забилось, а, переведя взгляд на Сириуса, он увидел, как его уверенная улыбка дрогнула. Он не знал, что творится в голове друга, что могло вызвать такую реакцию, поскольку собственные эмоции мог описать одним только словом: восторг.       Лодки медленно приблизились к берегу, скользнули по мягкому илу и остановились. Джеймс первым вышел из лодки, не дожидаясь остальных. Он стоял на лужайке, глядя на сияющие из тысяч окон огни, огромный столб света, льющийся из открытых дверей. Даже с такого расстояния было очевидно, что двери огромны, туда легко войдут несколько высоких взрослых человек, даже стоя на плечах друг у друга. Он обратил внимание на то, что ноги у него сухие, несмотря на то, что он весь забрызгался, когда выпрыгивал из лодки. Видимо, на берегу подействовали какие-то особенные чары. − Вот это зааааамок, − присвистнул Сириус Джеймсу на ухо.       Джеймс повернулся и широко улыбнулся. − Пошли, − он хлопнул Сириуса по плечу.       Они рванули вперед по лужайке, не обращая внимания на вопли смотрителя. Когда они подошли к открытой двери, вперед выступила высокая мрачная фигура, тень которой закрыла свет, и Джеймсу стало не по себе. Что-то в поведении этого человека подсказало ему: не стоит с ней связываться. Они с Сириусом вошли в прямоугольник света и оказались достаточно близко, чтобы разглядеть её. Женщина выглядела довольно строгой, пронзительный взгляд зеленых глаз не упускал ничего. Она была облачена в темно-малиновые одежды с золотой окантовкой и шляпу такого же цвета. Она стояла очень прямо, крепко сцепив руки на груди. Когда мальчики подбежали поближе, она не улыбнулась, хотя Джеймс заметил, как в её глазах вспыхнул веселый огонек любопытства. − Не терпится, да? – язвительно поинтересовалась она, когда мальчики, тяжело дыша, остановились перед ней. − Сегодня особенный день, − улыбнулся ей Джеймс и мог поклясться, что уголки ее рта дернулись в ответ.       Остальные первокурсники вскоре сплотились вокруг Сириуса и Джеймса, с любопытством поглядывая на них. − Спасибо, Хагрид, − произнесла женщина, глядя на собравшуюся толпу. – Я профессор МакГонагалл, заместитель директора Хогвартса, декан Гриффиндора и преподаватель Трансфигурации. Сейчас вы проследуете за мной в Большой Зал, где вас распределят по факультетам. Распределение очень важно, поскольку вы будете есть, спать и заниматься вместе со своими однокурсниками, поэтому я надеюсь, вы не отнесетесь к нему легкомысленно. А теперь, пожалуйста, станьте по двое в ряд.       Дети, толкаясь, выстроились позади Джеймса и Сириуса, которые, естественно, были первыми. − Следуйте за мной.       Профессор МакГонагалл вошла в замок и поднялась по большой мраморной лестнице, за её спиной эхом отзывались шаги десятков первокурсников. Огромные двери распахнулись при ее приближении, и Джеймс увидел четыре длинных стола, за которыми сидели студенты в одинаковых мантиях. Шагая между ними, Джеймс огляделся: за каждым столом около сотни студентов, скатерть каждого стола и знамена над ними окрашены в цвет факультета. Он остановил взгляд на столе Гриффиндора, стоящем справа от него, раскрашенном в красно-золотые цвета. Джеймсу так хотелось представить свое будущее за этим столом, что он чуть не споткнулся, но в последний момент ухватился за рукав Сириуса. Все первокурсники подошли к передней части зала и остановились перед преподавательским столом и табуретом с морщинистой старой шляпой. В зале воцарилась тишина, а шов на шляпе разошелся, образовав причудливый рот: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Хаффлпафф ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Рейвенкло. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой.       Шляпа допела свою песню под громовые аплодисменты, а Джеймс с Сириусом недоверчиво усмехнулись. − Когда я назову ваше имя, вы должны сделать шаг вперед, и шляпа распределит вас на тот или иной факультет, − громко объявила профессор МакГонагалл. – А когда вас распределят, вы присоединитесь к своему факультету за столом. Джеймс заметно нервничал. − Баррингтон, Розалин! – позвала профессор МакГоналл. Вперед вышла миниатюрная девочка с темными волосами и овальным лицом. − Гриффиндор! – через мгновение определила шляпа, и Розалин поспешила присоединиться к столу Гриффиндора, где её уже приветствовали аплодисментами. − Блэк, Сириус! – воскликнула профессор МакГонагалл, и Джеймс оглянулся, чтобы ободряюще улыбнуться другу.       Сириус побледнел, когда вышел вперед. Шляпа долго сидела у Сириуса на голове, закрывая глаза, отчего его длинные кудри торчали в разные стороны. В зале царила тишина, все ждали, какое же решение примет Шляпа. − Гриффиндор! – наконец, выкрикнула Шляпа.       Джеймс завопил громче всех присутствующих в зале: отчасти оттого, что переживал за друга, отчасти потому, что особенной радости со стороны остальных не последовало. Хотя за столом Гриффиндора вежливо зааплодировали, было заметно, что они ошеломлены. Джеймс заметил в глазах Сириуса смесь гордости и беспокойства, когда он направился к столу Гриффиндора. Джеймс не мог знать, что сейчас творится в голове друга, но сделал себе зарубку на память приглядывать за ним. − Эванс, Лили!       У Джеймса так кружилась голова, что он едва не свернул шею, глядя, как делает глубокий вдох и выходит вперед рыжеволосая девочка из поезда, будто это самый важный момент в её жизни. − Гриффиндор! – провозгласила Шляпа буквально через несколько мгновений.       И вновь стол Гриффиндора взорвался аплодисментами, и Лили поспешила присоединиться к ним, усевшись рядом с Розалиндой и презрительно взглянув на Сириуса. Джеймс подумал, что так и будет продолжаться долгие семь лет. Похоже, Лили уже возненавидела его и Сириуса, но все же он испытывал непонятное желание узнать её поближе. − Хафт, Эмрин!       Вперед вышла пухленькая светловолосая девочка, и Шляпа определила её в Хаффлпафф после аж пяти минут раздумья. Её брата-близнеца Эмриса Хафта она отправила в Рейвенкло куда быстрее.       Мысли Джеймса вновь начали блуждать, и он задумался о профессоре МакГонагалл. Как бы она ни пыталась казаться строгой и жесткой, у Джеймса возникло ощущение, что она куда добрее, чем кажется, и одна из тех, кто втайне любит повеселиться. Вероятно, она любит танцевать, петь или, может, даже играть в квиддич. У неё была подходящая фигура для охотника, так что, возможно, она действительно играла в молодости. − Люпин, Ремус! – позвала она, и Джеймс поразился, заметив, как тушуется рядом с ним Ремус.       Он выглядел таким же неуверенным, как Сириус, и Джеймс задался вопросом, отчего так происходит, что едва произносят твое имя, ты тут же теряешься.       Ремус сидел на табурете дольше всех вызванных ранее студентов. Джеймс попытался подбодрить его улыбкой, но Ремус крепко зажмурился. Его губы беззвучно шевелились, словно он о чем-то говорил со Шляпой, но та не называла никакого факультета. В момент слабости Джеймс подумал, не может ли Шляпа решить, что тебе вообще не место в Хогвартсе. − Гриффиндор! – воскликнула Шляпа, когда ученики уже принялись ерзать и вытягивать шеи, желая разглядеть мальчика, у которого возникли такие сложности с распределением. − Нотт, Олегарио! – прозвучало в момент, когда Ремус дошел до своего места, и неприятный на вид мальчик с оливковой кожей был тут же распределен в Слизерин. − О’Фригилл, Фирмин!       Вперед вышел, споткнувшись, худенький неуклюжий мальчик с темными волосами и россыпью веснушек на лице. Зал захихикал, когда он нахлобучил Шляпу себе на голову. Та скользнула вниз, закрыв уши, и застряла на носу. − Гриффиндор! – объявила Шляпа, и Джеймс удивленно приподнял брови.       Фирмину О’Фригиллу, по его мнению, не подходил Гриффиндор, интересно, почему Шляпа распределила его туда. Когда он об этом подумал, в голове возникла другая нежелательная мысль. А вдруг в каждом факультете имеется определенное количество мест? Что если в Гриффиндор уже распределено слишком много студентов и для него теперь не хватит места? Он посмотрел на стол Гриффиндора, где оживленно болтали Розалинда, Лили, Сириус, Ремус, Фирмин и другие. − Петтигрю, Питер! – позвала профессор МакГонагалл.       Джеймс узнал в вышедшем вперед щуплого мальчика из поезда. Как и с Ремусом, с Питером Шляпе потребовалось много времени, а Джеймс нетерпеливо мялся. − Гриффиндор! – наконец, вынесла вердикт Шляпа, и Джеймс почувствовал, как у него слегка упало сердце.       Одним местом меньше на Гриффиндоре. Как бы то ни было, он идет следующим. − Плорди, Люмина! – воскликнула профессор МакГонагалл.       Джеймс нахмурился. Видимо, не следующим, а через одного. Вперед вышла светловолосая девчушка, и Джеймс подумал, не в их ли лодке она плыла, но точно уверен не был. Что-то странное было в её имени. − Гриффиндор! – провозгласила Шляпа, и Люмина Плорди, широко улыбаясь, бросилась к столу Гриффиндора, а Джеймс изо всех сил постарался не застонать вслух. − Поттер, Джеймс!       Никогда еще собственное имя не звучало так прекрасно, как сейчас, когда его произнесла профессор МакГонагалл, и весь зал затих. Он подошел, сел на стул, ему казалось, что вокруг него мир вращается в замедленном темпе, пока профессор МакГонагалл не надела на него Шляпу. Ощутив ткань, он почувствовал, как что-то постороннее, будто другое сознание, проникает в его разум. − Маленький Джеймс Поттер… − прошипел хриплый голос у него над ухом, и Джеймс удивленно подскочил, пока не понял, что никто, кроме него, голоса не слышит. – Что же нам с тобой делать? «Пожалуйста, отправьте меня в Гриффиндор, − подумал Джеймс изо всех сил. – Я хочу учиться в Гриффиндоре». − Да, да, я вижу, как сильно ты хочешь попасть на Гриффиндор, но будет ли это наилучшим вариантом? – задумалась Шляпа. – Конечно, у тебя есть способности, но мне любопытно, сможешь ли ты проявить себя на другом факультете… Нет, похоже, что Гриффиндор и впрямь будет лучше…что ж, тогда… − Гриффиндор! – объявила Шляпа, и Джеймс подумал, что так и оглохнуть недолго.       Он вскочил со стула, чуть не забыв снять Шляпу, помчался к столу Гриффиндора и плюхнулся рядом с сияющим Сириусом. Тут же сидели Ремус и Питер и радостно аплодировали вместе со всеми. Джеймс чувствовал, что еще немного – и у него сердце из груди выпрыгнет от счастья. Ему не терпелось узнать, что скажут родители, когда узнают. Он представлял, как отец крутит мать в гостиной на руках, как они смеются, поднимая бокалы с вином за сына. − Снейп, Северус!       Названное имя вновь приковало внимание Джеймса к происходящему в Большом Зале, он посмотрел на Лили. От него не укрылось, как её пальцы сжали дубовый стол так сильно, что костяшки побелели. − Слизерин! – объявила Шляпа.       Джеймс заметил разочарование на лице Лили, однако она тут же взяла себя в руки и улыбнулась, похлопав Северусу, когда он обернулся, чтобы тоскливо взглянуть на неё. − Ладно, ладно, слава Богу, Нюниус не на нашем факультете! – услышал Джеймс голос Сириуса будто издалека – его внимание было все еще сосредоточено на Лили. – Не думаю, что смог бы вынести его сало по всей спальне. − Это да, − рассеянно откликнулся Джеймс, покачав головой и вновь заинтересовавшись присутствующими. − Яксли, Алерис!       Веснушчатый мальчик с широкими бровями был последним, кого распределили. Он со злой усмешкой присоединился к остальным за столом Слизерина. − Добрый вечер, добрый вечер! – прогремел голос.       Джеймс мог лишь догадываться, что лицезреет сейчас Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса собственной персоной. Едва тот встал со своего похожего на трон кресла, все затихли, ожидая его слов. – Хочу сделать очень важное объявление: ужин готов!       Он вновь сел, а Большой Зал вновь наполнился гомоном, поскольку блюда возникли буквально из ниоткуда. Джеймс с благоговением следил за студентами старших курсов, которые принялись за еду так, будто не произошло ничего особенного. Похоже, в Хогвартсе кушанья всегда появлялись по мере необходимости. Он навалил на тарелку побольше вкусностей, будучи не в силах устоять перед любимыми блюдами, к тому же это был его первый ужин в Хогвартсе, что усиливало аппетит. Едва Джеймс попробовал кусочек, все посторонние мысли вылетели из головы. «Это будет потрясающе».