За чертой

Темнота. Она окутывала пеленой, не давая ни единого шанса прорваться за ее предел. Надо бы оказать сопротивление, но не было сил. Совсем. Бархатная темнота укутывала собой, словно одеялом, принося желанный покой, даря забвение. — Стив? Хрипловатый голос доносился оттуда. Он и сам не знал, с какого края вселенной доносится до него этот голос. Темнота пошла волнами, словно ее пытались порвать на неаккуратные лоскутки, но не получалось. Голос казался знакомым. Он мог быть разным — нести ненависть и дарить любовь, обжигать, не хуже огня и успокаивать одним словом. Сейчас в нем звучала обреченность и тоска, словно зовущий знал, что ему не прорваться сквозь эту темноту. — Стиви! Другой голос заставил рвануться навстречу, но только для того чтобы вновь оказаться в коконе. Он здесь один, зачем причинять себе боль глупыми мечтами? Да и «Стиви» его звал только один человек, которого он потерял давным-давно. Голоса затихали. А темнота укутывала все сильнее, мешая дышать, не давая вспомнить что-то, несомненно, важное. Хотелось утешить обоих, но прорваться не было сил. Стив резко уселся на кровати, хватая ртом воздух и пытаясь справиться с ознобом. Холодный пот покрывал его с ног до головы, сердце норовило выскочить из груди. С Тони они вчера поужинали, вяло обсудили одну из кинолент, просмотренных Стивом накануне и легли спать. Стив, видимо, проспал, потому как супруга уже не было рядом. Странный сон выбил его из колеи. Он уже не мог вспомнить не то, что тембр голоса, но и то, принадлежал ли он мужчине или женщине. Похоже, сидение в четырех стенах на нем сказывалось самым плачевным образом. Но Тони доказывать это было бесполезно, Стив уже успел понять, что он свое решение в большинстве случаев, не менял. В лучшем случае, он бы нашел для него какого-нибудь робота-собеседника на манер Джарвиса и на этом бы и успокоился. А Стив в который раз посмотрел в окно. Дождь и свинцово-серое небо, наверняка на улице сейчас было не так много тех, кто покинул стены квартиры, офиса или любого другого рабочего места. — Мистер Роджерс, вам следует позавтракать, — напомнил о себе его бесстрастный механический наблюдатель, который все чаще стал казаться тюремщиком. — Но сначала выполнить все предписанные гигиенические процедуры. — Да, я понял, — буркнул Стив, аккуратно выпутываясь из простыней и направляясь в сторону душа. Тони постарался — он мог выбрать для купания все, что угодно. Одно джакузи нестандартных размеров чего стоило. Стив же так и продолжал пользоваться обычной душевой кабинкой, которая словно возвращала его в прошлое. Хотя, конечно, в его время не было таких душевых, щедрого напора и возможности настроить себе желаемую температуру, не говоря уже о гелях, ароматно пахнущем мыле, которое подбиралось для конкретной кожи. Много чего еще не было, однако Стиву не казалось это такой уж потерей. Он тогда был юн, счастлив и рядом всегда был Баки, от которого нынче даже воспоминания не осталось. Стив встряхнул головой и решительно выкинул из головы тяжелые мысли. Душ должен успокаивать и расслаблять, а накрутить себя он сможет и немного позже, после завтрака. Как и подумать, что делать дальше. Вытеревшись и одевшись, Стив направился к столу, на котором уже находился его завтрак — обильный, но однообразный. Тони говорил, что он высчитал какую-то целесообразность в потреблении калорий и отказывался идти на компромисс в попытке Стива убедить его хоть как-то разнообразить меню утреннего приема пищи. Приходилось есть то, что было. Стив никогда не привередничал в отношении пищи — его детство было далеко не сытным, но и однообразным его меню никогда не было. Сложно было представить, что могла его мама соорудить из нескольких куриных яиц, лука, иногда моркови и зелени. В нынешнюю эпоху во главу угла ставились неизвестные самому Стиву калории, которые требовалось еще высчитать, чтобы непременно от чего-то отказаться. Тони был уверен, что так будет лучше для самого Стива. Но странные взгляды, которые он бросал на живот не давали Стиву покоя — было в них что-то неправильное. Иногда Стиву казалось, что Тони всеми фибрами души ревновал его к не рожденному ребенку — и отбрасывал эту мысль, как невозможную. Они взрослые люди, в их жизни не должно быть места таким глупостям. После завтрака, Стив вновь подошел к окну. Тоска в сочетании с головной болью действовали на него странно. Там, за пределами Башни, ему некуда будет пойти. Он осознавал это отчетливо, но отсутствие крыши над головой и компании не пугало. Вглядываясь в город с высоты неизвестно какого этажа, Стив ясно понимал, что он задыхается в этой безликой роскоши. Даже фотографии которые Стив часто пересматривал, никак не помогали правильно уложить в голове происходящее. Тони говорил, что он на реабилитации после похищения Гидрой. Стив верил, у него мало того, что мигрень появилась, так и слабел он почти после каждого ужина и практически ничего не чувствовал. Даже ласки мужа он принимал в полузабытьи, инстинктивно пытаясь расслабиться. Кажется, получалось, но точно Стив сказать не мог. Тони, кажется, перенервничал из-за этого похищения гораздо сильнее, чем пытался это показать. В результате Стив оказался обладателем роскошного индивидуального этажа и беспросветного одиночества. Даже если не завел он себе друзей, то с кем-то он мир против читаури защищал? Вдвоем с Тони они точно не могли осуществить подобную задачу, слишком уж масштаб ее впечатлял. Значит, какая-то команда в этом времени у него все-таки была. Почему Тони не хотел ничего о них рассказывать? Все погибли тогда? В это верить Стиву отчаянно не хотелось. Тогда что? Неужели, всему виной ревность и Тони использовал все свои возможности, чтобы оградить Стива от общения с ними? Стив в эту минуту даже не догадывался, что попал в цель. Он и представить не мог, насколько оказалась вывернута его жизнь после одной несложной вроде бы миссии. Все, что он пока мог — это размышлять, читать — некоторые новинки поражали воображение Стива широтой взглядов и подробностями, о которых когда-то не то чтобы написать, подумать вряд ли смогли. Погружаясь в книгу, Стив на время утрачивал связь с реальностью. Даже себе, Стив не признавался, что таким нехитрым способом он пытался убить время. Тишина давила на плечи сильнее, чем арктические льды — там он хотя бы, спал и не сознавал, что происходило вокруг него. Тони связался с ним буквально перед обедом. Выглядел он порядком помятым, на щеке красовалась ссадина — похоже, опять куда-то влез. Выглядел он виноватым. — Стив, прости, никак не успеваю приехать, — а еще Тони заметно нервничал, раз говорил практически шепотом. К этому Стив уже почти привык, так что пожал плечами. — Жду тебя вечером. Эти беседы у них в последнее время случались практически постоянно. Короткие извинения, такие же отстраненно-равнодушные слова понимания. И все. Словно на самом деле они чужие люди, которые продолжают жить вместе по привычке. Стива это пугало, но разговаривать и об этом было точно бесполезно — Тони как-то странно подбирался, почти суетился, добавлял к ужину очередной десерт — в результате утро у Стива становилось совершенно невыносимым и чаще всего выпадало. После обеда Стив собирался в библиотеку. За мольбертом он проводил небольшое количество времени — ничего толком на бумагу не ложилось, кроме унылого коридора, серой комнаты или ночного фонаря. Халтурить Стив не любил и откладывал в сторону карандаши и краски, считая, что в своем нынешнем состоянии ему за них и вовсе не стоило браться. Он не оставлял попыток побега — как бы странно это ни звучало, но в Башне мужа Стив чаще всего чувствовал себя на положении бесконечно оберегаемого пленника, с которого не должен свалиться ни единый волос. Теоретически он мог бы выбить дверь, но максимум смог бы преодолеть всего пару этажей. Тони явился бы незамедлительно и в добровольно-принудительном порядке отправил бы его обратно. Придумывать планы в его нынешнем положении не получалось. Вот и находил Стив утешение в чтении книг — так он пытался хоть как-то думать, отслеживая нить произведения и следуя за автором в выдуманный им мир. У него получалось, но увы, всего часа полтора максимум в день Стив мог позволить себе забыться подобным образом. Дальше его в обязательном порядке ждала мигрень. Этот день не отличился бы от остальных — обед с безукоризненно вежливым Джарвисом в качестве собеседника, после которого Стив позволил себе небольшой отдых. Лежа на широкой кровати с закрытыми глазами он старательно пытался ни о чем не думать. Вроде бы, даже получилось. Это случилось, когда Стив направлялся в библиотеку. Башня как-то странно мигнула и внезапно погрузилась в необычный для нее полумрак — электричество отключилось сразу везде. Остановились лифты, заблокировались двери всех этажей, не давая никому покинуть территорию, даже Джарвис работал с явным перебоем, несмотря на альтернативный источник питания. Мысль пришла в голову Стива мгновенно. Проходя мимо мольберта, он схватил один из карандашей и размашисто написал единственную фразу — Я так больше не могу. Прости, Тони.. Рядом с мольбертом он оставил кольцо, считая себя не вправе оставлять его. Сам того не зная, Стив оставил в Башне маячок, по которому Тони обычно отслеживал его местонахождение. Безликое украшение содержало в себе и такую любопытную начинку. Разомкнуть двери Стиву не составило большого труда — он все еще оставался суперсолдатом. Где лестница он знал, Тони как-то показывал, хотя и не рекомендовал появляться в этой части Башни без него. Стив тогда списал это на излишнее беспокойство, да и сейчас не слишком понимал, что заставляло мужа оставлять его исключительно на одном этаже Башни. Спуск дался Стиву тяжело. Уже через два десятка этажей начало трясти, как в ознобе, прошиб холодный пот, бросило то в жар, то в холод. Стиснув зубы, Стив упрямо продолжил идти, понимая, что если он сейчас остановится, то не факт, что у него хватит сил вновь сдвинуться с места. «Неужели так интересное положение сказывается?» — вяло подумал Стив, с трудом добираясь до первого этажа. Именно в этот момент вновь замигали электронные объявления, судя по характерным звукам — запустились лифты, возобновлялась привычная жизнь многофункционального здания. Стив смутно помнил, что Башня, кажется, служила еще и чьим-то штабом, Тони проговорился об этом спустя неделю их совместной жизни после плена, но подробностей от него добиться так и не удалось. Стив покинул Башню вместе с несколькими уходящими сотрудниками. Одна из них повернулась, явно собираясь вернуться — что-то забыла в офисе и ошеломленно уставилась на Стива, едва не выронив сумочку. Он смущенно улыбнулся и заставил себя ускорить шаг, понимая, как нелепо он должно быть, выглядел в домашней одежде и животом в глазах обывателей. Улица встретила Стива дождем, ветром и прохладой. В голове немного прояснилось, хотя бы голова кружиться перестала. Город встретил его суетой и шумом. Стив брел вперед, растерянно рассматривая, как машины снуют туда-сюда, яркие рекламные щиты на зданиях старательно привлекают внимание к различным товарам и услугам. Люди спешили по своим делам, уткнувшись кто в телефон, кто еще в какой гаджет и не обращали внимания на странного парня, одетого совершенно не по погоде. Стив внимательно читал указатели, пытаясь хоть немного сориентироваться. Башня Тони, похоже находилась в новом центре, которого в его время либо не существовало, либо там просто бывать не доводилось. Во времена юности Стив с Баки часто выбирались в Кони-Айленд — на аттракционы, когда позволяли деньги и искупаться, когда прокатиться на знаменитых русских горках возможности не было. На танцы они ходили исключительно в клубы, располагавшиеся в Бруклине. Стив до боли закусил губу, тоска вновь накатила с новой силой. Тони почему-то считал, что он был бы разочарован современным Бруклином. Да, он наверняка отличался от того Бруклина, который Стив оставил, попав сначала к Эрскину, а потом и на войну. Но именно там он мог найти самого себя. Осталось только добраться, пусть это и займет много времени. Ветер усилился, хлестнув Стиву в лицо каплями дождя. Он давно уже вымок насквозь, но это сейчас его практически не волновало. Самочувствие странным образом улучшилось, он не собирался падать от головной боли после чтения одной-единственной книги, как это бывало с ним в Башне. Улыбнувшись краем губ, Стив уверенно двинулся в нужную ему сторону. От тапочек осталось одно название, тогда Стив сбросил их и выкинул в ближайшую урну. Странно было идти босиком, ощущая холодную землю, камни, временами наступая на что-то острое, но Стив был готов смириться с любым неудобством. На одном из щитов появилась реклама центра помощи прошедшим военные конфликты. Адрес яркими буквами застыл на экране, сменившись беглыми фотографиями — видимо, результаты работы показывались таким образом. «Интересно, солдат Второй Мировой может нуждаться в помощи?» — грустно подумал Стив, на всякий случай запоминая адрес. Он не был уверен, что рискнет туда пойти в ближайшее время, но сама реклама ему понравилась, в отличие от других бессмысленных роликов, что крутили на этом огромном щите. Стив очень надеялся, что Тони поймет причину его ухода — жить запертым в четырех стенах было невыносимо. Бредя неизвестно куда под проливным дождем, основательно замерзнув, Стив улыбался. Первым делом он намеревался добраться до Бруклина, а дальше будет видно. Странное ощущение нахлынуло спустя два часа, когда Стив прошел уже достаточно большое расстояние — Башня скрылась из виду, благополучные кварталы тоже оказались в отдалении, а сам он успел стать объектом наблюдений, по меньшей мере, трех местных жителей. Впрочем, они быстро теряли интерес, обнаружив что поживиться явно нечем, да и не задерживался Стив на месте. Он шел, пока были силы. Когда начался озноб, Стив петлял по узким улочкам, надеясь выйти в сторону Бруклинского моста. У него было только чувство направления — никаких карт в библиотеке Тони не держал. Тем неожиданнее стала реакция собственного тела. Закусив губу, Стив завернул за один из неприметных углов, прошел мимо двух мусорных баков старого образца, привалился спиной к обшарпаной стене дома и сполз на землю, моментально провалившись в темноту. Стив не заметил, что он находился здесь не один. Порядком обросший мужчина неопределенного возраста с явным удивлением наблюдал за ним и подошел только тогда, когда стало понятно, что сам странный парень в футболке и домашних штанах явно не поднимется. Коснувшись рукой лба Стива мужчина только неодобрительно покачал головой. С таким жаром только под дождем и разгуливать. Можно было бы пройти дальше, чужая жизнь давно перестала иметь для него всякое значение, как и свое. Выбравшись из плена, лишенный по локоть левой руки он быстро стал неинтересен никому. От однополчан сам старался держаться подальше, не считая себя вправе обременять их, а собственной семьи не было никогда. — Что-то я все меньше начинаю понимать реальность этой жизни, — буркнул себе под нос мужчина, внимательно рассмотрев Стива. О его гибели до сих пор трубили, кажется, с любой подходящей платформы, а похороны транслировались на всю страну. Но лежащий перед ним парень меньше всего походил на труп. Чем-то его точно пичкали все это время, иначе бы не свалился. И не факт, что за ним еще и не явятся. «Сэм всегда говорил, что я слишком сентиментален», — вздохнул мужчина и поморщился. С одной рукой и плохо действующей ногой далеко утащить крупногабаритное национальное достояние было проблематично, но до его собственного убежища было рукой подать. А когда очнется, тогда и поговорят. Приняв решение, Райли взвалил Стива на себя и потащил в неприметное укрытие, располагавшееся прямиком в соседнем, давно уже нежилом, доме. Входом служило окно первого этажа, которое со стороны увидеть было не так-то просто.