Теперь, дрессировщик строгий, я укрощать научился и мечты свои и любовь (этих лошадок слепых). А дальше - снежное поле. (с)
***
Они неспеша пробирались между деревьями, стараясь не порвать мантии о колючий кустарник и не подскользнуться на извилистых, торчащих из земли корнях. Фонарь в руке у Малфоя покачивался в такт их шагам, бросая отсветы на далеко стоящие деревья. Свет отражался от их гладких стволов, и от этого в лесу становилось еще более жутко. - Если бы я не знал тебя, Драко, я бы подумал, что ты боишься, - сказал Гарри, огибая очередной куст и направляясь в самую гущу леса. - Ты оптимист, Поттер! - раздраженно отозвался Малфой, но последовал за ним. В Запретном лесу лучше было держаться вместе. Они прошли ещё с полсотни футов прежде, чем услышали справа от себя какой-то шум. Одним молниеносным движением Гарри прижал слизеринца спиной к широкому стволу старого дерева и свободной рукой зажал ему рот, чтобы тот ненароком не вскрикнул. Глаза Драко расширились от ужаса, но он молчал и старался даже не дышать, зажатый между стволом и чужим телом. Он слышал, как кто-то крадётся к ним, шурша мантией о землю, слышал чьё-то хриплое, с присвистом дыхание. Он чувствовал, как бешено бьётся жилка на бледной руке, что закрывала ему рот, и видел перед собой блестящие зелёные глаза за стёклами круглых очков. Драко понимал, эти глаза - последнее, что он видит в своей жизни, но вместо злости он почему-то испытал возбуждение. - Похоже, ты тут неплохо проводишь время, а? Давай, просыпайся, дружок, мне нужны ответы. Драко Малфой открыл глаза и резко сел на постели. Койка в камере министерства была узкая и неудобная, на стене висел одинокий чадящий факел. Но Драко знал, эти условия были куда лучше, чем те, что предлагали камеры Азкабана, где ему однажды довелось провести худшие две недели в своей жизни. Когда мракоборцы доставили его сюда, обыскав с ног до головы и отобрав палочку, Малфой ни на секунду не выказал страха. Он скалил зубы и отпускал ехидные шутки, пока его обыскивали, а когда за мракоборцами закрылась дверь, лёг на жесткую кровать и попытался уснуть. Ритуал воскрешения отнял у него много сил, а потому он вырубился почти мгновенно, и проснулся только тогда, когда в камеру пришёл Гарри Поттер и разбудил его. - Снилось что-нибудь хорошее? - будничным тоном спросил Гарри. Он взмахнул палочкой и тут же из воздуха появилось простое, обитое ситцем кресло. - Да не особо, - поморщился Малфой, наблюдая за тем, как Поттер усаживается в кресло, прямо напротив его кровати. - Хм, странно, я видел, как ты улыбался, - Гарри еще раз взмахнул палочкой, и в воздухе возникла горсть горящих свечей, которые сами собой разлетелись по разным углам камеры. - Мы будем говорить о моих снах? - ехидно спросил Малфой. - Нет, скорее о твоём извечном вранье, - спокойно парировал Гарри. - Не понимаю, о чём ты. - Ну конечно, - Гарри глубоко вздохнул и устало провёл рукой по волосам, ещё сильнее растрепав их в разные стороны. - Значит, по-прежнему отказываешься сотрудничать? Что же ты за человек такой, Драко Малфой? Я уже и по-доброму с тобой пытался, и трахнулся с тобой, ты ведь так об этом мечтал с самого Хогвартса. Малфой хотел было возмутиться, но Гарри остановил его движением руки и поднялся на ноги. Он вплотную подошёл к узкой кровати, возвышаясь над слизеринцем, растерянно глядевшим на него снизу вверх. - Ты просто не оставляешь мне выбора, - прошептал Гарри и наклонившись, поцеловал Драко, удерживая его лицо за острый подбородок. Поцелуй был неглубоким и продлился всего пару секунд, но когда Гарри наконец разорвал его, Драко сразу понял - что-то не так. - Что ты со мной сделал, - пробормотал он, чувствуя, как немеет всё его тело. - Это сыворотка правды, - немного печально произнёс Гарри. - У меня нет времени вытягивать из тебя истину, Драко. Твой любовник в это время может смыться из страны, а мне непременно нужно заполучить эту чашу. Так что прости за этот жест, мне очень жаль. - Ублюдок, - прохрипел Драко, наблюдая, как Поттер аккуратно вытирает губы салфеткой. Потом изображение расфокусировалось, и больше он ничего не мог сказать или сделать.***
Драко отпустили домой на следующее утро. Но перед этим, мракоборец Дерек, который только-только заступил на дежурство, заставил его подписать кучу свитков о неразглашении и несколько копий запрета о выезде за границу. Малфой безропотно подписал все пергаменты и направился к выходу, слегка морщась при каждом шаге; от жёсткой койки сильно болела спина. Подходя к лифтам, он слишком поздно заметил стоящего там Поттера, на сей раз облачённого по магловской моде, в простой тёмно-синий костюм и белоснежную рубашку. Гарри был не один, а в компании молодого волшебника со светлыми волосами. Блондин изо всех сил флиртовал с Поттером, но тому, похоже, это только нравилось. Он благосклонно улыбался и даже один раз подмигнул ему, прежде, чем Малфой успел попасть в их поле зрения. - Доброе утро, - поздоровался Драко, подходя ближе. Он скользнул взглядом по Гарри, отмечая про себя, что три верхние пуговицы его рубашки расстёгнуты, а в вороте виднеются тёмные волоски. Потом он посмотрел на молодого блондина и ему показалось, что он знает этого волшебника, или когда-то уже был с ним знаком. - Доброе, - бодрым голосом отозвался Гарри. - Как себя чувствуешь, Малфой? - Великолепно, - пробормотал Драко. - Как будто на курорте побывал. В ответ на эти слова, Поттер запрокинул голову и неприлично громко расхохотался. Его смех эхом разнёсся по коридору, отскакивая от стен. Блондин, стоящий рядом, тоже нервно улыбнулся и стрельнул в сторону Малфоя недовольным взглядом. Очевидно, ему больше нравилось, когда внимание знаменитого Гарри Поттера принадлежало только ему одному. Между тем, Малфою, как никогда хотелось скорее покинуть здание министерства и впредь никогда сюда не возвращаться; а лифт, как назло, ехал очень медленно. В коридоре воцарилось неловкое молчание. Мужчина-блондин попытался было возобновить прерванный разговор, но Гарри его больше не слушал. - Малфой, хочу ещё кое-что сказать, прежде, чем ты уйдешь отсюда. Он подступил к Драко на шаг, и блондин тут же умолк, с обидой посмотрев в их сторону. Малфой вздохнул и нехотя поднял на Гарри глаза. - Чего тебе? - устало спросил он. - Я ещё раз прошу тебя не вмешиваться и не искать Забини своими силами, - голос Поттера опустился до проникновенного шёпота, от которого у Малфоя по коже забегали мурашки. - Теперь схватить его - наша работа, а ты будешь только мешаться под ногами. Я серьёзно, Драко, полезешь, наживёшь себе ещё больше неприятностей. Гораздо больше, чем пара ночей в изоляторе министерства. - Спасибо за совет, мистер Поттер, - ядовито проговорил Малфой. Он постарался вложить в эти слова все свои злобу и ненависть, снедавшие его со вчерашнего дня. С лязгом и грохотом к ним подъехал лифт, и все трое загрузились в него, не произнеся больше ни слова. Малфой чувствовал на себе горящий взгляд Поттера, но не собирался встречаться с ним глазами. Он всё время думал о том, что наговорил вчера, под действием сыворотки правды. Нет, Гарри не задавал ему личных вопросов, он не спрашивал например, что Драко к нему чувствует, или хотел ли он когда-нибудь завести с ним, Гарри, отношения сексуального характера. По большому счету, Гарри Поттеру и не требовалась сыворотка, чтобы знать ответы на эти вопросы. Но Драко всё равно чувствовал себя униженным и эмоционально раздавленным. Конечно, ему и прежде приходилось принимать сыворотку и рассказывать свои секреты министерству. Но одно дело, говорить с безликим министерским работником, и совсем другое - обнажать душу перед Гарри Поттером. Как будто его обнажённого тела тому было мало. Наконец, лифт остановился, объявив: "Атриум". Двери лифта с лязгом разъехались, и Малфой стремительно вышел, ни разу не обернувшись.***
- Получается, чаша всё это время была у Малфоя? - подытожила Гермиона, наблюдая за тем, как чайник сам собой разливает чай по чашкам. - Ага, - подтвердил Гарри. - И он, подлец, так и не рассказал мне об этом, даже после того, как я переспал с ним. Гермиона приподняла брови. - А ты переспал с ним в надежде, что он расскажет тебе о чаше? - Ну, в общем, нет, - замялся Гарри. - То есть, я хотел узнать что-нибудь о чаше, потому-то и прикинулся Забини, который выпил оборотное зелье с моим волосом. Но в итоге, этот план провалился, и я просто хорошо провёл время. Но Малфой, после всего, что между нами было, мог бы и признаться, что чаша у него. - Не представляю, зачем бы ему это понадобилось, - сказала Гермиона, взмахнув палочкой, и прямо по центру стола тотчас приземлилась тарелка с пирожными. - И теперь Забини спёр чашу, и мы вот уже несколько дней безуспешно пытаемся его выловить, - пожаловался Гарри. - Одного я не пойму, - нахмурилась Гермиона, насыпая сахар в чай. - Зачем Забини вызвал к Малфою мракоборцев? Разве не логичнее было бы украсть чашу и просто сбежать, безо всякого шума? Разве Малфой сам не скрывал чашу от министерства? Сомневаюсь, что он заявил бы о своей пропаже, а у Забини было бы время по-тихому смыться из страны. - Гермиона, - Гарри покачал головой, словно говоря, что она не понимает элементарных вещей. - Забини чаша сто лет не нужна, хотя потом, он, возможно, и решил украсть её, чтобы срубить деньжат, но первоначальный план состоял в том, чтобы мы поймали Малфоя на незаконном хранении артефакта и проведении тёмного ритуала. Понимаешь, Забини любил Малфоя, а тот наплевательски к нему относился, вот Блейз и решил отомстить за все годы унижения. Гермиона слегка надулась, недовольная снисходительным тоном Гарри, но быстро справилась со своей обидой и продолжила. - Что меня больше всего поражает, так это то, что Малфою удалось самостоятельно провести этот ритуал. Я просмотрела книгу, по которой он работал, и воскрешение из мёртвых, это очень трудное дело, скажу тебе. Не припомню, чтобы будучи учеником Хогвартса, Малфой блистал знаниями. - Ну, очевидно, он изменился, - пожал плечами Гарри, потянувшись за пирожным. - Изменился, как и все мы. Насколько мне известно, он сейчас работает в больнице Святого Мунго, а туда кого-попало не берут, ведь так? - Да, наверное ты прав, - задумчиво протянула девушка и тоже взяла пирожное. В доме у Гермионы не было эльфов-домовиков, и не только потому, что это был вполне обычный дом в пригороде Лондона, а не старинный особняк типа того, каким владел Гарри на площади Гриммо. Будь у Гермионы хоть дворец с пятью башнями, она не стала бы заводить в нём домовика, потому что до сих пор боролась за права эльфов. Этой борьбе и еще работе в отделе международного магического сотрудничества, Гермиона Грейнджер посвящала всё своё время. После смерти Рона, она так и не вышла замуж, хотя пару раз встречалась кое с кем и периодически брала командировки на север, где, как подозревал Гарри, тайно виделась с Виктором Крамом, официально помолвленным с дочерью местного премьер-министра магии. Гарри не осуждал подругу и всячески желал ей счастья, потому как именно она, десять с небольшим лет назад, заставила его вернуться к работе в министерстве магии. Он был потерян, но смог найти путь обратно, к свету. Однако, пока он шёл к нему, стало понятно, что можно быть хорошим мракоборцем и справедливым начальником, но при всём при этом, не лишать свою жизнь всех прочих удовольствий. - Штука в том, - сказал Гарри, после довольно продолжительного молчания, во время которого он думал о Малфое. - Что с помощью чаши можно воскрешать мелких животных, но на то, чтобы воскресить человека, сил едва ли хватит. - Не понимаю, - нахмурилась Гермиона. - Тогда зачем она нужна? Гарри вздохнул. - Находясь под сывороткой, Драко поведал мне, что чашу вернул в их дом Пий Толстоватый, помнишь такого? - Гермиона кивнула. - Так вот, Пий принёс чашу для Волан-де-Морта. Но Волан-де-Морт не успел ею воспользоваться, потому что я победил его. И тогда Малфой спрятал её подальше от дома, зарыл в саду, под яблоней, и благополучно об этом забыл. - Но зачем чаша понадобилась Волан-де-Морту? - ещё больше нахмурилась Гермиона. - Ну уж явно не за тем, чтобы зверушек воскрешать, - фыркнул Гарри. - Да и с воскрешением людей у него проблем не было. Если помнишь, для охраны амулета он поместил в озеро целую армию инферналов. - Но тут ведь совсем другое, - возразила Гермиона. - Инферналы, это мёртвые тела и только. А с помощью этой чаши можно вдохнуть в тело жизнь. Гарри отхлебнул из чашки и скептически покачал головой. - Не думаю, что Волан-де-Морту понадобились бы живые думающие люди. В конце концов, он же сам их и убил. Не то чтобы они обрадовались, верни он их к жизни. Но в любом случае, даже его мощности не хватило бы, чтобы создать заклятие нужной силы и воскресить человека. Это действие почти равносильно самоубийству, ведь, если скажем, мне нужно воскресить тебя, мне придётся отдать всю свою энергию, чтобы ты могла ожить. Но тогда с последним словом заклинания, я просто-напросто упаду замертво. А если например, мне нужно воскресить Дамблдора, то моих сил и вовсе не хватит. - И что тогда, ты просто умрёшь? - ужаснулась Гермиона. - Я думаю, что да, - кивнул Гарри. - Возможно, Волан-де-Морт с её помощью собирался воскрешать своих сторонников, или Нагайну? - выдвинула новое предположение Гермиона. - Ведь змея была крестражем, и ему, конечно, не хотелось, чтобы её убили. Гарри снова покачал головой. - Говорю тебе, даже мощи Волан-де-Морта не хватило бы, чтобы воскресить человека. А что касается змеи, помнишь, что говорилось в той жуткой книге о крестражах? Если вместилище осколка души разрушено, то крестраж сразу погибает. Воскрешение змеи никак не помогло бы Волан-де-Морту спасти свою душу, к тому времени, как он проведет ритуал, осколок души уже погибнет. Так зачем тогда напрягаться? Они снова помолчали, прихлёбывая чай. Гермиона хмурилась, о чём-то сосредоточенно размышляя. Вдруг, она сорвалась с места и унеслась в соседнюю комнату. - Куда ты? - крикнул Гарри ей вдогонку. - Проверить кое-что! Гарри лишь усмехнулся и вернулся к своему пирожному. Гермиона, как обычно, была в своём репертуаре. Она вернулась спустя минут десять, неся в руках ветхий, почерневший от времени фолиант. Гарри отпрянул и закашлялся, когда она с грохотом опустила его на стол, подняв в воздух облачко пыли. - Что за дрянь ты притащила? - спросил он, морщась и стараясь не вдыхать глубоко. - Я тут на днях читала кое-что, - не обратив никакого внимания на корчи друга, Гермиона взялась перелистывать ветхие страницы. - Вот, смотри, - она низко склонилась над книгой, водя пальцем по мелким значкам рун. - Гермиона, ты же знаешь, я не умею читать руны. - Серьёзный пробел в образовании, учитывая специфику твоей работы, - ворчливо заметила девушка. - Ладно, я сама тебе прочитаю, вот, послушай: "Но сильнее всех прочих вещей магических, интерес вызывал у алхимиков камень Философский. И много раз пытались они создать его, но всегда терпели неудачу. Среди сведущих мастеров давно ходили легенды о магическом сосуде. Древние манускрипты поведали мудрецам, что сей сосуд способен возвращать жизнь, ежели сумеет маг ритуал священный с сосудом провести. И многие верили, что с его помощью можно создать Философский камень. Но никто из мира живых не видел этого сосуда и поведать о нём ничего не мог". Гермиона закончила чтение и посмотрела на Гарри горящим взглядом. - Гарри, что если эта чаша и есть тот сосуд, что упоминается в книге? - Даже не знаю, Гермиона, - с сомнением протянул Гарри. - В книге не дается никакого описания этого артефакта, а кроме того, вся эта история вообще смахивает на красивую легенду и не более. - Думаю, мы могли бы это проверить, если удастся найти чашу, я могу попробовать расшифровать руны на ней, и тогда станет понятно, для чего она предназначена. - Да, если удастся найти чашу, - эхом отозвался Гарри. - Было бы куда проще, если бы Малфой получше выбирал себе любовников. - А может, ты сердишься на Малфоя не только из-за того, что он упустил чашу? - как бы невзначай заметила Гермиона. - О чём это ты? - Ну, я просто подумала, может, чаша была лишь предлогом для того, чтобы снова начать ваше с ним общение? - Гермиона выглядела слегка смущённой, но её глаза внимательно изучали реакцию друга на эти слова. - Мне всегда казалось, что ты немного неравнодушен к Драко. - Ну, конечно, я был к нему неравнодушен! - возмутился Гарри. - Я ведь его терпеть не мог все те годы, что мы учились вместе, забыла? Он столько раз устраивал нам всякого рода неприятности... - Он изменился, - веско заметила Гермиона. - Ты сам сказал. Гарри открыл было рот, словно собирался что-то возразить, потом закрыл, снова открыл и наконец сказал, тщательно подбирая слова. - Да, конечно он изменился, Гермиона, а что ещё ему оставалось делать? Волан-де-Морту пришёл конец, и все пожиратели смерти разбежались, как крысы. Если Малфой хотел продолжать жить на свободе, он должен был измениться. А иначе, он остался бы гнить в Азкабане. - Откуда ты кинулся вызволять его, как только узнал, что его туда посадили, - ввернула Гермиона. Гарри почувствовал, как краска заливает его лицо. Вот вечно Гермиона выдумает какую-нибудь фантастическую теорию и потом просто подбивает под неё факты! - Я вытащил его оттуда, потому что он, в отличие от остальных сторонников Волан-де-Морта, был не виновен, - сказал он, стараясь придать голосу по-возможности, спокойную интонацию. Но Гермиона всё не унималась. - Так никто и не спорит с этим, - сказала она, делая маленький глоток из своей чашки. - Но ты не можешь отрицать того, что Малфой нравится тебе. Гарри, да ты взгляни на своих любовников, все сплошь блондины! У нас уже полминистерства перекрасилось после того, как прошел слух, что тебе нравятся светленькие. - Глупости, - отрезал Гарри, но в голосе его не было привычной уверенности. - И Малфой мне не нравится. То есть, - поправился он. - Я переспал с ним, да, но это ничего не значит. Всего-навсего секс на одну ночь. Я хотел выведать информацию про чашу и воспользовался моментом, больше ничего. Гермиона поджала губы. - Ну как знаешь, - сказала она, со стуком опуская чашку на блюдце. - Тебе долить еще?***
Как бы Гарри не открещивался, а слова Гермионы о Малфое засели у него в голове. И потому, придя на следующее утро на работу, он первым делом поинтересовался у Дерека, сдававшего смену, как обстоят дела с чашей. - Пока никаких подвижек, сэр, - вздохнул мракоборец. - Разослали поисковые отряды, прочёсываем город. Обыскали дом этого Забини, но похоже, он там не появлялся с самого момента похищения. Кое-какую зацепку удалось найти в Лютном переулке, сейчас Деннис, который заступает на смену вместо меня, поведёт отряд, отрабатывать эту версию. - А в доме у Забини совсем ничего не удалось обнаружить? - спросил Гарри. - Только пара запрещённых предметов, да ещё книги по тёмным искусствам, в целом, ничего особенного, - покачал головой Дерек. - Разве что в ванной комнате у него обнаружился целый склад различных кремов, масел и бальзамов. Мужик явно любил о себе заботиться. Ну ещё бы, - подумал про себя Гарри. - Старался небось, для своего Малфоя, изо всех сил. А вслух сказал: - Передай Криви, я хочу, чтобы меня держали в курсе по этому делу. Пусть докладывает мне лично, обо всех подробностях. Нам нужна эта чаша. - Есть, сэр! - отчеканил Дерек, и Гарри, кивнув ему напоследок, направился в свой кабинет. Ярко-алая мантия, обычно так нравившаяся Гарри, сегодня почему-то сильно его раздражала. Он сел за стол и принялся просматривать почту, стараясь не замечать мелькающих красных рукавов своего одеяния. Распечатав пару свитков и прочитав несколько отчётов от своих подчинённых, Гарри принялся за собственный отчёт для главы департамента магического правопорядка. Он обмакнул перо в чернильницу и занёс его над девственно чистым пергаментом. В голове, как назло, не было ни одной мысли. Гарри вздохнул, отложил перо и снова придвинул к себе отчеты других мракоборцев. Строки текста мелькали у него перед глазами, но смысл написанного ускользал, как кусок мыла в ванной. Нет, сегодня ему определённо не достает сосредоточенности! Он поднялся на ноги, и прошёлся по кабинету, машинально комкая руками красную ткань. Мантия мешала, раздражала своей вопиющей яркостью, и Гарри снял её и запихнул в шкаф, стоящий в углу кабинета, возле продавленного дивана. Вся мебель здесь была очень старой и потрёпанной, но Гарри этого никогда раньше не замечал. Ему было комфортно работать в таких условиях, а видавшая виды мебель, по его личному мнению, добавляла кабинету некое подобие уюта. В конце концов, на площади Гриммо, где он обретался вот уже почти двадцать лет, мебель была куда старее, хоть и выглядела презентабельнее, с остатками былого величия. Без мантии он почувствовал себя гораздо лучше, тёмно-синий магловский костюм был одним из любимых нарядов Гарри. Хотя, не то чтобы у него было много этих самых нарядов, он всегда предпочитал практичность. А вот у Забини наверняка был внушительный гардероб. Когда Гарри видел его в последний раз, а это было во время допроса, примерно с полмесяца назад, Блейз выглядел просто потрясающе. Оливковая кожа, раскосые глаза в обрамлении пушистых ресниц, тёмные блестящие волосы ниспадают на плечи с небрежным изяществом. На нём была тёмно-зелёная мантия, выгодно подчёркивающая и стройную фигуру и высокий рост. Гарри почти никогда особо не волновал его внешний вид, но в тот момент, он откровенно позавидовал Блейзу Забини. Гарри понимал, почему Малфой предпочел всем остальным именно Забини, но не мог избавиться от острой неприязни, которую он испытывал к Блейзу с того момента, как однажды застукал их с Драко в выручай-комнате. Всё это время Гарри полагал, что эти чувства вызваны тем, что ему пришлось испытать в тот раз. Растерянность, страх, недоумение, стыд и возбуждение. Последнее напугало его больше всего, и очень долгое время Гарри не мог смириться с этим. Многие годы он подавлял в себе эти странные, неправильные по его мнению чувства, пока, наконец, смерть Рона и ещё тринадцати мракоборцев не обрушила все внутренние опоры, на которых зиждилось его прошлое мировоззрение. Все границы были стёрты, приоритеты потеряли свою ценность, и тогда Гарри Поттер ощутил внутри себя странную пустоту. Пустоту и свободу. В дверь кабинета постучали. - Войдите. На пороге тотчас возник Деннис Криви; его вытравленные добела волосы сегодня были аккуратно зачесаны за уши. - Доброе утро, мистер Поттер, - белозубо улыбнулся мужчина. - Привет, Деннис, есть новости по делу о чаше? - Да, сэр, именно за этим я сюда и пришёл. Гарри машинально поднял руку и взъерошил собственные волосы. - Ну тогда рассказывай скорее! - поторопил он, плохо скрывая волнение. Деннис, едва не подпрыгнув на месте, затараторил с бешеной скоростью. - Сэр, мы опросили свидетелей, и кое-кто видел Забини в Лютном переулке, несколько дней назад. Должно быть, он пытался сбыть чашу. Сегодня я послал ребят в переулок, чтобы хорошенько потрясти местных лавочников, но никто из них больше не видел Забини и не приобретал у него никаких артефактов. Зато несколько человек дали показания о том, что прошлым вечером видели человека, по описанию похожего на Драко Малфоя. Гарри нахмурился. - Малфоя? - переспросил он. - А ты уверен в этом? - Абсолютно, сэр, - кивком подтвердил Деннис. - Пара человек даже назвали его имя. - И что он делал в Лютном переулке? - Если верить показаниям лавочников, купил несколько сушёных саламандровых голов и пинту яда докси. - И всё? - Всё. Эта информация очень удивила Гарри. Он ещё сильнее нахмурился и принялся лихорадочно соображать. Малфою только что чудом удалось избежать наказания за использование черной магии. И любой другой на его месте, не стал бы соваться в Лютный переулок и подвергать себя риску снова быть пойманным. Любой другой, но не Малфой. Значит, у него была иная, более веская причина пойти туда и... И что? Попытаться самому, несмотря на все предостережения Гарри, разыскать Забини? Что ж, это вполне в стиле Драко Малфоя, он никогда не играл по правилам. И, возможно, именно поэтому он так и нравился Гарри. Стоп. Гарри попытался отогнать непрошенные картины, мигом полезшие в голову. Драко стоит перед ним, абсолютно голый и ласкает себя. Губы слизеринца спускаются всё ниже и ниже, оставляя на его коже горячие влажные следы. Нельзя об этом думать! - Сэр? Гарри моргнул и вернулся в кабинет, где напротив него с озабоченным видом стоял Деннис Криви. - Деннис, а давно ты перекрасился? - спросил вдруг ни с того ни с сего Гарри. Мужчина смущенно порозовел и улыбнулся. - Да, сэр, довольно давно. Вам нравится? - Тебе очень идёт, - сказал Гарри и подступил к нему на шаг.***
Больше всего на свете Драко Малфой ненавидел ожидание. Следом за ожиданием шёл Тёмный Лорд, отнявший у него честь, семью и достоинство, а за ним, с небольшим отрывом, следовали министерские работники, доотнявшие у него всё то, что не смог отнять Сами-Знаете-Кто. В десятку самых ненавистных предметов и людей Драко также мог бы включить маглов и Гарри Поттера, которого он то любил, то ненавидел, так до конца и не определившись, что же он к нему чувствует. Но ожидание, несомненно, было в этом списке на первом месте. Малфой ненавидел бездействовать, однако, только это ему теперь и оставалось. Теперь, когда он написал письмо на зачарованном пергаменте, оставалось лишь смиренно ждать ответ от Забини. А в том, что Блейз ему ответит, Малфой ни капли не сомневался. Забини всегда гордился своей холодностью и безразличием, и это относилось абсолютно ко всему, кроме самого Драко. Еще со школы Малфой оказывал на него странное, прямо-таки гипнотическое влияние. И эта попытка Забини избавиться от вышеупомянутого влияния, была далеко не первой, хотя, именно сейчас, впервые за долгие годы, Блейзу удалось по-настоящему разозлить Малфоя. Они встречались уже очень давно, и обоим было что скрывать от закона. Шкафы Малфоя ломились от скелетов, а потому он придумал способ, каким при необходимости, можно будет связаться с Блейзом. Драко рассуждал так: в том случае, если его вдруг решат закрыть за какое-нибудь из прошлых или будущих прегрешений, он всё равно сможет обратиться к верному Забини, и тот поможет ему бежать из страны. Конечно, и Забини мог перестать хранить верность, что в конечном итоге и произошло, но на этот случай у Драко имелся план "Б". Планом "Б" Малфой называл пузырек с сильнодействующим ядом, который всегда висел у него на шее, на длинной золотой цепочке, спрятанной под одеждой. И если бы Драко решили упечь в Азкабан, он бы не раздумывая принял этот яд, предпочтя смерть новой встрече с дементорами. Но пока пузырек с ядом по-прежнему болтался у него на шее, нужно было попытаться выйти на связь с Забини, и сейчас в силу вступал план "А". Малфой заколдовал эти пергаментные свитки уже очень давно, наложив на них мощные Протеевы чары. Он заплатил Горбину за молчание кругленькую сумму и ежемесячно выплачивал деньги за хранение пергаментов в его магазине. Иногда он платил зельями или какими-то запрещёнными ингредиентами, достать которые было крайне сложно. Больница Святого Мунго, в которой работал Малфой, могла позволить себе приобрести любой порошок или сушёную часть тела любого, даже вымирающего вида животного, по очень низкой цене. Горбин, хоть и был редким подонком, секрет Малфоя исправно хранил, ведь кто еще сможет достать ему яд акромантула по тридцать девять галлеонов за пинту, когда на чёрном рынке цена начинается от сотни. Блейз абсолютно не понимал, к чему такие сложности; почему бы не хранить эти пергаменты дома, или просто всегда держать их при себе. Но когда однажды он спросил об этом у Малфоя, тот разозлился и назвал его дураком. - Первое, что сделают мракоборцы, когда поймают тебя - произведут обыск, - нравоучительным тоном говорил Малфой. - И как ты думаешь, Забини, кусок чистого пергамента не вызовет у них никаких подозрений? Да они в два счета сообразят, что что-то здесь нечисто и что пергамент, скорее всего, заколдован. А если они ничего не найдут при задержании, то вторым в их списке будет пункт - обшмонать твой дом, где, опять же, есть риск, что пергамент найдут и конфискуют. - Ну а если пергамент будет храниться в магазине у этого Горбина, как ты сможешь им воспользоваться, если тебя поймают? - резонно возразил Забини. - А для этого, мой дорогой, у меня есть ты, - сладким голосом проговорил Драко. - Ты пронесёшь ко мне пергамент под самым носом у министерства. Тебя обыскивать не будут, разве что детекторами лжи пару раз потыкают куда не надо, но тебе ведь это даже нравится, правда? Вспоминая этот давний разговор, Малфой ухмылялся про себя, когда забирал пергамент у Горбина. Для отвода глаз пришлось купить первый попавшийся на глаза яд и пару сушеных голов саламандр. Идя по Лютному переулку, и возвращаясь обратно домой, Малфой затылком чувствовал, как за ним следят. Хотя, быть может, это снова разыгралась его хроническая, не проходящая паранойя? Дома он крепко запер все двери, опустил все занавески на окнах и только тогда начал писать послание для Забини. Он знал, что Блейз забрал свою часть пергамента, потому что об этом ему сообщил Горбин. Он написал: "Поттер не закрыл меня. Пришлось, правда, отсосать ему за это, но я ни о чем не жалею. Ты сам виноват". Размашисто выведя на пергаменте эти строчки, Малфой принялся ждать. Спустя полбутылки вина и почти два бутерброда, Драко заметил, как его надпись на пергаменте исчезла, а вместо неё, появилась новая. "Ты всё врешь". Драко криво усмехнулся и взял в руки перо. "Как бы не так, - написал он. - Хочешь опишу тебе его член? Он такой толстый и красивый, в обрамлении черных волос. Я долго работал над ним, ты ведь знаешь, как я умею это делать". Ответ на это пришёл незамедлительно. "Чтоб тебя соплохвосты трахнули, тварь". - прочитал Драко и громко расхохотался, запрокинув голову к потолку. Его домовый эльф, убиравшийся в это время наверху, испуганно замер и прижал к себе метёлку для пыли. "Давай, лучше ты меня трахнешь"? - предложил Малфой, старательно выводя буквы; вино вдруг показалось ему крепче, чем обычно. "А что, национального героя Британии тебе мало"? - пришел ехидный ответ Блейза. "Мне всего всегда мало, - написал Драко. - И раз уж ты в бегах от правосудия, разрешаю тебе немного покомандовать. Называй время и место".