В моих снах.

      Вечер бурлеска.       Вечер нарядов и света ярких софитов.       Вечер страсти и изысканности.       Вечер любования и наслаждения ополуобнажённым видом Анны Гороховой.       Ксения Милас всегда невероятно злилась, когда не могла получить то, чего хотела, ибо то, чего она желала всем своим упрямым естеством, она всегда получала, наплевав на установленные кем-то правила.       И она злилась целый день, еле сдерживая себя в руках, понимая, что ту, которую она хочет уже какую неделю, она наврядли получит.       Милас, едва держалась, чтобы во время репетиции по бурлеску, не сорваться на то, чтобы не порвать на теле Гороховой чёрный, облегающий до безумия, купальник и не прильнуть к нежному девичьему телу, жадно пробуя его на вкус своим языком.       Шторы дикого желания и злости застилали глаза, делая из девушки неуправляемое животное, которым движут лишь самые настоящие и примитивные инстинкты.       Когда за очередную пропущенную мимо ушей фразу, преподавательница, хлёстко ударила её по подкаченной заднице чёрной бархатной перчаткой, Милас сжала кулаки ещё сильнее. От этого жеста она чуть ли не взвыла, едва не набросившись на цель своих страданий, своего возбуждения.       Спустя пару часов, обожаемую Ксенией девушку облачили в красное марево дорогих тканей, погрузили её тонкие ступни на острые шпильки, усмирили рыжий отравленный водопад, надели сатин на губы, смоль на ресницы и выражение породистой суки на милое личико.       "Ей более чем идёт." — про себя замечает Ксения, в упор смотря в карие, отдающие кровью, глаза.       Аня мелко дрожит, крайне неуверенно чувствуя себя в новом амплуа.       "Зря стесняется." — думает Ксения, готовая всю свою жизнь жертвы приносить в честь её красоты.       Горохова отводит взгляд, чувствуя на себе два голубых прицела снайперской винтовки, от которых в смущении хотелось убежать за кулисы.       "Нет-нет-нет, Аня. Смотри на меня. Смотри на МЕНЯ, рыжая."       И она, будто услышав звонкие мысли Милас, резко поднимает на неё глаза и растягивает губы в едва заметной ухмылке.       "Да, Аня. Ты меня заметила,-внутри у Ксении всё ликует, превращаясь в прекрасные фейерверки,-Ты наконец-таки заметила мои чувства."       

Когда после концерта у Милас спросили, что такое, по её мнению, бурлеск, она ответила, вспоминая полуобнажённое тело Ани, что это самый настоящий секс.       И ни грамма в этом не соврала.

***

      Каждый вечер, когда время медленно двигало свои стрелки к полуночи, Милас чуть ли не срываясь на бег, шла к двери ванной комнаты, чтобы узреть влажную и горячую от струй душа, Аню.       Каждый вечер рыжеволосая девушка выходила из ванной, облачённая в капли влаги и пускала по телу Милас мелкую дрожь своим скользящим по ней взглядом.       Каждый день на ней самым шикарным нарядом покоился белый халат, еле прикрывающий очертания чувственного силуэта, который сводил с ума в своими женственными формами. Аня проходила своей фирменной походкой, присущей лишь только ей и каждый раз сбивала одним взмахом ресниц дыхание Ксении, стоящей в полнейшем ступоре.       После, коротко стриженная девушка, уже, к собственному удивлению, абсолютно голая, внезапно оказывалась в душевой кабине. Она, возбуждённая до самого пика, чувствовала как внизу её живота скручивается в тугой узел огромная змея, щекочя всё самое сокровенное шершавым расколённым языком.       Девушка чувствуя вокруг себя запах Аниного геля для душа, раз за разом подавляла в себе стон, втягивая её аромат полной грудью.       Ксения Милас из вечера в вечер жадно удовлетворяла себя, представляя вместо своих рук, руки рыжей. Как они плавно скользили по её разгоречённой коже, как касались самых чувствительных мест на обнажённом теле и как Аня целовала влажными губами её изгибы и впадины, сводя с ума тёплым дыханием.       Так было каждый вечер. Каждый вечер, до того момента, пока дверь в ванную комнату неожиданно не открылась, до чёртиков испугав уже почти что доведённую до экстаза Ксению.       Запотевшее стекло душевой кабины отъехало в сторону, раскрывая всю тайну девушки одним движением. — Я к тебе, Милас, — Аня смотрит в глаза, немного покраснев. — Уф-уф, серьёзное заявление, — Милас, усмехаясь, смотрит на неё с саркастично приподнятой бровью, мол "да ладно? Не смеши меня, блять". — Серьёзное, — кивает в ответ взглядом, полным уверенности и непоколебимости. И в глазах бесята пляшут, играя маленькими искорками возбуждения.       Милас делает небольшой шаг назад, освобождая место для Гороховой.       Она не верит в происходящее и думает, что в её снах сменился сюжет, показывая ей новую киноленту.       Аня заходит к Ксении и, медленно закрывая за собой запотевшую от пара дверь душевой кабины, скрывает за ней два обнаженных, желаемых друг друга до безумия тела.