***
После расставания с Беном Хакс постоянно занимался тем, что кого-то изображал. В военной академии Хакс играл роль чрезвычайно одаренного курсанта, тратя почти все время на учебу. В свободные часы он притворялся страстным любовником, часто меняя увлечения, но при этом занимался сексом лишь для того, чтобы получить разрядку. Как-то в телефонном разговоре с отцом Хакс прямым текстом спросил о Бене. Генерал помолчал и ответил: «Армитаж, ты выполнил мой приказ. Я выполнил свое обещание. Ангел вернулся к своему народу. Это все, что тебе нужно знать. Но советую не пытаться наладить с ним отношения — ангелы убивают всех людей, попадающих на территорию их сектора. Забудь о Бене, он потерян для тебя навсегда. Ты предал его, если бы не ты, его семья смогла бы сбежать. Ты участвовал в их убийстве». Хакс не мог не признать правоту отца. После окончания обучения он не вернулся в Нью-Йорк, избрав работу военного инструктора в Ираке. Хакс убедил себя, что так будет лучше. Он балансировал на грани нервного срыва, стараясь постоянно чем-то заниматься и не вспоминать о Бене. Постепенно Хакс успокоился. Все считали его уравновешенным человеком, трезво мыслящим в самых опасных ситуациях. Хакс был вынужден оставить службу из-за травмы и все-таки вернулся в Нью-Йорк. С собой он прихватил крохотный подарок для отца. Генерал Хакс скончался после пятидневной непонятной болезни, которая истощила его до состояния скелета. Хакс убедительно изображал скорбящего сына, принимая соболезнования у гроба, накрытого флагом. После смерти отца ему предложили работу переговорщика в делегации людей. Хакс согласился. Он пожалел о своем согласии, увидев ангелов. В первые минуты Хакс не мог произнести ни слова, слезы душили его, он хотел спросить о Бене. И лишь многолетняя выдержка заставила Хакса начать переговоры. После второй встречи с ангелами он купил бутылку бурбона. С того времени Хакс пристрастился к алкоголю, считая, что контролирует процесс. Ему казалось, что выпивка помогает справиться с вернувшейся душевной болью. Опьянев, Хакс разговаривал с Беном и мечтал о встрече. Он представлял, как в составе делегации ангелов появится Бен. Наверное, он врежет Хаксу под дых, поднимет свои крылья, будет смотреть с насмешкой, но потом Хакс убедит Бена в своей невиновности. «Я не виноват, Бен. — Хакс размазывал пьяные слезы по щекам. — Понимаешь, в чем дело. Мой проклятый отец подслушал наш разговор. Он узнал о тайной калитке, я не виноват в этом. Прости, если сможешь». Он чувствовал прикосновения твердых маховых перьев, от которых пахло муравьями. Слышал стук сердца под горячей кожей, ощущал движения мышц, управляющих крыльями. Просыпаясь, Хакс жалел, что выбросил яд.***
Хакс в последний раз посмотрел в зеркало, чтобы убедиться в своем безупречном виде. Осталось принять как можно более надменное выражение лица, которое не изменялось на всем протяжении переговоров. Хакс провел пальцами по груди: под рубашкой прощупывался стальной кулон с символом ангелов. Он был напоминанием о несбывшихся мечтах, надеждах и потерянной любви. Хакс сам водил свою машину, не пользуясь услугами шофера по найму. Он максимально сокращал взаимодействие с людьми, давно прослыв социопатом. Хакс знал, как его называют, но это его никак не задевало. Он был рад, что к нему не проявляли никакого интереса, кроме профессионального. Переговоры должны были состояться на нейтральной полосе между стенами, разделяющими сектора ангелов и людей. Хакс внимательно всматривался в ангелов, по очереди занимающих свои места. Он прочитал имена на табличках, выставленных на длинном столе. Все ангелы были с мечами, хотя люди неоднократно требовали разоружаться перед переговорами. Ангелы делали вид, что не понимают, о чем идет речь. Хакс знал, что кроме мечей у ангелов имелись пистолеты и ножи. — Итак, господа, тема нашего обсуждения — защита воздушного пространства. — Сегодня Хакс вел заседание. — Возникли претензии из-за полетов наших вертолетов над сектором ангелов. — Претензии? — хмыкнул пожилой ангел по имени Люк Скайуокер. Его коричневые крылья отливали багрянцем. — Ультиматум, если называть вещи своими именами. Мы будем сбивать все, что появится в нашем небе. Без предупреждения. — Небо — общее, — встрял советник Смит, за что получил строгий взгляд Хакса. — Извините. — Мы постараемся предотвращать несанкционированные полеты, — сказал Хакс. — Никаких полетов, — заявил Скайуокер. — Абсолютно никаких. — Но для этого придется изменить трассы самолетов, — не унимался Смит. — Это экономически невыгодно. — Нас не волнует ваша экономика. — Скайуокер ухмыльнулся, и Хакс внутренне содрогнулся. Он узнал в этой ухмылке Бена. — У нас свое государство, как и хотели люди. Переговоры приняли опасный оборот. — Хорошо. — Хакс жестом приказал Смиту замолчать. — Вы правы, вас не должна волновать наша экономика. Но позвольте заметить, что мы по-прежнему живем в Соединенных Штатах Америки, поэтому экономика страны общая, нравится нам это или нет. Речь не об этом. Если вы будете сбивать авиатранспорт, начнется новая война. — Мы уже не те глупые куры, — ухмылка Скайуокера превратилась в оскал, — которых вы резали на наших улицах. У нас есть оружие в каждом доме и регулярная армия. Мы, как и вы, на осадном положении. — И кто до этого довел? — спросил очередной участник переговоров со стороны людей. — В самом деле, кто довел? — Скайуокер откинулся на спинку стула. Сложенные крылья поднялись вверх. Хакс знал, что таким образом ангелы демонстрируют свое превосходство друг над другом. Кто выше поднял, тот и победил. — Семья моей сестры была убита, мой племянник лишился крыльев и оказался вне общества. — Неподходящее время для старых обид. Хаксу не надо было поворачиваться, чтобы определить, кто, как всегда, такой болтливый. Советник Смит, представитель ФБР, раздражал его до зубовного скрежета. Этот человек был темной лошадкой. На любых переговорах он постоянно провоцировал скандалы, но почему-то его не исключали из состава делегации. — Старые обиды? — Крылья Скайуокера раскрылись, нависая над столом. Ангелы, сидящие рядом, отклонились в стороны. — Вы говорите об обидах, словно речь идет о разбитой тарелке. — Я подам прошение об изменении воздушных трасс, — сказал Хакс. — И прошу прощения за поведение моего сотрудника. — Капитан Хакс. — Скайуокер сложил крылья и опустил их как можно ниже. — Я бы хотел, чтобы вас не было в составе делегации. Я не хочу видеть вас за этим столом. Остальные ангелы молчали. Хакс вежливо улыбнулся. — Должна быть веская причина для вашего требования. — Переговоры окончены. — Люк провел рукой над столом, словно сметал невидимую преграду. — Мы даем неделю на изменение трасс, после этого будем сбивать ваши самолеты. Ангелы встали, щелкнув крыльями, по залу пронесся порыв ветра. Делегации покидали зал совещаний через разные выходы. Хакс задержался и, догнав Скайуокера, спросил: — Вы — дядя Бена? Я знаю этот клеймор, он принадлежал Бену. — Прежний Бен умер. — Скайуокер смотрел на Хакса с ненавистью. — Его больше нет. — Мне жаль. — Хакс стиснул кулаки. — Мне искренне жаль. — Ты виноват в том, что их убили, предатель. — Скайуокер толкнул Хакса в грудь навершием клеймора. — Если бы я мог, то отрубил бы твою голову и принес своему племяннику. Хакс не мог сдвинуться с места, глядя вслед ангелу. В ушах звучало: «Бен умер». — Старый знакомый? — спросил Смит. Хакс одернул его рубашку и ответил: — Приведите себя в порядок. Непозволительная расхлябанность. Вы представитель человечества, а выглядите как бездомный. У Смита отвисла челюсть. Он забормотал что-то в свое оправдание, но Хакс не собирался его слушать. Хакс написал рапорт о переговорах и отослал прошение об изменении воздушных трасс в Комитет по сотрудничеству с ангелами. Он сомневался, что кто-нибудь прислушается к его предложению. По пути домой Хакс, как обычно, купил бутылку бурбона. Его квартира находилась в Лондон-террас-апартментс, и в ней почти не было мебели. Хакс придерживался аскетизма ангелов. Он заботился о своем внешнем виде, но все остальное его не волновало. Войдя в квартиру, Хакс с облегчением расстегнул пиджак и снял туфли. За годы службы он почти сросся с формой, но правительство требовало не нагнетать обстановку, появляясь на переговорах в военной форме. Хакс был вынужден сменить ее на костюм. Но он сохранил армейскую выправку, поэтому выглядел белой вороной среди членов делегации людей. Он переоделся в футболку и джинсы и пошел в спальню, прихватив стакан и бутылку. Хакс понимал, что долго не протянет на диете из алкоголя, но он и не собирался жить до старости. Бену отрезали крылья, и он умер. Хакс сделал большой глоток бурбона. Он знал, что легче не станет, но надеялся, что в пьяном состоянии выйдет в окно. «Жалкий трус». Хакс пил без остановки. Он почти не пьянел, настроение, и без того плохое, окончательно испортилось. Хакс бережно сжимал в ладони кулон, сняв его с шеи. «Старый ангел сказал: прежний Бен умер. Значит, он жив». — А ты проверь, — глумливо сказал фантомный Бен. — Иди и проверь, ты, трусливая обезьяна. — Нет, я не трус, — ответил Хакс. — Ты лжешь, я способен на многое. — Ты сбежал в Ирак. Сбежал от себя, от меня. Ну и как, бегство помогло? — Да пошел ты. Зазвонил телефон. Хакс постарался говорить как можно более внятно: — Капитан Хакс слушает. — Хакс, это что за дерьмо вы нам прислали?! — Такой тон позволял себе только секретарь председателя Комитета по работе с ангелами, господин Рой. Хакс снова отпил прямо из бутылки. — Изменение воздушных трасс? Да вы совсем ум потеряли? Распустили вас там! Уволю всех! Без выходного пособия! Пойдете унитазы мыть в общественных туалетах! — Ангелы предупредили, что дают неделю на изменение трасс. Потом будут сбивать все, что пролетит в небе над их сектором. — Хакс сделал еще глоток. — Конченые пернатые ублюдки! — ревел секретарь. Хакс представил, как трясутся три подбородка секретаря, как колышется пышное тело на слишком маленьком стуле. — Что они о себе возомнили? Ни черта они не получат! Пусть скажут спасибо за то, что мы их всех не перебили! — Секретарь Рой, залезьте на стену и кричите оттуда на ангелов, — посоветовал Хакс. — На меня не надо рот разевать, я и не таких видал, как вы. Штабные прихлебатели. — Что? Что? — кудахтал Рой. — Капитан Хакс, вы занимаете свою должность исключительно благодаря заслугам вашего покойного отца. Но я без малейшего промедления найду нового специалиста, который будет более ответственным, чем вы! — Ну а мне-то что до этого? — Хакс откровенно насмехался над секретарем. — Я не боюсь вас. Хотите меня уволить? Валяйте. Мне наплевать на вас, на людей и на весь этот сраный мир. Чтоб вы все сдохли мучительной смертью. Хм, и я заодно с вами со всеми. Он швырнул телефон в стену и продолжил пить, разговаривая с Беном. И постепенно у Хакса созрел безумный план. Хакс знал расположение постов и план нейтральной зоны. Под зоной находились заброшенные коммуникации, которые раньше были частью городских коммуникаций. Во время раздела города были разделены водопроводы и канализация. Хакс принял холодный душ, чтобы протрезветь. Он сходил в банк и снял все деньги. Хакс купил мощный фонарь, немного продуктов, воду, проверил пистолет и положил в сумку два запасных магазина. Он задумал пройти под нейтральной зоной и попасть в сектор ангелов. Для этого Хакс начертил маршрут, пользуясь картами городских подземелий. Он нашел эти карты в кабинете отца. Мать отказалась входить в кабинет, равно как и общаться с сыном. Поэтому Хакс с чистой совестью перерыл вещи и бумаги генерала и случайно нашел папку с картами города. «Если бы папашка знал, для чего я использую его бумаги. — Хакс показал средний палец в сторону окна. — Я бы воскресил тебя, урод, и убил бы во второй раз». Прикончив вторую бутылку и пообещав Бену найти его, Хакс глубокой ночью дошел до ближайшего к стене квартала. Он дождался, пока пройдет патруль, в переулке открыл канализационный люк и спустился по шатким скобам, не забыв вернуть люк на место. Жутко воняло отходами, Хакс закашлялся, подавляя рвотный рефлекс. Он надел респиратор и включил фонарь. Лучи света освещали ржавые трубы, оборванные провода на стенах, кучи мусора и разбегающихся крыс. Хакс не заботился о тишине, все равно на поверхности его никто не слышал. Он бодро шагал, пиная мусор и грызунов, не успевших увернуться. К тому моменту, когда Хакс добрался до нейтральной зоны, он был совершенно трезвым. «Я идиот». Фонарь осветил решетку, загораживающую дорогу. Хакс поморгал, соображая, что делать дальше. По уму стоило вернуться и принести что-то вроде кусачек, чтобы сломать решетку. Хакс не собирался возвращаться. Он осмотрел прутья и обнаружил, что они основательно проржавели. Хакс расшатал решетку и надавил на нее плечом. Он не удержался на ногах, когда прутья лопнули, и упал прямо в грязь. — Я в самом деле идиот, — провозгласил Хакс, увидев, что левое плечо насквозь проткнули два прута, разорвав мышцы и кожу. — Надо было взять бурбон. Хакс промыл рану водой, которую прихватил с собой. Перевязав плечо полоской материи, оторванной от футболки, он продолжил путь, ориентируясь по карте и по полустертым указателям на стенах. Он снова наткнулся на преграду. Хакс мог действовать только одной рукой, но вывернул и эту решетку, после чего оказался под сектором ангелов. Главной задачей было подняться на поверхность где-нибудь в глухом углу, чтобы его не заметили. Хакс приподнял первый попавшийся люк и осмотрелся. «Вот черт!» Он поспешно опустил люк, стараясь не греметь, и спрыгнул на пол. Еще немного, и его бы засек патруль ангелов. Рукав промок от крови, рана горела от боли, и Хакс снова обозвал себя идиотом. Он прошел немного вперед и опять проверил, куда попал. Люк открывался в переулке. Вздохнув с облегчением, Хакс выбрался из подземелья и, стараясь не поднимать шум, задвинул люк. Он потратил несколько минут, чтобы понять, где находится. Отсюда было далековато до особняка Бена, к тому же Хакс не был уверен, что Бен там живет. До Хакса вдруг дошло, что это была заведомо провальная затея. Он оказался в секторе ангелов, которые испытывали к людям вполне оправданную лютую ненависть. Кроме того, старый Скайуокер мог не лгать, и Бен действительно мог умереть. «Тогда к кому я иду?» Хакс достал из рюкзака вторую карту и начертил наземный путь, чтобы добраться к особняку семьи Органа-Соло. Он выбирал самые заброшенные закоулки. Но одно дело водить карандашом по карте, и совсем другое — идти по городу, жители которого враждебно настроены к людям. Хакс, морщась от головной боли из-за похмелья и от боли в руке, взял карту подземных коммуникаций и прочертил путь к особняку. Он спустился в подземелье и почти уверенно двинулся по маршруту. Рука болела все сильнее, и Хакс был вынужден устроить привал. Он перекусил крекерами, и побрел дальше. Хакс шел неуверенно, в результате споткнулся и упал, ударившись раненым плечом о стену. Боль заставила Хакса вскрикнуть, он зажал рот ладонью. Над головой раздались тяжелые шаги, очевидно, прошел патруль. Хакс добрался до нужной точки почти на рассвете. Он выглянул из люка и увидел знакомую ограду. Хакс выбрался на поверхность, понимая, что смертельно рискует. Ворота были открыты, во дворе стояло пять внедорожников и два фургона. На месте цветников и фруктового сада находились вытоптанные площадки. Хакс, стараясь оставаться незаметным, что было крайне наивно, добрался до дома и повернул ручку двери. Дверь была не заперта, и Хакс попал в дом. Пахло мятным чаем и лимоном. Хакс, заранее приготовившись к расправе, прошел по коридору. Дверь в комнату Бена была не заперта, так же как и входная. — Что тебе надо, Армитаж? — прозвучал голос Бена. Включился свет, и Хакс увидел Бена, одетого в черную галабею. Бен изменился. Он выглядел угрюмым, на лице застыло выражение недовольства, глаза потускнели и смотрели без всякого доверия, а правую щеку пересекал глубокий шрам, спускающийся на шею и уходящий под ворот галабеи. Волосы стали намного короче, в них появилась седина. И у него не было крыльев. — Я смотрел, как ты крадешься по двору. — Бен сделал шаг назад. — Зачем ты явился? — Хочу попросить прощения. — От тебя воняет. — Бен не поворачивался к Хаксу спиной, продолжая пятиться к столу. — И куртка в крови. — Я упал, когда проходил по подземелью. — Подземелье? — Да. Я добрался по старым коммуникациям под землей. Нашел карты в кабинете отца. — Так старый генерал умер, — сказал Бен, и в его взгляде промелькнула радость. Хакс не знал, что сделать. То ли упасть на колени и ползти к Бену, выпрашивая прощение. То ли уйти, и будь что будет. — Бен. — У меня другое имя. Кайло Рен. Так и называй. Бен умер вместе с крыльями. Хакс придерживал раненую руку, боль ворочалась колючим шаром. — Ты один? — Нет. В доме поселились молодые ангелы, которым удалось пережить войну. Они тренируются, учатся владеть холодным и огнестрельным оружием. Иди в ванную, на тебя невозможно смотреть без отвращения. Ты же так любишь порядок. Хакс не стал запираться в ванной. Он наспех принял душ и вымыл волосы. Кровь безостановочно вытекала из раны, капала на пол. — Нужно перевязать рану. — Кайло принес аптечку. — На что напоролся? Хакс был полностью раздет. Кайло старался не опускать взгляд. — На ржавую решетку. — В аптечке есть все нужное для обработки раны. — Перестань прятать спину, — попросил Хакс. — Я работал военным инструктором в Ираке, меня невозможно шокировать. — Ты предатель, — с горечью сказал Кайло. — И не говори, что был жертвой. — Ты прав. — Хакс не собирался ничего отрицать. — Я уйду, когда перевяжу рану. Выберусь тем же путем. Твой дядя утверждал, что ты умер, я ему не поверил. — О. — Кайло смотрел на стальной кулон. — Ты не избавился от него. — Нет. Это же твой подарок. Кайло медленно повернулся. На месте крыльев торчали культи, обтянутые бледной кожей, примерно в семь дюймов длиной. Хакс прикоснулся к ним. — Я почти забыл, какой ты на ощупь. — Ну вот, вспомнил. — Кайло дернулся. — Давай, очищай рану, а то заработаешь заражение. Закончив с раной и переодеванием, Хакс вернулся в комнату. Кайло сменил галабею на джинсовую рубашку. — Уже слишком поздно для бегства. — Кайло взглянул в окно, раздвинув планки жалюзи. — Ты не уйдешь незамеченным. Придется сидеть здесь. Я принесу завтрак. Если хочешь, то ложись на кровать. Извини, но я должен это надеть перед выходом. — Что это? — Хакс смотрел округлившимися глазами на то, как Кайло пристроил крылья на культи и застегнул ремешки, обвивающие грудную клетку. — Протезы. Никому не нравится видеть уродливые огрызки. — Кайло повел плечами. — И я лучше себя чувствую, не таким ущербным. — Прости. — Замолчи. Я не хочу тебя слушать. Сиди тихо, иначе ты снова меня подведешь. После ухода Кайло Хакс лег на кровать и укрылся одеялом. Это было то же одеяло, под которым он спал одиннадцать лет назад. «Я бы отдал оставшиеся годы жизни, чтобы вернуться в то время». Он проснулся и увидел поднос с тарелками. Завтрак давно остыл, но Хакс с жадностью его съел. Дверь была заперта на ключ. Хакс надеялся, что Бен, то есть Кайло, не сдаст его своим сородичам. Дожидаясь Кайло, он немного поспал, потом осмотрел рану, края которой покраснели. Хакс не отказался бы от визита к врачу, но не в секторе ангелов. Рука болела не переставая. В два часа дня Кайло принес обед. — Есть свои преимущества в том, что в доме живет много ангелов. — Он снова закрыл дверь на ключ. — Никому нет дела до того, что мне вздумалось есть в комнате. — И долго я буду тут сидеть? — Ты рану проверил? — Да. — Сегодня ночью проваливай на все четыре стороны. Чем ты занимался все эти годы? — Кайло ел не так быстро, как раньше, но Хакс все равно не поспевал за ним. — Закончил военную академию, потом работал инструктором в Ираке. А ты что делал? — спросил Хакс и прикусил язык. — Сначала лечился, потом приходил в себя. Семью хоронил дядя, я не смог прийти на кладбище. — Кайло выронил чашку, развернулся и ударил Хакса, удерживая его одной рукой. — Ты имеешь на это право, — сказал Хакс в перерыве между ударами. Кайло бросил его на пол. — Почему ты меня предал? — спросил он, наклонившись. — Я доверил тебе тайну, а ты все разболтал. Из-за тебя моя семья не смогла спастись. Их всех убили прямо у меня на глазах. Я ничего не мог сделать. — Отец прослушивал наши разговоры посредством моего телефона. Я говорил тебе об этом. — Хакс вытер рукавом кровь с подбородка. Левый глаз стремительно заплывал, в ушах звенело, а шею сводила судорога. — Я забыл о телефоне. — Кайло взял подносы. — Совсем забыл. Мне не надо было с тобой сближаться. Люди умеют разрушать, а не созидать. Хакс умылся и заткнул ноздри ватой. Ему было плохо, кружилась голова, тошнило, все тело ломило от боли. Хакс поискал обезболивающее в аптечке и в шкафчике в ванной. Кайло не принимал никаких лекарств. Хакс снова лег на кровать. Вечером Кайло появился с ужином. — Вот черт. — Он виновато смотрел на Хакса. — Ужасно выглядишь. — Ничего, отлежусь и уйду. — Я злился на тебя. — Кайло гладил Хакса по волосам. — Все эти годы я во снах вижу свою семью. Это невыносимо. — Отец оглушил меня и притащил к твоему дому. Потом пригрозил, что убьет тебя, показал снимок, на котором был ты, связанный, окровавленный. Я должен был навсегда забыть о тебе. Пришлось подчиниться. У меня не было выбора, ты должен это понять. — Звучит как жалкое нытье. — Кайло скривил губы в усмешке. — Плакса. Неудачник. — Неправда. — Правда. — А ты — амеба, бесхарактерный. На твоем месте я бы выдал человека на растерзание своим сородичам. Но ты не можешь такое провернуть. — Опять хочешь получить по зубам? — поинтересовался Кайло. В дверь постучали. — Кайло? — раздался женский голос. — Все хорошо? — Да, Фрейя, все хорошо! — ответил Кайло. — Я сейчас! — И продолжил, обращаясь к Хаксу: — Придется выключить свет. Хакс был рад темноте. От света у него болели глаза. Но больше всего Хакса беспокоила воспалившаяся рана. Головная боль изводила Хакса, заставляя метаться по подушке. Он искал и не находил удобное положение. Рана была горячей, из нее сочились сукровица и гной. Хакс сменил повязку, зная, что никакого толку от нее не будет, разве что не запачкает постель. Кайло вернулся поздно ночью. — Хочешь есть? — Он не зажег свет. — Или пить. — Нет, — простонал Хакс. — Помоги мне дойти до канализационного люка за воротами. — Ты болен, избит. Тебе нельзя двигаться. — Кайло смочил полотенце холодной водой и приложил ко лбу Хакса. — Я достану антибиотики. — Почему ты так ко мне относишься? — Хакс схватил его за руку. — Я враг, я и другие люди принесли смерть в твой мир. А ты обо мне заботишься. Знаешь, что бы сделал человек? Конечно же, знаешь. — Я тебя люблю, потому и не выдам. — Кайло стоял у кровати, его глаза чуть мерцали, а в ночной полутьме фальшивые крылья были как настоящие. Хаксу показалось, что они шевельнулись. Он представил, что Кайло сейчас расправит крылья, и по комнате пролетит ветер. Хакс помнил, каковы перья на ощупь, какие они гладкие и теплые. — Помнишь, как мы хотели удрать на остров? — Кайло включил лампу на тумбочке и осмотрел рану Хакса. — До чего же сильное воспаление. Ты с ним не справишься, без врачебной помощи не обойдешься. — Да, хотели. Наверное, уже бы загнулись от голода. — Хакс почти ничего не соображал от боли и лихорадки. — Я ненавижу людей. Ненавижу себя. Опять я ною. Кайло снова намочил полотенце холодной водой. — Ангелам пришлось обменять меня на две стратегически важные точки в городе. Люди присылали ангелам мои крылья по частям, а потом пообещали, что пришлют пальцы. Дядя настоял, чтобы обмен состоялся. Я лишился всего. Даже этот дом мне не принадлежит, я передал его в городскую собственность. Мне разрешают жить здесь, платят какие-то гроши в виде пособия. Я почти не бываю в городе. — Но у тебя есть… протезы. — Ангелы всегда отличат настоящие крылья от подделки. Перья взяли из моих крыльев. Мне неоднократно объяснили, что я виноват перед своим народом. Потому что связался с человеком. Потому что мой отец был полукровкой, а мать пыталась договориться с людьми. Потому что погибли почти все дети. Нас осталось мало. Мой дядя приказал мне не высовываться. Он, по-моему, переживает, но все равно недоволен. Ты такой горячий, тебе нужно к врачу. — Да какой там врач, — вяло возразил Хакс. — Вернусь домой, пойду в больницу. — Ты умрешь от заражения. — Кайло встал. — Еще через час все окончательно улягутся, и я помогу тебе уйти. — Мне жаль, что все так получилось. Бен, если бы я мог представить такое, я бы никогда не навязался тебе в друзья. — Мы два гребаных одиночества, Хакс. Мы вцепились друг в друга от отчаяния. Я вернусь, подожди немного. Тихо закрылась дверь, в замке повернулся ключ. Хакс прижимал к голове уже нагревшееся полотенце. В висках стучала кровь, губы и язык пересохли. Хаксу мерещилось, что он провел в этой комнате много часов, может, даже суток. Вспыхнул свет, заставив Хакса зажмуриться. С него сдернули одеяло. — Вот! Здесь человек! Я же сказал, что у Рена кто-то живет! — заорал ангел с желтыми крыльями. — Мерзкий, грязный человечишко! Уродливая обезьяна! В комнату, как по команде, набились ангелы. Они кричали на Хакса, обзывали его и угрожали убить. — Что вы тут делаете? — Кайло, не церемонясь, раздавал тычки направо и налево, чтобы расчистить себе путь. — Торгрим, кто разрешал входить в мою комнату? — Дом принадлежит городу, ты здесь никто! — нагло ответил Торгрим. — Живешь тут из уважения к твоему дяде. — Этот человек мой. — Кайло будто не заметил оскорблений. — Он пришел ко мне. — Что это у тебя? — Торгрим выхватил из рук Кайло коробку. — Ты задумал потратить лекарство на обезьяну? Кайло отобрал у него коробку. — Кайло Рен, ты будешь изгнан из города и навсегда исключен из памяти нашего народа. — Девушка с черными крыльями перерезала ремни на протезах и сорвала крылья со спины Кайло. — Ты не стоил того обмена, который устроили люди. — Не тебе решать, Раннвейг. — Кайло оттолкнул ее. — Твой голос не учтут на голосовании совета. Хакс пытался понять, о чем спорят ангелы, но едва он напрягал слух, как голову словно сжимал огненный обруч. — Я отвезу Хакса к ближайшему пропускному пункту. — Хакс? — Торгрим всмотрелся в человека. — Точно! Это сын того самого генерала Хакса, который возглавлял организацию «Первый Порядок»! У нас есть ценный заложник! — Не время играть в войну, — предупредил Кайло. — Я никого из вас не убью, но не позволю причинить вред этому человеку. Если с ним что-нибудь случится, я больше не буду выполнять свою работу. Ангелы переглянулись и по одному покинули комнату. — Я нашел антибиотики. — Кайло закрыл дверь на ключ. — Сейчас сделаю тебе укол. Должно стать легче, а может и нет. Я не особо разбираюсь в медицине и уколы никогда не делал. К тому же это лекарство для ангелов. Хакс стоически перенес процедуру лечения. Измученный, он забылся сном.