Кроваво-красный

Осень в окрестностях Королла все еще хранила часть летнего тепла. На фоне неяркого неба колыхались пожелтевшие кроны деревьев, где-то неподалеку журчал по камням ручей, а в самой чаще, запятнанной тенями листвы, перекликались еще не улетевшие на юг птицы. Дорога пустовала, погруженная в тишину, только со стороны видневшегося за деревьями приората Вейнон долетали звуки молитв, возносимых монахами во славу Акатоша и Талоса. Их звук, как ни странно, несколько успокаивал, отгоняя давившие последние дни уныние и жгущее изнутри не то чувство стыда, не то злость на себя, прогнавшую из Убежища, стоило Терис туда вернуться. Каменные стены давили на нее, Винсент пытался поговорить, но полукровка предпочла, собрав вещи и получив у Очивы пузырек вина летаргии, уйти на задание и заночевать в придорожной таверне. Лучше уж там, среди чужих людей, которым на нее наплевать, чем в Убежище, где каждый видит все ее проблемы и норовит расспросить и помочь. И единственный ответ, который она может им дать — сама виновата. Виновата, что связалась с Клаудиусом, вытаскивая его из-за решетки, что рисковала собой... Вдвойне виновата,что додумалась заявить о своем праве распоряжаться своей жизнью Спикеру, за что и поплатилась. Не перерезанным горлом, чего она опасалась, а тем, что умудрилась довести его, чье терпение, как ей казалось,было безграничным. А ведь он в ней что-то увидел, заметил способности, раз вытащил из тех руин... От его внезапно высказанной готовности убить Ушижу стало только хуже, и Терис изо всех сил старалась об этом не думать, хотя где-то в глубине души зрели не самые лучшие выводы о самой себе. Она совершенно не умела ценить людей и в любой заботе видела лицемерие или обман, непременно обещающий ей не самые лучшие события в будущем. Так же было с Харной в день их последней встречи - та пыталась достучаться до нее, просила беречь себя и найти работу, а она терпела ее слова, стиснув зубы, и ждала, когда подруга куда-нибудь уйдет. Уйдет, исчезнет, перестанет донимать своей заботой, от которой ей не легче. И она правда ушла и исчезла, и теперь лежит в могиле около часовни Королла там же, где и другие бойцы. Смутный страх, глупый, необоснованный, едва не заставил ее развернуться и бежать обратно к Спикеру, просить прощения, но Терис заставила себя успокоиться. С ним ничего не случится, она вернется, блестяще выполнив задание, принесет свои извинения и, наверное, в будущем постарается свыкнуться с мыслью, что есть люди, которых ее жизнь правда заботит. Клиент назначил встречу в придорожной таверне, расположенной за стенами Королла у конюшни. Как и все в окрестностях города, место это выглядело умиротворяющим и спокойным: пощипывали сено из кормушки лоснящиеся лошади, на лавочке дремал подвыпивший конюх, а из-за дверей таверны неспешно лились голоса ранних посетителей. Терис вошла незамеченной: несмотря на ранний час, чистенькая и уютная таверна была полна посетителей, и молодая миловидная бретонка, стоявшая за стойкой, слишком увлеклась разговором, чтобы обратить внимание на неприметную темную тень. Убийца не стала задерживаться и поднялась по лестнице на второй этаж. Вторая дверь справа была заперта, но Мотьер был там — в письме, прилагавшемся к заказу, он обещал ждать там каждый день до полудня. По каким причинам он не хотел звать ее домой, Терис не понимала и понимать не хотела, в глубине души желая поскорее отделаться от этого задания. Выполнить все, что нужно, сохранить ему жизнь и вернуться в убежище... Собирать скелетов и учить анатомию, если Лашанс не будет на нее зол. После короткого стука раздался скрип половиц, встревоженных шагами. Казалось, что он таится, боясь подходить, и эта догадка вызвала у убийцы усмешку. Слышно, как он дышит и переминается с ноги на ногу, даже как протягивает руку к щеколде и держит ее, боясь открыть. - Я пришла вам помочь. «Хотя с радостью перерезала бы тебе глотку, урод». - вкладывая в голос все терпение, Терис обратилась к двери. Ее клонило в сон, и промедление раздражало настолько, что хотелось вскрыть замок и войти, не дожидаясь приглашения. - Вы...из Братства?.. - голос Мотьера дрожал, и он не торопился показываться. - Да. - она прислонилась к косяку, и через несколько секунд, заполненных грохотом щеколд и цепочек, дверь открылась. Франсуа Матьер оказался среднего роста бретоном лет сорока, рыхлым и трясущимся от страха настолько, что Терис еще сильнее ощутила отвращение к нему. Наверное, так было бы даже если бы Лашанс не сообщил ей все обстоятельства дела, но Спикер решил отыграться за ее прошлый промах... И, наверное, он прав. Надо выполнять свою работу независимо от того, нравится клиент или нет, и не тратить силы и время на спасение посторонних. - Простите за такую осторожность, я боюсь, что он придет раньше. - бретон протянул к ней влажные от волнения руки, - Вы...вы ведь поможете мне?.. - Это моя работа. - Терис избежала его рук и прошла к окну; позади раздался хлопок двери и щелчок задвижки. Занавески были задернуты, ставни закрыты — Мотьер принял меры и тут, и ее это раздражало, хотя решение было вполне разумным в его ситуации. Сдвинув вазу с цветами со столика, она достала из сумки два пузырька, - Выпьете то, что я скажу. У вас почти остановится сердце, пропадет пульс, но вы будете живы. Наемник найдет вас уже мертвым и уйдет сообщить вашим кредиторам, что опоздал. Когда вас унесут в часовню, я приду туда и дам вам противоядие, как вы и писали. Выпьете здесь или у себя дома? - Нет-нет...Дома... Но... - бретон колебался, глядя на Терис и явно не зная, как ей сказать что-то, - Вы поможете мне, так? - Да, я здесь за этим. - устало пояснила Терис, - Что требуется? - Вы... Приходите ко мне вечером...под видом... - он отвел глаза, - Вы девушка, с вами мой план сработает... - Продолжайте. - Терис сохранила спокойное лицо несмотря на ощущение, что сейчас услышит что-то не совсем адекватное. - Вам будет несложно переодеться в платье, накраситься и прийти под видом... - Шлюхи? Он замялся, подтверждая ее догадки тем, как прилила к лицу кровь. - Зачем так резко... Все подумают, что мы... выпивали и... - И я вас отравила или вы напились сами? Мотьер смущенно кивнул, отводя взгляд. К своему удивлению и слабому удовлетворению Терис почувствовала в нем страх. Страх перед наемником, собственным планом и ею, и последнее даже несколько подняло настроение. Наверное, это первый, кто ее боялся. Руфио испугаться почти не успел, хотя имел для этого все основания, а страх бретона ей даже нравился, вселяя в душу мрачное веселье и пробуждая желание рискнуть. Переодеться куртизанкой — не самая плохая идея. Бывало и хуже. В каюту к покойному капитану Туссо она лезла почти без ничего, а здесь просто достать подходящий наряд и принести вино летаргии бретону. И выпьет он все сам, без свидетелей... - Хорошо. Я приду к вам на закате. Вы только подготовьте все сами, не вынуждайте меня в этом участвовать. То ли голос Терис прозвучал убедительно, то ли так и было задумано, но Франсуа Мотьер с облегчением закивал, выдавливая дрожащую улыбку. - Только я сам приду за вами. В девять часов вечера, в «Серую кобылу», вы...подождите меня там. Терис согласно кивнула, предчувствуя, что вечер будет веселым, в лучших традициях последователей Шеогората. Убрав пузырьки в сумку, она вышла, но рожденный нездоровым от бессонницы и выслушанного плана разум не дал уйти без вопроса. - Можно поинтересоваться, каким был бы ваш план, если бы вместо меня прислали кого-то из моих братьев? Вопрос Мотьера смутил, и он нервно хрустнул влажными пухлыми пальцами. - Мы...придумали бы что-то, что не слишком сильно сгубило бы мою репутацию... - То есть платья бы там не было? - спросила Терис, в глубине души боясь увидеть на его лице замешательство. - Нет, конечно. Если только... - Не продолжайте, мне же еще работать. - прервала она, храня каменное лицо, хотя перед внутренним взором пронесся Корнелий, гоняющийся за Мотьером с мечом после просьбы последнего облачиться в платье. Надо больше спать, а то так недолго уверовать в Принца Безумия и отправиться к его алтарю на торжественное приношение в жертву сыра... *** Королл в утренний час был тих, спокоен и залит умиротворяющим ровным солнечным светом. На площади в тени огромного дуба неторопливо прогуливались маги, обсуждая вопросы целительства и колдовства, на скамейке мило щебетали влюбленные альтмеры, по мостовой бежали дети, гоня перед собой палками колесо. По пятам за ними мчалась лохматая собака, не преминувшая облаять Терис, оказавшуюся у нее на пути. Сворачивая к часовне, она ненадолго замедлила шаг у Гильдии бойцов, на крыльце которой сидел, щурясь на солнце, старый гильдмастер. Тот самый лысеющий редгард, не принявший ее четыре года назад, но сейчас у Терис не осталось ни капли злости на него. У нее уже есть работа и семья. Очень странная, но семья... А этот старик просто часть ее несбывшейся жизни, которая давно не была желаемой. Эта жизнь по праву досталась Харне, и она похоронена где-то на кладбище этого города, куда убийца и направлялась. Лучше сейчас, пока есть время. Неизвестно, как придется покидать город — спокойным шагом или бегом, спасаясь от стражи. Надо было прийти еще раньше, но весной она так и не нашла в себе сил прийти к ней на могилу, а теперь что-то тянет туда. Может, старая память, а может то, что она убила Агамира, и теперь не стыдно будет смотреть на могилу, и ее меч она принесла с собой и теперь сможет вернуть его, положить туда, где ему и место. Солнце, не до конца растерявшее летний зной, начинало припекать, и Терис несколько отошла от мрачного настроения, сопровождавшего ее в последние дни. Королл ей определенно нравился. В размерах он немногим уступал Чейдинхоллу, но улицы здесь были шире, народа меньше, а Великий дуб, с незапамятных времен росший на площади, рождал в душе ощущение чего-то уютного, спокойного и мирного. И если бы ее тогда взяли в бойцы, она жила бы здесь вместе с Харной, каждое утро выходила бы на вытоптанный двор за зданием Гильдии тренироваться в стрельбе, а потом были бы задания... - Ну и куда тебя брать? Тебя по стене первый же гоблин размажет, а отскребать нам. - густо-коричневый от загара гильдмастер нависал, но так и не загораживал солнца, которое продолжало бить в глаза. Глаза слезились от яркого света, но он, кажется, принял это за слабость, и его взгляд стал совсем неприязненным. - Я буду стрелять, я могу, смотрите. - она наложила стрелу и взяла на прицел одну из мишеней, но деревянная от мозолей рука старика не дала ей выстрелить. - Да опусти ты свой лук. Нет, я сказал. Иди вон в магазин устройся...или кухаркой. Готовить умеешь? Швеей тогда. Не нужны нам такие бойцы, не нужны. - Я могу прикрывать своих, не подпускать к ним... - Да ничего ты не можешь. Лучники у нас есть, без тебя хватает, и не такие заморыши. Иди давай... И она тогда ушла, торопливо простившись с Харной и всеми своими мечтами о законном способе заработка. Ушла с твердой уверенностью в том, что правда не протянет долго... И гильдмастер проиграл: любящая неожиданные повороты судьба хранила ее, заморыша с луком, и оборвала жизнь Харны, сильной, здоровой, владеющей мечом и выдерживающей вес тяжелых доспехов. Ее подруга лежит в могиле, а она жива и...победила? Наверное, да, только от этой победы слишком сильно веет горечью поражения. Кладбище ютилось около часовни, и участок Гильдии бойцов был огорожен низким забором, на калитке которого поблескивал свежей краской их символ — щит и два скрещенных меча. Ухоженные холмики могил, смазанные петли калитки, надгробия, хранящие имена и фамилии тех, кто там лежит. Интересно, где хоронят своих в Братстве? Лашанс говорил, что хоронят, но представить подобное захоронение детей Ситиса на освященной земле часовни она могла с трудом. В лучшем случае — безымянные холмики в лесу. А впрочем, что ей за дело, куда денут ее труп? Похоронят — и на том спасибо, а если Спикер исполнит свою старую угрозу и отправит ее скелет патрулировать коридоры своего форта, она будет нарочно громко скрипеть костями и скрежетать по полу клинком. Терис тряхнула головой, гоня мысли. После почти бессонной ночи текшие в каком-то неправильном русле. Ей бы о задании думать, а перед глазами то Корнелий в платье, то собственный скелет... «Харна Ганто, 427 3э. - 15 4 э.» - возвещали буквы на сером надгробии, еще не иссеченном ветрами и снегами, превратившими часть старой ограды в каменное крошево. - Ну здравствуй, Харна. - Терис села на траву и сняла со спины меч, оттягивавший плечи непривычной тяжестью - ковался по заказу для девушки, которая была выше на голову и намного сильнее, - Прости...прости, что не приходила так долго. Зато теперь я...я твой меч принесла... Терис положила меч на траву рядом с букетом свежих цветов и замолкла, больше не проронив ни слова. К чему эти слова? Харны здесь нет, она не слышит, а если и видит все это откуда-то из других миров, то знает все и так. И про то, что она принесла ей меч, и про то, какой ценой этот меч достался, и про то, куда это привело. А сама она не знает ничего. Харна говорила что-то в тот вечер, рассказывала о себе, и Терис, наверное, запомнила бы, если бы не гложущее тогда чувство неприятия, внушенное советами. Глупо, как глупо вышло... Если бы она послушала, может, узнала бы что-то о ее жизни, могла бы догадаться, кто носит ей цветы. От этого нет никакого прока, она не пошла бы искать того человека, но хотя бы знала имя того, кто тоже по ней скучает. Корнелий говорил. Что обучался владению мечом у кого-то из Гильдии, может, он знал ее... Надо спросить, когда закончится все это безумие. Терис поднялась с нагретой земли, поборов желание свернуться на теплой травке и поспать, и бросила взгляд на идущую под гору улочку, пестревшую вывесками лавок. Где-то там можно купить готовое платье, бутылку вина и что-нибудь, чем можно накраситься так, чтобы не узнали. Все же хорошо, что Харна этого не увидит...