За чертой

Осенний солнечный день не радовал двух мужчин, что сидели возле могильной плиты. С момента похорон прошло уже два месяца, но свежие цветы на могилу приносили не только два официальных вдовца. Благодарные горожане тоже вносили свою лепту — Капитана Америка уважали и любили и его гибель стала поистине шокирующей новостью. — Не хочу отпускать тебя сегодня, — Брок встал, поправил один из свалившихся букетов и в очередной раз зажег потухшую свечу. Они снова пришли сюда — на могилу любимого мужа, пытаясь хотя бы так почувствовать его присутствие в жизни. Боль не утихала, они лишь научились лучше ее скрывать от внешнего мира. В первые дни было совсем плохо — Баки метался загнанным волком по квартире, Брок молча пил, единственный из пары способный опьянеть и вырубиться. Посторонние к ним не совались лишний раз — Баки от души отделал смельчака-журналиста, посмевшего явиться к ним за интервью на следующий день после прощания, а Брок отправил в нокаут оператора. На них тут же подали в суд, но их это не сильно взволновало. Они пытались научиться дышать, жить, справляться. Адвокаты Старка, впрочем, с легкостью выиграли дело — журналистам пришлось самим выплачивать компенсацию за моральный ущерб и судебные издержки. Общественность их осудила, возобновив спор о правомерности появления представителей прессы в той или иной ситуации. Брока и Баки это не волновало ни тогда, ни сейчас. Спустя два месяца легче не стало. Они отвлекались, выполняли несложные миссии — Баки все чаще отправляли с Сэмом и/или Наташей, а Брок вновь вернулся в Страйк — обязанностей у них по-прежнему хватало, пусть и не являлись они теперь группой поддержки Капитана в связи с гибелью последнего. Старк старался не попадаться на глаза вдовцам, но тем было все равно. Да, во время миссии именно с Тони погиб их Стив, но вернуть его через месть Брок с Баки не могли. О чем однажды Баки и заявил шарахнувшемуся от них в очередной раз Старку. Тот, кажется, расслабился, но настороженность по отношению к ним все равно присутствовала. — Я знаю, — Баки вздохнул, закутал Брока еще и в свой шарф, в последнее время он вбил себе в голову, что тот непременно простудится на холодном ветру и переубедить его Броку пока не удавалось. Он просто смирился, позволяя Баки заботиться о себе, понимая, как нужно ему это сейчас. — Что на этот раз случилось? — Пока известно не слишком много. Поедем с Клинтом и Брюсом, разберемся — и назад. Миссия краткосрочная, — постарался успокоить мужа Баки, хотя и знал, что Брок, оставшись в одиночестве, будет нервно смотреть на часы, пить кофе и что-то готовить. Все, что угодно, но лишь бы заполнить стылую пустоту, что теперь поселилась в их квартире. Портрет Стива на стене их спальни совсем не помогал Броку справиться с вынужденной разлукой. Они до сих пор не понимали, как на простом задании случилось это. Для Стива это должно было стать последним заданием в поле, из-за интересного положения Фьюри его выводил из рядов действующих агентов. Старк, узнав об этом, проявил феноменальную настойчивость, прося именно его себе в напарники. Брок и Баки, то ли предчувствуя что-то — хотя в подобную мистическую ерунду не верили оба — то ли, отчаянно ревнуя, пытались не допустить этой миссии. Все решил Стив, как всегда — он захотел помочь Тони, уверяя супругов, что это последний раз, когда он отправляется на риск. Стив оказался прав — с этого задания он не вернулся. Все, что осталось от легенды нации и супруга Брока и Баки — вибраниумный щит, ободранный, опаленный, переживший неожиданный взрыв, но не сумевший защитить своего хозяина. Старк объяснил, что все произошло внезапно — он был в стороне и ничего не успел сделать. Помимо Капитана в огне погибли пятьдесят мирных жителей, которые являлись живым щитом в руках недобитков Гидры. Жетоны Стива сплавились в один ком и были обнаружены почти случайно. Естественно, что никаких физических останков не осталось. Все безутешные семьи хоронили пустые гробы с небольшим количеством пепла с того места. — Надеюсь, что так и будет, — вздохнул Брок, поправляя шарф. Баки притянул его к себе и практически уткнулся носом в шею — не сразу удалось высвободить руки, чтобы обнять его в ответ. Брок гладил Баки по спине, чувствуя, как тот понемногу расслабляется. Не до конца — теперь это было нереально, но все-таки Баки позволял себе немного отойти, понимая, что Брок рядом, не исчез. Кошмары у них теперь стали практически идентичными. Не то, чтобы это радовало, но и поделать с этим ничего не могли. Оба договаривались поговорить с Сэмом об этом и как-то молчаливо переносили разговор на потом. — Так и знала, что найду вас здесь, — Брок едва не вздрогнул, но Баки у него в руках даже не поднял головы, а уж он-то практически наверняка заметил подошедшую Наташу. Белые розы аккуратно легли на могильную плиту к остальным цветам. Свеча, зажженная не так давно Баки, снова потухла, уже Наташа аккуратно присела, чтобы это исправить. — Больше нам и некуда идти, кроме разве что миссий, — вздохнул Баки прямо в шею Броку. — А у меня еще есть время. Не за этим же ты пришла? — Нет, — Наташа едва заметно улыбнулась, чуть отступив от плиты и наблюдая за танцующим огоньком. — Заглянула в гости. Как-то все внезапно произошло, до сих пор с трудом верю. Она озвучила то, что сами Брок и Баки чувствовали на протяжении этих двух месяцев. Они пытались запереться в опустевшей квартире, рычали на коллег и друзей Стива, но в покое их все равно не оставляли. — Вашу скорбь разделяет вся Америка, — от напыщенной фразы Старка на одном из приемов, посвященных памяти Стива его вдовцы синхронно поморщились. Они пришли только потому, что об этом попросила Наташа — и при первой же возможности покинули Башню. Вся эта траурная атмосфера так не совпадала с выражениями лиц большей части гостей — нет, они сохраняли подобающий случаю вид, но повод сбора интересовал их настолько мало, что Брока с Баки передергивало. И Тони с напыщенными речами не помогал как-то иначе относиться к ситуации. В Ваканде, куда они летали месяц назад, все было иначе. Им по-настоящему сочувствовали, а официальное открытие памятника заняло считанные минуты. — Мы тоже, — Брок поморщился. — И от того, что мы повторяем здесь одни и те же бессмысленные фразы, ничего не изменится, — проворчал он, мрачно рассматривая памятник. Его поставили быстро и совершенно не учитывая желания самого погибшего и его семьи. Такой напыщенности Стив совершенно точно бы не одобрил. — Но отвлекает, — уже Баки прижал к себе Брока, поглаживая по напряженной спине. Они не стеснялись таких знаков поддержки, игнорировали любопытные взгляды и поджатые губы попадавшихся консерваторов любого пола. У них и без того отняли самое дорогое. После гибели Стива они несколько раз были в Бруклине. Баки водил Брока по давным-давно изменившимся улицам, они даже посидели в паре кафешек, в которых подавали удивительно вкусные пончики с кофе. В одном из таких заведений они с удивлением обнаружили пирожное в форме щита Стива и с таким же названием. «Щит Капитана Америки» Брок с Баки все-таки решились попробовать и не прогадали — повар явно знал свое дело, пирожное таяло во рту. Они все хотели еще зайти, но возможности пока не было. Наташа поправила прядь выбившихся волос. Она снова вернула себе привычный огненный цвет — малозначимая, в общем-то, деталь, но не для друзей. — Сама чем планируешь заниматься? — поинтересовался Баки, чуть повернув голову. — Если это, конечно, не очередной секрет, — раньше он таким образом подначивал Наташу, сейчас же в голосе не мелькнуло ни единого намека на веселье. — Немного отдохнуть. А еще — возможно, возьму себе из приюта кого-нибудь, — пожала плечами Наташа, вновь присаживаясь, чтобы поджечь в очередной раз потухшую свечу. — На моей родине говорили, что когда свеча гаснет, небо не принимает ушедшего. — Да, я слышал, — Баки нахмурился. — Но Стива это точно не касается. Всему виной ветер. Наташа промолчала. Вот как раз ветра сейчас практически не было, что для этого времени года было явлением достаточно редким. Впрочем, не ей было рассуждать о погодных явлениях и приметах. — Так что там с приютом? — Баки вздохнул и вновь положил голову на плечо притихшего Брока. Тому явно не хотелось переливать из пустого в порожнее, но пресекать беседу Брок не спешил. — Думаю, завести себе домашнее животное, еще не решила какое, — Наташа вздохнула. — Устала от постоянной пустоты, когда возвращаюсь с миссий. А так будет какая-никакая душа, если не встречающая, то мирно спящая в каком-нибудь не подходящем для этого месте. — Хорошая мысль, — Баки прикрыл глаза. — Об этом ты со Стивом разговаривали в последний раз? — Запомнил? — невесело улыбнулась Наташа. — Сложно было бы это не сделать, учитывая, что упоминалась оригинальная раскраска животного, как и его размер, — хмыкнул Баки. — Стив был категорически против амурского тигра, на полном серьезе утверждая, что его прокормить и выгулять в городских условиях будет невозможно. — Согласись, весело получилось, — Наташа спрятала руки в карманы. — Но в приют я все равно загляну. Не за амурским тигром, разумеется. Имя для своего будущего жильца у Наташи тоже было, о чем она не собиралась говорить вслух. Они все прекрасно поймут и сами, тем более, что на время заданий, животное Наташа собиралась пристраивать в доме Брока и Баки. Возражения, естественно, принимать она не собиралась. Они еще какое-то время посидели, негромко обсуждая все возможные новости. Их было не так-то много — в основном все еще обсуждали странную гибель Капитана и строили разного рода теории заговора. Баки с Броком старались не читать в эти дискуссии, они вообще в последнее время почти перестали заходить в интернет, предпочитая справляться с болью наедине друг с другом, не привлекая к этом никого постороннего. *** Тони уже несколько минут созерцал очередные документы, не понимая ни единого слова. Сейчас его меньше всего беспокоили переговоры или возможный обман со стороны деловых партнеров. С этим можно было легко и быстро разобраться, так как он привык. С «проблемой» иного рода разобраться было непросто. И у него осталось ровно четыре месяца, чтобы придумать, как это сделать. К Хелен Чо соваться было нельзя, она точно не согласится молчать, какие бы деньги он ей ни предложил. И уж тем более она отказалась бы сдать мелкого суперсолдата на опыты, в приют, куда угодно, лишь бы подальше от Тони. Постоянные прикосновения Стива к своему животу неимоверно раздражали. Как и тот очевидный факт, что только оформившийся живот не портил Стива ни на грамм. Он идеально вписывался в его комплекцию. Тони удавалось успешно справляться с памятью Стива — он теперь считал, что женат исключительно на нем. Регулярные дозы препарата делали его к тому же расслабленным и послушным в постели — Тони мог делать практически все, что ему хотелось в данный момент, Стив только стонал, прогибаясь и не открывая глаз. Он завел себе личного Капитана Америку, успешно погубив его для мира и теперь бесился от невозможности так же легко избавить его от последствий связи с Рамлоу и Барнсом. Тони не поленился поднять материалы отца — и с неудовольствием обнаружил, что Эрскин планировал изначально дать возможность своему созданию зачать и родить с помощью соответствующей операции — даже в те годы с далекой до совершенства медициной Стив спокойно мог ее перенести. Абы какого врача к Стиву подпускать он не собирался. И это постепенно перерастало в настоящую проблему. Тони использовал свой единственный шанс на полную катушку, провернул все так, что ни у кого не возникло подозрения, что что-то не так. Стив теперь принадлежал ему, два месяца жил на секретном этаже Башни — доступ на него был запрещен всем, кроме самого Тони. Все было хорошо. Но Стив, забывший все, кроме сороковых годов, принялся неприятно удивлять Тони. Его постоянные вопросы, пристальные взгляды, нелепые просьбы — вот в Бруклин его отправить надо, сидеть в четырех стенах надоело, видите ли. Тони так и хотелось сказать, что о его жизни мог только мечтать любой другой человек. У Стива было практически все, кроме, конечно, информации — он лично прописал в протокол Джарвиса ограничение новостных программ — Стив не должен был узнать о маленькой имитации его гибели. Взамен ему предоставлялись разнообразные книги, подборки фильмов разных лет, лучшие краски и карандаши. Так нет, он теперь периодически зависал перед окном, смотрел на рассвет или закат — все зависело от времени суток — и явно думал о чем-то. По напряженной спине Тони уже научился угадывать, что Стиву что-то сильно не нравилось. А еще он по непонятной причине трепетно относился к растущему внутри него существу. И это бесило Тони едва ли не сильнее временного выпадения Стива из реальности, когда тот слушал, но не слышал. Возможно, так проявляли себя побочные средства препаратов, которые ему подсыпал Тони, но уверенности в этом не было никакой. Стив принимал его, верил, часто перебирал фотографии, которые Джарвис сделал в фотошопе, но его по-прежнему что-то не устраивало. Тони старался окружить его только самым лучшим — лично закупал книги различных эпох, чтобы Стив мог листать не только новинки современной жизни, но и то, что выходило в его времени. Кровать для него Тони выбрал по спецзаказу — она была заметно шире той, на которой триумвират предавался развлечениям, была мягче, комфортнее и отдыхать одно удовольствие. Стив никогда за все два месяца не прижал его к себе во время сна. Да, он позволял Тони на нем спать, если у того возникало такое желание, но никогда не обнимал, предпочитая подушку. Это вызывало у Тони недоумение — они были «женаты», близки, Стив официально «восстанавливался после похищения Гидрой», Джарвис раз, наверное, двадцать рассказывал Стиву об этом. Над легендой пришлось поработать, но теперь комар носа не подточил, все было идеально. И только Стив умудрялся в ней сомневаться, не находя слабых мест, нет, просто на уровне интуиции или какого-то сверхъестественного чутья — Тони уже сам был готов поверить во все что угодно. В последние дни Тони стал ловить в свою сторону напряженно-внимательный взгляд, словно Стив еще и заподозрил что-то. Такого быть, разумеется, не могло — но поведение Стива вызывало опасения. А еще Тони иррационально боялся встречаться с Барнсом и Рамлоу, настоящими мужьями его Стива. Нет, он не чувствовал вины, разве что самую малость. Да и может, он тоже был влюблен, а они взяли и заграбастали Стива в личное пользование. Тони просто исправил эту несправедливость в свой адрес. Тони не учитывал, что речь шла о живом человеке, со своими планами, мечтами, стремлениями. Он на это закрывал глаза, позволив себе пойти на поводу у самого темного, потаенного желания, что когда-то совершенно случайно разбудил в нем Локи, пытаясь на него воздействовать. Тогда Тони осознал, что готов был продать Землю Локи со всеми потрохами, если тот отдаст ему покорного и послушного Стива. Тогда его желание, к счастью для всех, не всплыло. Зародившись, оно медленно зрело, выжидая своего часа. И он наступил, когда смущенный Стив попросил Фьюри о временном переводе из полевых агентов в связи с неожиданным положением. Тогда Тони отчетливо осознал, что и так ждал слишком долго. Он действовал аккуратно, понимая, что если кто-нибудь узнает, то мягко говоря, ему достанется. Риск стоил свеч. Рисунки Стива весь последний месяц получались почему-то черно-белыми, словно у него вдруг отняли все краски.