***
Гэвин медленно шагал по улице, остужая пыл под ледяными каплями. Холодно, мокро, скользко. Но он был бесконечно рад дождю. Люди спешили скрыться в подъездах или под козырьками магазинов, чтобы не промокнуть под ливнем. Они прятались от проблем, желая в этой жизни только света, но получали дождь, который в их краях являлся исключительным феноменом. Но в мире Гэвина дождь являлся ключевым элементом. Дождь, дождь, дождь... Он так хотел, чтобы этот дождь закончился. Детектив направлялся в любимый бар, который не посещал с середины мая. Он должен был отвлечься. Отдохнуть от жизни. Он должен вернуть себе фальшивый оптимизм, хотя бы при помощи алкоголя. На улице, как это часто бывало, стоял Гордон Пенуик в салатовом дождевике. Местный проповедник. Он кричал какие-то фанатичные речи о Сатане, разврате и котле для грешников. Гэвин задержал на нём взгляд, но даже со своей глухотой понимал каждое предложение. И он не мог согласиться. Конкретно его андроид, RK900, всегда был рядом. Поддерживал, стремился помочь хоть в самых страшных ситуациях. Даже помогал расслабиться, если это можно так назвать. Он никогда не противился его присутствию. Он также не был против RK800 и его заскоков. Он не был против андроидов. Ему теперь всё равно. Он хотел пройти мимо, но проповедник преградил ему путь и начал что-то тараторить. — Ты! Я много раз видел тебя с одним из демонов! Ты же понимаешь, что они убивают нас! Развращают, подталкивают к грехам наши бесхребетные души! И ты согласен покориться? Ты смиришься с этим извратом? — Гэвин смерил его безразличным взглядом, но вместо полноценного ответа указательным пальцем провёл ровную чуть выгнутую вниз дугу от правого уха до середины губ. «Я глухонемой» — ответил Гэвин ему в голове, шагая мимо. — Дьявол тебя и погубит! — прокричал проповедник, приняв жест за положительный ответ, но адресат всё равно не услышал его послания. Дождь медленно, но верно превращался в беспощадный ливень.***
— Ты уверен, что хочешь ещё выпить? — спросил бармен, пытаясь выпытать у клиента хоть какое-то слово. Но тот упрямо молчал, как партизан на допросе, опрокидывая шестой по счёту стакан. Горечь во рту, огонь в глотке — то, что он хотел сейчас чувствовать. Он просто хотел что-то чувствовать. Что именно — ему не важно. Гэвин долго сидел в этом баре. Около часа. Для него, человека ветреного, это очень долго. Обычно, он цепляет кого-нибудь и следующая ночь проходит по единому сценарию. Если бы не два брата-акробата в его жизни и Хэнк, внезапно ставший на путь истинный, то, быть может, так было бы и дальше. Он не знал, стоит ли ему радоваться такому повороту жизни или нет. В любом случае, его мнение не имеет значения. Это происходит без его участия и с этим ничего не поделаешь. На соседнее место внезапно запрыгнул безымянный блондин. — Хей, чего грустим? — спросил он, лукаво улыбаясь. Даже гадать не надо было — соблазнить пытается. Риду совершенно неожиданно для самого себя стало тошно. Он не ответил в надежде, что парень отвалит без его помощи. — Я Кристиан. Можно просто Крис. Не против познакомиться? Ты так долго сидишь один, без перерыва пьёшь. Случилось что-то? Гэвин посмотрел на молодое лицо и почему-то задумался: зачем они ищут приключений на свою или чужую задницу? Почему нельзя жить обычной жизнью и наслаждаться этим? Зачем так изворачиваться? Зачем ему, молодому, энергичному, полному сил и энтузиазма парню, он — старый и помятый? — Ты не особо разговорчивый, да? — Гэвин выдохнул и повторил недавний жест от уха до рта. Он прекрасно понимал, что юноша не поймёт его значения, но, вероятно, отвалит, приняв его за в стельку пьяного или действительно глухонемого. Но он, видимо, воспринял это жест иначе. — О, не ожидал, — незнакомец хищно облизнулся и приблизился, — но я не против, что ты... — Зато я против, — RK900 схватил предплечье детектива, приподнимая его пьяную тушу. Гэвин был рад видеть своего андроида, но скорее из-за того, что хотел отвязаться от настырного мальчишки, который, напротив, отвязываться не хотел. — Детектив, вы так быстро покинули рабочее место. Причиной является плохое самочувствие? — мужчина не нашёл в себе силы назвать его маразматиком и напомнить про свою глухоту, поэтому просто закатил глаза. — Слушай, ЭРКА900, — проговорил парень, не скрывая презрения, — мы немного заняты. Приходи когда-нибудь попозже, когда станешь полезным. — Детектив Рид, — Гэвин показал ему средний палец. Он не казался полностью вменяемым. Ричард также постепенно терял адекватность, понимая, что юноша имеет на его человека какие-то виды. И они в любых проявлениях никоим образом не удовлетворяли андроида. — Нам пора возвращаться. «Я понимать нет ты засранец, — он хаотично размахивал руками, но Ричард смог расшифровать значение жестов. — Ты забыть тут что?» «Вас». «Ты отвалить», — он махнул рукой на выход. Конечно, Гэвин понимал, что андроид не уйдёт. «Вы понимать что в ваших интересы...» — он был прерван. «Интересы мои ты?» — Ричард опешил, пытаясь распознать смысл в корявом предложении. «Вы иметь что?» «Ты трахать меня!» — Гэвин в возмущении всплеснул руками. «Я трахать нет вас» — Девятка пытался найти связь и логику в его словах. Ему стало интересно: по какому именно принципу комплементарности детектив выстраивает предложения? «Ты думать я забыть?» «Нет» — Ричард проанализировал его состояние — алкогольное опьянение средней степени. При таблетках, которые он принимает, такая концентрация алкоголя в крови уже может означать начало конца. «Ты сделать это почему?» «Вы быть напряжение. Я помочь должен вам». «Ты знать перед начало действия такие ты предупредить должен!» «Я знать буду теперь». «Теперь? Это будет повторяться? — он усмехнулся. — Я и ты становиться вдруг такие близкие. Смешно. Мы поцелуй нет нормальный, но ты делать действия такие», — он снова взмахнул руками, подобным способом выплёскивая все свои мысли на этот счёт. Андроид задумался. То есть, детектив действительно думал об этом, даже пребывая в подавленном состоянии? Он в самом деле имел представления о нормальной близости? — Хорошо, как скажете, — Ричард схватил ворот его кофты и притянул к себе, впиваясь в губы настойчивым поцелуем. Гэвин приоткрыл рот от неожиданности, когда андроид, посчитав французский по мнению детектива нормальным поцелуем, скользнул языком внутрь. Мокро, скользко, холодно. Как дождь. Прикосновение языков породило яркую искру, которая острым электрическим разрядом пронеслась по двум организмам. Ричард касался мягкого языка, проникая глубже, кончиком поглаживая нежное нёбо. Вязкая жидкость, симуляция человеческой слюны, смешалась со слюной Гэвина. Рид подумал, что выпил ещё один стакан с рандомным алкогольным напитком, потому что то, что происходит с ним сейчас, опьяняет. Он помнил, как эти губы касались его шеи, а скользнувшая на плечо ладонь — более интимного места. И воспоминания обдали жаром. Резкий рывок — и он падает на барную стойку, прижимаясь лопатками к гладкой поверхности стола. Ричард не останавливался. Он сплетал их языки, касался губами настойчиво и дерзко. Но одновременно с этим — очень умело и осторожно, пытаясь не причинить боль. Какую именно боль он не хотел причинить — останется вопросом для Гэвина, но настоящим открытием для Ричарда. Он не хотел создать своими действиями образ расслабляющей машины, как будто то, что он делал — всего лишь попытки успокоить его нервы, чтобы они не мешали работе. Это, конечно, тоже имеет место быть, но возводить всё в абсолют было неправильно. Он понимал, насколько сильно детектив нуждался в элементарном человеческом тепле, поддержке живого человека. Поэтому он изо всех сил старался казаться человеком. Чтобы Гэвину не было так больно. Ричард приоткрыл глаза и буквально почувствовал, как светодиод окрасился красным. Томные тёмно-голубые глаза с примесью салатового оттенка внимательно разглядывали его расфокусированным взглядом из-под прикрытых век. Андроид подумал, что не видел ничего подобного с момента активации, а видел он много. Но когда отстранился, лишь убедился в своих наблюдениях. Самым необычным и прекрасным, что он когда-либо видел, было серое лицо с пьяным румянцем на скулах, те самые покрытые мутной дымкой глаза, покрасневшие губы и тонкая ниточка смешанной слюны, соединяющая их организмы. Картина маслом непревзойдённого художника. Цены ей нет. — Поднимайтесь, детектив, — Ричард подхватил Гэвина, когда у того подкосились ноги. Переложив руку Рида через своё плечо, он понёс его на себе, как истинный товарищ с поля боя. Нести детектива до самого дома на руках было бы чрезвычайно опасно для целостности его синтетического тела и нервов. — Вас дома ждёт голодный кот, — смерив юношу, всё это время наблюдавшего немую сцену, ответным взглядом, он покинул помещение. Свежий воздух постепенно отрезвлял, и в скором времени к Гэвину вернулась способность связано мыслить. Уж лучше бы не возвращалась, потому что осознание того, что он «сказал» и того, что Ричард сделал, душу не грело. — Демон! Демон затянет тебя в грешный омут! Он погубит тебя! Спаси себя от демона! Пока не стало слишком поздно! — восклицал им один из прихожан Гордона, провожая напарников безумным взглядом. Ричард тихо пробормотал, скорее собственным мыслям, чем старику в ответ: — «Слишком поздно» уже настало.***
Гэвин Рид открыл глаза, но не сразу смог сориентироваться во времени, так как на мир за окном, вроде бы, спустилась глубокая ночь, но часы утверждали, что сейчас утро. Он слишком долго спал. И готов был спать хоть всю жизнь, лишь бы не встречать очередной безмолвный день. Он лежал на просторной кровати около часа, рассматривая тёмную точку в дальнем верхнем углу комнаты. Она с каждой секундой темнела, пульсировала мраком, превращала этот угол в сплошное чёрное пятно. Но стоило ему моргнуть — и она снова сливалась с обоями. Эти наблюдения подтолкнули Гэвина к некоторым мыслям. Не самым приятным, к его сожалению. Опустив ноги на холодный пол, он прошёл на кухню за очередной порцией ненавистных таблеток, толк от которых был ровным счётом никаким. Но подойдя к столу, рядом с пачкой таблеток он обнаружил исписанный каллиграфическим почерком лист формата А4. Он прочитал его. Прочитал ещё раз. Посчитал слова глупыми, потому что они противоречили его мировоззрению, но улыбнулся. По-настоящему. Искренне. Так, как улыбаются люди, что увидели наконец-то лучик света в беспроглядной тьме. Свернув листок три раза пополам, он спрятал его в глубину кармана домашних штанов. Гэвин впервые за долгое время позавтракал очередным лечебным шедевром кулинарии от Ричарда.***
Два дня смирения. — Детектив, вам не кажется, что тучи уже расступаются? — спросил Коннор у Гэвина, задумчиво рассматривая небеса. Мужчина просто перестал реагировать на подобные провокации. — Коннор, имей совесть, — Хэнк усмехнулся, похлопав Рида по плечу. «Мы сходить парк на выходные?» — предложил лейтенант, головой кивая на неблагоприятный вид за окном офиса. Гэвин хотел бы показать средний палец и вернуться к работе, но понимал, что коллега просто хочет развеяться, абстрагироваться от работы и мира в целом в обществе своих товарищей. Он тоже этого хотел, быть может, в сим действительно был какой-то смысл. Офицер кивнул, даже позволил уголкам губ дрогнуть в подобии дружелюбной улыбки. Хэнк широко улыбнулся в ответ и поспешил к рабочему столу за календарём. Он не всегда был таким воодушевлённым. Видимо, именно это хотел сказать Ричард в своём письме. Но каждый раз его настрой внушал окружающим надежду на светлые перемены в будущем. Этому способствовал контраст двух абсолютно разных по значению наименования: Хэнк и оптимизм. Коннор поддержал лейтенанта, также ярко улыбаясь, а тот, заметив это, невольно смутился. Каждая улыбка напарника, помимо дежурной, грела душу, напоминала старые счастливые времена. Он не был сторонником ностальгии, но когда андроид крутился рядом, Хэнк почти кожей ощущал родное тепло и домашний уют. Рядом с Коннором, ему казалось, что он снова обрёл семью. Что он снова кому-то нужен. Андроид позвал напарника, который, в свою очередь, встрепенулся и начал обсуждать с ним ближайшие дни. Строить планы — их общая прерогатива. Гэвин с Ричардом подобным не занимаются и не собираются. На улице послышался громкий звон клаксона: RK900 завёл машину, значит, они наконец-то доедут до дома и отпразднуют событие века. Сегодня произошло настоящее чудо — преступник сделал первую оплошность. А именно — оставил на месте преступления орудие убийства, да ещё и свидетеля отпустил живым. Больше похоже на целенаправленные ошибки, но это лучше, чем ничего. Отпечатки пальцев следователи отправили в центр на идентификацию. Таким образом, они смогут понять, кем является преступник — андроидом или человеком. Свидетеля вызвали завтра в участок рано утром. Настоящий праздник для всего отдела. В машине они спокойно обсуждали текущее положение дел и результаты расследования, которые, наконец-то, появились два месяца спустя. Но будучи дома они чуть ли не танцевали от радости, что эта «расчётливая падла» — как выразился Хэнк — в конечном счёте, выдала себя, и не далёк тот час, когда они поймают его и закроют за решеткой. Или деактивируют — идентификация отпечатков в будущем покажет. Гэвин даже хотел открыть пиво в честь такого дела каждому из товарищей, но Ричард без каких-либо комментариев забрал у него бутылку. А Рид не стал спорить, потому что прекрасно знал, что абсолютно всё, что эти три человека делали два месяца, всё это без исключений, было сделано для него. Ради него. Они ломали себя, сдерживали, переживали, волновались. И чтобы ни случилось, как бы тяжело им ни было, каким бы строптивым и невыносимым он ни был, каждый из них не отходил от него ни на шаг. При любых обстоятельствах они были рядом. Совершенно чужие ему люди, которые, казалось бы, так далеки от его проблем, которых это не должно касаться, оказались самыми близкими. И он был безмерно благодарен, что они терпели его всё это время и продолжают терпеть. Он с горечью понимал, что если бы они оказались на его месте, он вряд ли был бы настолько выносливым, как они. Поэтому чувствовал даже некое уважение и признание. Он уже не ощущал злости или ярости. Он больше не отрицал происходящее. Да, он не слышит. Да, он не говорит. Но разве он может что-либо в этом изменить? Нет. Он так погрузился в борьбу с действительностью, что совсем забыл о ещё одном очень важном правиле, которое не раз спасало его от истерик в юности: если у проблемы существует решение — не стоит о ней беспокоиться; если у проблемы нет решения — беспокоиться бессмысленно.* Смешная поговорка и не во всех случаях актуальная, но конкретно сейчас она подходит лучше всех других. Почему он забыл об этом — неизвестно. Но теперь Гэвин готов следовать ему, невзирая на все трудности предстоящей жизни. Он не слышит и не говорит. Он глухонемой. Он принимает это от начала до конца. Никто не виноват. В этом нет справедливости или несправедливости. Это просто стечение обстоятельств, остановить которое никто не мог. Он никогда ничего не услышит, никогда ничего не скажет. И Гэвин смирился с этим. Конечно, будет тяжело жить в беззвучном мире, внести в который даже собственный звук он не может. Сложно будет жить с сурдомутизмом, пить таблетки для профилактики, пытаться что-то делать ради галочки, что они хотя бы пытались. Это жизнь, и он не сможет повернуть её так, как ему захочется. Он принимает её такой, какая она есть: афонический мир, безмолвной частью которого он уже стал. Это не изменить, и он больше не будет противиться року судьбы. Он принимает этот мир. Он принимает сурдомутизм. Он принимает себя. Под давлением RK800 и RK900 Хэнк и Гэвин сидели в гостиной и пили чай. Рид, периодически усмехаясь, читал возмущенные сообщения Андерсона в отношении Коннора и его оздоровительной программы. Общаться они решили через телефон. Во-первых, таким образом андроиды не поймут, о чём идёт речь, а в сообщения заглянуть они не посмеют, по крайней мере, детективы надеялись. А во-вторых, они хотели избежать недопонимания, которого в их жизни хоть отбавляй. «Ты прикинь, каждый день питаться травой и злаками, а после бегать босиком по травке, собирать росу голыми стопами, как какая-то героиня Диснея. По его мнению, после всего этого оздоровительного комплекса я должен симпатизировать проклятым ЗОЖникам? Сидели бы со своим здоровьем в кустах подальше от нормальных людей». «А с какого хрена ты тогда ему подчиняешься?» — вполне логичный вопрос. «Ну, это ж Коннор. Андроид сраный. Ты-то часто Девятке сопротивляешься?» «В последнее время всё реже и реже». «Что ты имеешь в виду?» «Лучше тебе не знать» — Хэнк скосил на него взгляд и вскоре осознал, что это действие было страшной ошибкой. Такую обречённую ухмылку он видел исключительно редко. И проскользнувшее в ней смирение добило лейтенанта противоречивой для возраста Рида зрелостью. Интересный феномен, как сказал однажды доктор Уайт. Написав короткое «Где наши мультиварки?», Гэвин получил почти мгновенный ответ: «На кухне шаманят хер поймёт что и для чего». «Спасибо, Хэнк» — коротко ответил Гэвин и поднялся с дивана. Он вышел через дверной проём на кухню, где два андроида, как и сказал Андерсон, что-то шаманили. А Хэнк просто сидел, смотрел на экран и пытался найти на полу свою челюсть. Гэвин Рид поблагодарил его? Он действительно написал «спасибо»? Мужчина сделал скриншот и переместил сохранённое фото в папку «Важное», где обычно хранились ценные документы и фотографии RK800, сделанные исподтишка. Будет, что вспомнить перед смертью. Но как бы то ни было, Хэнка не отпускало ощущение приближающейся бури. Что всё происходящее сейчас — всего лишь затишье перед настоящим штормом. Коннор крошил овощи для детективов в небольшую салатницу. Ритмичное постукивание, плавные движения руки — Гэвин не слышал, но ощущал кожей лёгкую вибрацию воздуха. Он облокотился о стол возле андроида, наблюдая, как ловкие пальцы перекладывают небольшие кусочки в специализированную посуду. Он снова был частью мира, не такой яркой и многозначительной, какой считал себя раньше. Пускай. Он чувствовал мир и, вроде бы, жил. Этого было достаточно. Он взглянул на Ричарда, диод которого сиял тёплым цветом солнца, когда он о чём-то мило вёл с собой беседу. «Он делать что?» — спросил Гэвин у RK800. Андроид обернулся к брату. Ричард открывал и закрывал рот, выговаривая слова, которые мог слышать только андроид, оснащённый такими же функциями. Его диод периодически мигал с голубого, когда что-то говорил, на жёлтый, когда заканчивал очередную проверку определённой частоты. «Он делать проверка функция связки голоса, — он коснулся влажными от сока овощей пальцами шеи. — Это необходимость три месяца каждый. Но он делать это заранее почему программа даёт сбой время последнее». Гэвин усмехнулся. «Неужели безупречная программа одного из лучших творений сраного Камски приказала долго жить? Вот уж не ожидал, что моя консервная банка...» — Гэвин Рид, — тело пронзила молния, и Гэвин застыл в одной позе. Он забыл, как дышать, а его сердце — своё предназначение. Он сошёл с ума, наверное. Не может быть такого быть. Скорее всего, ему просто показалось, но это видение было невероятно реалистичным. «Что за херня?» — Декаданс, — новый разряд в самое сердце. Очень знакомый голос. Он был громче предыдущего, из-за чего тембр немного путался по сравнению с прошлым, но они были похожи. Гэвин выпрямился, не веря в то, что происходит. — Экзистенциальный тупик, — Рид уловил колебания воздуха и повернул голову к RK900. Тот погрузился в проверку функциональности искусственных голосовых связок. Когда к нему осторожно прикоснулась рука детектива, светодиод засиял голубым, и он сосредоточил на нём взгляд, прерывая проверку. Гэвин выжидающе смотрел на него. Ричард немного удивился вытаращенным глазам. Ему даже показалось, что детектив увидел призрака. Он вопросительно кивнул головой. «Ты произносить сейчас что?» — Ричард в недоумении сощурил глаза. А когда осознал, настроил голос на определённую частоту и произнёс: — Вы что-то услышали? — Гэвин дёрнулся и резко отошёл назад. Обхватив голову руками, он как рыба открывал и закрывал рот, глотая воздух. Горло перехватило от избытка чувств. Ричарда медленно наполняла радость. — Вы действительно что-то услышали? Детектив? Вы ведь слышите меня? — Гэвин прижал руками рот, который растянулся в безумно счастливой улыбке. Он слышит. Он действительно что-то слышит. — Детектив, я... Просто кивните, если слышите, пожалуйста. — Гэвин коротко кивнул, пытаясь поверить в это чудо. — Ну нихера себе, какую Санта-Барбару вы тут устроили, — Хэнк выглянул из-за угла. — Поделитесь своим счастьем. Что случилось? — Я не уверен, но предполагаю, что детектив Рид что-то услышал. — Что? — Детектив Рид что-то услышал, — глупо повторил андроид, выпустив из рук ярко-красный, как его и брата светодиод, помидор. — Срань Господня, — прошептал Андерсон с расширенными глазами. Ровно 27 дней они постепенно принимали жестокую действительность. Суровая истина, подобно кислоте, разъедала разум, внедряя в организм враждебные элементы отрицания, ненависти и безнадёжности, заменяя вирусом смирения надежду на спасение. Но как это обычно бывает, тело боролось с этим вирусом за светлую жизнь. Сражалось с ним во имя сохранности гомеостаза. И оно победило в ожесточенной борьбе за хозяина. Гэвин Рид счастлив, потому что слышал. Потому что теперь точно знал, что он всё ещё жив.***
«Детектив Рид, в данный момент я на работе, но обещаю вернуться как можно раньше. Начальство я предупредил. Они в курсе о ваших проблемах и разрешают вам отдохнуть один день при условии, что завтра к вам вернётся трудолюбие, потому что в ином случае в выходном дне не будет смысла. Я хотел бы вам сказать те слова, которые, как я думаю, являются сейчас важными для вас. Например, сказать вам, что мир не всегда бывает справедлив. Он очень выматывает, и люди зачастую устают даже просто от того, что живут в нём. Но конкретно вы не просто устали терпеть и заботиться — вы устали пытаться изменить то, что изменить уже никому не под силу. Каждый день вы пытаетесь быть полезным миру, который никогда не оценит ваших стараний, потому что они ему просто не нужны. Вы устали от неопределенности и серых будней. Я понимаю вас. Когда-то вы были полны светлых надежд. Оптимизм перевешивал цинизм. Вы были готовы пытаться снова и снова, но неудачная операция, беспомощные врачи, бесполезные таблетки — всё это погрузило вас в страшное отчаяние. Мир не всегда был добр к вам, и вы теряли больше, чем выигрывали. Сейчас смысл в новых попытках бесследно исчезает, а различные мотивации кажутся безнадёжными и глупыми. Но правда в том, что мы все устали каждый день желать большего, но считать бессмысленным просить об этом. Мы все должны смириться с глухим к нашим просьбам миром. Я понимаю, насколько сложно продолжить восстановление после вердикта врача, насколько сложно попробовать ещё раз, когда душевные силы на исходе. Но вот что я прошу: если вы так близки, чтобы сдаться, сделайте ещё одну попытку. Из последних сил. Вы намного более жизнерадостны и целеустремлённы, чем можете себе представить. Вы способны быть лучше, сильнее, храбрее. Вы способны доказать этому миру, что в вас намного больше надежды, чем он способен отнять. Вы не должны ждать немедленных результатов и сдаваться, не заметив желаемого эффекта. Поймите, быть вдохновлённым каждый день не способна даже самая продвинутая модель андроидов. Тот факт, что вы выбились из сил и устали от долгой борьбы, не означает, что вы стоите на месте. Не позволяйте себе сдаваться, что бы вы ни делали. Когда вы устали, двигайтесь медленно. Двигайтесь спокойно, не спеша, но не останавливайтесь. Вы устали по вполне объективным причинам. Вы устали, потому что многое делаете и меняете, чтобы держать себя на плаву. Вы устали, потому что вы живёте, отдавая ремонту своей системы все жизненные силы. Но поверьте, ваше терпение и старание вернутся к вам победой. Я хотел бы сказать вам это. Но единственной преградой этому действию является ваша глухота. Но если вы не способны услышать мой внешний голос, попробуйте услышать внутренний. Боритесь с тем, что вам под силу. Оцените свои способности адекватно. Мы все верим, что когда-нибудь вы вернётесь к нам. Вернётесь прежним Гэвином Ридом. P.S. Я нашёл письмо с просьбой об увольнении и две полные капсулы из-под лекарств. P.S.S. С этого дня я пристально слежу за вами.С уважением, ваш RK900»