Сеульский синдром

      Хенвон наблюдает за волнами, накрывающими его ноги поверх кед; я — за ним, сидящим, как статуя, не меняющим своего положения уже минут сорок. Сердце восстановило ритм, а на душе, к удивлению, так спокойно, как не было уже давно.        Так было до встречи с ним.       В голове проигрываю сотни сценариев, как можно начать разговор в случае, если узнает и если — нет. Надеюсь на второе, не исключая первого, однако в итоге решаю просто наблюдать. Между нами не только расстояние, темнота и морской воздух, между нами — два года, которые я провел, как в бреду, а он?.. Каким он стал?       В то недолгое «знакомство» видел его лишь в костюмах и без одежды, а теперь спортивный стиль, что не вяжется с образом того Че. Он был и в прошлом худым, однако сейчас кажется, что ему тяжело даже от веса толстовки, и потому сутулится. Хенвон один. Интуиция твердит мне, что это — его постоянное состояние. Мне бы хотелось быть с тобой, но как? — Хенвон, Хенвон, — подбегает к нему женщина, а у меня снова взрывы в груди, ведь оставался мизерный процент, что мои ощущения обманывают, так как я не исключал возможность помешательства. — Опять ты даже обувь не снял, несносный ребенок, пойдем скорее.       Она вроде как и ругает его, и жалеет, и переживает. Мама?.. В темноте не разглядеть черт лица, даже чтобы попробовать угадать возраст. Че неуклюже поднимается, не без помощи женщины, и идет с ней, слушая причитания, спотыкаясь то и дело, потому что кеды мокрые и тяжелые, так и норовят затянуть в песок.       Ноги сами ведут за ними следом, и сердце уже не стучит, а работает как реактивный двигатель, потому что идем по освещенным улицам. Что если Хенвон повернется и узнает? Каждую секунду есть вероятность, что подобное может произойти. Однако Че медленно, но верно, шаркает обувью по асфальту, оставляя следы, а на светофорах — лужи морской воды.       Они заходят в милый трехэтажный дом в европейском стиле из бордового кирпича с мансардной крышей. Такие здания в Корее — редкость, тем более без ограды, но с охраной на входе. Читаю табличку: «Центр психологической реабилитации».       Ком встает в горле. Получается, что он до сих пор переживает прошлое? Это и неудивительно, по одному виду сказать можно, что Хенвон нездоров, однако признавать совершенно не хочется. — Молодой человек, уже поздно, Вы что-то хотите? — спрашивает охранник. Здесь, видимо, место такое, что никакой грубости и неприятия не вызвать тем, что встал столбом и уставился, как баран на новые ворота. Для меня такой вариант развития событий — новый. Как и ворота, в которые хочется войти. — Нет, извините, просто живу здесь пару лет, а здание увидел впервые, — выдавливаю из себя улыбку, — а можно как-то попасть внутрь? — Только если пойдете к нам волонтером, — протягивает распечатку, взятую со стола.

Если Вы — уравновешенный и общительный человек, желающий помочь людям в процессе социализации, Вы можете стать волонтером нашего центра! Предварительно с Вами будет проведена беседа с психологом.

Ну что же, откроем новые ворота?