Кроваво-красный

Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать капель… Перемешать, чтобы прозрачная жидкость растворилась в варенье и едва ощутимый горький запах смешался с ароматом слив. Яблочное - для Андреаса, сливовое - для Кейлии Драконис. Гостинцы от любящей их матушки, которые они с радостью примут и тем самым до предела облегчат задачу убийце. Ей останется только дождаться известий об их смерти и тихо уехать из Лейавина, не привлекая к себе внимания: после смерти Филиды оно ей не нужно. Терис плотно закрыла варенье и аккуратно завернула обе крынки в ткань, поставила на место флакон с ядом и отрешенно смахнула пыль с края заставленной пузырьками полки. Неплохо бы убраться здесь, но задерживаться нельзя: тревога, что Драконисы узнают о смерти матери, тянула за душу, и останавливал только приказ Спикера выезжать не раньше утра. Уже завтра вечером она приедет к святилищу Вермины, и Сибилла станет второй в списке. Найти пещеру легко: Перения Драконис указала все возможные ориентиры и отметила черной точкой сам вход - почти у самого озера. Память подсказывала, что это самая чаща леса, и не составит труда затаиться среди деревьев и выждать, когда сестра Маттиаса покинет свое логово. Она неплохо стреляет, и этого будет достаточно. Все пройдет быстро, если ожидание не затянется. Заночевать придется у алтаря Вермины; не лучшее место для сна, но культисты обычно равнодушно относились к чужакам, а дикие звери не подходили к святилищам близко. Полукровка склонилась над картой Сиродиила, высчитывая время в пути. Не менее пяти дней уйдет на дорогу до "Пьяного Дракона": Каштанка не настолько быстра и вынослива, как лошадь, которую убийца брала у Фелиция Атиса для убийства Филиды. Еще два дня пути до Лейавина... Маттиас Драконис будет последним, и, если все пройдет удачно, к нему она доберется через две недели. Едва ли раньше, чем он узнает о смерти своих близких. За это время кто-то заметит, что в окнах фермы Эпллвотч не горит свет, а известие о гибели Кейлии Драконис мгновенно разнесется по городу и дойдет до столицы с торговцами и никогда не сидящими на месте искателями наживы. Убийца осторожно обмакнула перо в чернила и, склонившись над пергаментом, начала аккуратно выводить буквы, стараясь выбирать для отчета слова попроще. Не то задание, которым стоит гордиться душителю. Про него хотелось забыть, только в ушах все еще звучал полный гордости голос крестьянки, расхваливавшей своего умного и сильного Маттиаса и не знавшей, что ее первенец загнал в могилу ее и других ее детей. В то, что сын унаследовал от нее не только цвет глаз, но и характер, хотелось бы верить, но эта надежда не выдерживала проявленной Перенией доброты. "...впустила и предложила остаться на ночь"… Терис поморщилась, гоня воспоминания о теплом доме и горячем чае. Она не бежала от пьющего мужа. Она не нуждалась в ночлеге и могла бы легко остаться в любой таверне Брумы. Могла бы заночевать в пещере, где оставила дорожную одежду, не вяжущуюся с ее ролью. Перения Драконис ничем ее не выручила, она ничего ей не должна... От бессмысленных, повторяемых в сотый раз за последние дни уговоров отвлек тихий шорох, раздавшийся в коридоре, и убийца замерла, вслушиваясь в вернувшуюся тишину. Спустя несколько долгих мгновений до слуха донесся скрип костей, и едва зародившаяся тревога отступила. Чужие так далеко не доходят. В форте скелеты и ловушки, и любой бандит или искатель приключений обречен: в крайнем случае доберется до зала, где попадет под стрелы мертвых стражей и пополнит их число. "...сама рассказала о своих детях. Информации достаточно, чтобы их найти. Умерла во сне. Свидетелей нет". Она старательно перечитала отчет, с удовлетворением отмечая, что почерк стал более ровным: постоянное переписывание отрывков из книг и зубрежка грамматики давали свои плоды. - Я все написала. - Убийца протянула отчет, когда Спикер зашел в лабораторию. Уже без трости, но все еще тяжело наступая на покалеченную ногу. Не вспоминать про Мэг. Задание, думать о задании... Спикер не будет зря рисковать и не возьмется за слишком опасный контракт. Теперь у него есть те, кого можно послать хоть в Обливион и не слишком сожалеть об их смерти. - Все правильно. - Лашанс пробежал взглядом по немногочисленным строкам и, сложив лист пополам, прислонился к стене. - Что будешь делать с остальными? - Отравила варенье, которое им передала мать. - Терис отогнала прочь возникший в памяти образ Перении Драконис. Женщина тепло улыбалась, желая ей спокойной ночи и не зная, что утро для нее так и не наступит, а ее посылка обернется смертью для ее детей. Она как никто облегчила убийце задачу. Отвратительно просто. Если бы она сопротивлялась или не впустила ее в дом, назвала бы шлюхой за бегство от мужа, все было бы куда легче. Как с Матильдой Петит, заслужившей смерть своими делами в прошлом и вдобавок имевшей мерзкий характер. Слышать, как она падает с лестницы, было даже приятно: идеально подстроенный несчастный случай смывал недавний позор и грел самолюбие. - В сливовое добавила "черные слезы", в яблочное - выжала сок из отравленного яблока. Запаха нет. Завтра вечером буду около пещеры Сибиллы, придется подождать, когда она выйдет. Андреас трактирщик, я знаю, как его найти. Кейлию тоже. Потом...потом поеду в Имперский город. Выслежу Маттиаса, и... - голос нервно дрогнул, - по обстоятельствам. Отравлю или застрелю из лука. - Ему матушка ничего не передавала? - Лашанс смотрел прямо и спокойно, но что-то внутри дрогнуло в предчувствии, что разговор уходит в совершенно нежелательную для нее сторону. - Я сказала, что еду в Лейавин, и она не стала просить заехать к нему. И...это все равно было бы не лучшим выходом. Я буду там нескоро, он может узнать о смерти матери раньше… - Терис осеклась, чувствуя, как тяжелеет взгляд убийцы, и сдвинулась к краю стола, когда он сел рядом. - Давно должен был тебе сказать, что я слышал твой разговор с тем наемником, которого ты убила в руинах. Имя Маттиаса Дракониса там тоже звучало. - Ощущение, что Спикер видит ее насквозь, не оставляло права на ложь. Опыт общения подсказывал, что из нее вытянут все, если будет необходимо, и все, что она может – не говорить всей правды. - Мы с ним...виделись... - И, судя по твоему выражению лица, он тебе рад не будет. - Не очень. - Терис с трудом натянула маску спокойствия, пытаясь изобразить лишенное страха безразличие и, поймав тяжелый взгляд Спикера, торопливо продолжила. - Но я хорошо знаю его привычки. И знаю, где он живет. Смогу влезть в окно и отравить все, что можно, пока его нет дома. Я...раньше лазила в окна домов в Имперском городе, это не очень сложно. Тем более, я здесь многому научилась. Спикер помолчал, и на обычно непроницаемом лице на мгновение отразилась внутренняя борьба, выдавшая явное нежелание оставлять ей этот контракт. Может, так действительно было бы лучше, достанься он кому-то другому с самого начала. Если бы та же Бригит просилась к Перении ночевать и подливала ей яд, а потом говорила с ней весь вечер, это не касалось бы ее. Теперь же она просто обязана добраться до Маттиаса, и это сильнее старого страха, вдруг утратившего всякое значение. - Я смогу, обещаю. - Антоний вернулся с задания, зелья Дангора работают. - Интонации выдавали досаду: не то на ее настойчивость, не то на новичка. Чужака, которого пришлось вербовать от безысходности и который теперь все сильнее приживался на новом месте, где его не должно было быть. Лаборатория в убежище принадлежала Альге, а не безумному на вид босмеру с одним ухом. - Это неплохая замена магии разрушения. Можешь взять на случай необходимости. С меткостью у тебя все хорошо, с десяти шагов попадешь. Только будь осторожна рядом с деревянными домами, пожары нам не нужны. - Вы...предлагаете мне сжигать жертв? - А почему нет? Иногда приходится избавляться от трупов. Или клиент настаивает, что тело не должны опознать. Терис не стала возражать. Душителю глупо рассуждать о том, что это слишком жестоко...для большинства жертв. Маттиас Драконис такого достоин и, будь у нее возможность, она опробует на нем достижения Дангора в области алхимии. Не за сломанные ребра. Не за постоянные угрозы и намерение убить. За контракт, лежащий на столе, где имя его матери уже перечеркнуто расплывшейся черной линией. - И не стоит так много думать о жертвах. И снова никакой возможности оправдаться. Глупо и бессмысленно: она уже минуту сверлила взглядом контракт, выдавая мысли, не отпускавшие последние дни. - Я знаю, что так нельзя. - Терис свернула пергамент и уткнулась взглядом в холодную каменную поверхность, испещренную следами алхимических опытов. - Но...я все сделала и буду дальше работать, как надо. Простите, если... - Ничего страшного. – Отсутствие упрека в голосе граничило с пониманием. - Неприятные задания бывают у всех. Один раз нужно было отрубить спящей женщине голову. Все прошло удачно, но ее сын это видел. Ему было лет пять. Он прятался под столом, когда я пришел. Терис почувствовала, как в горле встает ком, а страх перед ответом душит желание задавать вопрос. Задания бывают разные. Свидетели нежелательны всегда, и Ситиса не волнует, сколько им лет. И она не та, кто имеет право осуждать. Только лучше не знать ничего и оставить за собой право на домысел. - Нет, я не убил его. – Люсьен Лашанс, не глядя на нее, запечатал отчет. - Его не было в контракте. Потом я узнал, что заказчиком был его отец. Не думаю, что он хотел бы этого. Страх отпустил, сменившись смутным чувством вины за свою мысль. Вспомнилась Телендрил, бывшая жертвой, но по стечению обстоятельств завербованная в Братство, за что тогда еще душитель получил выговор от Мэг. Может быть, с того момента и началась неприязнь к нему Черной Руки, выросшая за годы настолько, что кто-то решился на подмену контрактов. Кто? Где его искать? Почему он затих после Очищения? Вопросы вели в тупик, в наполненную паранойей и подозрениями бездну, где душителю было недоступно слишком многое. - И...за что эту женщину заказал муж? - Наверное, она была не слишком хорошей женой. - Безразличие, пришедшие за годы работы в Братстве, было сильнее старых сомнений и сожалений. - Некоторым достаточно и этого, чтобы обратиться к нам. Не жди, что все будут искать справедливого возмездия, как в случае с особняком. Знаю, иногда хочется верить, что жертвы заслужили смерти. Корнелию нравилась мысль, что Братство вершит правосудие. Или хотя бы волю Девятерых. Но ты сама знаешь, что иногда заказчик хочет получить наследство или избавиться от наркомана, с которым связалась его дочь. Скряга Бенлин, заказанный собственным племянником, наркоман Фэлиан... Они не совершили ничего ужасного, но их не было жаль. Она даже не говорила с ними, а только обрушила на голову босмера его трофей и передала наркоману яд. Смерть Торонира, ставшего случайной жертвой, тоже не вызывала сожаления: хитрый, жадный до денег и склонный к извращениям торговец был ей неприятен с первого не самого удачного знакомства. - Я не думала о других. Было жаль Нельса, но...я хотя бы знала, за что его заказали. – Терис тяжело вздохнула и ссутулилась, уже не пытаясь прикрываться безразличием. Лучше сказать все сейчас и услышать хоть какой-то совет, чем и дальше грызть себя сожалениями. - Перения была добра со мной. Я не знаю, что она могла сделать. И ее дети… Если только кто-то настолько ненавидит Маттиаса… - Или она сама не так проста, как кажется. Стражница Лейавина и трактирщик могут быть замешаны в чем угодно. – Рука Спикера ободряюще легла на плечо. - Руфио до последних своих дней имел репутацию честного человека. В особняке Довеси давала тебе ценные советы и даже поведала тебе историю из своей жизни. В другой ситуации она могла бы быть менее дружелюбной. Считай, что расположение и откровенность Перении - твоя заслуга. Может, кого-то другого она встретила бы на пороге с топором или сама отравила бы за ужином. Один из убийц Аркуэн так и умер – сел выпить с жертвой, одиноким стариком и, как оказалось потом, алхимиком. Терис слабо улыбнулась. На душе стало легче - ровно настолько, чтобы сегодня спокойно заснуть и утром уехать без лишних мыслей. Выполнить задание, вернуться домой и забыть все. Она сможет это сделать, когда Маттиас Драконис последует за своими родными, только ему совершенно точно будет уготовано пламя Обливиона. - Спасибо. Я буду очень осторожна и…сделаю все как надо. Спикер не ответил, и полукровка почувствовала, как его пальцы ощутимо сжали плечо. Темный силуэт, возникший в дверях, на долю секунды вызвал желание схватиться за нож – до тех пор, пока взгляд не различил бледное лицо Матье Белламона. - Добрый вечер. – Душитель, неизменно усталый и напряженный, склонил голову. - Я проезжал мимо и... - Аркуэн едва ли это одобрит. - Спикер поднялся, и Терис краем взгляда заметила, что он так и не отпустил рукояти кинжала. - Ей...необязательно знать. - Бретонец выдавил улыбку, словно не замечая того, что хозяин форта ему не рад. - Я понимаю, что...все сложно. И у вас и...у нее. Она не очень хорошо себя чувствует... - Очень жаль. - За сдержанными интонациями чувствовалось желание, чтобы плохое самочувствие альтмерки перешло в смертельную болезнь. - К сожалению, я ничем не могу помочь. - Нет, что вы, я совершенно не за этим. Ее лечат, все хорошо... – В ввалившихся глазах душителя проблеск неподдельной нежности скрылся за обычным напряжением, и его взгляд метнулся к полукровке. - Я...просто хотел увидеть Терис, извиниться... Слова обожгли напоминанием о сырой и холодной весенней ночи, оживили в памяти огонь в глазах черных лошадей, злорадный взгляд Аркуэн и давящее, выворачивающее наизнанку чувство безысходности и конца всему, что было в жизни. Матье держал ее и – Терис знала это – перерезал бы ей горло по первому слову своего Спикера. Ничего личного, он такой же исполнитель, как и все остальные. Наверное, он и правда не хотел, раз пришел туда, где ему не рады лишь затем, чтобы извиниться. - Все в порядке. - Терис выдавила ответ, вновь видя окровавленную клеймору и алые глаза вампира. - Я знаю, что ты исполнял приказ. - Я…рад, что ты понимаешь. - Матье вздохнул, и нервная, виноватая улыбка на его лице сменилась выражением облегчения. – У меня опасное задание. Я не хотел бы, чтобы все осталось так. Хотел увидеться… - Сегодня не лучший день для встречи. – Спикер говорил спокойно, без намека на угрозу, но где-то в коридоре приближался скрип костей, и лицо Матье из бледного становилось серым. - У Терис тоже задание, и ей нужно готовиться. Лязг оружия о камни приблизился, и страх бретонца обрушился на сознание, как заразная болезнь. Терис чувствовала и не ставила под сомнение способность Лашанса отдать приказ, после которого душитель Аркуэн не вернется в Королл. И, возможно, все это будет выглядеть как смерть на опасном задании, о котором он только что сказал. Совершенно напрасно… «Не надо!» - Она успела только подумать, когда за спиной Матье сверкнули белизной гладкие черепа. - Они проводят тебя до выхода. Здесь много ловушек. – Хладнокровное спокойствие облеклось тенью вежливости. – И да хранит тебя Мать Ночи. - Благодарю. – Бледные губы душителя нервно дрогнули, но, так и не сложившись в улыбку, застыли гримасой вымученного расположения. – Да хранит вас Ситис. Терис… Скелеты скрипнули костями, и душитель исчез в коридоре, увлекаемый ими к выходу из форта. Они не касались его, не поднимали оружия – до тех пор, пока он не сопротивлялся. Убийца не сомневалась, что они применят силу, сделай душитель хоть шаг в сторону. - С ним ничего не случится. – Выдержка дала трещину, и Лашанс не стал скрывать сожаления. – Он не так глуп, чтобы попытаться вернуться. Страх сказать лишнее боролся с желанием заступиться за душителя, и Терис промолчала, прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Неспешным, ровным, не выдававшим попытки бежать или вступить в бой с мертвыми. Матье служил Аркуэн, и на этом заканчивалась вся его вина. Он помогал ей осенью, он сожалел об Очищении… Он принадлежал к числу тех, кого Спикер подозревал, и это пересиливало все остальное, держало душителя на грани смерти каждый раз, когда он оказывался рядом. - Вы думаете, что он виновен? – Нелепый вопрос не находил в мыслях ответа. Зачем ему это? Ради чего? Матье провел в убежище Чейдинхолла несколько лет и даже сейчас пытался не портить отношений, насколько было возможно. Ему дали рекомендации, позволившие стать душителем, и он верно служил Черной Руке, научился выживать с Аркуэн… - Пока нет доказательств. – Неестественная уверенность выдавала нечто, пугающе близкое к паранойе. - Но здесь ему делать нечего. - Он пришел попросить прощения. – Попытка возразить разбилась о тяжелый, заставляющий замолчать взгляд. - Он уже просил у меня разрешения приехать. Хотел извиниться перед тобой и спрашивал, как ты себя чувствуешь. – Убийца наконец опустился на прежнее место, и раздражение в его голосе понемногу утихло. - Я дал ему понять, что не стоит. И я не знаю, на что он рассчитывал, когда пришел. - Может, правда переживал? Все же он раньше работал у вас и… - Он никогда не нарушал запретов. – Люсьен Лашанс медленно покачал головой, отрешенно рассматривая клинок кинжала. - Никаких. И всегда понимал намеки. Ему не нужно было долго объяснять, что его не хотят видеть. В последнее время он слишком настойчиво выражает свое сочувствие и желание помочь. И мне это очень не нравится.