Хобби — вид человеческой деятельности, некое занятие, увлечение, которым регулярно занимаются на досуге, для души. Хобби является хорошим способом борьбы со стрессом, кроме того занятия хобби зачастую помогают развить кругозор. Основная цель хобби — помочь самореализоваться.
Утренний ветер радостно трепал легкий тюль, раскачивался на деревянных рамах и перебирал своими невидимыми пальцами листы тетрадей и другие бумаги, оставленные в беспорядке на столе возле распахнутого окна. Вслушиваясь в этот таинственный шорох, Селина снова и снова прокручивала в голове текст своего выступления, то и дело сбиваясь с объяснений связи мифов о богах с культурой Древней Греции. Иногда ее мысли возвращались к скандинавской мифологии и норнам, книгу о которых она так ни разу и не открыла за эту неделю. Но чаще всего девушка снова и снова обдумывала слова Блэка, вновь оставившего ее одну, хоть он и обязался защищать, заявив, что никому не доверит это дело, кроме себя. Но она так ни разу его и не заметила, после очередного исчезновения, объясняемого необходимостью подготовиться. А к чему готовиться, ей решили не рассказывать, должно быть, придя к выводу, что у нее и без этого предостаточно забот. И разумеется, у нее действительно было много дел, которые ей нужно было решить, прежде чем приступать к чему-то неизвестному. Вот только почему-то никто не учел того, что незнание будет отвлекать ее сильнее, чем точность. За стеной раздались звон посуды и хлопанье дверцами шкафчиков. Недовольно поморщившись, Селина повернулась на бок, натянув одеяло почти на самую голову. Ветер, будто испуганный резкими звуками на кухне, быстро покинул комнату, а вместе с ним исчез и таинственных шорох, и желание снова повторять то, что никак не желало найти свое место в ее голове. Зато вновь появилось желание бросить все и сбежать. Когда-то в детстве она всегда представляла себя отважной путешественницей, пыталась найти сокровища и тайные знаки во всем, что ей казалось необычным. Но все то, что ей уже пришлось пережить еще до того, как она все-таки решилась заняться археологией, перечеркнуло все детские мечты. Селина прекрасно осознавала, что реальность слишком сильно отличается от книг, фильмов и фантазий. И к тому же она совершенно не имела понятия, чего именно от нее хочет Блэк, почему ее хочет убить кто-то неизвестный и насколько верно ее предположение о шизофрении. Неужели она впустую потратила время на поиски ответов и действительно оказалась больной психическим расстройством? Слишком уж все нереально и вызывает немалую долю подозрений к самой себе в первую очередь. Шум на кухне заглушила музыка проснувшейся компании панков, заселившихся месяц назад в квартиру на третьем этаже и изводящих своими поведением всех жителей этого дома. Сев на кровати, Селина тяжело вздохнула и, проведя ладонью по лицу, бросила взгляд на часы, стрелки которых невозмутимо показывали половину восьмого утра. У нее было достаточно свободного времени, которое стоило бы потратить с пользой, забыв хоть на этот день о демонах, собаках и странных историях, в которые она смогла таки вляпаться. Но вместо того, чтобы заняться подготовкой к выступлению, Мун дотянулась до оставленной на краю стола книги и, устроившись полулежа на кровати, открыла первую страницу, погружаясь в мир скандинавской мифологии. Увлекшись получением новых знаний по той теме, которая всегда была способна заманить ее в любые неприятности, Селина совсем позабыла о грохочущей музыке и смогла вспомнить о реальности лишь в тот момент, когда ей попалась статья о связанных друг с другом людях. Выпрямившись от неясного волнения, девушка по нескольку раз перечитывала предложения, стараясь как можно ближе подобраться к тому смыслу, который во все это вкладывали скандинавы. И когда совсем рядом вдруг раздался странный стук, а вслед за ним на страницы книги легла неясная тень, Селина чуть не подпрыгнула от неожиданности, уронив книгу на пол и нервно осматривая комнату. Ее взгляд замер на невозмутимом лице Тильды, которая замерла возле ее кровати и задумчиво поправляла прозрачную обертку букета, состоящего из нескольких стеблей, скрытых под покровом белоснежных и розовых мини-колокольчиков. — Знаешь, если раньше я не сомневалась в том, что твой поклонник дарит тебе просто красивые цветы, то сейчас все мои предположения были опровергнуты, — с какой-то неправдоподобной грустью в голосе заметила Тильда, отточенным движением накрутив на палец золотистый локон. — Ты считаешь вереск некрасивым? — растеряно уточнила Селина, осторожно взяв букет со стола. Ее не мог оставить равнодушным столь необычный жест от Блэка: все эти шесть дней она неизменно получала от него букет каких-нибудь цветов, которые чаще находила ее сожительница, поскольку именно Тильда отвечала за завтрак, а цветы каким-то образом всегда оказывались на подоконнике кухни. Это было странно и загадочно, но отчего-то воспринималось с радостью и улыбкой, особенно в сопровождении вечно томного взгляда Тильды, утверждающей, что ее поклоннику лень выбирать цветы поинтереснее фиалок и камелий. Селине было как-то все равно, какие именно цветы присылал Блэк, ее больше интересовало то, как именно они могли попасть на подоконник, и сам факт подарка. — Тебе разве неизвестен язык цветов? — с притворным удивлением подняв идеально ровные брови, воскликнула Тильда, и этот вопрос оказался подобен неожиданному удару наотмашь. Моргнув, Селина со стоном упала обратно на кровать, придерживая руками душистый букет. А ведь ей стоило вспомнить об этом раньше, неужели зря тетя рассказывала ей о популярности флориографии во времена королевы Виктории. Конечно, сейчас этот язык не пользовался той же популярностью. Но Мун ведь не просто так считала его аристократом — такой человек был просто обязан знать не только правила этикета. И получалось, что каждый его букет должен был ей что-то рассказать, но она просто не слушала, больше привлеченная выдуманными загадками, чем открыто ей подаренными. — А тебе известен? — прервав свои мысленные метания, негромко спросила Селина, взглянув на свою сожительницу, которая недовольно смотрелась в зеркало, поправляя и без того идеально уложенные волосы. — Флористика не мое хобби, — пожав плечами, безразлично ответила Тильда, после чего все-таки соизволила вновь повернуться лицом к собеседнице. — Мне кажется, графология намного увлекательнее! — С этими словами девушка взял со стола какой-то сложенный пополам листок цвета слоновой кости и с причудливыми узорами, складывающимися в рамку. — В этот раз к цветам был приложен небольшой стишок, — заметив непонимающий взгляд Мун, пояснила Тильда. — А ты не хочешь отдать его мне? — положив букет на стол и резко поднявшись с кровати, нахмурилась Селина. — Мы вроде договорились не читать чужую почту, — слегка недовольно тряхнув серыми прядями, заметила она. — Но формально это не почта, а бумажка, попавшая к нам неизвестным путем, — враз растеряв всю свою напускную отстраненность, усмехнулась Тильда. — К тому же, я просто собираюсь перевести для тебе рассказ, который способен поведать его почерк. Неужели ты не хочешь узнать о своем поклоннике немного больше? — Девушка на всякий случай отступила от Мун на несколько шагов и развернула лист, внимательно наблюдая за поведением хозяйки комнаты. Для виду поворчав еще немного, Селина все-таки кивнула, опустившись на край кровати. В конце концов, ей действительно было интересно просто понаблюдать за тем, как оценивается чей-то почерк, а после можно будет сравнить сделанные Тильдой выводы с реальностью. К подобным анализам Селина, как бы странно это ни было, относилась слегка скептически. Ведь нельзя равнять всех друг на друга: человека определяет он сам, а не черты лица, с которыми ему довелось родиться, не символы, выведенные им на бумаге. Разумеется, студентка кафедры психологии не могла разделять ее мнение, то и дело анализируя все увлечения, которые при ней успела перепробывать Селина, чтобы забыть о мифологии и магии. Разумеется, все ее попытки окончились повышением интереса к тому, от чего она бежала. Тильда же со свойственной ей неправдоподобной скромностью заметила, что именно этого она и ожидала все это время. — Итак, первое, что бросается в глаза — слишком идеальные буквы и ровные строки, — получив одобрение, заговорила Тильда, с видом профессионала рассматривая несчастный листок. — Каллиграфический почерк, который говорит нам об аккуратности, чувствительности и несамостоятельности. Однако есть легкий наклон влево, что характеризует смелых и осмотрительных людей, полагающихся только на себя. К тому же заметен сильный нажим, обозначающий эмоционально постоянного человека. Несоединенные между собой буквы рассказывают о непредсказуемости и мечтательности, а незначительное расстояние между буквами говорит о том, что человек любит близко подпускать к себе людей и обожает, когда с ним находится много собеседников. — Нахмурившись, Тильда еще раз внимательно всмотрелась в листок, пока Селина пыталась понять, почему все услышанное кажется ей в той же степени верным, сколь абсурдным и совершенно неподходящим. — Знаешь, а твой поклонник не так прост. Он словно пытается держаться в строго определенных рамках, но его характер все равно рвется на свободу, не желая подчиняться чему-либо. Боюсь, здесь слишком много противоречий. — В таком случае, ты не рассказала мне ничего нового, — фыркнула Селина, забрав листок из рук сожительницы. — Ты вроде куда-то спешила, — не торопясь читать послание, несколько вопросительно произнесла девушка, когда ее собеседница даже не дернулась в сторону двери. Наморщив слишком аккуратный носик, Тильда недовольно поджала нижнюю губу и продефилировала к двери, окинув стены комнаты своим фирменным томным взглядом. Должно быть, она думала, что такой взгляд придает ей больше таинственности, что всегда привлекало мужчин. Но Селина считала все это какой-то неестественностью, попыткой заменить себя настоящую на созданную искусственно мечту. — А ты разве не должна быть сейчас в своей кофейне? — неожиданно спросила Тильда, остановившись у двери и с точно выверенным движением кинув на нее взгляд из-за плеча. — Я уволилась еще три дня назад, — нетерпеливо ответила Селина, шумно выдохнув через нос. — До вечера, Ти! — не дав сожительнице возможности продолжить, Мун оборвала разговор и отвернулась, показывая свою незаинтересованность. Когда дверь с щелчком закрылась за надоедливой собеседницей, Селина облегченно выдохнула и, наконец, смогла прочитать стихотворение, которое сегодня было приложено к букету. И вопросы о причине наличия записки именно сегодня отпали сами собой, когда она несколько раз перечитала строки шотландского поэта, выведенные по центру листа действительно идеальным почерком с легким наклоном влево.Как бы ветры ни гудели, Ввысь орел летит со скал. Как бы волны ни ревели, Чайка режет пенный вал. Что нам бешенство воды, Если мы душой тверды? Пусть беда соединится С нищетою и тоской — Все отступит и склонится Перед волею людской. Нет ни страха, ни беды, Если мы душой тверды. Ты лиши меня отрады, Отними сиянье дня, Дай мне все мученья ада И в темницу брось меня — Но вольны мы и горды, Если мы душой тверды.*
***
Непоседливый ветер перепрыгивал с дерева на дерево, игрался с зелеными листьями, а иногда набрасывался на прохожих, сбивал чужие шляпы и раздувал подолы пышных платьев, веселясь от недовольных женских вскриков. Устроившись под одним из деревьев, Селина с улыбкой наблюдала за озорством теплого ветерка, но при этом крепко сжимала пальцами листы книги, не позволяя весельчаку перебирать страницы. Продолжить чтение библиотечной книги никак не получалось, потому что ее мысли то и дело возвращались к полученному букету и стихотворению. Селина далеко не сразу догадалась, что это послание было чем-то вроде пожелания удачи в предстоящем ей завтра докладе. Даже не столько удачи, сколько просьба быть твердой и уверенной, напоминание о том, что защита диплома не самое страшное, что человек способен преодолеть и не такие трудности. И даже если все это она лишь придумала, Мун хотелось верить, что выбранным стихотворением Блэк хотел сказать именно это. Недовольный отсутствием возможности полистать страницы ветер едва ощутимо пробежался пальцами по ее распущенным волосам, рассыпав по ее лицу серые пряди, отчего девушка недовольно хмыкнула, убирая их назад. Рядом послышалось чье-то насмешливое фырканье, и собираясь сказать что-нибудь едкое, Селина повернула голову в сторону звука, но так ничего и не проронила, встретившись с насмешливым взглядом серых глаз, принадлежащих ее спасителю, почти незаметному в тени каких-то пышных кустов. Зажмурившись и тряхнув головой, Селина вновь посмотрела на кусты, но зверь никуда не пропал, а даже немного подался вперед, словно пытаясь выяснить, стоит ли ему подходить ближе или лучше остаться на месте. Несколько неуверенно Селина поманила собаку к себе и, загнув уголок страницы, закрыла книгу, положив ее на траву возле себя. Зверь быстро вскочил на лапы и, довольно покачивая хвостом, подбежал к ней. — Привет, мой герой! — мягко улыбнулась девушка, нерешительно проведя кончиками пальцев между ушей собаки. — Думаешь, без твоего присмотра я снова попаду в какую-нибудь историю? — весело спросила она, когда зверь с негромким пыхтением подался ближе, ластясь к ее ладони. Будто прекрасно понимая смысл ее вопроса, пес кивнул и растянулся на земле, положив длинную морду на ее ногу. Не переставая улыбаться, Селина принялась ласково перебирать пальцами длинную шерсть, думая о том, что зверю должно быть очень жарко находиться на улице в знойные дни, обладая столь густой и черной шубой. Эти мысли подвели ее к тем счастливым воспоминаниям, когда огромный ньюфаундленд с веселым лаем прыгал по воде, рассыпая вокруг себя несчетное количество водяных брызг и заставляя промокнуть вместе с собой всех окружающих его людей. Маленькая девочка никогда не упускала возможности поиграться в воде вместе со стареющим псом, который долгими зимними вечерами мог рассказывать поразительные истории, полные волшебства. Неудивительно, что сейчас Селина думала о своем новом знакомом как о человеке, без заминки и лишних размышлений делясь с ним этими неправдоподобными, но самыми реальными воспоминаниями из ее детства. А пес внимательно слушал, иногда дергая ухом от какого-нибудь резкого звука. — Знаешь, родители никогда не удивлялись моим рассказам, — тяжело вздохнув, вспомнила Селина, нежно проведя пальцем вдоль морды своего слушателя, на что зверь громко фыркнул, но при этом заинтересованно повернул уши, будто прося о продолжении. — Мама сама неоднократно говорила о том, что мир устроен гораздо сложнее, чем считают все остальные. Она рассказывала, что многие старые здания пропитаны магией и хранят много тайн, открывая их только тем, кого сочтут достойными. Душа есть у всего, что нас окружает, просто не каждый способен это почувствовать. — Словно в подтверждение этих слов, пес усиленно застучал хвостом по земле, ткнувшись мокрым носом ей в ладонь и громко выдохнув, опалив кожу горячим дыханием, отчего Мун весело улыбнулась. — Тетя считала все это глупостью и водила меня к психологу, надеясь, что он сможет избавить меня от этих навязчивых мыслей, — вновь опустив уголки губ, тяжело вздохнула Селина, на что зверь недовольно зарычал, вновь положив тяжелую морду на ее ногу. — Может, ты представитель какой-то новой породы адских гончих? — несколько рассеянно пробормотала Селина, рассматривая прохожих, которые немного боязливо косились на огромное животное, расположившееся рядом с ней. Зверь прижал уши к голове, дрогнув всем телом и громко фыркая. Заметив растянутые углы рта и высунутый из пасти язык, Мун прекрасно поняла, что это предположение сильно развеселило ее нового знакомого. И глядя на эту собачью улыбку, она сама не смогла не рассмеяться, потрепав пса по ушам. Почему-то многие люди были уверены в том, что собаки способны выражать свои эмоции только вилянием хвоста, но она хорошо помнила неповторимый собачий смех и зубастую улыбку, которая способна напугать тех, кто не в состоянии понять дружелюбный настрой зверя. И даже если этот пес был настоящим предвестником смерти, научившимся выдерживать дневной свет, эта улыбка была не менее заразительной, чем удивительный смеха Блэка, который подозрительно напоминал собачий лай. Прижавшись затылком к стволу дерева, Селина невольно пришла к выводу, что слишком уж много необъяснимых совпадений связывает ее демона с этим псом. — Лучше бы я послушала совет тети и занялась изучением языка цветов, а не мифологии, — пробурчала Селина, недовольно взглянув на книгу, точно это она была виновата в наличии странных сравнений и подозрений в собственной неадекватности. Не обратив внимания на реакцию зверя, Селина вытащила из сумки ручку и с сильным наклоном влево раздельно написала пять букв, сложившихся в слово: хобби. Она и сама толком не могла объяснить, почему именно это слово и как оно вообще может относиться к сегодняшнему дню. Отчасти причина крылась в том, что оно было безобидным, и если бы день вдруг решил вновь подчиниться чернилам, то ничего слишком опасного не произошло бы. А другая часть объяснений укрылась мыслями о том, что она могла бы выбрать любое другое, куда более безопасное увлечение, которое не свело бы ее с ума и не приманило бы демона с гипнотическим взглядом. Те же самые цветы или же стихи, которые явно в большом количестве известны Блэку, потому что Мун сильно сомневалась в возможности найти нужное стихотворение, пробежавшись взглядом лишь по парочке книг. Здесь было нужно либо уже быть знакомым с творчеством не одного поэта, либо провести не один день за изучением оного, что в ее голове никак не вязалось с образом Блэка. Пока она убирала ручку, вновь погрузившись в раздумья, пес вдруг поднял голову и, принюхавшись, недовольно заворчал, поднялся с земли. Растерянно посмотрев в ту сторону, в которую зверь устремил взгляд, девушка с удивлением поняла, что такая реакция была вызвана приближением Сэма, которого Селина точно никак не ожидала сегодня увидеть, уверенная в том, что он покинул страну сразу после свадьбы своей сестры, состоявшейся три дня назад. — Я думал, ты в музее, — вместо приветствия заявил Сэм, оказавшись в нескольких шагах от нее. — Разве ты не должна готовиться к завтрашней защите вместе со своим профессором? — насмешливо спросил он, остановившись и окинув придвинувшегося к ней ближе зверя подозрительным взглядом. — Наша последняя встреча с профессором Челленджером окончилась крахом, — вздохнула Селина, положив руку на голову негромко рычащему животному. Когда Блэк сказал ей, что тот лысый мужчина смог найти ее по наводке от Челленджера, Селина не сразу поняла суть этих слов, а поняв, не поверила. Но когда на следующий день профессор вдруг заявил, что ему совершенно ни к чему проблемы ни с Сириусом Блэком, ни с его врагами, Мун была вынуждена признать, что ее демон действительно знал куда больше, чем она вообще сможет когда-либо узнать. Челленджер практически с криками выгнал ее из своего кабинета, хлопнув дверью у нее перед носом. И таким образом странная история, связанная с нечитаемыми письменами и порталами, лишила ее стоящего куратора, который изначально заинтересовался ею только из-за того, что она могла видеть то, чего не видели другие. Отчего-то именно эта странность, рассказанная по большому секрету ее деканом, привлекла внимание столь уважаемого человека к почти обычной студентке. Теперь же получалось так, что эта странность оттолкнула его. — Это та самая собака? — неестественно высоким голосом спросил Сэм, отрывая ее от воспоминаний о последней встрече с профессором. — Какая собака, дружище? — насмешливо спросила Селина, внезапно ощутив волну раздражения. — Галлюцинации здесь только у меня, — с долей ехидства заметила она, взглянув на друга из-под упавших на глаза прядей. — Ты и сама знаешь, что мое недоверие было обоснованным, — насупившись, недовольно проворчал Сэм, слегка нерешительно усевшись на траву и продолжая с подозрением коситься на оскалившегося зверя. — Но ведь мистер Блэк ясно дал понять, что пес мне не привиделся, — чуть поморщившись от выбранной темы, заметила Селина, рассеянно проведя пальцами по мягким собачьим ушам. — А еще он сказал, что умеет разговаривать с собаками, — скривив губы, буркнул Сэм, слишком явно показав свое отношение к ее необычному знакомому, который как-то узнал о ее психических проблемах. — Если ты этого не умеешь, то совершенно не значит, что это невозможно, — пока пес недовольно ворчал, без особого энтузиазма возразила Селина, прекрасно понимая, чем именно может закончиться этот разговор. — Неужели так сложно найти кого-нибудь из этого мира? — покачав головой, с мягкой улыбкой спросил Сэм, взяв отложенную ею книгу. — Можешь мне не верить, но я искренне надеюсь, что мое первое впечатление о нем ошибочно. Готов молить любых богов, лишь бы этот твой демон оказался именно тем, кто сможет наконец-то помочь тебе разобраться со всеми твоими тараканами, — задумчиво повертев книгу в руках, неожиданно прибавил парень, немало удивив этим не только Селину, но и зверя, который недоверчиво уставился на мужчину. — Так, зачем ты меня искал? — незаметно для себя крепко сжав пальцам шерсть на загривке собаки, решительно сменила тему Селина. — Ну, во-первых, хотел с тобой попрощаться перед отъездом и пожелать найти более нормальное увлечение, — вернув книгу на место, весело ответил Сэм и насмешливо взглянул на ее предплечье, намекая на выбранное слово. Мун только закатила глаза, чувствуя под боком жар придвинувшегося к ней вплотную пса. — А во-вторых, хотел обрадовать новостью о возвращении миссис… — Боже, меня ждет знакомство с ее новым мужем! — Словно в попытке спрятаться от озвученного мероприятия, Селина не дала другу договорить и обняла зверя за шею, прижавшись щекой к его голове. Пес к ее удивлению не стал сопротивляться, как-то понимающе вздохнув, в то время как Сэм веселился над ее ожидаемой реакцией.***
На самом деле Селина сама точно не понимала, почему решила встретиться с тетей, поскольку она предпочитала избегать общения с ней всеми возможными способами. Вероятно, причина была в ее нежелании нормально заниматься зубрежкой, и Мун была готова делать все, что угодно, но только не учить текст, пусть это и было совершенно нелогично. И все-таки Селина направилась в Бромли сразу после того, как распрощалась со своим другом. С псом тоже пришлось расстаться у входа в метро, до которого он решил ее проводить. И теперь она шла по изученной в детстве до мелочей дороге, пытаясь представить себе того мужчину, которого ее неугомонная тетушка смогла поймать в этот раз. Мисс Джулия Мун всегда отличалась от большей части британок, но при этом уверяла всех и каждого в своей старомодности и сухости. Верили ей только те, кому посчастливилось столкнуться с ней впервые, да и те довольно быстро понимали, насколько неправдоподобны все доказательства. Селина прекрасно знала все сплетни, которые распространяли о ее тетушке жительницы Бромли. Конечно, слухи имели прочное основание, особенно в те года, когда Джулия была замужем за темнокожим мужчиной с неизвестной профессией и подозрительной (как утверждали все местные) серьгой в ухе. Селина и сама толком не знала, что могло заставить ее тетушку выйти замуж за того мужчину, но девушка обычно не зацикливалась на этой мысли, поскольку именно он во многом помогал ей мириться с чудачествами тети. Самая главная странность Джулии заключалась в ее отрицании всего сверхъестественного и фактически в полном атеизме, но при таком взгляде на мир эта женщина все равно отличалась странной непоследовательностью и верой в существование приведений и монстров под кроватью. И не было ничего удивительного в том, что самым первым мужем ее тети был именно психотерапевт, которого в последствии посещала Селина. Почему-то подумав о том, что выбор ненормальных хобби — наследственное, девушка громко рассмеялась и поймала на себе несколько подозрительных взглядов от трудящихся над своими газонами женщин. Проигнорировав красноречивые переглядки сплетниц, Мун поднялась на крыльцо единственного дома, который выбивался из однотипности этой улицы своей странной раскраской и заросшим газоном. Джулия неоднократно оправдывала такое пренебрежительное отношение к лужайке тем, что трава должна расти так, как это положено, и нет смысла постоянно ее подстригать. В очередной раз улыбнувшись тетушкиной непосредственности, Селина с самым решительным видом толкнула дверь, которая, как и ожидалось, оказалась незапертой. Закрыв за собой дверь, девушка скользнула взглядом по радужным обоям и скрытой набором всевозможной верхней одежды вешалке, улыбнулась каждому предмету мебели в коридоре, скинув лодочки и придвинув их ближе к стене, чтобы повысить шанс не искать их потом под шкафом или тумбами. Двинувшись в сторону гостиной, из которой доносился такой привычный шум, означающий поиски чего-то важного, Селина невольно подумала, что на самом деле здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как она решила жить отдельно. И будто она вернулась на несколько лет назад, когда весь круг ее интересов состоял из книг и воспоминаний о гибели родителей, когда тетушка всеми силами старалась вернуть на лицо своей племянницы улыбку, а ее муж учил маленькую девочку карточным фокусам и просил забыть о собаке и людях в черном. Наверное те дни можно было бы считать счастливыми, если бы они не были омрачены смертью родителей. Чувство одиночества и безысходности преследовали Селину почти постоянно и избавиться от них она не смогла до сих пор, но сейчас всеми силами старалась отодвинуть их на задний план, убеждая себя в том, что эти чувства принадлежат кому-то совершенно другому, а не ей. — Бестолковая глупость, а не искусство! — с недовольством разглядывая повешенную на стену картину, проворчала светловолосая женщина, когда Селина замерла в дверях. — А я почему-то была уверена, что ты сможешь оценить импрессионизм по достоинству, — весело заметила Селина, решив привлечь к себе внимание. Женщина тут же оторвала взгляд от картины и, привычно поправив тремя пальцами очки с толстыми линзами, окинула новоприбывшую пристальным взглядом, точно не доверяя ушам и глазам. Качнув головой, Селина вновь рассмеялась, ни секунды не сомневаясь в том, что встреча окажется именно такой — слишком предсказуемой. Джулия, словно опомнившись, тут же сорвалась с места, обняла свою племянницу. За какие-то десять минут они освободили диван от завала и устроились на нем, обмениваясь историями обо всем, что произошло за тот год, который они провели в разных странах. Рассказывала в основном Джулия, против чего Селина ничего не имела, пытаясь хоть как-то соединить у себя в голове описания пейзажей Франции с анализом местных жителей и беспардонных туристов, иногда эти описания прерывались повествованиями о работе со странными клиентами или о свиданиях. И когда тетя вновь соскочила с описания музея на неправильный букет, Селина вдруг вспомнила об утреннем разговоре со своей сожительницей и, не сдержавшись, перебила женщину показавшимся ей слишком важным вопросом: — А что означает белый и розовый вереск? — Вереск? — растерянно моргая, переспросила сбитая со своего рассказа женщина. — Дай-ка вспомнить, — тут же задумчиво прикусив большой палец, пробормотала Джулия, устремив взгляд на книжные полки. — Белый вереск говорит о желании защитить получателя, а так же обещание того, что желания сбудутся. А вот розовый используют для того, чтобы пожелать удачи, — будто читая ответы на корешках книг, ровно произнесла женщина, едва уловимым движением передвинув очки с кончика носа на переносицу. — А с чего тебя вдруг заинтересовала флориография? — подняв брови, спросила она, вновь глядя на свою племянницу. — Просто хотела кое-что проверить, — отведя взгляд, промямлила Селина, чувствуя расползающийся по щекам предательский румянец. Мало того, что слова тети подтверждали знакомство Блэка с языком цветов, так теперь Джулия всеми способами постарается выпытать у племянницы причину неожиданного интереса той наукой, которую она так не желала знать. — Может, лучше расскажешь мне о своем новом муже и где ты его спрятала, если он еще не сбежал? — вдохнув поглубже, решительно попыталась сменить тему Селина. — Я не выходила замуж, — взмахнув рукой, пренебрежительно фыркнула Джулия, после чего поднялась на ноги. — Так уж вышло, что в Париже я столкнулась с ним… В общем, мы решили попробовать еще раз, — нахмурившись, рассеянно пробормотала женщина. — К тому же, моя личная жизнь дело десятое. А вот что касается тебя… — Никакое наследство не заставит меня выйти замуж за первого встречного, — уже зная продолжение выбранной темы, отрезала Селина, сразу вспомнив причину разлада отношений между ней и тетей. — Пожалуй, мне пора возвращаться в Лондон. Надо столько выучить к завтрашнему дню. Не дав тетушке возможности остановить себя, Мун быстро поцеловала ее в щеку и, кое-как пихнув ноги в туфли, выбежала из дома. Соседи с нескрываемым любопытством косились в ее сторону, должно быть, уже подбирая слова, чтобы вновь посудачить о ненормальной семейке Мун. И от этой мысли Селина вновь почувствовала прилив острого раздражения и непонимания, ведь никого из этих людей не касались чужие взгляды на мир, пусть они хоть в миллион раз отличнее от их мнения. Шумно выдохнув, Селина поправила ремешок сумки и, гордо расправив плечи, направилась в сторону метро, злясь на свою несдержанность и на неоправданное поведение окружающих. В конце концов, ее тетя просто немного зациклилась на отношениях, что вряд ли является достойным поводом на нее злиться. Проблема была скорее в том, что Селина никак не могла решить для себя, насколько все происходящее с ней правдоподобно. Резко остановившись, девушка обвела улицу взглядом, вспоминая своего преследователя, момент спасения и разговор с Блэком после неудавшегося нападения. Она тогда решила пойти до конца, что бы ее ни ждало в итоге, а сейчас колебалась. Тряхнув головой, Селина мысленно повторила про себя, что нельзя постоянно отсиживаться в кустах, сбегая от возможности сделать хоть что-то и находя оправдания своему бездействию. Она решила довериться Сириусу Блэку и согласилась разобраться во всех странностях, даже если они всего лишь плод ее воображения. Может быть ее увлечение мифологией и магией все-таки принесет стоящие плоды, как бы тетя ни пыталась это изменить.