Сеульский синдром

      Выхожу из здания Центра будто из платяного шкафа — настоящая Нарния. Я провел там всего лишь минут сорок, а по ощущению несколько дней, каково же тем, кто там живут? Год — за десять? Слишком размеренное и однообразное существование, несмотря на то, что постояльцам не запрещено покидать здание. Думаю, им лучше в мире, спрятанном за этими красными стенами, ведь там никто и ничто не угрожает.       Мне самому ближе уединение и покой после событий двухлетней давности — они однозначно затянули меня на дно переживаний, и даже работа в отеле, с людьми и для людей, не способствует должным образом социализации. Помогает зато умение жить в, создаваемых мною же, иллюзиях. Если бы не оно, я вполне бы мог стать одним из обитателей Центра, однако мне по силам справляться со своей болью самостоятельно. Главное — стать еще и поддержкой для Хенвона.       Более ничьих поломанных судеб. Как бы это наивно и максималистично не звучало.       Готов отдать все силы Че, а сам жить там, потому что заслужил это больше, чем он. Пусть Центр — не тюрьма, не психиатрическая больница, однако кажется, что придя туда, выйти почти невозможно — слишком много комфорта для больной души, спокойнее оставаться под защитой. Понимаю теперь лучше, зачем нужны волонтеры — запускают к себе внешний мир, создают стресс пациентам. По субботам еще и совместные пикники в горах, наверняка, это самое большое испытание, а затем — снова в свой склеп, пусть и очень уютный.       Думаю, что было бы проще выбросить их во внешний мир, как обычно в воду кидают тех, кто учится плавать. Однако, не мне судить, ведь понимать чью-то боль и испытывать свою личную — слишком разные вещи. Хенвон… сколько же страданий ему пришлось пережить?       Если бы знал наперед, чем обернется наша встреча, я бы и на шаг не приблизился к нему.       Сломанные люди, которым никогда не избавиться от дефектов — они все не выходят у меня из головы. Интересно, ждет нас долгий или короткий путь? Есть ли шанс, что с ними я захочу раскрыть и свои тайны, оголить душевную боль?.. Я опять трушу. Мне действительно не по себе при мысли, что останусь там — в колумбарии для живых мертвецов. Ведь только благодаря этому страху, все еще не с ними, не сдался.       «Он живет в центре два года, и ему до сих пор страшно с людьми. Никто не смог ему помочь», — слова врача всплывают с изрядной периодичностью. Молодому парню страшно из-за меня. Если бы…       Вообще, после подписания соглашения о не разглашении конфиденциальной информации, у нас состоялся более детальный разговор, во время которого я увидел карточки пациентов и, конечно же, сразу попросил рассказать о Хенвоне, ведь он почти мой ровесник, в отличие от других.       Она говорила и то, что я знал лучшее нее, и то, о чем догадывался, однако, эти слова все равно резали сердце: — Думаю, он просто не хочет помощи. Че здесь только потому, что это желание его родственников, он больше не хочет их пугать, доставлять боль и вызывать переживания. Если бы не их мучения, он вновь осуществил бы попытку покончить с собой.       Женщина говорила серьезно, внимательно вглядываясь в меня, — чувствовал это кожей, но сам устремил взгляд на фото молодого человека. Хотелось бы забрать с собой этот снимок и поставить на тумбочку у кровати, чтобы каждый день напоминать себе, уже глядя в пустые, из-за отсутствия эмоций, глаза, кого я уничтожил и кому обязан отдать остаток своей жизни. — Вы так прониклись им? — врач немного смягчилась. — Мне несколько странно видеть такого молодого парня в списках. Ощущение, что у него все впереди, но какой-то случай… — дальше слова не идут, я просто вдыхаю. — Это не просто случай. Хёнвона, несмотря на то, что он — парень — изнасиловали, — будто отвечает на вопрос психолог, — после он и попытался покончить с собой. Его еле спасли, и даже спустя два года он этому не рад. Отрешен и ни с кем не общается, почти не говорит и не выражает эмоций, не выказывает желаний. Ему все равно, что носить, главное — чтобы шрамы не было видно. На еду и воду тоже смотрит с безразличием. Все, что он хочет — чтобы его не трогали. Особенно мужчины.       За минут десять-пятнадцать разговора наковырял себе от нервов заусенцы и даже оборвал один до крови. Я бы и губы изгрыз, но меня же тестируют, а это явный признак волнения. Каждый факт — неважно известен или нет — убивал что-то внутри меня. Или возрождал? Да, скорее всего — второе, потому что воспоминания и ощущения никуда не делись, сундук с ними был приоткрыт, но теперь крышка совсем потеряна. Осталась ли надежда на дне, как в ящике Пандоры?.. Мои воспоминания слишком темные, чтобы разглядеть за ними что-то. — Хёнвон может повести себя, на первый взгляд, неадекватно — расплакаться, ударить, внезапно убежать. Достаточно легкого касания, чтобы он впал в панику или же наоборот — ступор, — я лишь киваю, но уже смотря на доктора, чтобы не быть совсем подозрительным в своем внимании к Че в альбоме. — И еще один очень важный факт — он не помнит, что произошло. Совершенно. Потому не спрашивай о прошлом, у него начинаются приступы головной боли и панические атаки.       Ликую ли я? Безусловно — узнал очень важную информацию. Но с другой стороны — всегда есть шанс, что вспомнит. Нельзя просто из-за амнезии думать, что я свободен от личных страхов. — Если сам скажет что-то — хорошо. Значит — доверяет. Пожалуйста, будь осторожен, ты все-таки новенький, а для этих людей любое неаккуратно сказанное слово может быть поводом для стресса. — Я понял, — спокойно отвечаю, кивая. И она довольно улыбается лишь уголками рта.       Теперь уже и пальцем коснуться его боюсь, вот только причины моего нежного отношения к Че раскрывать нельзя. — У нас встречи каждые понедельник, среду, пятницу с 18:00 до 20:00, по субботам — с 14:00 до 18:00. Когда ты сможешь прийти? Я поставлю тебя с ним в пару. Раз вы — ровесники, а еще и— новый для него персонаж, то можешь вызвать интерес. Я очень надеюсь, что у этого мальчика хотя бы какая-то заинтересованность появится. — В субботу обязательно приду.       Рассматривая памятку, пробегаю взглядом мимо дат и времени, сразу обращая внимания на строчку: «Просьба вести себя тихо, дружелюбно, выключать мобильные телефоны и не надевать ярких вещей». Это место правда продуманно.       Мне определенно спокойнее при мысли, что мы встретимся через два дня. Думаю, я даже готов к работе, ведь мои навязчивые мысли о Хёнвоне привели меня к нему, и нам суждено быть вместе.

Сделаю все, чтобы вернуть интерес к жизни, что у тебя забрал